Элла и Стелла

Чёрный низ, красный верх – обязательные цвета для девушек на рецепции фитнес-клуба «Спорт-элит». И на груди, естественно, бейджик. Причёски допускаются любые, но, без косиц из пакли и без панковских зелёно-сине-розовых окрашиваний.

Близнецы Элла и Стелла волосы вообще не красили: они у них и так были яркие рыжие. Стриглись сами, то есть стригли друг друга. И всегда оригинально. Но знали меру.

В тот знаменательный день их маленькие хорошей формы головки были украшены короткими завитками, прихваченными с боков узенькими фосфоресцирующими заколками. Эти заколки придавали скромной причёске нарядный молодёжный вид, а заодно эффектно подсвечивали глаза редкого изумрудного цвета. Красный верх близнецы связали из хлопчатобумажных ниток, и тело очень мило, совсем немножко просвечивало. Чёрный низ – юбочку чуть выше колена – сшили из джинсовки и сделали на ней прошивочки из самовязаного кружева.

– В бассейн, – буркнула подошедшая девушка с выхоленным до блеска, но лишённым выражения лицом, безумно дорогой стрижкой, в очень тоже дорогой майке и в серьгах с крупными брюликами.

Элла казённо улыбнулась, взяла клубную карточку, которую девушка бросила на стойку, вынула из ячейки ключ от индивидуального шкафчика, подала клиентке, сказала «пожалуйста» и положила клубную карточку в ячейку из-под ключа. Стелла в это время обслуживала пожилую супружескую пару. Об этих старейшинах фитнес-клуба было известно, что они – родители богатенького буратинки, который почти против их воли купил им годовой абонемент, поскольку считает, что это укрепит их старческое здоровье. Занималась с ними Лида, самый дорогой тренер клуба; она давала им щадящие упражнения, но старики и с этим не справлялись.

– На тренировочку? – Стелла улыбнулась, но не казённо, а, наоборот, душевно. Они с сестрой сочувствовали старикам.

– Да… – вздохнула старушка.

– У тебя шнурок развязался… – сказал старик, нагнулся, гримасничая от боли, закряхтел и долго завязывал непослушными пальцами шнурок на кроссовке жены.

Подошла пожилая нянька с пятилетним мальчиком. Как всегда, не поздоровалась. Хамло… Ребёнок тоже не здоровается – кто ж его приучит? Родители – они как-то приходили – тоже хамы, не лучше няньки. Элла и Стелла обменялись взглядами, которыми сказали друг другу: «Как же всё это достало…»

А достало многое. Во-первых, пединститут, где они через не хочу учились заочно на филологии: мать заставляла. А мать жёсткая, с ней, блин, не поспоришь. Она всю сознательную жизнь преподаёт в средней школе русский язык и литературу и убеждена, что и дочерям самое оно – отдавать душу и все силы этому благородному делу, чтобы в итоге удостоиться нагрудного знака «Заслуженный учитель Российской Федерации». Этот нагрудный знак, между прочим, до того аляпистый, что даже мать стесняется его носить. Во-вторых, доставала работа: смесь тупизма и унижения, но и это приходилось терпеть. Нет, мать их работать не заставляла, она была бы только рада, если б они перешли на очное отделение и всё время отдавали учёбе, и прокормить бы прокормила. И не из-за денег они там вкалывали: платят-то ерунду, а из-за надежды найти состоятельных мужей, чтобы жить красиво, отдыхать сколько захочется на тёплых океанах, читать на пляже хорошую литературу, а лучше ‑ детективчики. При состоятельных мужьях работать, естественное дело, не придётся, домашним хозяйством будет заниматься какая-нибудь экономка, а детьми – если они появятся – няня. Состоятельные мужчины постоянно заняты делами, и у сестёр будет возможность общаться друг с другом сколько угодно, а им никто больше и не нужен, потому что никто не поймёт их с такой полнотой, с какой они понимают друг друга.

Близнецы работали в «Спорт-элите» уже почти два года, им перевалило за двадцать, а мечта всё не сбывалась. Состоятельные мужчины здесь, конечно, бывали, и не редко, но они смотрели на Эллу и Стеллу либо, как на мебель, либо, как на аппетитную жрачку, либо их сопровождали жёны, у которых глаза непрерывно двигались, как у телохранителей. Бывало, что к близнецам клеились тренеры, но, как говорится, не для того собрались.

…Вестибюль фитнес-клуба был погружён в элегантный полумрак. Лишь функциональные объекты освещались локальным светом.

– Мама родная… – прошептала вдруг Элла и носком туфельки коснулась туфельки сестры.

