Увлечение

(в новелле использованы тексты песен группы «Машина времени»)

1. "Цветы на асфальте"

«Музыка под снегом»

В летнем парке зима, в летнем парке концерт.

Все начнется вот-вот, жаль, что зрителей нет.

И оркестр укрыт снегом, словно вода, глухим снегом,

И соната слышна едва-едва...

Голос скрипки звенит, как стекло о стекло,

И трубу не отнять от заснеженных губ.

В каждой ноте поет лето, и с собою зовет лето,

И соната слышна едва-едва...

То взлетает, как стая оттаявших птиц,

То ложится под ноги послушно, как снег... ни для кого...

И восторг в их глазах нам во век не понять.

Им уже не помочь, и приходиться лгать...

И я опять прохожу мимо,

Прохожу и гляжу мимо...

И соната слышна едва-едва...

***

Снова растаял снег, и по земле побежали сотни прозрачных ручейков, унося зиму. На чёрных промокших стволах сверкали капельки талой воды, сквозь землю пробивалась первая зеленая трава и листочки подснежников. Дети пускали кораблики в ручьях и разбивали остатки льда палками. А солнце светило ярко, согревая землю, и будило уснувшие на время зимы души людей.

А спустя несколько недель, стало совсем тепло. Казалось, все чувствовали, что пришла весна. Люди на улицах были одеты во всё светлое и яркое, а их лица светились улыбками.

В этот выходной, казалось, весь город вышел на улицы, чтобы встретить долгожданную красавицу-весну. Все шли в парк по дороге, проходящей через бульвар с высокими каштанами и пышными кустами невест. А из парка доносилась мелодия гордо звучащей песни "Wind of change". Новое пробуждение природы несло с собой пробуждение новых чувств и новых желаний.

Пожилые люди медленно прохаживались, с восхищением глядя на окружающую их природу, и с любопытством наблюдали за молодежью, вспоминая, наверно, свои первые свидания и то, как было хорошо раньше. Дети, радуясь теплу, играли в основном в подвижные игры, путаясь под ногами толпы. А те, у кого были строгие родители, сидели на лавочках и с тоской смотрели на своих резвящихся сверстников. Только великое множество первых цветов могло скрасить их так рано начавшуюся "взрослую жизнь".

Интереснее всего было наблюдать за юношами и девушками. Молодые люди, в основном парни, сидели на скамейках и с интересом, восхищением и жадностью смотрели на девушек, гуляющих по бульвару. Благодаря им, весь бульвар напоминал своеобразный подиум для демонстрация моделей одежды, причесок и всего самого лучшего, что есть в городе. Тут можно было увидеть что угодно: облегающие джинсовые костюмы, мини-юбки, длинные вечерние платья с глубокими вырезами, доходящими до неприличных мест, скромные туфельки без каблучков, разноцветные кроссовки и босоножки на высоченных каблуках и платформах. А разнообразие цветов этих одежд было таким же богатым, как компьютерная программа Фотошоп, насчитывающая около шестнадцати миллионов оттенков. Прически тоже могли конкурировать с любым салоном красоты.

На скамеечке сидела девушка, одетая в черную юбку и белую кофточку. Ветер ласково трогал ее светлые вьющиеся волосы, чуть длиннее плеч. Серые небольшие глаза излучали мягкий добрый свет и были слегка грустными. Она сидела и наблюдала за прохожими, словно хотела кого-то увидеть среди них. В то же время складывалось впечатление, что на самом деле ее мысли где-то далеко от действительности, и тот, кого она пыталась высмотреть, находится еще дальше, а может и вообще не существует. А может быть она ждала, что этот загадочный человек выйдет сейчас из здания напротив, через дорогу.

Вот к ней подошел немолодой мужчина - ее отец. Они посидели еще минут пятнадцать, о чем-то разговаривая. Вероятно, тема беседы была приятная, ибо они часто улыбались и смеялись. Но хотя девушке нравилось общество папы, в ее глазах совсем мимолетно и почти незаметно угадывалась грусть и, может быть, тревога. Ее взгляд становился действительно радостным, когда она смотрела на маленьких детей, которые играли на соседней лавочке.

Отец и дочь медленно пошли по бульвару. Девушка еще раз посмотрела на то учреждение и тяжело вздохнла.

Вдруг она на что-то наступила. Это оказались алые розы, рассыпанные на серых твердых шершавых каменных плитах. Цветы были потоптаны ногами прохожих, но еще живые. На лепестках ещё поблескивали капли росы. Но шипы были сломаны и не способны защитить. Края лепестков потемнели, листья завяли. Никому не нужны были эти цветы. А розы пылали алым огнем лепестков и беспомощностью поломанных шипов впивались в сердце...

Отец и дочь тоже прошли мимо. Увидев, как дети играют около фонтана, она улыбнулась, что-то сказала папе, и они куда-то свернули с бульвара.

***

После обеда к Свете пришла подруга.

- Приветик, - сказала Оля, - А где ты была утром? Я за тобой заходила. Хотела тебя вытащить.

- Мы выходили с папой в один магазин, а потом прогулялись немного по бульвару. Там сегодня много людей...

Девушки вышли на улицу и пошли в сторону сквера, ведя незатейливый девичий разговор.

Ольге было тоже девятнадцать лет, как и Свете. Она была немного выше ростом; ее каштановые волосы по пояс красиво ниспадали на плечи, большие зеленые глаза томно взирали на мир, стройная фигура обладала геометрически правильной выпуклостью форм, подчёркиваемых обтягивающим платьем-мини с глубоким декольте.

Оля увлеченно рассказывала о своих двух новых приятелях, а Света должна была сказать ей, кого из них выбрать и помочь определить, к кому из них у Ольги сильнее чувства.

- Света, ну кого бы ты выбрала, скажи? Вот смотри, они оба учатся со мной в институте, один - в моей группе, а другой - в параллельной. Игорь внешне намного приятнее Олега. Не глупый, и ко мне относится очень хорошо... Только не всегда понимает меня. Но самое противное то, что вокруг него вьется эта Любочка. И меня это так раздражает. Я не знаю, что делать?

- Не обращать на нее внимания. А главное - быть самой собой. Он не слепой и имеет свою голову на плечах. В конце концов поймет, какая ты, и какая она.

- А если не поймет?

- Хм.. Значит, он и тебе не нужен... А тот второй, что тебе нравится? Как его, Олег?

- Олег внешне такой себе. Но за ним никто не бегает...

- И поэтому он тебе нравится меньше?

- Не знаю... - сказала Оля, и подруги озорно улыбнулись друг другу. - Может, он как человек, и лучше, понятливее и, пожалуй, добрее.

- Ну, так что тебе ещё нужно? Встречайся с ним. - сказала Света. Ольга пожала плечами. Некоторое время девушки шли молча. Потом Оля сказала:

- Знаешь, я вчера видела Андрея... И опять всё так живо всплыло в памяти... Я даже растерялась... А что, если я его не забыла? Вдруг я никогда не смогу забыть его?

