Нетленные

Меньше всего приезжая к дальне-близким родственникам в первый раз за последние 15 лет ожидаешь услышать:

- Идем смотреть трупаков?

…особенно если ты приехала на девятом месяце беременности и с мужем.

- Елистрат, иди поиграй с Марфой, всему свое время. Приветствую, Владимир, Ирина! – дядя Коля расплывается в самой что ни на есть приветливой улыбке, протягивает нам свои большие мозолистые от тяжелого труда плотника руки. Улыбку эту я помню с детства, правда, тогда своих зубов у него было побольше.

- Меня Мария зовут, вообще-то, - девочка подросток лет четырнадцати, как и все дети ее возраста, уже знает цену непререкаемости родительского авторитета и дерзит по поводу и без, особенно при мало знакомых людях. – Здравствуйте, тетя Ира! Пойдем, Елик. – Малыш улыбается во все свои четыре с половиной обозримых зуба, хватается за руку Марфы-Марии и семенит ножками вслед за ней в детскую.

- Какие у вас красивые детки, очень на бабушку Наташу похожи, - вежливо замечаю я.

- Ну, Акулина Сергиевна(* )придерживается мнения, что от ее матери в них больше, - усмехается дядя Коля.

*(ударение в отчестве на первое «е» от имени СЕргий)

Последний раз мы с ним встречались на его свадьбе с этой Акулиной Сергиевной, пятнадцать лет назад. Это был поздний брак для них обоих, и мне в мои тогдашние десять лет было странно видеть тридцати-почти-летнюю Акулину в белоснежном льняном наряде, завернутую скорее в белый саванн, нежели в фату. Дядя Коля был серьезен, как и все заседавшие за праздничным столом мужчины, лишнего не пил, говорил мало и сдержанно. Мама, помнится тогда, только встревоженно перешептывалась с отцом, с напряженной улыбкой на лице. Из обрывков ее фраз я поняла, что новое родство ее напрягало, но на правах младшей сестры она, конечно же, могла этот поздний и так всеми долгожданный брак только безропотно благословить.

Чуть позже, опять же из обрывков разговоров родителей, я узнала, что дядя Коля с «молодой» женой уехали к ней в областной городок, жить в ее общине или коммуне, в общем, каком-то там поселении по интересам. Еще позже, проходя в школе на уроках истории тему раскола православной церкви, я узнала о старообрядцах, и, сопоставив некоторые факты, пришла к выводу, что дядя Коля именно в такие вот ряды и вписался, посредством своего брака. Связь с ним, после его переезда была практически утеряна, до нас доходили только скуповатые весточки, о том, что сначала в семье у них родилась дочь, названная странным именем Марфа, позже значительно – сын Елистрат. Акулина и дядя Коля, вроде как, жили душа в душу, и все чаще при упоминании о них мелькало плохо-понятное мне слово «домострой».

Время шло своим чередом, я выросла, отец мой умер от диабета, мама замкнулась на своей работе после этого, а я посвятила себя учебе и отношениям с молодым человеком. После окончания универа мы расписались без пышных торжеств, устроились рядовыми программистами в коммерческие организации и со дня на день ожидали нашего первенца.

Звонок дяди обрушился как гром среди ясного неба на маму. Вкратце, он требовал свою часть бабушкиного наследства, чем немало удивил маму, так как десять лет назад на бабушки Наташины похороны даже не явился, сославшись на то, что жена и дочь его сильно больны - у них в коммуне эпидемия коклюша, а так как по старинке никто там ни сам не прививается, ни детей своих не подвергает ужасу вакцинации, они все дружно там и мучаются.

Деньги потребовались дяде срочно, и мама не стала разбираться на что, а просто выставила на продажу бабушкин загородный дом и на удивление быстро его продала. А сама слегла с почечным обострением и попросила меня с мужем деньги лично отвезти дяде, так как, разумеется, карт банковских у наших родственников не имелось, да и вообще, сомневаюсь, были ли у них паспорта. Благо городок их был в трех часах езды по новой трассе и путешествие не предвещало особых сложностей. Самочувствие меня не подводило, беременность протекала без осложнений, и до родов еще было недели три. В общем, отказывать приболевшей маме поводов особенных не было, шли какие-то государственные летние праздники, и мы с мужем быстро собрались и выехали, предварительно согласовав время приезда с дядей.