…Освещаемый то неоновым трубками гардероба, то хрустальной люстрой кафе, то торшерами прозрачного кабинета менеджеров, и, наконец, шарообразными лампионами, висящими над стойкой рецепции, к ним приближался мужчина. Сказать «крутой» было бы слишком слабо и вообще не правильно. Здесь подошло бы слово «комильфо». Элла и Стелла, конечно, знали, что такое комильфо – как-никак будущие филологини – но все слова, в том числе и это, разом вылетели из головы.

…Он двигался плавно, как тигр, и так же как тигр, энергично. Он был красив – отпадно красив; про одежду и обувь и говорить нечего: издали видно, что всё куплено в лучших бутиках Европы.

– Элла и Стелла… – взглянув на бейджики, проговорил он. – Где тут у вас бассейн с морской водой?

– Его пока нет… – сказала Элла.

– Он будет, но где-то месяца через два-три, – добавила Стелла.

– А зачем было писать? – мужчина кивнул на указатель, где золотом было выведено «Морской бассейн. 1 этаж», и обнажилось его плотное запястье с часами «Ролекс».

«Ролекс Челлиниум» из последней коллекции «Челлини платина», – определили близнецы, которые следили за новинками высоких брендов.

– Эх, матушка Расея… Без вранья – ни шагу… – ворчал мужчина, в то же время откровенно разглядывая изящные, но вполне рельефные фигурки и хорошенькие личики близнецов, и особенно их не тронутые помадой юные губы.

– Извините, – сказала Элла.

– Куда вы пойдёте? – спросила Стелла. – В бассейн? В тренажёрный зал? В банный комплекс?

– Вы когда заканчиваете работу, красавицы? – не ответив, спросил мужчина.

– В одиннадцать пятнадцать, – ответила Элла.

– Так… в «Метрополь» и в «Националь» не успеваем. Придётся нам поужинать в кафе «Пушкинъ», – пробормотал он и зашагал к выходу, не поинтересовавшись, согласны ли девушки с ним ужинать.

… Клиенты подходили один за другим, и только, когда последний ключ был сдан, близнецы смогли, наконец, переговорить насчёт этого ужина. Начала Элла:

– Поедем или не поедем?

– А ты представляешь, когда мы попадём домой? Мать нас убьёт…

– Это да… И не выспимся. А завтра – в утреннюю смену.

– И прикинь: к понедельнику мы должны отослать рефераты. Если не успеем – мать нам устроит…

– Да уж…

– А представляешь, как мы будем там смотреться в наших самопальных одёжках?

Близнецы перебрали все препятствия на пути в «Пушкинъ»», включая и то, что девушкам, тем более девственницам, не стоит ходить в кабак с незнакомым мужиком, пусть даже с таким как этот супер-пупер джентльмен (определение было, наконец, найдено).

Из клуба они выходили с твёрдым решением в «Пушкинъ» не ехать. Но не успели за их спиной соединиться створки двери, как весёлый голос позвал:

– Элла! Стелла! Экипаж подан!

И к ступеням клубного крыльца тотчас подъехал серебристый «ягуар». Девушки ахнули и рассмеялись. Двое сидящих в «ягуаре» мужчин рассмеялись тоже. Они были совершенно одинаковые, только на запястье второго мужчины был не «Челлиниум» из платины, а «Принц» из белого золота. Но тоже из коллекции «Челлини».

…Ужин был очень вкусный и предельно изысканный, а ножка молодого зайца и морские гребешки с форелями, маринованные в белом вине буквально потрясли сестёр. Отведали они и трюфелей, о которых только читали в романах. Запивали всё это великолепие коллекционными винами. Девушки чувствовали себя легко, болтали, смеялись. Мужчины говорили мало. О себе почти ничего не рассказывали, сказали только, что имеют отношение к авиации. После ресторана поехали на природу. На природе тоже нашлось крутое кафе, где они пили кофе и лакомились изысканным десертом «Три грации»: на общем пьедестале из песочного лимонного теста с цветочками из цукатов расположились три крупных персика, пропитанных сиропами и фаршированными персиковым же кремом; и каждый персик был увенчан короной из шоколадного мусса.

Дело было в мае, пели соловьи, и волнующе пахло свежей зеленью. Машину где-то оставили (девушки не обратили внимания, где и когда) и пошли прогуляться по лесной дороге. Полная луна хорошо освещала плотный песок, по которому было легко и приятно идти. Мужчины деликатно поддерживали девушек под локоток: Эллу вёл Миша (так звали одного из братьев-близнецов), а Стеллу – Егор (так звали второго).