- И дело вовсе не в том, какой Олег или Игорь... Забудешь ты своего Андрея... Верней ты уже его забыла. Просто так бывает со всеми. Он вызывает у тебя определенные ассоциаци, которые пробуждают соответствующие эмоции и чувства. Но это не обязательно значит, что ты его любишь... Это память играет с нами злые шутки...

- У тебя тоже такое бывает?

- Конечно бывает... - сказала, Света. - И очень часто... Сегодня я сидела на скамейке... Там... Напротив... Ты знаешь... - она печально взглянула на подругу и встретила понимающий взгляд.

- Ты видела его?

- Нет... - почти шепотом ответила Света, - Знаешь, я действительно больше не люблю его, но мне ужасно хочется его увидеть... Хоть на минуточку. Я бы тогда поняла точно, что я чувствую к нему... И если ничего, то я бы могла больше никогда не видеть его. А если я, все таки, еще люблю его, то я тоже знаю, что мне делать.

- Света, а как же тот человек, о котором ты мне говорила, что он тебе нравится? Тот парень с твоего факультета? Он тебя уже не интересует?

- Мне сейчас, как этот парень, нравятся и еще некоторые люди, но это все как-то не так, как было тогда... Те чувства, были на много нежнее, выше, да и чище, пожалуй... Когда он случайно коснулся моей руки, я вся задрожала, натянулась, как струна... И не было для меня ничего более значимого, чем это случайное теплое прикосновение....

Я до сих пор помню это ощущение... Да он и понимал меня, как никто другой. Он чувствовал и воспринимал все так же тонко, как я... Никогда не забуду, как он рассказывал про тяжелую гроздь, алой, как кровь, рябины, укрытую белым снегом, висящую на тоненьком стебельке, который, казалось, вот-вот оборвется под ее тяжестью... И мы знали тайну нежности и силы этого хрупкого стебелька. И восхищались красотой этой тайны. Было такое впечатление, что мы знаем самый главный секрет природы - секрет чистоты, красоты, где можно найти совершенство... А сейчас я ни к кому не чувствую ничего подобного. Если и возникают какие-то мысли, то они чаще нескромные, чем романтические. И думаю я об этих людях на много реже, чем о нем. Только по отношению к нему мне всегда вспоминается строчка одной песни: "... даже звезды не выше любви".

***

С самого утра шел дождь. Солнечных дней в этом мае было совсем немного, и все время было холодно. Света сидела одна дома и наблюдала за дождем. Странное настроение было у нее. Ей не было грустно или весело, и мысли ее были направлены на то, о чем вообще-то ей бы и не следовало думать. Но подсознание было настроено только на эту сомнительную мысль, и Света незаметно увлекалась этими раздумьями.

Тихо играл магнитофон; красивая мелодия настраивала душу на лирический лад; медленно сползали капли по стеклу. И просто невозможно было удержаться от мыслей о том, чего так сильно хотелось, хотя в этом желании еле хватало смелости признаться самой себе.

Светлана вспоминала недавний свой визит в гости со своими родителями к их хорошим друзьям. То был какой-то праздник, потому что в числе приглашенных были не только они. Семья их друзей состояла из четырех человек: жена, муж и двое детей. Мальчик, возраста Светы, и девочка младше лет на шесть. С Марией Валентиновной мама Светы дружила очень давно. Они часто ходили друг к другу в гости, выезжали за город. Правда, что касается Светы, нельзя было сказать, что она дружила с детьми Марии Валентиновны. Это были скорей приятельские отношения. С дочкой Марии Валентиновны она хорошо ладила, а вот сын, хоть и был её ровесником, в ее обществе вел себя слишком скованно, и из него нельзя было ни слова вытянуть. Было ли это смущение, или еще что, - не известно. Света пару раз пыталась растормошить его, но ей это не удалось. И она оставила эту затею. Ибо, как можно общаться с человеком, который всегда молчит. Да и красотой он уж вовсе не отличался. Единственное, что их сближало, это похожий музыкальный вкус. Они могли поговорить о музыке, если обмен двумя-тремя фразами можно назвать разговором.

Хотя семьи дружили и давно, родственников Марии Валентиновны семья Светы до того вечера не знала. Поэтому в тот выходной самым сильным впечатлением Светы оказалось знакомство с племянником Марии Валентиновны - Сергеем - и его семьей.

Они сразу произвели на Свету приятное впечатление. Их лица светились улыбками, а когда они сели за стол, сразу же завязался интересный и веселый разговор.

Света все время слушала Сергея. Он постоянно что-то рассказывал увлекательное, а его маленькая дочка залазила на руки то к Свете, то к Владу. Но больше ей нравилась все же Света. Она на нее говорила Светочка, что очень удивляло и радовало Сергея и его жену Татьяну. Она говорила, что если ее дочка называет кого-то ласкательно - это значит, что это действительно хороший человек, ибо таким образом малышка обращалась исключительно к родным.

Свете очень понравилась как человек Татьяна, которая была старше ее всего года на три-четыре. Сергей понравился больше. Света не очень хорошо запомнила внешность Сергея. О нем у нее осталось очень светлое впечатление: приятный молодой человек лет двадцати пяти, выше ее примерно на голову, со светлыми волосами и такими же глазами, который, казалось, много всего знает. Еще, что ей запомнилось и особенно понравилось, это то, как Сергей нежно обращался со своей дочкой. Света наблюдала за тем, как он держал ее на руках, - ласково обнимал, а потом нежно прикоснулся, губами к ее щечке, а девочка на миг закрыла глаза от удовольствия. Света тогда слегка смутилась, как будто Сергей поцеловал не свою дочь, а ее. А, взглянув на его руки, на то, как он бережно держал свою малышку, Света смутилась еще сильнее. И это чувство, чуть вводящее Свету в краску, не понятно почему, оказалось приятным. Свете вдруг захотелось подобного внимания к ней со стороны Сергея. Ей захотелось, чтоб он просто ее заметил. Света стала чаще улыбаться и больше говорить. И так получалось, что их мнения с Сергеем оказывались очень близкими, и его улыбка адресовалась ей.

В конце вечера, что особенно заполнилось Свете, Сергей сделал ей комплимент по поводу ее костюма, когда об этом заговорили женщины. Это было ей особенно приятно, потому что костюм был совершенно новый, а мнение, мужчины в таком случае для девушки очень значимо - оно ценится выше всех остальных, тем более, если этот мужчина такой приятный, а еще и чужой муж.

...В тот вечер желание задержаться подольше в гостях у Светы было особенно сильным. Ей хотелось, чтоб Сергей еще что-нибудь рассказал, улыбнулся ей. Свете хотелось удержать это все еще и потому, что в этот вечер впервые за долгое время она ни о ком не вспоминала и не грустила. Ей было просто очень хорошо и хотелось, чтоб так было как можно дольше.