- Здравствуй Ирина, здравствуй Владимир!- с кухни показалась статная высокая Акулина Сергиевна, в черном застегнутом до подбородка платье, чистом накрахмаленном переднике, с тугой косой обернутой венцом в два ряда как корона надо лбом. В улыбке ее было что-то необъяснимо чужое, холодное и неприветливое, как она ни старалась проявить свое гостеприимство.

«Поскорее разделаемся с делами и сразу домой»,- мелькнула у меня трусливая мысль, и на мгновение мне показалось, что эта же самая мысль промелькнула во взгляде моего мужа, который, так же как и я, смущенно улыбаясь, топтался в прихожей.

-Никон, что ж ты гостей дорогих на пороге держишь, зови в трапезную, я уже накрыла все.

Никон…вот это новость, интересно, мама в курсе?

Нас провожают в трапезную, подчуют, распрашивают о последних городских новостях. Про себя отмечаю, что дом у дяди Коли-Никона богатый, добротно срубленный, ну а как еще возможно, если ты плотник высшего разряда, по стенам висят не только старинные иконы в почерневших окладах, но и плазмы широкоэкранные, на журнальном столике лежит планшет, а в прихожей выставлена на проветривание норковая шубка. Неплохо, для плотника и его жены, в общем.

Перед началом трапезы дядя с тетей долго молятся про себя, мы с мужем смиренно потупив взоры, разглядываем тарелки. Дети, видимо, уже отобедамши и выставлены в детскую, дабы взрослому серьезному разговору не мешать.

- А у вас с Ириной мальчик видать,- спрашивает, или скорее утверждает с прохладной проницательностью во взгляде моего мужа Акулина Сергиевна.

- Именно так, - подтверждает он, расплываясь в вежливой улыбке.

- В семье обязательно должен быть наследник, для продолжения рода это крайне важно, - искоса глядя на дядю Никона, - безапелляционно заключает Акулина Сергиевна. Интересно, кто кого строит в этом домострое…

- С именем уже определились? - Крякнув, нежели кашлянув, осведомляется дядя.

- Думаем еще, столько вариантов перебрали уже, ничего не нравится. Решили, как родится, так по нему понятно будет, на кого он больше похож. – Смущенно, как-будто оправдываясь за свою родительскую несостоятельность, повторяю давно осточертевшую дежурную фразу для родственников и знакомых.

- Глупость и блажь какая, ребенка надо в честь предка называть, который имя святого носил, которое его в беде сберегло. Хотя в вашем случае лучше всего Аннуфрий будет. Аннуфрий Владимирович - как музыка звучит.

Ну это уж слишком.

- Мы обязательно примем к сведению, уважаемая Акулина Сергеевна, - намеренно коверкаю ее отчество неверным ударением, что не проходит незамеченным. Сама напросилась. Спокойствие, не хватало еще, чтоб Аннуфрий начал возмущаться. Постойте, какой к черту Аннуфрий, что за имя такое. Хотя от Акулины, дочери Сергия, жены Никона и матери Марфы с Елистратом едва ли можно было бы ожидать чего-то более обыденного в нашем понимании.

Надо быстро менять тему, пока на меня не снизошла кара небесная.

-Дядя, мама вам тут деньги за дом передала, возьмите, пожалуйста, пока я по рассеянности своей гормональной домой их не увезла, - передаю через стол толстый конверт.

Глаза Акулины наливаются свинцовой тяжестью, кажется, я осквернила только что священный трапезный обряд или что-то типа этого. Может нельзя деньги через крынку сметаны передавать, а то у коровы молоко скиснет? Акулина молчит, дядя торопливо прячет за пояс конверт и дежурными фразами передает маме благодарности за скорое решение финансовых дел.

Формальности соблюдены, осталось вежливо распрощаться и уехать. Но тут с поросячим визгом в трапезную вбегает чудный, не похожий ни одной кудряшкой на свою мать, Елик.

