Владимир Чернявский

Чума

Автор:
Алексей Шинкеев
Чума
Работа №212. Дисквалификация из-за отсутствия голосования.
  • Опубликовано на Дзен
  • 18+

«ИНОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ»

Стивен Кинг

24 августа, 1:30 ночи

И снова Лондон…

Ты уж меня прости! Я с горечью представляю, как бы ты сейчас осуждающе взглянул на мою фотографию, которая стояла на письменном столе в твоем кабинете, и с негодованием покачал головой. Но ты ведь знал, что я всегда поступаю по-своему. Да, я пообещала тебе никогда больше не возвращаться в Лондон, какие обстоятельства меня бы не склонили к этому. Но в связи с некоторыми последними известиями мне пришлось нарушить данный тебе обет. И вот я снова в том же самом номере Империал-Отеля, где шесть лет назад мы несколько дней так были счастливы, пока «погибель», вырвавшаяся из потревоженных могил, не распотрошила Лондон, а в дальнейшем и пол-Европы. «Погибель», имя которой Чума.

Лучше бы мы тогда не покидали Петербург. Но мы были так молоды, неудержимы и рвались к чему-то грандиозному и феерическому. Именно таковым и казался Новый Фестиваль Британии, когда мы о нем услышали. Бросив все заботы и дела, купили два билета до Лондона и уже в первых числах мая обосновались в гостиничном номере. 211. Как нам тогда повезло. Последний свободный номер, оказавшийся в огромном отеле. Что и неудивительно. Перед Фестивалем Лондон превратился в центр вселенной, куда народ слетался со всех краев Земли. Все были в ожидание «чуда», кое и случилось, выкосив, как и семьсот лет назад, треть Европы. Нечего и говорить, что природа всегда знает, как бороться с перенаселением рода человеческого, который неистово паразитирует на теле планеты. То – войны и природные катаклизмы, а также эпидемии, с которыми люди еще не сталкивались. Такой и стала новая Чума, очаг которой вспыхнул в Великобритании, потом перебрался на материк, опусташая Западную и часть Восточной Европы и угас, не дойдя до Уральских гор. И здесь Природа знает свои пределы. Она всего лишь поредила человечество и остановилась на определенной, безопасной для планеты численности. А потом вирус сам себя изжил, словно выгорел в атмосфере.

Оглядываюсь назад. Вспоминаю переполненный Империал и сама себе не верю. Не верю собственной памяти. А в правду ли все это было? И в правду ли мы тогда были так счастливы? Не снилось ли мне все это? Ведь сейчас стоит выйти за дверь – и ничего. Все номера пусты, поэтому мне не пришлось долго упрашивать администратора выдать ключи именно от нашей комнаты. Никакого администратора здесь сейчас нет и впомине, а все апартаменты вплоть до пентхауса незаперты, двери распахнуты настежь, а некоторые и вовсе отсутствуют. Только сквозняк гуляет по длинным коридорам с обитыми стенами. Даже немного жутко. Но все же не до такой степени, если выглянуть в окно. Пустынные разрушенные улицы Лондона наводят еще больший страх, чем покинутая гостиница. Но люди возвращаются. И, надеюсь, скоро Биг-Бен снова пустит в неудержимый бег свои стрелки.

Дернул же этих англичан расчищать площадку для Фестиваля на старинном церковном кладбище. Уж не знаю точно, чьи там были захоронения, но, как сообщилось в СМИ: тела жертв средневековой эпидемии. И совсем негоже было трогать их останки. Вот мир и поплатился за кощунство и святотатство. Вместе с вырытыми из могильников трупами, которые за семьсот лет не предались полному истлению, на поверхность вырвалась и Чума. Вирус, неистребившийся за столетия. Вирус, который только дремал в ожидани вновь обрести свободу. И Чума в очередной раз воцарилась над миром. Только это уже была не та чума, с которой люди научились бороться. Пенициллин, антибиотики, все лекартства оказались бесполезны. Вирус проникал в кровь через одну маленькую ранку: царапину или укус зараженного. И последствия всегда оказывались необратимы. Уже через несколько часов человек терял над собой контроль, превращался в ходячий труп с одной-единственной потребностью – нападать на здоровых людей и есть.

Не знаю, для чего я все это тебе рассказываю, ты ведь и сам был свидетелем начала вспышки эпидемии. Но с воспоминаниями я возвращаюсь в прошлое, когда мы все еще были вместе. Даже в тех майских днях, когда по улицам Лондона прошлась первая волна «погибели», я все еще была счастлива. Напугана? Да! Но все еще счастлива, так как ты находился рядом. Я знала, верила, что ты спасешь меня, отчего в твоих крепких объятиях страх всегда покидал меня.