...Сейчас она тоже не грустила и не думала о том, что не сбылось. Под эту музыку, сливающуюся с шумом дождя, хотелось мечтать. Света встала, и танцуя, прошла по комнате. Волны музыки подхватили ее и закружили в водовороте танца. Душа от чего-то наполнялась радостью и летела ввысь. Света танцевала. И хоть в комнате она была одна, с ней будто танцевал еще кто-то. Может, он был чем-то похож на Сергея... Хотя, и не только на него... Движения нежных тонких рук Светы были похожи на взмахи крыльев аистов, увлеченных брачным танцем, а пластика тела - столь же грациозна, как прыжки пантеры. Распущенные волосы скользили по плечам и спине, как пенные морские волны в часы шторма по крутым берегам. Фантазия, вплетающаяся в волны музыки приводила Свету в состояние, когда начинаешь ощущать физическое наслаждение от представляемых, вводящих в искушение, и до ужаса нескромных шалостей, которые она так искусно передавала движениями танца. Дух и тело пели в унисон и уверенно брали самые высокие ноты...

В экстазе она упала на диван, раскинув в изнеможении руки и ноги. Волосы рассыпались по покрывалу, как свежескошенные колосья пшеницы, глаза устало закрылись, а слегка раскрасневшееся лицо озарила мягкая улыбка...

2. "Маленький сюжет"

Это был теплый майский день. Солнце уже не грело, а припекало, начиная с десяти утра. А уже часов в одиннадцать Света и ее родители вышли из дома. В этот день они собирались отдохнуть на природе, а потом заглянуть на выставку одного популярного художника. Предполагалось, что на этом вернисаже будет Мария Валентиновна с семьей, а может быть и семья Сергея...

Сидя на берегу лесной речки, наблюдая за чужими людьми, приехавшими на этот маленький пляж, Света старалась не думать об институте. В последние дни она серьезно готовилась к экзаменам, и сейчас ей очень хотелось расслабиться и забыть обо всем. Шум листвы деревьев, мягкая трава под ногами и под подстилкой, где Света лежала, способствовали расслаблению.

Около самой воды росли три сосны, и берег был усыпан хвоей. Лес вокруг был смешанный и относительно молодой лиственный, а ближе к пляжу росли в основном сосны, а между ними - папоротники. Где-то в зарослях терялась узкая дорожка, ведущая в березовую рощицу. А дальше березки образовывали поляну. На ней росла очень высокая трава, сочная и шелковистая, навивающая лирическое настроение. Белоснежные стволы берез изящными колоннами обступали поляну, а их кудрявые ветви-косы ткали высокие стены этого изумрудного шатра, мозаичным куполом которого было небо, где каждое мгновение менялся сюжет и стиль. Гонимые ветром облака были похожи то на невиданных зверей, то на огромных белых птиц. По небу проплывали замки и дворцы, а то и просто куски ваты, и даже лица людей, и все то, на что способно воображение. По голубому фону небесного моря плыли белые парусники и громадные катера... А трава неудержимо манила к себе в тенистую прохладу.

Глядя на этот зеленый ковер с "ворсинками" по пояс возникало желание упасть в зелень и ощутить себя тонким листком или маленьким цветочком. А может, и так просто поваляться в ней, и не обязательно в одиночестве...

Света перевернулась на спину и увидела над собой густые ветви сосновой кроны. Сквозь них пробивались лучи солнца и скользили по ее телу, по белой, еще не загоревшей коже. А легкий теплый ветерок обдувал Свету, расслабляя все ее мышцы. Слышались тихие всплески воды; река поблескивала на солнце, и от этого веки глаз становились тяжелыми. Легкая истома овладевала всем телом, и Света в блаженстве закрывала глаза. Казалось, ни что не могло тревожить ее в эти минуты... Возможно, хотелось еще легких звуков саксофона.

Вокруг шумели отдыхающие, но Света будто и не замечала этого. До ее слуха доносились крики и щебетание птиц. Она вдыхала запах хвои и сосновой смолы, а перед ее глазами оживали сказочные видения леса. В самой глубокой чаще, где росли громадные ели, а бирюзовый мох стелется по земле кружевным покрывалом, произрастает в чешуйчатых листьях папоротника его таинственный цветок, дарящий нашедшему его исполнение заветных желаний...

А где-то в глубине души Света ощущала легкое необъяснимое волнение, нетерпение, порождаемое радостным предчувствием. И даже она сама не понимала, чего ей так сильно хотелось - было ли это физическое желание или еще что-то. Отвлекло ее от меланхолического забытья шуршание пакета и очень соблазнительный запах балыка. Около Светы сидела мама и доставала из сумки продукты, а папа начал резать балык на бутерброды. От вида этих бутербродов у Светы загорелись глаза.

- Проголодалась? - спросила ее мама, увидев этот взгляд.

- Да. - сказала Света, взяла бутерброд и, откусив его, поняла, что именно это она и хотела почувствовать во рту; а ее желудок испытывал блаженство от наступающего насыщения...

Где-то в ветвях застучал дятел, а из прибрежных камышей выплыла уточка с утятами и поплыла на середину речки, потом - вдоль пляжа. По воде от лапок шли разводы, и слышалось кряканье грубого голоса утки-мамы и тонкие голосочки утят.

Серое семейство проплыло, сопровождаемое удивленными взглядами взрослых и криками детей, покачиваясь и скользя по маленьким волнам дальше по реке и исчезло из виду в дымке солнечных лучей, играющих в зеркале воды.

Солнечная погода радовала всех, ибо дождь перестал лить несколько дней назад. За это время Света совсем не отдыхала. И то, о чем пел ей дождь, испарилось вместе с его водой и поднялось в небо, стало легким облаком, несущимся вместе с потоками ветерка... Житейские дела вдруг оказались на первом плане и почти что стерли мечту из памяти. А в этот день Света внезапно ощутила ту же силу, что в тот день закружила ее в танце. И нетерпение овладело всем ее существом.

Здесь было хорошо, но душа Светы куда-то рвалась - туда, где пейзажи и натюрморты, портреты и цветы, сиреневые и тюльпановые букеты, поля с золотистыми стогами сена, незнакомые лица, лесные чащи и речные берега; пропитанные маслеными красками холсты и пахнущие лаком новенькие рамы из древесины... И еще много приятных моментов от общения с Марией Валентиновной, Сергеем, если он там будет, и другими.

***

... Было уже довольно поздно, когда друзья, вернувшись с выставки, сидели дома у Светы за большим столом, и пили кофе. На вернисаже они приобрели одну картину, где было изображено поле перед покосом в лучах заходящего солнца с цветными переливами на небе и на волнах колышущейся пшеницы.

Во главе стола сидели папа и мама Светы, напротив них - Мария Валентиновна и ее муж; около нее с одной стороны сидела ее дочь, возле ее мужа сидел их молчаливый сын, дальше сидели Сергей и Светлана, а напротив них - Татьяна с дочкой. Все дружно обсуждали вернисаж. Свете больше всего запомнились и понравились пейзажи, где были водные пространства - речки, небольшие озера, где на рябящей поверхности, как в старинном чуть потемневшем зеркале, отражались камыши и осока, тонкие стволы осин, берез и кудрявых кленов, и тенистые кроны с темной насыщенной зеленью сосен. Сергей увлеченно слушал Свету. Его живой взгляд ловил каждое движение ее глаз, которое тут же отражалось в нем, как в зеркале. Свету слушали все, а у нее было такое впечатление, будто она говорила только для него, потому что другие смотрели на Свету как-то иначе, не так внимательно, что ли.