С его появлением разговор резко меняет направленность, на сердце становится не так тягостно и уже вполне естественная улыбка появляется на лицах моего дяди и мужа. Они начинают обсуждать современные высокотехнологические игрушки, потом цены на продукты в магазинах, работу друг друга, политическую обстановку в стране. Последняя тема тяжела для всех, уже год как над нашей страной витает призрак давно прошедших дней войны, теперь он напоминает о себе все чаще. Обращаю внимание, что упоминание о ядерном вооружении и возможности бомбордировок наших городов со стороны вчерашних союзников, не на шутку выводит из равновесия Акулину Сергиевну, она резко встает из-за стола и начинает убирать посуду, ее руки нервно трясутся, но цепкие хозяйские пальцы ловко поддевают вилки и ложки, не упуская ни одной грязной салфетки.

Тем временем с деланно пренебрежительным видом в комнате появляется Марфа.

- Марфа, сходи прогуляйся с братом, он что-то совсем разшалился.

- Мне надо за телефон заплатить, дай денег.

-Вот они, современные дети, - с явным раздражнием в голосе, как-будто в мой адрес охает Акулина Сергиевна. – Ни почета, ни уважения к родителям, только «дай денег».

Она выдает дочери деньги, тщательно слюнявля и пересчитывая каждый полтинничек. Становится неудобно и неуютно, хочется поскорее уйти из этого дома.

- Мы, пожалуй, поедем, дядя Коля, путь неблизкий, на въезде в город пробки будут. – Начинает прощаться после моего многозначительного взгляда муж.

-Спасибо вам большое за угощение, Акулина Сергиевна, все было очень вкусно. - Подхватываю церемониал я и начинаю подниматься из-за стола.

Никто не торопится нас задерживать, не уговаривает заночевать и т.д. Кажется, дорогие родственники и сами не могли дождаться минуты расставания. Деньги доставлены, интерес к нашей семье на ближайшие лет пятнадцать, надеюсь, иссяк. Жалко деток.

- Вы не могли бы подвезти Марфу с братом, времена неспокойные, им далековато до ближайшего банкомата из нашего района идти?- Спрашивает с надеждой в голосе дядя Коля.

- Ну конечно, о чем вопрос, - соглашается Володя. Он всегда рад помочь всем, тем более хотелось на какой-то дружественной ноте закончить этот странный визит.

Скорее прочь от этого дома. Машина завелась быстро, Елик радостно что-то щебечет.

- А что ты там про трупаков говорил, это новая игрушка на твоем планшете? - заискивающе перед ребенком спрашивает Володя.

- Это он про нетленные мощи. – Обрубает на корню всю веселость диалога Марфа.

- Что, прости?

- Нетленные мооощи!- гордо заявляет Елик, как о большом детском секрете, о котором знают только посвященные. – Вот смотри, - он достает из детского рюкзачка что-то похожее на рекламный буклет, смятый, запачканый липкими следами чего-то сладкого от маленьких пальчиков. На развороте глянцевой бумаги - фотографии тел мертвых мужчин, женщин и детей, в старинных нарядах разных эпох, некоторые лежат в полный рост, большинство скрюченны полусидя. Цвет лиц желто-зеленый, восковой, черты смазаны, как если бы они действительно были из воска и растеклись от жары…

Мальчик с интересом разглядывает ужасные снимки, улыбается широко, его сестра явно не в восторге от такого зрелища.

- Марфа, прости, Мария, что это? Музейные экспонаты, краеведческая выставка?- я пребываю в некотором шоке, зрелище неприятное.

Девочка хмыкнула, ей мысль о выставке и таких экспонатах видится такой же абсурдной, как и мне, но как еще это можно было объяснить , я не знаю.

- Нет, это катакомбы. Склепы с телами правоверных христиан. Они так чают воскрешения в будущей жизни. По крайней мере те, у кого на это воскрешение хватит денег. – Ее голос звучит так буднично, как-будто она рассказывает последние школьные новости.

-Ты под правоверными христианами имеешь в виду членов вашей общины, верно?- Спрашиваю задавленным голосом я, почему-то чувствуется нехватка воздуха.

- Ну а кого еще? – Раздраженно отвечает она и тут же отчетливо напоминает мне свою мать.