Помню, как запиралась в этом номере, когда ты уходил в поисках продуктов. И одна в темноте боялась шолохнуться, сделать глубокий вдох. И все ждала, ждала, когда же раздастся сигнал, условный знак, твоего возвращения. Три стука – два медленных – потом снова три.

ТУК-ТУК-ТУК!

ТУУК! ТУУК!

ТУК-ТУК-ТУК!

После очередного твоего ухода я так боялась больше не услышать этого сигнала. И однажды мои страхи сбылись. Ты ушел и больше не вернулся. Это произошло за день до того, как ты взял с меня обещание: если что-то случится, и по какой-то причине ты не возвратишься в отель, я не должна тебя разыскивать, а пытаться найти способ, чтобы покинуть Лондон. И никогда – НИКОГДА! – больше не возвращаться в злополучный город.

Три дня после твоего ухода я просидела без пищи, с небольшим остатком воды, не помня себя от ужаса, но все надеялась – ждала и надеялась. А дальнейшего я уже и не помню. Все было, как в тумане. Том самом лондонском тумане, который всегда встает перед глазами, когда вспоминаешь Англию. Я прорывлась через осаду Лондона. Мне чудом удалось спастись от зараженных людей, потом – от «чистильщиков». Добравшись до берегов Ла-Манша, где меня поместили в карантинную зону, я была подвергнута тщательному обследованию, после чего меня посадили на последний отходящий с острова паром. Он не достиг берегов Франции. Чума прорвала блокаду и вырвалась за пределы Британии. Я же спаслась благодаря своей сноровки в плавании. Ты же помнишь мою золотую медаль, которую я получила именно в Лондоне? Ах, Лондон, Лондон. И снова Лондон.

Новая чума быстро распространилась по Франции, Бельгии, Германии, уверенно двигаясь с Запада на Восток. Я вернулась в Россию, но «погибель», казалось, следовала за мной по пятам, отчего в родном Санкт-Петербурге мне уже не было спокойно. Тогда я решила покинуть европейскую территорию России. Сначала отправилась в Екатеринбург, потом дальше, в Сибирь. И уже осела в Омске, когда «буря» начала затихать.

Сначала зараженные перестали проявлять агрессивность к живым и не бросались на людей, словно их голод утолился, и больше им не хотелось свежей плоти. Потом они просто стали падать замертво, как и должно было быть, потому что признаков жизни (дыхания, сердцебиения, чувствительности) после заражения у них не проявлялось. Трупы тут же сжигали, а прах закапывали глобоко в землю. Планета численностью в семь миллиардов жителей лишилась из них двух. Не знаю, конечно, кто вел в дальнейшем статистику, но по некоторым данным не все из числа зараженных стали преданы огню. Некоторая часть жертв пандемии пропала без вести.

Что же случилось с тобой? По какой причине ты не вернулся в тот ненастный день? Захоронен ли твой прах среди другого безымянного пепла или же ты просто пропал вместе с другими двумя сотнями миллионов? Иногда мне снится, как я пытаюсь обнять тебя, но вместо этого лишь пепел просачивается сквозь пальцы. Но это всего лишь дурацкий сон. А я же все хочу попытаться объяснить тебе, почему я нарушила обещание.

Да, кому-то это покажется глупым, что я общаюсь с листом бумаги. Я пишу эти строчки тебе, зная, что ты их никогда не прочтешь. Но мне так легче. Я словно действительно разговариваю с тобой в нашем последнем пристанище, гостинечном номере 211. Здесь в последний раз мы были вместе. И здесь я до сих пор чувствую твой дух. Жду твоего условного стука:

ТУК-ТУК-ТУК!

ТУУК! ТУУК!

ТУК-ТУК-ТУК!

Как бы я тогда все бросила и не в себе от радости помчалась открывать дверь, хотя она даже не заперта.

Но я опять, преисполненная призрачной надеждой, отклонилась от того, с чего начала: о своей клятве не возвращаться в Лондон. Но все же я здесь.