Говоря о картинах, Света вспоминала каждую из них. И в ее памяти всплывали образы людей, увиденные на портретах, их черты и настроение, цвета и складки их одежд; могучие дубы и тонкие рябинки; мокрые ветки белой черемухи и краснобокие яблоки, разложенные на дощатом столе в саду... Сквозь эти все полотна, сначала где-то далеко, как бы в тумане, поднимающемся над полями, выплывая из глубин зеленоватых волн моря, а потом все ближе и ярче - на Свету устремлялся внимательный и добрый взгляд больших голубых глаз, обрамленных шелком длинных светлых ресниц, и как потоки чистой горной реки - в песчаную почву, проникал в душу открытостью и легкостью, сея смущение. ...Света быстро закончила предположительно длинную фразу и слегка растерянно опустила глаза.

Всеобщее внимание переключилось на другого рассказчика. И Света уже тоже слушала его, но ее взгляд задержался внизу, на коленях, на черной ткани джинсов, скользнул в сторону, пробежался по сгибу стоящей рядом ноги Сергея. На нем были такие же джинсы, как и на Свете - с такими же заклепками на узких бедрах, такой же пуговицей и слегка выгнутой желтой молнией спереди. Только сидели они на нем как-то иначе - так, что Свете глядя на них, захотелось прогнуться назад... На столе стоял бокал с шампанским. Он был наполнен наполовину. На стекле играли отблески света, струившегося от люстры, а со дна бокала подымались шарики воздуха в виде тоненькой ниточки и исчезали на поверхности...

Сидя около Сергея, Света рассматривала его профиль. Небольшой нос, мягкие губы и эти голубые глаза, в которые снова и снова хотелось смотреть. Небольшие плечи, сильная прямая спина, длинная крепкая шея будили в ее руках желание прикосновения... Хотелось слушать его, улыбаться ему, говорить с ним. И при этом на душе у Светы было удивительно спокойно. Единственное, чего ей сейчас еще хотелось - это музыки, чтобы увидеть, как танцует Сергей, и, наконец, дать выход и своим эмоциям с помощью движений. Хотелось погасить лампы, и чтоб сквозь паутину тюля струился лунный свет, и серебреные лучи звезд играли на белом подоконнике, звучала музыка, и тело двигалось ей в такт. А напротив, почти как тень, хотелось видеть силуэт танцующего мужчины... Этот мужчина был таким далеким, хотя сейчас сидел рядом... Когда Сергей смотрел на Свету, его взгляд казался ей таким близким и родным, как когда-то давно другой взгляд другого человека... Но лишь на какое-то мгновение... Как будто две элементарные частицы одноименных зарядов сталкивались, и возникал разряд, а потом они с бешеной скоростью разлетались в разные стороны...

В комнате был включен ночник. Электронные часы высвечивали какие-то зеленые цифры, начиная с нуля. После жаркого дня Свете было приятно ощущать разгоряченной щекой прохладную и мягкую поверхность подушки, где были рассыпаны ее волнистые локоны. Света лежала без сна уже довольно долго. От возбуждения у нее горели щеки, а одеяло, казалось, жгло разгоряченное тело, хотя в комнате было слегка прохладно. Из окна был виден дом, напротив, в прозрачной сети лунного света и легкого ночного тумана. Несколько окон еще не погасли, и это означало, что там тоже кто-то не спит. Стройные силуэты деревьев сада, как черные великаны, стояли на страже ночной тишины. А сетка теней, образованная их ветвями, скользила по земле под дыханием легкого прохладного ветра, подобно тончайшему кружеву ночной рубашки на плечах Светы, когда она переворачивалась с одного бока на другой и не могла уснуть из-за неспокойных мыслей.

***

Гости разошлись часа полтора назад, после того как было спето много песен, рассказано еще больше анекдотов, выпито пару бутылок шампанского, после дискотеки...

Света вспоминала, как, придя вместе со всеми в соседнюю комнату, она остановилась около окна. Потом погас свет, зазвучала быстрая легкая музыка. Все танцевали в кругу. Напротив Светы танцевал Сергей. Луна светила в окно, и в ее лучах Свете был виден лишь его темный силуэт на фоне светлой стены. На белом потолке, как языки пламени, бешено прыгали тени.

Музыка звала куда-то ввысь. И руки казались похожими на крылья птиц, подымаясь вверх в страстном порыве. Этот полет увлекал, и казалось, уносил в небо, где звезды были ближе, двух людей - Свету и Сергей. Только у них, как заметила лишь теперь Света, был такой воздушный и похожий танец. Движения их были легкими, точными и удивительно похожими; а пластика и гибкость просто завораживали. Волосы Светы, подобно морской пене, то слетали с плеч золотистым облаком, то падали на лицо густой вуалью. А когда она откидывала их, прогибаясь назад, обнажался сверкающий взгляд, в пламени которого можно было сгореть заживо. Но темнота скрывала глаза и тайные порывы... И от этого Света еще больше загоралась каким-то непонятным желанием, увлеченная движениями Сергея... Клокочущим вулканом казался ритм песен. Горячей лавой разливались мелодия...

Прозвучало несколько ритмичных песен и Света все сильнее ощущала некую дивную близость с человеком напротив. Там, в темноте она чувствовала, как притягивает ее этот мужчина. В какой-то момент ей захотелось приблизиться к нему, но она сдержалась. Света ясно поняла тогда, что больше всего ждет медленную мелодию, чтобы положить руки на плечи Сергею и почувствовать, как он нежно обнимет ее, прижимая к себе. А его лицо окажется совсем близко, когда трудно сдержать желание поцелуя...

И мечта была совсем близко, казалось вот-вот исполнится, будет только медленная песня... Но как только мелодия заиграла, Свету пригласил Влад, а одновременно с этим закружилась и другая пара - Сергей и Татьяна...

Вечер вскоре закончился. Уходя, Сергей очень ласково улыбнулся Свете и, глядя на нее нежным взглядом, пожелал всего хорошего... А в небе ярко горели звезды, освещая путь уходящей компании...

... Лежа в постели и глядя на белый потолок, Света улыбалась своим мыслям. Она глубоко вздыхала и чувствовала, как ее легкие до отказа наполняются воздухом - так радость переполняла её. Света чувствовала, как в ней растет какая-то необыкновенная сила и уверенность, какой раньше не было. Словно появлялись крылья за спиной. И они могли легко поднять и унести в мир мечты, и не только во сне, как раньше, но и наяву. Теперь она почувствовала, что может сделать все, что захочет, потому что не чувствовала больше неуверенности в себе. Света сама не могла понять, что произошло. Но сейчас она ощущала неимоверную свободу, какой обладают маленькие дети, не ведающие страха.

Света чувствовала себя так, как чувствует себя человек, стоящий на краю исполнения давней мечты, и мысль о ней радует и приводит в трепет. Это ощущение можно сравнить только с таинственной радостью ребенка, когда он сделает "секретик" из цветов и фантиков, поместив их под стекло и, закопав в землю там, где никто не знает. Как приятно осознавать, что ты обладаешь маленьким чудом, и что никто не сможет его отнять или погубить. Теперь и у Светы был маленький "секретик". Закрывая глаза, она мечтала об этом новом, что так внезапно ворвалось в ее душу. Мысли ее были легки, подобны облакам, и красивы, как грядущий рассвет весны.