– Мы приготовили вам сюрприз! – объявил Миша.

– Спасибо… – промурлыкала Элла.

– Что за сюрприз? – спросила Стелла.

– Сейчас увидите, – сказал Миша.

Они прошли ещё метров десять и вышли к полю. Лунный свет заливал взлётную полосу и небольшой серебристый самолёт, на ней стоящий. Трап был спущен, дверца открыта.

– Прошу на борт! – пригласил Миша.

– Нам домой пора, мама будет беспокоиться, – неуверенно пробормотала Элла.

– Да мама уже спит, так что теперь неважно, когда мы придём домой¸ – сказала Стелла.

– А мы далеко полетим? – спросила Элла.

– Для нашего транспорта расстояний не существует! – ответил Егор. – Ни о чём не беспокойтесь, девушки. Всё будет хорошо.

Он сказал это с такой уверенностью и так по-доброму, что Элла и Стелла полностью успокоились.

…Самолётом управляли сами братья. Кроме них и Эллы со Стеллой на борту больше никого не было.

Прилетели мгновенно, хотя вместо луны теперь посреди неба сияло солнце, а внизу, вместо поля, безбрежно разлилась лазоревая вода, посреди которой виднелся сочно-зелёный, круглый, как блюдечко, островок.

– Смотри, Стеллка, океан! – воскликнула Элла. – Мы всю жизнь мечтали его увидеть. А это правда океан?

– Раз вы мечтали об океане – значит, это он и есть, – сказал Миша.

На этом островке и приземлились. Прямо возле шикарного особняка, где для них было приготовлено всё, что надо, вплоть до кокосового молока со льдом в стаканах молочно-белого стекла.

Однако никого из персонала здесь не было.

– Даже рецепции нет¸ – удивилась Элла.

– Высший пилотаж! – воскликнула Стелла. – Невидимые слуги! Прямо как у Пушкина в «Руслане и Людмиле»!

– Или как в «Золотом осле» у Апулея¸ – добавила Элла.

– Или как у Богдановича в «Душеньке»¸ – добавила Стелла.

Мужчины, сказав, что им нужно поработать, расположились с ноутбуками на веранде, обвитой орхидеями и глициниями, а девушки побежали к океану. Они всласть наплавались в тёплой и до того прозрачной воде, что можно было без всякой маски рассмотреть каждую чешуйку на ярчайших рыбках, и каждую веточку на разнообразнейших кораллах.

Два дельфина подплыли к близнецам, и, улыбаясь, подставили спины. С каким удовольствием девушки прокатились по совершенно гладкому океану! Потом они долго отдыхали на лежаках с пуховыми перинами и читали детективы, которые нашли на столиках рядом с лежаками. Потом опять купались. После купания они обнаружили, что на столиках сервирован обед из морепродуктов. Сёстры наслаждались едой и восхитительным лимонадом, в котором присутствовал собирательный вкус всех на свете фруктов и ягод.

…А день всё длился.

– Тебе не кажется, что день ненормально длинный? – спросила Элла сестру.

– Кажется. А сколько сейчас времени?

– Не знаю… я мобильник в машине забыла.

– Я тоже…

– Может здесь, как в Питере, что-то вроде белых ночей?

– Ты чего, Элка? Это ведь не север…

…Солнце стояло в середине неба, то есть там же, где и в момент их прибытия.

– Смотри, Стеллка, солнце-то стоит на месте!

– Действительно… надо же…

– Пошли, спросим у мужчин, они, поди, знают, в чём дело.

Братья все еще сидели на веранде за ноутбуками.

– Как ты думаешь, им понравится, если мы в салоне яхты повесим люстры из мурановского стекла? Или остановимся на австрийских, с кристаллами сваровски? – спрашивал Миша, выводя на экран своего ноутбука изображения роскошных люстр.

– Наверное, мурановские больше подойдут, ‑ ответил Егор.

‑ А как ты думаешь, они одобрят вьетнамский ковёр? – спросил Миша, увеличивая на своём экране фотографию синего ковра с розами песочного цвета.

– Скажите, пожалуйста, когда начнёт садиться солнце? – поднявшись на веранду, спросила Элла.

– Солнце не сядет, – сказал Миша.

– Да, не сядет, – подтвердил Егор.

– Как это?! – одновременно воскликнули Элла и Стелла.

– Девушки, только не волнуйтесь, – сказал Миша и так улыбнулся, что по всей веранде запрыгали тысячи солнечных зайчиков. ‑ Всё хорошо. Вы находитесь в своём персональном раю, а мы – ваши персональные ангелы-хранители.