Чума свирепствовала четыре года. Долгих четыре года. Но вот уже два года полного затишья. Сначала люди не верили в избавление от прожорливого вируса и к каждому относились с подозрением. Тщательно выискивали на коже постороннего царапины или другие раны. И кто мало-мальски был по какой-либо причине ранен, тут же оказывался изгоем. Страх перед Чумой надолго умертвил в сердцах доверие. Но время шло. Никто больше не пал жервой «погибели». Казалась, что и все другие заразы на время отступили. Нигде даже не вспихивали очаги эпидемий гриппа или других инфекционных заболеваний. Словно Природа решила на время предоставить иммунитет всем выжившим. И постепенно жизнь начала возвращаться в прежнее русло. Отстраивались города, только Англия еще долго оставалась отчужденным местом. Всех охватывал ужас, вспоминая о Новом Фестивали Британии, расположенном на чумных останках Южного Лондона. Но постепенно и суеверный страх сошел на нет, и обездоленные британцы стали возвращаться на Родину. Пусть некоторые улицы пока пусты: Оксфорд-стрит до сих пор еще в руинах, но лондонцы уже смело восстанавливают другие районы города.

Еще никто не знает, чего в дальнейшем ожидать от будущего, но некоторых англичан вновь охватил суеверный ужас, других же наоборот заставил быстрее возвращаться в Великобританию. А послужила этому заметка во вновь действующем “Times”. Раскажу о последних событиях так, как они были переданы в СМИ.

В передавице сообщалось, что некая миссис Гарт, придя помолиться в церковь Всех Святых, кладбище которой и было разрыто для Нового Фестиваля, увидела через разбитый витраж пропавшего со времен пандемии мужа. По ее словам он вышел из катакомб церкви, но, когда считающая себя вдовой женщина выбежала из храма, исчез в неизвестном направлении. Но первой заметки могли бы и не придать значения, сославшись на пошатнувшуюся психику миссис Гарт, если бы через два дня Алекс Оуэнс не встретил свою тринадцатилетнюю дочь Милли, также считающейся жертвой Чумы. Когда он позвал ее, девочка остановилась, но долго стояла в нерешительности, словно не узнавая отца. Но как только Алекс приблизился к ней, Милли истерично закричала и скрылась за одним из разрушенных зданий. Этот отчаянный нечеловеческий визг слышало еще несколько человек, но не все готовы были поклясться, что ушам их предстал именно человеческий вопль. Такой звук могла издавать некая мифическая сирена. Алекс Оуэнс поведал о встрече с дочерью сестре и разрыдался, когда рассказывал, что не смог догнать, а потом найти Милли. Меган, сестра Алекса, тоже с большим трудом верила брату, вернее, в то, что он видел именно Милли, а ни какую-нибудь другую испуганную девочку. Только на следующее утро женщина нашла своего брата в саду с разорванным горлом. Вину свалили на соседского добермана пинчера. Собаку тут же застрелили. Только вечером вблизи того же сада было найдено еще два трупа с похожими ранами. А в доме Алекса Оуэнса хозяева убитой собаки обнаружили на кухне повешанное тело Меган Оуэнс с корткой запиской: «Она вернулась».

И на протяжении всего месяца сообщалось, что какой-нибудь или какая-нибудь мистер-миссис Смит мельком встречали кого-либо из пропавших родственников или прохожих, но вступить с ними в контакт по-прежнему не получалось. Пытаясь догнать уже похороненного в мыслях близкого, тут же теряли всякий след, словно тот растворялся в воздухе. И некоторые из подобных встреч приводили к роковому исходу. Кто-то оказывался зверски убитым, кто-то погибал от несчастного случая, а люди с нестабильной психикой просто затягивали петли на шее или резали вены. Новая волна ужаса прокатилась по суеверному Лондону. Многие застремились вновь покинуть Британию. Но в августе этого года, буквально три недели назад, Линн Хэнсон проснулась от внезапного ночного стука в дверь. Не успев полностью проснуться и придти в себя после сна, после чего она могла бы испугаться столь настойчевого гостя, Линн отворила дверь, за которой стоял ее сын Винсент. Женщина сначала не поверила своим глазам, но Винсент бросился ей на шею с радостным криком: «Мамочка!»

На следующий день по восстановившему свое вещание каналу CNN показали небольшое интервью Линн Хэнсон. На руках она держала восьмилетнего сына, который крепко жался к груди матери. «Ведь я до последнего не верила, просто не могла поверить, - говорила она в камеру, - что больше никогда не увижу Винсента. Все, даже мама, уверяли меня, чтобы я уже оставила надежду и начала жить заново, но я не слушала никого. И вот вера и материнское чувство меня не подвели. Мой Винсент вернулся. В те страшные времена я лишилась сразу двух близких людей, сына и мужа. Теперь Винсент со мной, а у меня появилась новая надежда… Нет, даже не надежда. Я точно знаю, вернется и Чарльз».