С этого рассвета она хотела начать новую главу своей жизни, где мечтала быть полноправным автором.

***

3. "Спустя..."

Серые огромные дождевые тучи вереницами тянулись по небу, заливая землю водой. Унылые будни волочились и засыпали людей новыми проблемами. Шепот дождя нагонял сон. Деревья, кусты, травы стояли, склонившись под тяжестью воды. Листья повисли, как мокрые уши спаниеля, и с них ручьями стекала вода. Ветви кустов были усыпаны капельками дождя и походили на ожерелья из бисера.

Все дни Света, не поднимая головы, готовилась к экзаменам. И сегодня тоже весь день просидела за конспектами. Света любила заниматься своей учебой в той комнате, где стоял магнитофон и широкий разложенный диван. Когда ее глаза уставали читать, спина переставала держать осанку, а голова - думать, Света вставляла касету в магнитофон и падала на диван, закрыв глаза. А музыка уносила ее прочь от проблем и дождя в свой мир, созданный музыкантами и воображением. Она то неслась по небу белым журавлем за облаками, то бежала по зеленому лугу гнедой кобылицей, то прыгала по лесным цветам и мшистому ковру маленьким эльфом, сбивая пыльцу и пробуя сладкий нектар. Там не было никаких забот, и как в детстве, весь мир вокруг был большим и прекрасным. А где-то за тенистыми кустами жила сказка... Жил ли в этой сказке кто-то, кого можно назвать волшебным принцем? Света и сама не знала этого. Иногда ей казалось, что она там не одна, и кто-то сильный и красивый всегда есть рядом. Но в последние дни даже в своем мире Света чувствовала одиночество. Все сложнее ей было отвлечься от повседневных забот. А мечты все чаще сбивались мыслями о том, чего она еще не сделала, что ей еще надо выучить, успеет ли она помыть посуду, постирать....

А самое главное, что при этом Света чувствовала несокрушимую уверенность в том, что все, чего б она ни захотела, у нее обязательно получится. У Светы не возникало ни малейшего сомнения в любом ее действии. А вместе с верой в себя в ней росло огромное желание жить, делать все, что захочется. Света чувствовала в себе силу, которая просто окрыляла и была отличным стимулом для всех дел, пусть даже и не очень интересных...

Света отложила нудный конспект и вдруг вспомнила, что завтра выходной, и их семью пригласили в гости. От мысли о том, что ее там ждет, лицо Светы просветлело, и она загадочно улыбнулась. Света вспомнила тот день, когда в этой комнате она была не одна, звучала музыка, а за окном было темно и тихо. Внезапно в Свете проснулось желание, что в тот вечер делало ее взгляд таким нескромным. Она знала, что завтра там будет Сергей со своей семьей. И, пожалуй, именно это было самым привлекательным для Светы в завтрашнем мероприятии. Она любила общество, где есть люди, с которыми интересно поговорить, провести вечер. Но, так или иначе, как бы ни было приятно ей общество Марии Валентиновны или умные рассказы Сергея, мысли Светы в большей степени занимало нечто другое. Греческий бог Эрос имел силу и над ее эмоциями и ощущениями. Света знала, что в конце вечера тоже будет дискотека. Она представляла то, что может (или не может) там произойти, и закрывала глаза, а дыханье ее становилось глубже и чаще. Света вспомнила, как когда-то давно, впервые увидев Сергея, наблюдала за его заботливыми руками, в которых так уютно чувствовала себя его дочка. Так в детстве Света смотрела на лепестки розы, что держали в своих нежных объятьях пчелу измазанную пыльцой, как ребенок манной кашей...

Свете захотелось быть завтра самой красивой. И она начала подбирать наряд для этого вечера, совсем забыв о своих экзаменах. А из магнитофонных колонок лилась песня группы Uriah Heep «Rainbow Demon»...

На улице шел серый безразличный дождь, но Света знала, что после него будет радуга. А без дождя не бывает и радуги.

***

В комнате с балконом был накрыт длинный стол, где стояли разные блюда и напитки. Здесь были: салат оливье, салат из свежих помидоров и огурцов притрушенный тертым сыром, салат из морковки с перцем и корицей, селедка под шубой, украшенная петрушкой и лимонными дольками и холодец. На белой скатерти очень красиво смотрелись серебряные блюда с печеночным паштетом и с жареной рыбой.

Шумной толпой в комнату вошли гости и стали рассаживаться вокруг этого натюрморта, своими взглядами разрушая эстетику блюд, расчленяя еду, каждый в соответствии с желаниями своего желудка. Вокруг стола стояли стулья и лавки. Во главе стола, напротив балкона, сели Влад, его отец и Мария Валентиновна. Вдоль стола усаживались гости.

Около хозяйки села молодая симпатичная девушка, возраста Светы. С одной стороны от нее сел смуглый парень, а с другой - молодой человек, который все время краснел. Дальше сидела женщина лет сорока, крашеная блондинка. Она часто улыбалась, стараясь всем понравиться. Наблюдая за ней, Света поняла, что она неуверенно себя чувствует и, скорее всего, не замужем. А все время краснеющий парень оказался ее сыном. Около нее сидела Татьяна, держа на руках дочку, а рядом с ней, на углу стола, сидел Сергей. Дальше, спиной к балкону, - его мать и отец, около них - дедушка Влада — на удивление мудрый старичок. Напротив Сергея сидела Светлана и ее родители. А за ними, замыкая прямоугольник стола, - еще две семейные пары, возраста Марии Валентиновны.

Трапеза по поводу окончания Владом техникума началась с тоста его отца. Он поднялся и сказал:

- Влад, сынок. Ты теперь окончив техникум и стал совсем взрослым самостоятельным человеком. Перед тобой открывается путь в новую взрослую жизнь, - он говорил очень эмоционально, а Влад, глядя на него, глуповато улыбался. - И в этой новой жизни, я тебе желаю всего самого хорошего, и хочу, чтобы у тебя все задуманное получалось... А после техникума пусть будет институт! Выпьем же за это!

Зазвенели бокалы, рюмки, и послышались глотки. Отец Влада выпил стоя рюмку водки и, садясь на лавку, чуть не упал вместе с Владом, который вовремя успел схватиться за стол. Это всех рассмешило.

- Ну что ж ты так! Осторожнее! - громко сказала Мария Валентиновна, - Сейчас бы завалился вместе с Владом!

- И получилась бы завалинка! - сказала Света и посмотрела на Сергея.

Он рассмеялся этой незатейливой шутке. Но в его глазах Света увидела тот же блеск, как тогда, когда она говорила о картинах пару недель назад. Только теперь Света не опускала глаз и смотрела на него озорно и весело. Теперь это стало для нее просто и легко - смущения больше не ощущалось. Света почувствовала, как внутри у нее загорелся огонек...