Володя молчит, но я понимаю, что он напряженно вслушивается в то, что говорит девочка.

- Туда далеко не все могут попасть, - помолчав, добавляет Марфа, - это особенное место, там тела не портятся. Пещеры раньше были в этих местах, наши предки издревле в них хоронили своих родных, ждали их воскрешения.

- А почему одни лежат, а другие сидят?- спросила я.

- А места стало не хватать всем, стали вот так оставлять….

- Это странно, закоченевший труп довольно трудно согнуть в сидячее положение, - заметил мой эрудированный муж, забыв о присутствии маленького мальчика у себя за спиной. Мальчик, слава Богу, был занят игрой с самим собой и не следил за нитью нашего разговора.

- А они еще живыми туда садились,…- гробовое молчание, - чтобы воскреснуть в новой жизни нужно было провести обряд добровольного захоронения, староста варил специальный напиток, захораниваемые его выпивали, занимали место в нише и умирали спокойно.

Ага, спокойно, то-то лица искажены болью, это не воск потек, это гримасса ужаса, похороненного заживо человека…

-Это ведь все легенды, признайся?- пытаюсь улыбаться, но голос дрожит.

Марфа пожимает плечами:

-Знаете, когда свято веришь, что тебе, твоей семье и близким угрожает реальная опасность, эпидемия, стихийное бедствие, голод от многолетнего неурожая, начинаешь по-другому смотреть на вопросы смерти и воскрешения. Уж никаких денег, жизни не пожалеешь. О, мы приехали, высадите нас за поворотом у светофора, пожалуйста! Спасибо, тетя Ира. Прощайте, дядя Володя. Елик, пойдем.

Я бормочу что-то невнятное на прощание. Успеваю сунуть девочке в руку немного денег, извиняюсь, что не успела купить им с братиком подарков, прошу потратить на книжки.

Володя пытается пощекотать Елика на прощание, но мальчик вдруг серьезно смотрит на него и уворачивается от рук. Диковатые детки. Мы провожаем их взглядом из машины, пока они не скрываются за дверью отделения банка.

Всю обратную дорогу мы молчим. Я нервно оглядываюсь и вижу забытый на заднем сидении буклет Елика, мальчик так увлекся игрой, что забыл свое сокровище… Брать в руки этот лист перемятой глянцевой бумаги не хочется, но желание избавится от него пересиливает. У заправки я протягиваю руку за жутким листком, он разворачивается и на обороте я вижу слова, напечатаные старославянской вязью с «ятями». Надпись гласит :

«Верую и Чаю воскрешения в новой жизни!

Дорогие братья и сестры, по велению Господа Бога нашего, с благоволения старца Еремея, патриарха Церкви нашей, единственно верной православной веры, объявляем с радостью на сердце об открытии новой святой пещеры. Грядут черные дни…».

Мерзость какая. Я выбрасываю буклет. Как квартиры продают: «удобные комфортабельные могилы по приемлемым ценам от застройщика, подари жене на годовщину!». Больные фанатики, это и впрямь рекламный буклет, не показалось…

-Странный выдался денек, ты как себя чувствуешь, - спрашивает вечером дома Володя.

- Отлично, спину немного ломит и в голове гудит.

- Интересные люди, эти старообрядцы, и как только они смогли так отгородится от всего Мира, сохранить свои традиции, уклад, при этом обвешаться плазмами и планшетами…

- Да уж, отгородится от всего Мира, это верно подмечено. Может не так это и плохо, в нынешних реалиях. Как там Марфа сказала, подальше от эпидемий, стихийных бедствий, голода…

- …ядерной войны…- продолжает Володя.

Уже год прошел, с той странной поездки. У нашего Антошки скоро первый день рождения! Я обзвонила всех наших с Володькой родственников, которые живут поблизости, праздник будет большой, на природе, надеюсь, что погода не подкачает. Я даже звонила Дяде Коле, но он так ни разу и не взял трубку…с нашей последней встречи мы больше не общались и не виделись, странные люди… Надо будет съездить к ним как-нибудь, может просто сменили номер. Надеюсь, что только номер, не адрес…