– Конечно, здесь рай, – сказала Элла.

– Конечно, вы – наши ангелы-хранители, добавила Стелла. – Но солнце-то почему не садится?

– Потому что время сюда не проникает, ведь это же рай, девушки, – сказал Егор, ‑ а рай, в данном случае не образное выражение, но конкретная реальность, а мы с Мишей – абсолютно реальные ангелы-хранители. Наша обязанность – обеспечить для вас оптимальные условия. Вот суперскую яхту для вас обставляем…

– Они просто так не поверят, – вздохнул Миша, снял майку и за его спиной расправились слежавшиеся под майкой крылья, силуэтом напоминающие крылья «боинга», но усеянные жёлтыми пёрышками.

Миша присел на корточки, резко разогнул ноги в коленях и взлетел. Описав круг над пляжем, он приземлился на веранду.

– Мне тоже продемонстрировать крылья? – спросил Егор.

– Как хочешь, – пробормотала Элла. – Так мы со Стеллкой, что ли, умерли?

– Всего лишь в физическом смысле. Но это абсолютно не важно: ваши индивидуальности останутся при вас навсегда.

Сказав это, Миша ободряюще улыбнулся, и бутоны орхидей разом раскрылись.

–Отчего мы умерли? – спросила Стелла.

– Автокатастрофа. Когда после прогулки на природе мужчины повезли вас в расположенный в глухом месте дом, чтобы склонить к свальному греху, их «ягуар» был сбит обкуренным водителем БМВ. Души этих подлецов были отправлены куда следует, а мы с Егором приняли их облики и доставили вас сюда, в ваш персональный рай, где сбываются ваши мечты.

– Мы попали в рай, потому что девственницы? – спросила Стелла.

– Нет, не поэтому. Но кашу маслом не испортишь. Просто вам повезло: мы с Егором выиграли грант на персональный двухместный рай для наших подопечных.

– У кого выиграли? – спросила Элла.

– Простите, Элла, но тайна сия есть велика.

– Если, как вы говорите, мы умерли в физическом смысле, то как тогда мы едим, пьём и… гм… прочее?

Ответил Егор:

– Это, девушки, фантомность. Всё приятное, что вы ощущали при физической жизни, вы будете ощущать и впредь, но в фантомном варианте.

– Ну, всё, Егор, – проговорил Миша, надевая майку. – Давай прощаться с Эллой и Стеллой.

– Прощайте, Элла и Стелла, – проговорил Егор, – и спасибо, что в период физической жизни вели себя прилично.

– Идем, идём, Егор, – торопил Миша. – Надо ещё помыть самолёт.

– Подождите! – вскричала Элла. – Что дальше-то будет?

– Здесь нет никакого «дальше», – сказал Миша. – Вы в раю, вы найдёте здесь всё, о чём мечтали. Загляните в гардеробную: она практически безразмерна, в ней наряды от лучших кутюрье и, конечно, всякая обувь и какие угодно драгоценности; загляните в библиотеку: она тоже, практически, безразмерна – полки с книгами тянутся до горизонта и дальше. В гостиной оборудован очень хороший домашний кинотеатр с коллекцией всех фильмов всех времён. В столовой вас ждут блюда, о которых вы только читали в романах. Ваша вечная жизнь будет протекать на берегу вечно спокойного тёплого океана, среди роскошных деревьев, цветов, ласковых животных и самых красивых птиц и насекомых. И никаких фитнес-клубов. И никаких пединститутов. И никаких родителей, детей, и вообще – людей, кроме вас двоих.

– А если нам захочется увидеть кого-нибудь из одноклассников или каких-нибудь мужчин, или маму или даже отца, хотя мы очень редко с ним общались, потому что он живёт в Канаде с новой семьёй?

Ответил Миша:

– Это, увы, не получится. Учитываются только те мечты, которые имели место при физической жизни ваших тел. А вы никогда не мечтали о присутствии других людей, вы считали, что вам никто не нужен, ибо никто вас не понимает с такой полнотой, с какой вы понимаете друг друга.

– То есть мы со Стеллкой, так и будем здесь куковать, шерочка и машерочкой?

– Не «куковать», а вечно наслаждаться сбывшимися мечтами.

– И мужчин тут не будет? Для кого же нам тогда наряжаться?

– Но вы никогда не мечтали о мужчинах как таковых. Вы мечтали только о материальных благах, которые они могли бы вам предоставить. Но все эти блага у вас теперь навечно есть. Идём, Егор.

Элла и Стелла схватили их за руки.

– Девушки, не озорничайте, – нахмурился Егор. – Нам надо лететь на базу. Нас ждут новые подопечные.