Зазвенели вилки и ножи. Какое-то время разговоров не было слышно. Раздавалось аппетитное чавканье, и жевание. Слегка склонившись над тарелкой, Света рассматривала то вкусные блюда, то сидящего напротив Сергея, и у нее разгорался аппетит. Ее взгляд привлекали волосы Сергея. Ей нравилось, как аккуратно они были уложены, их пышность, приятный оттенок кофе с молоком у их корней и золотой отлив на кончиках. И Свете на мгновение захотелось стать художником, чтоб держать в руке пушистую беличью кисточку и ее мягким ворсистым кончиком нежно провести по своей щеке, подбородку и по краю губ, как по лепесткам розового гладиолуса...

Начались застольные разговоры ни о чём. Мама Светы обратила внимание на фотообои на стене. Это была фотография уголка крымской природы. Вдалеке, как в дымке, виднелись голубые горы в дымке белых облаков, а на переднем плане - высокие разложестые сосны. Тут Сергей стал рассказывать, как он проходил военную службу в Крыму. Света слушала его, вспоминания и свою поездку к морю. Она глядела в голубые глаза Сергея, а в ее воображении рисовались великолепные морские дали с зеленоватой водой, переходящей в ультрамарин, где маленькие волны были подобны изгибам хрусталя на вазе; и почти не было видно линии, отделяющей небо от моря. Сквозь прозрачную лазурь была видна галька, укрывающая морское дно, подобно чешуе рыб, плавающих взад-вперед у поверхности воды.

Банкет продолжался. Звучали тосты, звенели бокалы, опустошенные блюда с закусками заменялись горячим; напитков становилось меньше. Та часть стола, где сидел Влад, вела свои разговоры без дальних географических перемещений (максимум на дачу). А та часть, где сидели Света и Сергей, уже давно, казалось, бродили в аллеях Воронцовского парка, ступая по каменным тропинкам и вдыхая запах пьяных сосен, моря, роз и кипарисов, слушая журчание горных ручейков, вглядываясь в их прозрачную воду.

Света и Сергей в своих фантазиях поднимались на высокие вершины гор и сквозь туманную дымку, а может солнечное марево, смотрели вниз на скалистые берега, пеструю зелень парков и крикливых чаек. Бродили по аллеям, сидели на лавочке у тенистых прудов, где плавали белоснежные лебеди, гуляли там, где росли высокие платаны с салатовыми листьями и светло-серой корой, и удивляли своей причудливостью коралловые бесстыдницы с темно-зелеными листьями на самых верхушках крон; распускали свои белые, подобные кувшинкам, цветы громадные магнолии с тугими гладкими листьями, и мохнатые светлые лиственницы оттеняли темные игольчатые листья пальм, а розы стелили под ноги пестрый ковер из лепестков, пьянил запах лавровишни и глициний. Узкие дорожки, петляя над обрывами, манили вниз, к морю, на гальковые пляжи, где отшлифованные соленой морокой водой камни служили лежаками, а солнце дарило коже мягкий золотистый загар, и капельки воды поблескивали на нем, как влюбленные глаза...

***

За окнами стемнело, а в комнате горел яркий свет, играя в бокалах с напитками, придавая вину янтарный оттенок, шампанскому - загадочный блеск, как и глазам многих гостей.

Симпатичная девушка, сидевшая между двух парней, все чаще смущалась и краснела от повышенного внимания со стороны смуглого молодого человека. К удивлению Светы, все чаще и громче звучал голос Влада и его смех. Ее отец тоже много всего рассказывал, и присутствующие женщины были от него в восторге. В их глазах был блеск и отсутствие скромности. Сергей тоже что-то рассказывал, а Света все так же его слушала...

Тарелки, бокалы и бутылки постепенно пустели. Тосты становились проще и короче, звяканье вилок - тише, а от красивых и вкусных блюд осталось лишь приятное послевкусие. За столом звучали оживленные разговоры, которым, казалось, не будет конца, и Свете это начинало надоедать. Она чувствовала, как в ней растет нетерпение. Как бы ни были увлекательны темы бесед, было еще что-то, кроме этого. Все происходящее за столом являло собой некую вуаль, прикрывающую тайное желание, пред которым любые разговоры являют собой лишь предисловие.

После продолжительной засухи и зноя цветам всегда хочется дождя. Кажется, они смотрят вверх, в небо, ожидая появления серой огромной тучи. И когда она прилетает на крыльях ветров, их лепестки разворачиваются и тянутся к небу, с дрожью ожидая струй воды. И эти пару минут ожидания кажутся вечностью в сравнении с теми неделями или месяцами засухи.

Свете становилось все более неудобно сидеть на мягком стуле. У нее уже не было терпения облокачиваться о его спинку. Гости тоже все сильнее возбуждались, а особенно - отец Влада. В конце концов, он встал и сказал:

- Хватит сидеть. Идемте немного подвигаемся. - И пошел в другую комнату, где включил музыку.

Все пошли за ним, продолжая шуметь и галдеть.

Как будто хлынул дождь и заглушил разговоры цветов и трав, так загремела громом быстрая мелодия, вовлекая в движение присутствующих. Казалось, энергия бушевала в каждом танцующем. Модно и резко двигались руки, наклонялись, поднимались и вращались тела, возбужденные ускоряющимся темпом музыки. Как будто волшебные огоньки на болотах, загорались и тут же гасли, поглощаемые мраком, несдержанные взгляды. Ползущей по песку змеёй шуршали платья женщин, оживляя воображение мужчин, приводя их в состояние коней, встающих на дыбы. В полутемной комнате различались мелькающие силуэты, и вряд ли кто-то всматривался в чужие движения. Каждый наслаждался своим освобождением, что дарил танец. Горячий поток чувств и эмоций выплескивался наружу, выражаясь в пластике, сверкании глаз, колыхании женских волос и всеобщем восторге...

Когда прозвучало подряд несколько таких зажигательных мелодий, Света ощутила легкую приятную усталость. Тело разгорячилось от танца, и ей стало жарко. Где-то в середине разгорался огонь, его искры пылали в глазах Светы, когда она смотрела на Сергея. Как напряжение в электросети, что-то странное билось у нее внутри, ощущаемое уже физически где-то внизу живота, вызывая необычное, не до конца осознанное желание прикосновения мужчины.

И вот, наконец, зазвучала медленная песня. Света села в кресло, отдышалась и слегка успокоилась. Ее глаза не выпускали из виду Сергея, замечая, правда, несколько пар, уже кружащихся по комнате. Взгляды Светы и Сергея вдруг встретились. Он улыбнулся и направился прямо к ней.... На миг ее взгляд скользнул по полу, а когда она подняла глаза, Сергей стоял прямо перед ней.

- Потанцуем? - спросил он, а Света подала ему обе руки и встала, чувствуя тепло его ладошек.

- Конечно, потанцуем... - и опустила руки ему на плечи.