Пропавшие люди стали появляться в той или иной части Лондона. Радость начала наполнять сердца людей после воссоединения с родственниками и друзьями. И забылись внезапные смерти, которые изначально сулили встречи с «пропавшими-погибшими». Вот и я, нарушив данное тебе обещание, вернулась в Лондон в тот же самый гостинечный номер 211. Если Линн Хэнсон верит, что ее муж Чарльз вернется, то почему я не имею права верить, что и ты постучишь, как мы условились, в эту дверь…

Позже, 5:30 утра

ТУК-ТУК-ТУК!

Ой, переживая в воспоминаниях злополучный Фестиваль Британии, я не заметила, как уснула. А вот разбудили меня, как мне показалось, три быстрых стука в дверь. Скорее всего, они мне просто приснились. Ведь я так жду их, что на протяжении шести лет чуть ли не каждую ночь пробуждаюсь от подобных звуков, которыми дразнило меня воображение. Но…

ТУУК! ТУУК!

Что? Или опять показалось? Рука дрожит. Почерк становится совсем неразборчивым. Я готова броситься к дверям. Ну же! Еще три быстрых стука. Пожалуйста! Но тишина. Одна-две-три секунды, и вот, кажется, что их уже прошло миллион. Но больше даже никакого намека на шорох за дверью. Я опять обманута воображением. Может, оно и к лучшему. Ведь никто так и не знает, что послужило очередной погибелью некоторых людей, встретившихся со своими близкими. К чему приведет воссоединение с бывшими уже мертвецами, которые теперь своим возвращением опровергают смерть? Может, это всего лишь очередная, новая маска Чумы? Порой мне очень страшно об этом думать. Но все же я жду тебя, любимый.

Боже, кажется, что все-таки кто-то за дверью стоит и то ли не решается постучать еще, то ли…

ТУК-ТУК-ТУК!

+2
23:12
826
02:45
+5
Оценки читательской аудитории литературного клуба “Пощады не будет”

Трэш – 0
Угар – 0
Юмор – 0
Внезапные повороты – 0
Ужасность – -1
Кровавость – 1
Безысходность – 1
Розовые сопли – 1
Информативность – 0
Коты – 0 шт
Разрытые кладбища — 1шт
Количество погибших от пандемии в Европе – 1/3
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 1/0

Я думал, что рассказы на НФ2021 были самым днищем, но тут снизу постучали. Три стука – два медленных – потом снова три.

ТУК-ТУК-ТУК!
ТУУК! ТУУК!
ТУК-ТУК-ТУК!

Крышка подпола отскочила в сторону, и из темноты показалось лицо настоящего монстра. Обвислая кожа, нечеловеческий взгляд бесцветный глаз и огромная безгубая пасть с редкими зубами. От удивления я поднял брови.
— Стивен? Хэллоу май френд. Хау итс гоуин?

Знаменитый писатель кивнул и ответил на ломаном русском.
— Нет времени объяснять, прыгай ко мне! Графоманы близко!
— Сюда они точно не проникнут, я установил растяжки вокруг морга, а карта безопасного маршрута есть только у членов клуба.

Стивен Кинг открыл рот и издал клокочущий звук. Какой же у великого мастера всё таки заразительный смех. Похуже чумы.
— Графоманы проникают в любую щель, на любой конкурс. Они начали подбираться ко мне, цитировать в своих низкопробных рассказах. Валим!

Снаружи раздался взрыв осколочной. Минус один. Я прыгнул следом за Стивеном в квадратную дыру. В воздухе остались кружиться белые листы, изгаженные маленькими чёрными буквами.
Что тут скажешь. Писатель прав. Не рассказ, а набор ошибок.

Такой и стала новая Чума, очаг которой вспыхнул в Великобритании, потом перебрался на материк, опусташая Западную и часть Восточной Европы и угас, не дойдя до Уральских гор. И здесь Природа знает свои пределы. Она всего лишь поредила человечество и остановилась на определенной, безопасной для планеты численности. А потом вирус сам себя изжил, словно выгорел в атмосфере.

Очень глупо использовать сценарий пандемии во время самой пандемии. Мы привыкли к изоляции, маскам, новостям про новые штаммы. Также есть положительный эффект от вакцинации, например в США, Израиле или Аргентине. Человечество справляется, и ни о каком страхе перед опасным вирусом даже речи нет. Один раз чуму победили и ещё второй раз победим. Так что за ужасность тебе минус балл.

Вместе с вырытыми из могильников трупами, которые за семьсот лет не предались полному истлению, на поверхность вырвалась и Чума. Вирус, неистребившийся за столетия.

Мощный вирус, который не погиб за семьсот лет, вырвался на свободу и всего через четыре года сам себя изжил. Почему он не сделал это при первой эпидемии?