Но близнецы крепко держали их за руки и плача, кричали:

– Мы тут одни не останемся! Заберите нас отсюда!

Егор и Миша приблизили друг к другу головы и стали шептаться:

– Я ж говорил: персональный рай может понравиться только творческим душам, – прошептал Миша.

– Но творческие люди обычно совершают поступки, несовместимые с пребыванием в раю…

– Увы… Но ты же знаешь: общедоступный рай переполнен. За лишние две души, которые мы туда отправим, нас по головке не погладят…

– Да… Как всегда – облом. Что ж, пусть едут в общедоступку. Другого варианта нет: насильно оставить их в персоналке мы не имеем права. В геенну тоже нельзя – они этого не заслужили.

Миша вздохнул и, обратившись к близнецам, проговорил:

– Значит так, девушки. Персональный рай никогда никому не навязывают. Отдадим гранты коллегам.

– А нас куда? – спросила Элла.

– Направим вас в рай общедоступного типа. Там тоже всё есть: пляж, рыбки, цветы и прочее. Но имеются и неудобства. Дело в том, что в раю общедоступного типа обитает несметное количество душ. Все они праведные, и поэтому каждый имеет право на осуществление мечты. Но, видите ли, девушки, мечты бывают разные, а порой и взаимоисключающие. И когда мечты одних душ приходят в противоречие с мечтами других душ – у всех происходят фантомные искажения, и тогда приятные ощущения заменяются неприятными.

Близнецы переглянулись.

– Другие варианты есть? – Спросила Элла.

– Разве что геенна огненная, – печально усмехнулся Миша.

– Геенна не подойдёт, – сказала Элла и тоже печально усмехнулась.

Спросила сестру:

– Как считаешь: соглашаться на этот… как его… общедоступный рай?

– Наверное…

– На самолёте полетим? – спросила Элла ангелов-хранителей.

– Нет, – сказал Егор. – Поедете на электричке.

– Там хоть будут сидячие места, или придётся стоять всю дорогу?

Миша пожал плечами:

– Как повезёт…

– Можете дать нам нитки и спицы? Мы со Стеллкой любим вязать. Хоть развлеклись бы в дороге.

– Дадим, – сказал Егор.

– Значит, любите вязать, девушки? – спросил Миша и подмигнул Егору.

– Очень даже любим. Мы всё мечтали: накупить бы целую гору всяких ниток и вязать бы день и ночь! Мы бы чего только не навязали: и свитеров, и кардиганов, и пончо, и шапочек, и шарфов, и даже кукол. Но вечно не хватало либо денег, либо времени, либо и того и другого.

– И ещё, если, конечно, можно, дайте нам пяльцы и какой-нибудь материал, лучше всего полотно. Для вышивания… – попросила Стелла.

– И ещё дайте нам, пожалуйста, принадлежности для икебаны и для оригами, – попросила Элла, и в её заплаканных глазах вспыхнул азарт.

– Пожалуйста. Не вопрос¸ – сказал Егор.

– Послушайте, девушки, если у вас будет гора лучших в мире ниток, спицы, крючки, пяльцы, какие хотите ткани для вышивания, и всё, что придумало человечество для занятий оригами и икебаной, вы согласитесь остаться здесь, где в отличие от общедоступного рая ни одна душа не помешает вам вкушать божественные радости творчества?

Элла и Стелла, не сговариваясь, кивнули.

– Тогда прощайте. Наслаждайтесь пребыванием в персональным раю! – проговорил Миша и улыбнулся. От его улыбки и небо, и океан, и пляж, и вообще всё видимое пространство озарилось таким сиянием, какое человеку не дано увидеть при физической жизни.

Девушки не ответили. Они бежали к горе, которая высилась недалеко от особняка. Эта пёстрая гора состояла из всевозможных ниток, смотанных в клубки и катушки. Гора была такая высокая, что её вершина уходила куда-то в нерезкость, а у её подножия было разложено всё остальное, что бывает нужно для занятий всяческими рукоделиями.

– Как могло получиться, что мы ничего не знали об их мечтах относительно творчества? – недоумевал Егор.

Закончив мытьё самолёта океанской водой, они с Мишей поднимались на борт.

– Очень просто, – убирая трап, проговорил Миша, – мечты о выгодном замужестве оттеснили в подсознание их мечту о творчестве. А туда, в подсознание подопечных мы, как ты знаешь, не вхожи. Мы ж не психотерапевты.

– А неплохо мы придумали насчёт грантов, – сказал Егор, выруливая на взлётную полосу.

Оба рассмеялись.

* * *