Он легко повел Свету в танце, осторожно держа за талию. Невольно руки Светы скользнули по его плечам, и она нежно обняла его за шею, приблизившись вплотную. Тот час же темп их движений замедлился, а Сергей провел руками по ее спине вверх, будто лаская, и чуть прижал Свету к себе. Любое шевеление рук Светы сопровождалось новыми объятьями Сергея, и дыхание становилось все глубже и чаще. Света была ниже Сергея и, когда чувствовала очередной прилив нежности, склоняла голову ему на грудь. В какой-то момент, ощущая его тепло через мягкую ткань рубашки, Света глянула вниз и увидела, почувствовала, осознала, что что-то, выгибающее замок брюк Сергея, упирается в нее чуть ниже живота... В тот же миг все тело, будто молния прошила, а Сергей прильнул к ней, и на миг потерялось чувство ритма... Прилив крови ощутился в висках и обозначился румянцем на щеках... Секундная дрожь прошила Свету с ног до головы и завершилась, внизу живота легким толчком, разливаясь жаром по всему телу, - опустившись еще ниже, сопровождаемая несколькими ритмичными сокращениями мышц... Теплые нежные ласковые руки Сергея помогли расслабиться, скользнув по плечам и спине, остановившись на поясе. Света немного смутилась, глянув в его лицо - она знала, что он все понял, и ее это немного смущало. Но через секунду они уже легко и непринужденно смотрели в глаза друг другу, загадочно улыбаясь и кружа под музыку. И уже не пугала Свету смелость ее ласковых рук. Она чувствовала себя Дюймовочкой в лепестках розового бутона, покачивающегося на легком ветерке...

Много было еще танцев, разговоров, тостов, взглядов в этот вечер, но с Сергеем Света уже не танцевала. И Сергей больше никого так и не пригласил. Но зато за столом Света стала менее разговорчива; Сергей тоже чаще молчал. Их теперь случайно встречающиеся взгляды были завораживающими, как будто они оба знали какую-то прекрасную тайну, которую никому кроме них не дано постичь. Это была тайна влечения ароматов ночных цветов, мягкого пушистого лесного мха, прозрачной капли дождевой воды, лежащей на ладони...

А уходя, они попрощались так, будто завтра встретятся снова...

***

Когда Света с родителями пришла домой, было уже очень поздно. Света помнила, что завтра ее ожидает нелегкий день в институте - зачет, к которому она усердно готовилась две недели. Но сейчас Света не могла вспомнить ни одного слова из того, что учила. Она взглянула на свою кровать, и ей неудержимо захотелось ощутить свежесть и ветреный запах чистой постели, почувствовать щекой нежность мягкой подушки, провести ногами по гладкой поверхности простыни, оказавшись в ее успокоительной власти, и укрыться мягким одеялом, наслаждаясь его теплом...

И через несколько минут ночная рубашка уже обнимала хрупкий стан Светы, а одеяло нежило ее как солнышко спящего котенка. Света лежала без сна. Она вспоминала только что закончившийся вечер и не могла успокоиться, еще и еще раз прокручивая в воображении танец с Сергеем. И фантазия дополняла его все новыми подробностями, эмоциями и чувствами, пробуждая желания, что гнали сон прочь. Вспомнив, как его руки обнимали, Свету охватила безумная страсть, вызывающая дрожь во всем теле. Она закрывала глаза и отдавалась своим желаниям.... В темноте под покровом одеяла не было видно, как ее руки оказались под рубашкой, обхватили маленькую нежную тугую грудь, будто сдерживая частое дыхание, ...пальцы безжалостно сжимали маленькие розовые шарики... потом сильно прижимаясь к бокам обнаженного тела, опустились на круглые бедра, соблазняющие нежностью абрикоса. Ее пальцы вдруг коснулись черных кудряшек, нырнув в них, как рыбка в заросли морских водорослей, заставляя спину подняться мостом над ровной поверхностью кровати, а ноги, как листья цветочного ложа, раскинулись в стороны... Прекрасный цветок распускал свои бархатные лепестки в такт захватывающему воображаемому танцу для двоих, способствуя пластике движений всего тела, напоминающих бег морских волн. Пальцы сильно сжимали дивный пестик, перекатывая его, как горошину... Грудь вздымалась, чувствуя натянутость мышц от переполненности легких воздухом, а из полураскрытого рта стремился вырваться крик... Под одеялом становилось жарко...

Сон был глубоким без сновидений, а пробуждение - легким и радостным.

4. "Убегающий в закат"

Осыпались сирени и тюльпаны мая, смоченные дождем; июльские цветы тоже сбросили свои радужные платья, выдержавшие горячие дни жары и водопадоподобные грозы. И наступил капризный, как влюбленная принцесса, июль. Миллиарды гобеленов, сотканных облаками и нитями солнечных лучей, разрисованных кистями рассветов и закатов, выгорели, распустились, расплескав остатки красок небесной палитры на лепестки орхидей и анютиных глазок, подарив белила ромашкам и лилиям, синеву - василькам и колокольчикам, желтизну - лютикам, и радугу - розам. Прохладный ветер смахнул пыльцу гладиолуса со щеки, играя облаком спиралей волос, и унес вслед за ласточкой вместе с туманным наваждением той темной майской ночи, где серые бабочки танцевали под желтым прожектором луны свой странный танец.

Дни летних каникул проходили не быстро и не медленно. Каждодневные домашние дела и частый серый дождь за окном делали ленивыми фантазии, а струящаяся из приемника музыка, как колыбельная, нагоняла сон. А когда выглядывало солнышко, за Светой заходила Оля. И они бродили по улицам города или убивали время, сидя во дворе на лавочке. Подруги почти никогда не скучали, потому что у них всегда находились темы для разговоров. А по вечерам они любили смотреть, как заходит за крыши домов солнце. В вечерние часы можно было наблюдать, как ветер вплетает в каштановые с золотистым отливом волосы Ольги алые ленты закатных лучей и осыпает бирюзой лазурных небес непокорные серебристые локоны Светланы.

Гуляя по городу, девушки с легкостью фей, дарили свои улыбки и теплый свет глаз не равнодушным к красоте молодым людям. Но каждый вечер возвращались домой одни. Никто, не знал, о ком были их сокровенные мечты, когда каждая засыпала в своей постели, затаив тяжелый вздох.

Семья Светы давно уже никуда не ходила. С Марией Валентиновной общались лишь по телефону, как и с другими друзьями. Жизнь стала похожа на выдохшееся шампанское, даже желания стали проще.

Света часто уезжала в село на дачу с дедушкой и бабушкой. Она любила уединяться в маленькой беседке в яблоневом саду и часами о чем-то мечтала. Света смотрела на стог рыжеватого сена, и он манил ее своей мягкостью, которую хотело ощутить ее тело, а руки невольно сжимались, желая прикоснуться к жестковатой сухой траве, взъерошить ее пальцами, будто чьи-то мягкие и непокорные волосы. Зеленая высокая трава, пускающая стрелы колосьев, влекла в свою чащу перезвоном колокольчиков и нежностью кашек. А голубоглазые небеса звали вверх, унося к пушистым облакам на черно-белых крыльях аистов. Необъятные просторы зеленых полей и лугов пробуждали в ней кобылицу, бегущую навстречу ветру и свободе. Легкой бабочкой-парусником летела она, кружила над полями и садами в своих мечтах, уходя от реальности.