Не знаю, для чего я все это тебе рассказываю, ты ведь и сам был свидетелем начала вспышки эпидемии. Но с воспоминаниями я возвращаюсь в прошлое, когда мы все еще были вместе.

Я знаю для чего. Исключительно для читателя. Пора вводить баллы за убогость сюжета.

Помню, как запиралась в этом номере, когда ты уходил в поисках продуктов. И одна в темноте боялась шолохнуться, сделать глубокий вдох. И все ждала, ждала, когда же раздастся сигнал, условный знак, твоего возвращения.

Условный стук – совсем не гарантия, что любимый не будет инфицирован. Зомбак плюнул на дверную ручку при входе в отель, парень коснулся её поцарапанной рукой, зашёл в номер, и через четыре часа уже гонялся по номеру за главной героиней. Вот так всё было на самом деле.

Добравшись до берегов Ла-Манша, где меня поместили в карантинную зону, я была подвергнута тщательному обследованию, после чего меня посадили на последний отходящий с острова паром. Он не достиг берегов Франции. Чума прорвала блокаду и вырвалась за пределы Британии. Я же спаслась благодаря своей сноровки в плавании.

А у меня вопрос. Это был последний паром из заражённой Англии. Паром до франции не доплыл. Как тогда Чума прорвалась в Европу? Как вообще мог распространяться этот вирус с инкубационным периодом в четыре часа и с таким узким способом распространения?

Сначала люди не верили в избавление от прожорливого вируса и к каждому относились с подозрением. Тщательно выискивали на коже постороннего царапины или другие раны. И кто мало-мальски был по какой-либо причине ранен, тут же оказывался изгоем.

Это была эпоха волосатых женских ног, подмышек и усов. Мало ли, вдруг порежешься при бритье и изгоем станешь после тщательного осмотра.

В передавице сообщалось, что некая миссис Гарт, придя помолиться в церковь Всех Святых, кладбище которой и было разрыто для Нового Фестиваля, увидела через разбитый витраж пропавшего со времен пандемии мужа. По ее словам он вышел из катакомб церкви, но, когда считающая себя вдовой женщина выбежала из храма, исчез в неизвестном направлении.

Исчез в неизвестном направлении на автомобиле без номеров. А у этой миссис Гарт довольно крепкие яйца, идти в место вспышки опаснейшей пандемии, как будто в Лондоне больше молиться негде. Первым делом после возвращения в Лондон, армия выжгла бы это кладбище ядерными гранатами, затопила катакомбы миромистином и выстроила вокруг забор в три метра.

На следующий день по восстановившему свое вещание каналу CNN показали небольшое интервью Линн Хэнсон. На руках она держала восьмилетнего сына, который крепко жался к груди матери.

Ещё одна брехня. Они бы оба лежали в изолированных боксах и люди в костюмах противоэпидемиологической защиты проверяли каждую клеточку их тел.

Стивен облокотился о стену тоннеля, тяжело дыша.
— Тимо, завязывай комментировать это говнище вслух, итак психика ни к чёрту.

Я замолчал. И тут же между сиплыми вздохами короля саспенса раздался приглушённый топот преследователей. Мы так и не смогли запутать следы. Недописатели чуяли настоящих мастеров литературы, хотели схватить нас и растащить на цитаты. Сколько мы уже шли по катакомбам, часа два? Лабиринт был извилист, но моё великолепное чувство направления и натренированная память подсказывали – выход близко.

Я повернулся к Кингу спиной и немного наклонился.
— Запрыгивай.

Старик с кряхтением забрался на меня, благодарно обняв за шею.
— Летс гоу!

Ну что ж, ты всё слышала сама. Рассказы – это пока не твоё. Банальная идея, ноль драйва – все интересные события исчезли в лондонском тумане, малограмотная героиня, дебильный сюжет. Вообще нет ни одного плюса. Но ты не бросай это дело, развивайся духовно и физически, читай разные книги, изучай вирусологию и через семьсот лет начнёт получаться. А там как раз откопают для очередного фестиваля.

Критика)
21:05
+1
Опуская всякую полемику про матчасть о вирусологии, хочу похвалить автора за трогательное описание надежды бедной женщины. Я бы добавила сюда тег «мистика» — это сняло бы с вас всякую ответственность за подробности о вирусе. Ну кара господня, допустим, неисповедимы пути Его. Зато есть пространство для воображения — что же все-таки случится, когда героиня откроет дверь? (В чем я не сомневаюсь.) Кого она встретит — инфернального подменыша или своего настоящего мужа? И вот тут хотелось бы видеть хоть маленький намек, от чего зависит, как ведет себя возвращенный, кем он вернется.
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания