​Анабасис

​Анабасис
Работа №350

«Он покосился на солнечный свет … и подозвал свою одежду. Она не подчинилась!» – начал читать очередное произведение плеер голосом Шекли с виртуального диска.

Ариадн Анатуанович Древко-Стиранский открыл глаза, потянулся и протёр лицо полотенцем, которое лежало в автоклаве в режиме «пляжного солнца».

Современная жизнь молодого человека, несмотря на большое количество всевозможных неожиданностей и сюрпризов иного характера, всё-таки неимоверно скучная вещь. Все к тебе предъявляют какие-то претензии и требования. Говорят нужно учиться учиться – зачем? Можно ещё учиться математике сверхмалых множеств, если ты хочешь быть математиком. А если нет? Скучно тратить время на умозрительные цифровые ряды. Можно осваивать навыки астрофизика или химика неоорганика, если ты в этом чувствуешь призвание. Иностранные языки – тоже в принципе необходимы, но невероятно сложны в рамках грамматики, в то время, как банальный авто-переводчик «Турыстъ», произведенный Лунной корпорацией Бау Ланга и стоящий копейки, может убрать языковые барьеры любой сложности посредством простого нажатия клавиши в положение «in». А тут – учиться учиться, т.е. обучаться навыкам обучения! Зачем эти все учения, когда у тебя есть некое совершенно иное будущее, не связанное с науками, а просто твоё Будущее Себя. Чему там учиться, если ты в душе художник? Окончил в детстве классы по изобразительному искусству и вполне вероятно вернешься к этому творческому и захватывающему процессу позже! Ещё приятно слушать книги и музыку. Читать долго и нудно – многие издатели начала тысячелетия делали ставку на избыточный интеллектуализм и не утруждались делать картинки. Какой интерес в такой книге? Слишком много букв! К счастью для молодежи будущего, в массах победил комикс с аудио-приложениями, и всякий читатель смог получить право быть слушателем.

Ариадн Анатуанович был человеком молодым и ничем не обременённым. Его нормальное состояние можно было бы охарактеризовать, как «без царя в голове», так как, интеллектуальный уровень у всякого человека этого возраста стремительно падает, а гормональный – не менее стремительно растёт. Поэтому древний лозунг протестующего студенчества «Беги, товарищ, за тобой Старый мир!», в данный момент омрачался лишь необходимостью отработки преддипломной практики, которая должна была закончиться представлением выпускной квалификационной работы на соискание степени магистра обще-гуманитарного сектора.

Нормальное распределение стажировок Древко-Стиранский сначала проспал, а потом опоздал на заседание попечительского совета ВУЗа. Так что ему пришлось смириться с оставшейся вакансией прогрессора и двигаться в системе свободного поиска, разрабатывая проблему внерелигиозного отражения планетарной действительности в антропоидных цивилизациях. Впрочем, это было лучше, чем остававшиеся вакантными темы «Переживания клаустрофобии у гигантских хомячков астероида Шмокодяу» или «Проблемы эмоционального выгорания собак-мутантов экспедиции “Веган-V”».

Стажировка в жизни любого магистранта создает массу проблем и невероятных трудностей. Хорошо, что университетский приятель Ариадна Анатуановича (сосед по жилому комплексу) Ли Табанид-Сю не успел вернуться с марсианской практики и Ариадн ничтоже сумняшеся забрал себе его музыкальную коллекцию, а заодно и аудио-библиотеку. Зачем Ли то, что он уже слушал и переслушивал по многу раз? А если ему и понадобится что-то, то находясь на Земле, он быстро всё восстановит. Ведь для истинного коллекционера нет горше картины, чем полная и завершённая коллекция!

Другое дело Ариадн – он не коллекционер, его стажировка была связана с дальним перелётом и к тем двум тысячам трём ста пяти наименованиям необходимых вещей, он (для души) взял музыку и аудиокниги (как память об университетской дружбе и вообще…). Другой сосед, Акакий Велюров, «одолжил» портативный набор путешественника с автоматическим переводчиком на случай контакта с инопланетянами и дешифровщиком (мечтой студентов социальной антропологии внеземных пространств). Ещё один сосед Ариадна, Василиск Усильев-Бернадот, старинный друг, земляк, одногруппник на факультете, одноклассник в школе и даже одногоршочник по детсаду остался без комбинезонов и генератора кислорода (зачем они ему на Земле?). Наконец, друзья для того и друзья!

«Хорошенькая девушка подобна мелодии, а бравый космонавт – грохоту труб» – продолжал звучать плеер, но музыка в аудиосистеме странно завибрировала какими-то тревожными нотками.

Древко-Стиранский нахмурился и перешёл из своей каюты в кабину пилотирования. Кнопка автопилота мигала ровной зелёной бегущей строкой, на которой высвечивались текущие координаты. Это были промежуточные данные между начальными и конечными, расположенными выше и ниже мерцающей зелёной строки. Также в уголке автоштурмана были 3D и 5D карты маршрута двух конкурирующих компаний «Меркатор» и «Ильин», взятых «на время» у Велюрова. К сожалению, за время полёта, у Ариадна руки до этих чудо-предметов не дошли; и показания считывать с них он так и не научился. Автостюард (как будто нельзя было придумать автостюардессу) сделал тройной ложный коктейль и подал завтрак.

Однако звук поданного завтрака не был похож на вибрирующий писк, доносящийся из пилотной. Видимо, что-то случилось.

Неужели его «Лада-Комета – 212» терпит бедствие? Если бы Ариадн не забил в своё время на практикум по механике и кибернетике, то он бы сейчас выглядел более компетентным. Необходимость делать какие-либо расчёты вызвала в нём смутные воспоминания о высшей математике объектов со сложной нелинейной динамикой – ожидалось, что курс должен был быть довольно интересным в практическом смысле – но мерзопакостное бюро расписаний всегда ставило этот предмет первой парой в понедельник. Какой нормальный человек туда попадал? Табаноид-Сю? Но кто сказал, что он нормальный?

Ариадн принял единство возможное правильное решение, он сел в кресло пилота и, стараясь не касаться никаких кнопок и рычагов, повернул тумблер «Транскоммуникация» в положение «S.O.S.». После этого, с чувством выполненного долга, он покинул кабину и направился в отсек жизнеобеспечения. Замкнутый цикл космических кораблей не был идеальным, но вода была исключительно минеральная, а грибовидная плесень могла превращаться в различные блюда любой даже самой изысканной кухни обитаемых миров!

Сегодня 3D принтер пищеблока выдал по бутерброду с красной и чёрной икрой (это к горячей чашке с бананово-лимонным вкусом), затем, часа через полтора, были крекеры и несколько сортов марсианских яблок. На обед Ариадн заказал «Птицу-табака» (конфигурация тушки: 300 г. белого мяса куры, 4 утиные ножки – крылышки Древко-Стиранский как-то недолюбливал – внутренности состояли из гусиной печени фуагра), а из напитков: белое-and-сухое «Букет Мальвазии» – 150, красное-and-полусладкое «Жар-Топаз» – 200, потом чай и тортик (Ариадн заказывал всегда разносортицу из нескольких видов).

Зазвонил коммуникатор. Так автосекретарь, которого Древко-Стиранский обзывал «Сабриной», напоминал(а) Ариадну о сдаче промежуточного курсового отчёта. В принципе, отчёт был практически готов – он был, так сказать, в голове. Осталось только настучать его по клавишам и отправить на факультетское «мыло» руководителю. И вот ведь – в век технических приспособлений ни один сосед по жилому блоку не имел диктофона-самописца! Все как один пользовались джойстиками и клавиатурами разных конфигураций! Нет, Ариадн не был бы Ариадном Анатуановичем Древко-Стиранским, если бы не прихватил у Усильева-Бернадота прекрасный диктофон с системой планшетного отображения. Однако – ирония судьбы! – диктофон этот реагировал на звуки и мог определять и расписывать по партиям любые музыкальные произведения, но запись голоса игнорировал напрочь.

Возможно, где-то и была нужная программа, переключающая диктофон на работу с голосом, но поиски верной конфигурации клавиш так и не привели к положительному результату. В итоге у диктофона села батарейка, и он пропал в залежах наслаивающихся пластами друг на друга черновиков, рисунков и элементов одежды под письменным столом в библиотеке.

Библиотека – старинное название. Да, там были полки и стеллажи, несколько экранов для видео, аудиосистема, лингафоны, ещё какие-то странные предметы (инструкции по ним занимали слишком много страниц, и читать их не хотелось).

Перед отлётом с Земли Древко-Стиранский освободил часть полок от книг и загрузил туда информационные носители с музыкой и аудиокнигами, из расчёта 4 музыкальных альбома в день и, примерно, одна аудиокнига за 4 дня. Однако, график этот Ариадн не соблюдал и всё шло как-то само собой. Позже, правда, его посетило одно неприятное озарение. Книги (Бумажные! Зачем они вообще здесь?), которые он выбросил, оказались в основном методологического характера, и теперь параграф 2.2. в его выпускной работе никак «не вытанцовывался», а его друзья, видимо, исходя из чувства мелкой обиды или иных эгоистичных соображений, не желали его видеть и слышать. А этот сноб Велюров даже внёс Ариадна в «чёрный список» контактов! И за что? За то, что будущий великий исследователь космических цивилизаций, забрал «на посмотреть» велюровскую кинематографическую коллекцию! Да, было бы там, что посмотреть. Скука, древность, ХХ век! Даже эротика – и та усыпляет. В общем, с друзьями – не повезло!

Покрутившись в удобном кресле, Ариадн Анатуанович нажатием кнопок несколько раз изменил конфигурации пяти столешниц, которые рассыпали новые листы бумаги и оставленные принадлежности на пол… Приступа вдохновения опять не последовало.

– Ну, ничего, времени – много, всё успеется! – Махнул рукой Древко-Стиранский, встал, выбрал музыкальные альбомы винтажной серии «Архив популярной музыки» и включил «play» в режиме «shuffle». Вообще-то Ариадн был не очень доволен коллекцией Табаноида-Сю. Этот меломан собрал гигантскую сумму древней классической музыки, джаза эпохи модерна, ретро рока, авангарда и ещё чёрте-чего. Многотысячная фонотека редкостей и групп, которые за всю свою жизнь выпустили не более одного, максимум трёх авангардно–прогресс–краут альбомов. А аудиокниги? Ну, зачем современному человеку Гомеры, Данты, Руссо с Дидро или Гоголь с Гегелем? Зачем мемуары некогда известных людей? Старьё! Он, Ариадн, рассчитывал на приключенческие романы, ироничную фантастику и неклассический постмодерн.

Именно этого в аудиобиблиотеке друга было меньшинство, зато Толстой, Пушкин, Шекспир, Сервантес или, скажем, Достоевский – были представлены полными собраниями сочинений. В самом начале своего космического пути Древко-Стиранский слушал выборочно и то, что хотел, но потом пришлось окунуться в глубины древности и слушать Фета с Диккенсоном или какого-нибудь Сартра под Андерсена… Как тяжело было дремать после обеда, когда в «Исторических диалогах» начинают играть на повышенных тонах Бах против Генделя? Или грубый хамоватый крик Мартина Лютера прерывает мягкий интеллигентный шёпот Эразма Ротердамского? А наполненный ужасными политологическими подробностями спор Ганнибала со Сципионом Африканским?

Однако были и милые комичные сюрпризы – библиотека научной фантастики за ХХ век! Ариадн от души хохотал над техническими оснащениями космических пилотов! Портативные карманные граммофоны! Банковские карты перфорированные на картоне, для удобства пробивания дырочек автоматом-банкомётом! Прыжки и порталы через несуществующее время! Какая скудная фантазия, какие гаджеты времён Каменного века воздухоплавания! А все эти марсиане, картофели по-юпитериански, Академии… А совершенно нефантастичные Стругацкие? Впрочем, они слушались с интересом и всегда расстраивали своей очевидной незавершённостью. Ладно, – Древко-Стиранский снова нажал на сенсорном экране на иконки своих одногруппников, и опять никто не ответил. – А между тем, промежуточный отчёт был уже на следующей неделе.

Музыкальный сет отыграл три альбома и в воцарившейся тишине снова возник неприятный звук экстренного сигнала.

«М–да! – произнёс про себя Древко-Стиранский, недовольный тем, что за столько времени ни один спасатель так и не отреагировал на S.O.S., – Вероятно в связи с началом Общегалактической практики студентов у спасателей прибавилось хлопот! Что вы хотите? Несколько миллионов недорослей второго и третьего курса сейчас изо всех сил стараются проявить свою самостоятельность! Это просто чудо, что до сих пор случалось так мало несчастных случаев. Но он, Ариадн Анатуанович Древко-Стиранский, не какой-нибудь там «Баклан-Бакалаврович». Он уже магистрант! И для его сигналов должен выставляться приоритет».

Для обеда Ариадн выбрал радио-спектакль «Дневник Выжившего с большим-большим и большим трудом цапана по кличке О.Р.Е.Х.» какого-то футуриста середины прошлого века.

Диктор объявил: «Дата заражения 19.06.2018; тип: пост-атомная; локация: Ёлкинбург, западная граница».

Затем, аудио-актёр, игравший О.Р.Е.Х.’а, и неявно пытавшийся апеллировать к Ремарку, заговорил с тревогой в голосе: «Заражённых, около пяти – десяти тысяч человек…» Начало обещало натурализм и быстро разворачивающийся сюжет. Ариадн удовлетворённо кивнул, переключил динамики на пищеблок и отправился обедать.

В процессе поглощения «Птица-табака» раздался вызов от аварийной службы. Ни раньше, ни позже! Древко-Стиранский даже чуть было не решился в знак столь явного пренебрежения со стороны спасателей времени обеда спокойно доесть и подойти к видеофону в следующий аварийный вызов…

Но, всё-таки здравый смысл взял верх.

Служба технической поддержки «ААЕО–ПОПС» внимательно выслушала жалобы Древко-Стиранского и попросила включить в сеть связи сканер центрального судового компьютера. После анализа данных, когда Ариадну наскучило сидение у экрана с цифрами, и он опять ушёл продолжать обед, снова раздался звонок срочного вызова.

Вытерев руки салфеткой и пригубив вина, Ариадн Анатуанович опять направился к пилотную и нажал «приём».

– Древко-Стиранский, Ариадн Анатуанович? – резко спросила диспетчер спасателей.

– Естественно! – слегка раздражаясь, ответил Ариадн.

– Ответьте нашему оператору экстренных ситуаций.

– О’Ка! – отмахнулся Ариадн и плюхнулся в глубокое и мягкое кресло.

– Это Стиранский? – раздался голос оператора.

– Я попросил бы вас называть меня, Древко-Стиранский! – перебил его Ариадн (иногда просто необходимо ставить на место этих выскочек из служб техподдержки – наверняка, тоже стажёр, а гонору…).

– Судя по карте вашего маршрута, вы должны были ограничиться следующей линией координат…

На Ариадна посыпались какие-то малопонятные ряды различных величин в буквенно-цифровом отображении. После этого его попросили точнее определить сетку поиска. Про сетку поиска Ариадн что-то слышал (в аудио-библиотеке), но точный смысл просьбы оператора не понял. Тогда оператор попросил уточнить координаты относительно ближайших планетарных объектов («тоже мне, хозяин звёздной системы!» – подумалось Древко-Стиранскому).

– Я вам не директор планетария! – язвительно ответил Ариадн.

– Хорошо, – отозвался оператор, – Оставайтесь на связи, я вас попробую запеленговать с большей точностью.

Раздался неприятственный писк.

– Я так и думал! – воскликнул довольный собой оператор, – Вы не туда улетели, отклонение от курса, заложенного в программе, на старте составило десятитысячную долю процента, что привело к конечному отклонению от прямого курса на семнадцать световых лет. Точка возврата была пройдена раньше выхода на предполагаемую орбиту. Таким образом, горючее на исходе, ближайшее место дозаправки недосягаемо.

– Вы знаете, я вам не штурман… – начал требовательно вещать в видеофон Древко-Стиранский, но был прерван новым сигналом пеленгатора. Потом снова в эфир ворвался голос оператора:

– Вам необходимо посадить корабль на любой подходящей планете (вот координаты), а мы вышлем согласно пеленгатору спасательный эвакуатор! Конец связи?

На экране опять забегали столбики с абракадабрами.

– Э! – воскликнул Ариадн, удерживая внимание оператора, – Сам посадить корабль я не смогу!

– Почему? – удивился оператор.

– Не умею, – развёл руками Ариадн.

– Магистрант выпускного курса? – удивился диспетчер, но потом нахмурился и уточнил, – Гуманитар, что ли? понятно…

– Только не надо сейчас острить про то, откуда растут мои руки! – строго предупредил Древко-Стиранский, – Мы, гуманитарии, интеллектуальный цвет вашей цивилизации! Люди, осуществляющие поиски дороги Будущего…

– Ладно, проехали. В кораблях вашего класса есть спасательные шлюпки типа «Ноев челнок»?

– Спасательный челнок! – воскликнул Ариадн, впервые за весь разговор услышавший что-то знакомое, – Да, я знаю!

– Возле вас есть планета с хорошими атмосферно-рельефными данными. Десантируйтесь на неё и ждите спасателей!

– Но, зачем? – не понял Ариадн, – Я могу подождать их прямо на своей «Ладе-Комете»!

– Не получится, – возразил оператор.

– Почему? – искренне удивился Ариадн, вспоминая об остывающей «Птице-Табака»

– Уровень топливного питания у вас уже стремится к 5 пунктам, это значит, что в ближайшее время корабль автоматически перейдёт в режим энерго экономии. Горячая вода вместо 70 градусов станет только 55, разнообразие блюд заменится простым классическим меню трёхразового питания, все развлекательные приборы и программы автоматически будут отключены. А когда уровень топлива упадёт до отметки «4», температурный режим и режим подсветки перейдут на аварийные фазы обеспечения. Сколько у вас сейчас градусов?

– Я держу климат-контроль на 23 градусах Цельсия!

– Будет только 19-20… А когда питание начнёт стремиться к трём пунктам…

Тут Древко-Стиранский вспомнил рассказ из коллекции Табаноида-Сю про двух космонавтов на лунной базе, у которых, как выяснилось, оказался дефицит кислорода в виду перехода станции на 100 часов лунной ночи в режим экономии. В итоге, чтобы смог выжить хотя бы один, пришлось убить другого…

– Всё, я понял! – прервал оператора Ариадн, – Что и в какой последовательности мне нужно делать?

– Садитесь в спассредство, жмите кнопку «эвакуация» и летите на планету. Корабль будет продолжать свой неуправляемый дрейф и посылать сигнал бедствия, со спасательной шлюпки – тоже будет работать передатчик сигнала «S.O.S.», так что в кратчайшие сроки эта ваша неприятность будет ликвидирована. Вам же я посоветую произвести высадку и разведку планеты, позаниматься гуманитарными проблемами. Имейте ввиду, Стиранский, наша задача состоит только в том, чтобы вас эвакуировать на ближайшую базу, так что времени на науку у вас не останется. Ждать окончания вашей практики никто не будет! Всё. Конец связи!

На этих словах экран коммуникатора погас.

– А сколько времени займут эти «кратчайшие сроки»? – повис в воздухе вопрос Ариадна.

Впрочем…

Ариадн вернулся в пищеблок.

«Внезапно предо мною разверзлась дыра, – продолжал О.Р.Е.Х., – Я вспомнил – граната! Сняв с пояса, я швырнул смертоносное орудие в самоё чрево! Представляете себе войну, на которую никто не пришёл?»

Какая планета его ожидала, и что это значило, «планета с хорошими атмосферно-рельефными данными»? Вот в чём вопрос! А ответ? Ответ он получит, только высадившись на этот обитаемый или необитаемый остров. А если «обитаемый», то, кто его обитатели?

«Когда я встал, то увидел большую кучу слизи. Она вела себя как разумное существо! Я решился бежать оттуда, покуда меня не стошнило, – бодро докладывал О.Р.Е.Х.

Покончив с холодным обедом и допив небольшой графин послеобеденного вина из одуванчиков, Ариадн опять вернулся в библиотеку и, войдя в межгалактическую сеть «Пан-Гея.Net» набрал в поисковой строке: ЧТО БРАТЬ С СОБОЙ ПРОГРЕССОРУ?

Выпавший список был длинен и слишком общ. Более того, список запретов – то, чего ни в коем случае брать нельзя – просто поразил в самое сердце. Под запретом было всё от комбинезона до бластера! Даже складные универсальные ножи требовалось заменить на перочинные. Никаких коммуникаторов, карманных компьютеров, навигаторов и всего остального – даже наручные часы оставались в багаже на орбите до окончания разведки.

Древко-Стиранский снова вошёл в «поиск» и спросил: ЧТО БРАТЬ С СОБОЙ ПРИ ПОСАДКЕ НА ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ?

Снова список, но уже короче. Не вдаваясь, Древко-Стиранский заменил слово «ПОСАДКЕ» на «ЭКСТРЕННОЙ ВЫСАДКЕ» и увидел вполне приемлемый совет:

«Проверьте наличие у себя переговорного устройства с функцией переводчика, укомплектованной аптечки, затем перенесите запасы консервированной еды и генератора чистой воды в спассредство, продиагностируйте бортовой компьютер спассредства и его передатчик-пеленгатор. Счастливого пути!»

Спустя час, всё было готово. После всех хлопот, Ариадн Анатуанович вернулся в пищеблок и взялся ждать ужин.

«…мужик с двустволкой и шрамами – то есть бывалый. С ним – веселее будетне унималась радио-пьеса.

На ужин были лёгкие салаты, пирожки с печенью, морковкой и инжиром. Пить много не хотелось, поэтому Ариадн ограничил себя только пятью чашками со вкусом разных ягодных морсов и другим-третьим стаканчиком со вкусом бренди.

После ужина и вечернего туалета наступило время эвакуации.

Древко-Стиранский занял своё место в кабине «Ноева челнока» и нажал «start up».

Челнок упал в безвоздушное пространство, сбоев в системе при входе в верхние слои атмосферы не было, и Ариадн, успокоенный столь длительной и мягкой посадкой, включил сигнал «S.O.S.» и заснул.

А началось всё в 6795 году от Сотворения Мира или в 1313 по Рождеству. Волею Божьей, была пятница 13 – на этот день выпал первый снег и двадцать третий день рождения. Дрэгон Анди сквайр, сидя у разбитого зеркала, пытался разглядеть в окно полную Луну, и не мог заснуть, ибо по лестнице, под которой он жил, всё время кто-то метался, то (быстрым галопом) вниз – до уборной, то (медленной, но тяжёлой поступью) обратно на верхний этаж.

Окончив Университет, Дрэгон хотел стать тихим провинциальным нотариусом, но очередная безответная любовь, разбившая его сердце, выбила житьё-бытьё из привычной колеи. И было решено изменить свою незаметную жизнь так, «чтобы потом все локти кусали от досады, что потеряли такого жениха (!). А он, надменный герой и сердцеед, просто проедет мимо (!) на лошади, нет – на боевом коне! Лучше в экипаже… с графским гербом! А она…»

Впрочем, он уже решил (и в этот раз-и-навсегда, окончательно и бесповоротно), что женщины – существа низкие, подлые и вероломные, что ни от одной из них он не примет более никакого расположения к себе и тем более не будет иметь с ними детей!

Родом Анди вышел из мелкопоместных дворян, семья Дрэгонов, постоянно испытывая денежные затруднения, не особо баловала своего младшего, зато требования к отпрыску с каждым годом возрастали. Вчера Анди получил поздравительное письмо, в котором отец в очередной раз напоминал ему о том, кто должен содержать их (родителей) в старости, ведь именно для этого «они» его вырастили. Это значило, что Хлоя, третья старшая сестра Дрэгона, уже помолвлена и родители намекали, что содержание несчастного будет опять урезано в счёт приданного не очень юной невесты.

Дрэгон громко хлопнул себя по коленям, встал с кровати, покрутил письмо перед свечкой и задумался. – Ему почему-то вспомнился тот год, когда его мать прятала конфеты (чтобы сохранить их до Рождества – праздник всё-таки семейный). Вот так вы меня и растили?! – промелькнуло в голове. Анди ухмыльнулся – «Нет, хватит, пора кончать с этим гнилым времяпрепровождением. Довольно! В этом обществе, отменившем все авантюры, мне остаётся только – отменить это общество!»

Он ведь кое-что скопил! Продал свой парадный адвокатский костюм и купил вполне сносного мерина; несколько раз посетил фехтовальный салон; появился на балу у местного губернатора (правда, не был допущен внутрь), но зато с вызывающим видом погулял в парке под окнами танцевальной залы. Наконец, остриг свои длинные чёрные волосы, правда, их не взяли в парик-мастерской, но он уже решил начать иную жизнь новую, полную приключений и треволнений.

«Будьте роялистами, требуйте невозможного!» – вот какой девиз Анди Дрэгон принял бы на свой щит (если бы он был¡), поэтому на листе изрядного формата сквайр вывел:

«Весь мир – бардак, все бабы – дряни, культурно – жить наоборот».

Откровение это он вознамерился было прибить над своим ложем, но больно ушиб молотком палец, и, сочтя всё это знаком, в тот же миг решился покинуть грязные улочки промозглого городка и отправится на войну!

Так Дрэгон покидал город своего ученичества, философски созерцая присыпанные снежком обочины тёмной, узкой, излишне петляющей дороги в надежде выехать на ближайший широкий тракт. Его долговязая фигура, не слишком полная и не слишком худая, не впечатлила случайно встреченный по дороге ночной дозор, неохотно обходивший стылые окрестности. Стражи в свете двух шестовых фонарей, глянув на овальное лицо с длинным крупноватым носом, просто сделали вид, что не заметили флегматичного путника и его понурого мерина, дисгармонирующих на фоне друг друга и западного подвратного моста.

Анди Дрэгон, глубоко в душе уже присвоивший себе звание рыцаря, также решил не обращать никакого внимания на глупых и недостойных милитов = пошлых и прозаичных, дал шпор своему старому коню и свернул направо, чтобы поскорее оказаться в полном одиночестве.

Так кто-то остался, а кто-то выбрал свою дорогу, и двигался этим путём часа два с половиной.

Город кончился, и разверзлось небо!

Яркая звезда привлекла внимание сквайра. Она, то ускоряла своё стремительное падение, озаряя большие и тяжёлые облака, то заметно замедлялась, провисая и раскачиваясь! Дрэгон хотел было полюбоваться этим зрелищем, но вскоре понял, что звезда падает прямо на то самое место, где он находился. Старый конь, почуяв неладное, встал на дыбы, сбросил седока и ускакал, растворяясь во тьме, оставив Анди лежать на холодной земле, парализованного ужасом и осознанием неминуемого. Звезда уже обретала форму хищного насекомого.

Огромная небесная стрекоза, вероятно страдающая вздутием живота, выдвигала из чрева острые лапки, одна из которых нацелилась прямо в находящегося внизу человека...

Как только опорные балки «Ноева челнока» коснулись поверхности планеты, в кабине раздался сигнал приземления, и Ариадн Анатуанович… хотел было привычно потянуться и протереть лицо тёплым полотенцем, но, вспомнив, где он находится, всего лишь ткнул активатор системы анализа атмосферы «за бортом».

Температура была 2-3 градуса по Цельсию, воздух – абсолютно пригоден для дыхания, никаких агрессивных существ в радиусе нескольких десятков километров обнаружено не было. Правда, недалеко от корабля находилось довольно крупное млекопитающее, напоминающее лошадь.

«Так» – сказал бедняк, – пропел Ариадн и нажал на рычаг разгерметизации. Пока шла продувка камеры, и отворялся люк, Ариадн проверил аптечку, включил автоматический переводчик и направился к выходу. Не то, чтобы он верил в контакт, но вспомнил Джонатана Свифта и не исключил, что мог попасть на планету разумных и добродетельных лошадей Гуингнмов.

Действительно, лошадь, точнее конь, была (был) недалеко. Флегматичный и старый мерин отверг любые попытки межзвёздного контакта. Хотя, что тоже удивило Ариадна, конь, явно испугавшись чужака и его странной машины, далеко не убегал и продолжал держаться на короткой дистанции. Когда же рассвело, Ариадн увидел на коне седло и сбрую – это значило, что на планете есть разумные существа, которые как минимум: приручили домашних животных, умели обрабатывать материалы и, возможно, находились на достаточно высоком уровне развития примитивной инженерной мысли!

Отвернувшись от коня, Ариадн пошёл назад к «Ноеву челноку», однако тут его ждал крайне неприятный сюрприз. Длинное и тонкое щупальце стабилизационных ножек насквозь проткнуло какого-то аборигена! Вот почему конь не покидал места посадки – он не мог бросить своего хозяина. «Настоящий конь рыцаря!» Однако.

Древко-Стиранский склонился над трупом несчастного. Тошнотворный ужас и отвращение, одновременно нахлынувшие на аэронавта, привели его в паническое состояние. Но Ариадн Анатуанович напомнил себе о своей социо-гуманитарной миссии, взял себя в руки и снова наклонился над уничтоженным образцом гуманоида.

Общее сканирование останков, указало на нормальную человекообразность, правда, было обнаружено наличие второго аппендикса. Либо скудная диета этого вида состояла из грубой растительной пищи, либо это была патология в развитии. Исследование одежды и её химчистка дали общее представление о манере есть и спать, повседневных привычках и гигиенических трудностях туземцев. Чуть позже Ариадн заставил себя облачиться в костюм, частично усовершенствовав куртку и штаны, добавив автошвее программу «карманы». Ещё одно неудобство вызывали узкие чулки на подвязках и абсолютно непривычные для человека XXII века башмаки с длинными носами, которые пришлось привязывать на шнурок через голенища. Выслушав рекомендации видеогида и, несколько урезав длину более чем выдающихся носков, Ариадн вполне сносно освоил посадку в седло, благо старый Каламбус (теперь коня звали так) был спокоен нравом и вёл себя очень степенно.

Кстати, у седла была обнаружена небольшая дорожная сумка, в которой Ариадн нашёл документы, кошелёк и дневник покойного. Возблагодарив судьбу за хорошую связь с системами библиотек и каталогов, оставленных на «Ладе-комете», Ариадну удалось максимально реставрировать личность погибшего – то был Анди Дрэгон, студент, закончивший университет и неудовлетворившись перспективами юридического образования, уехавший за романтическими приключениями на фронт (видимо, где-то шла серьёзная феодальная потасовка). А что? Столь идеальную легенду не смог бы придумать ни один руководитель галактического поиска – такое бывает только раз в жизни. Теперь выпускная квалификационная работа будет написана играючи! Его ждал квест с проработанным миром, богатыми диалогами и ограниченной свободой действий. Всё-таки полевое исследование – это научные изыскания, тоси-боси и прочие бла-бла-бла. Зато потом можно будет дать этой планете своё имя! Ариадн Древко-Стиранский – 4. … Как-то длинновато, по-моему. Древко-Стиранский – 3 или Ариадн – 2. А почему два?

Вечером следующего дня оставалось настроить словари, и вопросы языкознания были решены! В качестве обучающего модуля Ариадн взял фэнтезийные серии по средневековью, настроил плеер на соответствующие книги, фильмы и музыку, пару недель изнурял себя в тренировках, приучаясь к тому, что он теперь – сквайр Анди Дрэгон. Жизнь героя фэнтези оказалась прекрасна и удивительна. Он был выше и сильнее примитивных туземцев, он подавлял противника своим интеллектом, его умения были подкреплены прогрессом и технологиями, а неожиданные решения просто рассеивали конкурентов эвристичностью и креатизмом. То был человек, которого местные религии считали «богом», а классическая литература – небожителем!

Но вернемся в реальность. Вся мелкая монета, имевшаяся в кошельке, была превращена 3D-принтером в большую кучу денег, и на поясе у Ариадна повисла непривычно тяжёлая мошна. К тому же пришло время конных прогулок. Новоиспечённый Анди Дрэгон сначала должен был освоить навыки элементарной верховой езды, а затем – и путешествия на далёкие расстояния. И если, в первые недели на планете они с верным рыцарским конём чинным полушагом объезжали небольшие холмисто-овражные территории в пределах видимости корабля, то теперь наступил этап ответственного дальнего пробега!

В результате космо-антрополог Ариадн, именуемый себя сквайром Дрэгоном, потерялся сам и потерял «Ноев челнок», а с ним и «схроны», и аптечку, и бластеры, и даже складные универсальные ножи… Имеющийся компас предательски указывал только на Север, но там Ариадн-Дрэгон ничего не нашёл. Потом он догадался, что все компасы всегда указывают на Север, и ориентироваться по ним нужно как-то иначе. Правда ни одна аудиокнига про это не предупреждала, да и у героев фэнтези никогда не случалось проблем с компасом, они как-то с этим справлялись!

Необходимо было попытался узнать у кого-нибудь кратчайший путь к жилому объекту, ведь дорогу не ищут, а выспрашивают. Однако большую часть времени топография местности была пустынна, и редкие прохожие, завидев всадника, скрывались в придорожных кустах, и, как ни пытался «сквайр А. Дрэгон» дозваться кого-либо, ничего из этого не получалось.

Лишь на закате третьего дня одинокий путник встретился с такой же одинокой нищенкой, бабулькой лет семидесяти, полуслепой, глухой и, кажется выжившей из ума.

На вопрос всадника, где дорога к ближайшей войне? – она сразу же протянула морщинистую руку за подаяньем и ласково улыбнулась.

Древко-Стиранский, подмигнув, одарил её большим и блестящим медяком, на что та ахнула и, замахав руками, начала костерить своего благодетеля на чём свет стоит:

– Ах, ты ж охальник! Ишь, чего вздумал! Полуторакрошевик сунул мне! Я нищенствующая сестра, а не шлюха! Что ты мне подмигиваешь? Охолупень малолетний! – С этими словами старуха скрылась в придорожном репейнике.

Ариадн выбранился и, пришпорив коня, продолжил свой путь, пока, усталый и продрогший, не упёрся мордой Каламбуса в ворота харчевни, над которыми скудный фонарь едва освещал название «Харчи-и-Помойка». Там, заказав: «Горячий ужин и ночевать!» – расслабленный и преисполненный достоинств, сквайр уселся ждать тазик и кувшин для омовения рук.

Служанка принесла еды и выпивку, после чего, уточнила насчёт помыться, гость отказался.

– Ну, раз воду греть не надо… – ответила она и с чувством выполненного долга исчезла.

Прошло несколько времени.

– Простите-ка, голубчик, – обратился уставший ждать посетитель к человеку за стойкой, – А где у вас тут тазик или кувшин?

– Да, что вы, сударь! – отмахнулся тот, – Сходите прямо в ведро, что стоит в сенном простенке!

– Да, нет же! – улыбнулся гость, – Я для еды…

– Для еды?! – снова махнул рукой человек, – Сплёвывайте прямо на пол! Собаки и крысы – сами промеж собой разберутся.

Вечер прошёл незаметно.

Утром межгалактический сквайр проснулся не очень бодрым (кухня оставляла желать лучшего), кровать была жёсткой, а тело ныло от дискомфорта собственных форм (угнездиться и придать себе форму пролежней и ям на постели так и не удалось). К тому же ночные насекомые, хоть и не кусали (Ариадн предусмотрительно опрыскал и привил себя всеми имеющимися медикаментами), но докучали изрядно, громко жужжа и стуча крылышками и ложноножками об оконные стекла (кстати, об этих «удобствах» диванные авторы фэнтезийных романов тоже ничего не писали). Все эти обстоятельства и сделали новоявленного Дрэгона готовым к немедленному продолжению путешествия. Завтракая на ходу, он живо поинтересовался у человека, как кратчайшим путём выбраться на большую дорогу?

Тот почесал свою рыжую бородку и, поразмыслив, ответил:

– Видите ли, мы находимся на самой границе с Льетером, а здесь нет широких трактов – это место ссылки неугодных Их Величеству дворян. Поэтому вам лучше пересечь эти места, выспрашивая дорогу к управлению Инквизиции, а там с обозом вы сможете отбыть в Столицы, где пути сходятся и расходятся во всех нужных и ненужных направлениях.

Древко-Стиранский допил свою кружку и тут же выехал на юго-западный тор, а человек с «Харчей-и-Помойки» ещё долго всматривался в дали, качал головой и думал, прав народ, когда говорит: «в объезд поедешь – к обеду приедешь, а коли прямо податься, так дай Бог – к ночи добраться»…

По рельефу, места здесь были лесостепные, но хозяйства выглядели мрачно и обездолено: покосившиеся чёрно-белые хижины, старые колодцы, простецкая утварь... Хотя, начищенные тазы так сияли на ярком утреннем солнце, что все эти согбенные фигурки людей тонули в брызгах ярких солнечных зайчиков, отскакивавших от меди лоханок и кастрюль быстро стареющих хозяек.

Ближе к вечеру, дорога привела Ариадна на небольшой постоялый двор, у ворот которого была огромная и очевидно непересыхающая лужа, в ней громко барахтался свиной выводок. Внутри, во дворе стояли три телеги, вокруг которых расположилась стая куриц-несушек и десяток уток, а в конюшне, вместо лошадей, в стойлах стояла пара коров (там же обитал настоящий пеликан – белый, с эдаким громадным клювом-сачком). Какие-то крестьяне топтались по двору, толи что-то высматривая, толи кого-то выискивая.

Никто, включая пеликана, никак не отреагировал на появление потенциального клиента.

Уже уставший от путешествий Ариадн Анатуанович решил заночевать здесь и быстрым шагом благородного человека вошёл внутрь старого двухэтажного особняка. Первый этаж был поделён на трактирный зал и кухню, второй, по всей видимости, был отведён под гостиничные номера. Ариадн осмотрелся – помещение было более чистым, нежели в «Харчах», посуда была стеклянной, среди лавок и табуретов встречались и стулья, присутствовало некое подобие бара.

Румяная дородная хозяйка, стоя невдалеке, видимо, уже не первый час торговалась за трофеи с абсолютно непривлекательного вида охотником. Малый был в летах. Изрядно плешив, неряшлив, впрочем, как и две лохматые собаки, что были тут же, под столом (на столе – лежали битые зайцы).

Ариадн-Дрэгон снял плащ и, перекинув его через руку, подошёл к стойке бара:

– Фирменного один раз, пожалуйста, и хорошенько закусить...

Хозяйка, не прерывая торга, налила пива из бочки, почти изящным движением налила в кружку чего-то из бутылки и сунула на деревянной плошке яичницу с крупно порезанным варёным тестом.

Изучить блюдо Ариадн не успел, ибо, в это же время по лестнице со второго этажа спустилась грузная фигура средних лет. Тёмные остатки шевелюры и длинная совершенно роскошная борода, расчесанная и оправленная в различные заколки и бигуди, кричали о его бурной молодости в обществе ветреных женщин, кулинарных излишеств и сомнительных удовольствий... Мужчина был одет в старые домашние тапочки, линялый бархатный халат, из-под которого виднелось обильно заляпанное жабо. Ночной колпак, натянутый на правую руку (левой – он держался за перила) утерял стильную кисточку и имел затрапезный вид.

Лицом своим незнакомец ничего не выражал – видимо ввиду некоей травмы или привычки, сохранять «деревянное» выражение перед оскалившейся мордой чреватости. Но взгляд! Глаза его были злыми, внимательными на подробности и недоверчивыми, как утверждали фэнтезийные авторы – именно так и должен выглядеть негативный персонаж с нейтральной характеристикой. Его обычным слабым местом была прямолинейная недалёкость и грубость в манерах.

– У нас гости, – скорее заключил, нежели спросил он и, перекинув колпак через плечо, направился к Ариадну.

– Сквайр Ариадн Дрэгон! – представился гость и протянул незнакомцу руку.

Незнакомец, пожав руку, никак себя не обозначил, а только, взяв кружку Ариадна, сдул в сторону пенку, отхлебнул и направился на двор.

Там бородатого незнакомца как раз и ожидала делегация представителей местного крестьянства, батрачества и фермерства (тех, которых Древко-Стиранский застал на въезде в трактир). Они сначала долго мялись, потом из полукруга выделился самый старший и что-то стал говорить о пропажах среди мелко- и крупнорогатого скота и о помощи, которую мог бы оказать достопочтенный сеньор.

Хозяйка, не прерывая спора с уже почти сдавшимся охотником, налила Ариадну ещё одну кружку и положила на яичницу ломоть серого хлеба. Ариадн, коря себя за то, что представился своим настоящим именем, взял столовый прибор и, облюбовав дальний столик, разместился там с максимально возможными удобствами.

Между тем человек в халате вернулся и, поставив пустую кружку, принялся скучающе обводить взглядом охотника, собак, хозяйку (которая, в конце концов, расплатилась).

В зал заглянуло несколько лиц («Нет сомнений, крестьяне» – подумал Древко-Стиранский и сделал вид, что ему недосуг). Самый старший крестьянин пересёк линию дверей и, несколько медля, подошёл к непредставившемуся бородачу. Тот отвернулся, но крестьянин уже заговорил:

– Ну-а, если б мы взяли на подержание ваших бандитос[1], сеньор Аль Бомс? Мы оплатили бы долями урожая… не сумневайтеся, мы точно знаем, это ведьма… и следы ейных башмаков пастухи замечают, и заколки в волоса пацаны по кустам находят. Дельце справили б, а потом…

Бородатый сеньор (несомненно, Аль Бомс) скривился и, разглаживая свою бороду, заявил:

– Я бы рад вам помочь, но если я вам одолжу свой arriere-ban[2], то вынужден буду расстаться и со своим капралом, а она у меня женщина ревнивая. И вообще, с кем я буду играть в «Сиси-Попы» или «Пузель» долгими холодными вечерами?

Крестьянин, тяжело вздохнув, развёл руками и вышел вон.

– Чего угодно, сеньор Аль Бомс? – обратилась хозяйка к снова заскучавшему бородатому господину.

В ответ тот тяжело вздохнул, подошёл к ней, будто собираясь обнять, но, почерпнув из «дежурной» бочки пива, отвернулся и двинулся к столику жующего сквайра. Подойдя, он тяжело опустился на стул и, зависнув над недоеденной яичницей, спросил:

– Новенький?

– Не совсем, – ответил жующий чужеземец, с пониманием относясь к повышенному интересу сеньора, тот наверняка давно был лишён прав на приличное общество достойного и равного себе собеседника.

– Это как же? – не понял бородатый визави.

– Я, знаете ли, на фронт еду и здесь исключительно проездом...

– На фронт? – удивился сеньор Аль Бомс, – Через нас? Моряк что ли?

– Нет, – ответил Ариадн.

– А кто? – по лицу собеседника было видно, что он силится связать что-то воедино, но пока безуспешно.

– Видите ли, я не местный, – дружественно улыбнулся гость, представившийся, как Дрэгон и для полной ясности, показал из-под полы значок юридического факультета Тьер-Туа, заговорщицки подмигнув своему собеседнику (мол, мы-то с вами всё понимаем).

Мясистые пальцы бородатого господина принялись барабанить по ободку полупустой пивной кружки, он продолжил свои уточняющие вопросы:

– На фронт? Откуда же вы едете, если за нами безлюдная пустошь и дюны?

– Вообще-то я выехал из Тьер-Туа... – попытался дополнить недостающее звено в логической линии любопытствующего человек по имени «Дрэгон».

– Из Тьер-Туа? – лицо собеседника исказила нервная конвульсия, и Ариадн решил, что всё-таки разговаривает с сумасшедшим.

– Я выехал оттуда ночью и третьего дня заблудился по дороге, – он сделал последнюю попытку спасти беседу, – Несколько дней пребывал в пути, пока, наконец, ни прибыл в вышеозначенное заведение, где планирую пополнить провизию и попасть на большую дорогу, ведущую на фронт.

В глазах сеньора Аль Бомса загорелись нездоровые огоньки подозрительного недружелюбия, это стало последней каплей, сквайр твёрдо решил на ночь здесь не оставаться, а сейчас же покинуть это место и, если негде будет заночевать, то провести ночь в поле.

Ариадн встал из-за стола и направился к хозяйке. Поблагодарив её за обед и расплатившись, как бы между делом (чтобы не привлечь внимания недружелюбного Аль Бомса), он как можно тише спросил:

– Мне нужна кратчайшая дорога к местному управлению Инквизиции?

Позади сквайра вновь возник зловещий силуэт. Сеньор Аль Бомс нечеловечески злобно ухмыльнулся и, положив руку на плечо Ариадна-Дрэгона, пригласил его к выходу. Когда они вышли, Аль Бомс ткнул пустой кружкой в сторону небольшой рощицы, чернеющей за околицей позади скотных загонов, и сообщил:

– Дальше дорога Раз–Два–Яйца, вам, герой невидимого фронта, необходимо будет держаться левой стороны...

Улыбнувшись сеньору Аль Бомсу, Древко-Стиранский влез на так и не отдохнувшего Каламбуса и направился к указанной роще.

Стоило сквайру исчезнуть за воротами, как сеньор Аль Бомс свистнул двух здоровых парней абсолютно пиратского вида, и отдал приказ ликвидировать нового инспектора инквизиции.

– Обмануть хотел, дятел топографический, – процедил он сквозь зубы и вернулся назад в помещение.

Парни живо уселись на коров и, погоняя их вскачь, направились наперерез путнику в ту же самую рощицу.

У истинного Дрэгона возникло бы опасение то, что роща оказалась несколько больше, чем ожидалось, к тому же врожденное чувство опасности тут же обратило бы его внимание на довольно странное зрелище – два здоровенных мужлана, как будто наперегонки, неслись к нему, сидя на массивных коровах. Коровы шли кавалерийским аллюром, а в руках наездники держали увесистые дубинки (неужели, чтобы подгонять своих «пеструх»?).

Древко-Стиранский же с интересом наблюдал эту любопытную картину (ему не терпелось увидеть, как пойдут скачки, когда жокеи окажутся на более удобной тропе), и Каламбус по воле хозяина сбавил темп своего движения.

Между тем, две непараллельные прямые медленно и верно близились к точке пересечения. Ариадна от души веселило это состязание, и он принялся хихикать, тыкать пальцем и всячески подтрунивать над ездоками, даже не понимая, что уже оказался в критической близости между двух жокеев.

– Сначала надо есть коров, а не коней, поверьте, говядина полезней! – крикнул он и вместо ответа «хоть охлябь, да верхом!», получил тяжёлый удар увесистой дубинкой по голове.

Неумелый наездник упал… попытался подняться, но удары обрушились градом на незащищённое тело беспечного путешественника. Ариадн Анатуанович, теряя сознание, удивился – вроде бы во всех фэнтезийных историях главному герою давались неожиданные навыки единоборств, спонтанная магия или хотя бы право последнего выстрела! И вообще, в компьютерных играх всегда можно вернуться назад через автосохранение…



[1] Здесь имеется ввиду, традиционное название отряда (band), группы, бригады вооруженных людей.

[2] Ополчение

Другие работы:
-2
03:05
1228
13:29
Я-то думала, такое название обещает что-то захватывающее, интересное, что-то прямо «ах!»…
Не вышло. Жаль.
Гость
02:23
Довольно утомительный своими эстетскими подробностями рассказ. Концовка откровенно слита.
Поэтому больше 5 баллов (и те только за усердие, с которым автор придумывал свои неостроумные эстетские типа шуточки) из 10 дать не могу.
14:08
Название сначала заинтересовало, но не заинтриговало. Затем возник вопрос: зачем этот рассказ был написан? Что волнует главного героя? По-моему, герою скучно. Читателям тоже.
08:17
Главный герой с самого начала вызывает неприязнь. Это автору удалось. Само повествование загромаждено размышлениями на отвлеченные темы, что несколько утомляет при чтении. 3 из 10
Гость
22:48
Прочитала с удовольствием. Концовка не понятна, главный герой отрицателен и сочувствия не вызывает, но в нем четко прослеживается образ современного студента — бакалавра-магистранта, порожденного пресловутой Болонской системой. Слог и стиль автора понравились. Хочется продолжения! 8 баллов из 10.
Гость
13:14
Прошу сразу простить меня за ответ. Рассказ не заинтреговал, советую автору в следующий раз постараться с изюминкой!!!
Гость
13:27
Читать очень скучно. Попытка написать с юмором, тоже не удалась. И вообще, о чём рассказ?! Написано много, но толку? Очень жаль. Удачи.
19:36
Еле дочитала.
Идею автора я уловила, и она мне даже понравилась. Сюжет, в принципе, довольно неплохо, но не доработан. а вот реализация идеи скверная. Шутки не смешные, однотипные, очень раздражают. Язык автора тоже оставляет желать лучшего. Рассказу необходима вычитка и доработка. Читать его очень скучно и нудно. Мне кажется, автор пытался написать сатиру на современных студентов, но ему немного не хватило мастерства. Мой вам совет — учитесь и больше читайте, чтобы не было корявых метафор вроде:
Тёмные остатки шевелюры и длинная совершенно роскошная борода, расчесанная и оправленная в различные заколки и бигуди, кричали о его бурной молодости в обществе ветреных женщин, кулинарных излишеств и сомнительных удовольствий...

Как борода и шевелюра может кричать о бурной молодости? у меня в голове такая жуткая картинка никак не укладывается…
Удачи автору! Надеюсь, у вас получится исправить свои ошибки и переписать рассказ, потому что идея и впрямь отличная, но нужно поработать над реализацией.
15:18
ИМХО, чтобы стать художником одного призвания недостаточно. Живописи тоже, знаете ли, учиться необходимо. Да и литературной деятельности тоже. В этом плане позиция героя мне не близка.
Сюжет, скорей всего, задумывался комедийным. Типа сатиры на слишком самоуверенного, но на самом деле неумелого студента. Но язык слишком серьёзен, я бы даже сказала претенциозен. Есть в нём коё-какие неточности. В речи персонажа Ариадна они бы ещё смотрелись, но в языке автора режут глаз.
«…к горячей чашке с бананово-лимонным вкусом…» — фраза построена так, как будто бананово-лимонный вкус у самой чашке, а не у напитка в ней.
«Раздался неприятственный писк.» — слова «неприятственный» в русском языке нет. Если имелся в виду неприятный писк, тогда так и пишите «неприятныЙ». Ну и так далее по всему тексту. Но это дело поправимое, было б желание.
Загрузка...
Анна Неделина №2

Достойные внимания