Кваканье жаб в вечерние часы напоминало о таинственности болот. Багрянец облаков на закате делал небо немного ниже, опуская к крышам маленьких сельских хат; и где-то в дали оно касалось полей своим огненным краем, разбрызгивая фиолет на облаках... Сумерки приносили с собой росу и расплескивали по грядкам и травам.

Ночью к лягушечьему хору присоединялись сверчки. Темными призраками стояли неподвижные деревья в свете луны. Самые сокровенные и сказочные мечты детства и тайной влюбленности оживали под их кронами, мерцая звездами в ветвях...

***

... Как-то раз Света с Олей сидели во дворе и о чем-то беседовали. Время было утреннее, и солнце, удивительно приятно грело, обещая хороший день. Ольга вдруг предложила:

- Света, давай после обеда пойдем в парк. Там сегодня должно быть много людей. Наверно будет интересно. Мне здесь уже надоело...

- Вообще-то, мне тоже. Я тоже хочу пойти в парк. Я там давно не была... Пройдемся по бульвару...

Сказав это, Света явно воодушевилась. Ее влекла сама мысль, что ее ноги будут ступать по тем же плитам бульвара, где когда-то оставил свои следы человек, чьи глаза были для нее самыми родными, а слова - самыми понятными... Давно это было...

Девушки ушли обедать, договорившись встретиться в шесть часов.

Первым делом Света достала из шкафа самый красивый свой костюм. Она утюжила белые брюки, плавно скользя по ним горячим утюгом, будто это был корабль, плывущий по Белому морю в штиль. Далеко уносила ее фантазия на крыльях звучащей музыки, как когда-то давно, весной, делая ее взгляд столь же далеким, как свет ночных звезд...

Куда летит птица весной, покидая теплые края? Куда несут волны пену морскую? Куда стремятся тучи, пролетая мимо пшеничных полей? Куда уносится тополиный пух и осенние листья? Туда, куда неслась ее мечта, когда Света молча обедала и не слышала разговоров родителей. Бабочкой, летящей на пламя, была ее душа, бегуном, догоняющим солнце, цыганским вороным конем, вырвавшимся на волю, несущимся по степи, сломя голову... Безумие прыгать без страховки со скалы, высота которой подвластна лишь птицам, только для того, чтобы ощутить радость полета... Но, кто знает, а вдруг за спиной вырастут крылья...

После обеда Света легла отдохнуть и уснула. Сквозь чуткий сон она слышала шум дождя и раскаты грома. А когда проснулась, все вокруг молчало, будто бушевавшая стихия была лишь ее сном, навеянным ощущениями из прошлого. Света встала и подошла к окну. Ее глазам открылась прекрасная картина, где каждая веточка, каждый листочек и каждая травинка блестела изумрудами миллиардов капель дождевой воды на мягком вечернем солнце. Лучи играли в туманном мареве поднимающихся испарений, образовывая, зеленоватую дымку вокруг деревьев, придавая призрачное очарование кустам. Света еще бы долго смотрела в окно, околдованная необъяснимой красотой мокрой природы, если бы за ней ни зашла Оля.

...Девушки шли по людному бульвару, по мокрому потемневшему асфальту и холодным каменным плитам. Легкий теплый ветерок делал шелковые брюки Светы похожими на белый парус или крылья бабочки, и нахально заглядывал под легкое короткое платье Оли.

Далеко из парка доносились звуки музыки, и Ольге почему-то вспомнился разговор со Светой, когда Света говорила что-то о Сергее, вернее о каком-то необычном танце с ним.

- Света, скажи, а ты после того вечера, так больше и не видела Сергея?

- Нет, - немного помедлив, сказала Света, не ожидая такого вопроса. Мысль о Сергее сейчас была подобна внезапному вторжению ныряльщика в тихую воду безлюдного бассейна. - А почему ты вдруг о нем спросила?

- Просто так... услышала музыку... Ты говорила, что тебе понравилось с ним танцевать. И вообще, я так поняла, что он тебе не безразличен, а ты так долго о нем не вспоминаешь, словно его и не было?

- Может быть, я и вспоминаю, но что толку? Из этого разве может что-то выйти? Конечно, мне хочется его увидеть...

- И потанцевать с ним, как тогда! - шутя, добавила Ольга. При этих словах у Светы в глазах мелькнула искра, и она глубоко вздохнула, вспомнив его нежные объятья. И ей действительно захотелось вновь закружиться в танце с Сергеем.

- Конечно хочется! - сказала Света, улыбаясь. - Возможно, я немножко скучаю за ним... Я даже не знаю... Но сейчас я вряд ли хотела бы его встретить.

- Почему? - удивилась Ольга. Света пожала плечами.

- Может быть, сейчас мне хочется просто чего-то другого...

И взгляд Светы стал далеким и блуждал среди прохожих, как бездомная собака. Она смотрела на старые, мокрые от дождя, лавочки, на каменные плиты - все это было ей таким родным и близким, когда-то хранящим светлую тайну ее сердца. В музыке, летящей девушкам навстречу, Света слышала голос из прошлого, который звал в мир, давно забытой мечты, мешая сосредоточиться на разговоре, задевая струны души, что давно не звучали.

...Девушки долго гуляли по аллеям парка, потом сидели на скамейке, наблюдая за ручными белочками. Глядя на их пушистые хвосты, Света почему-то представляла, как их стригут, а из шерсти делают мягкие художественные кисточки рыжеватого цвета. Подруги развлекались, бросая соблазняющие взгляды парням, но ни с кем не знакомились.

В парке было много чего нового. Подруги рассматривали причудливые белые скульптуры, выполненные в авангардном стиле, позволяя каждому видеть в них что-то свое. Девушки долго стояли на смотровом балкончике, над зелеными водами широкой реки, обдуваемые встречным ветром, устремляя свои взоры в высь, в синее бездонное небо. Разглядывали зеленую даль противоположного берега. И им хотелось быть птицами, чтобы полететь на ту сторону и покружить над высокими сосновыми и еловыми борами, над светло-зелеными дубовыми рощами, увидеть полянки с белыми березками, молодыми липками и кленами. Вечернее солнце принимало их в объятья своих лучей. И можно было часами так стоять и смотреть на бескрайние дали и медленно текущую воду.

Обратно девушки шли не по центральной дороге бульвара, так как там было много людей, а по параллельной, крайней. Молодежь шла в кафе парка, где должна была быть дискотека. Некоторые прохожие здоровались с Олей и Светой. И Света, сама того не осознавая, всматривалась в толпу, ища новые знакомые лица.

Настроение у подруг было, довольно веселое, но Свете хотелось чего-то еще, а чего, она и сама не понимала. И здесь, на бульваре, видимо, не могло быть иначе. Сердце томилось и ждало чего-то. Света вдруг подумала о Сергее. Ей захотелось, чтобы он снова ее обнял, успокоил и быстро увел отсюда, потому что самой ей не хватало сил ускорить шаг.

Любой человек понимает, что зимой не цветут в поле ромашки, а летом не выпадает снег. И все равно мечтает о цветущих розах в февральскую пургу и о спелых ягодах клубники в сентябре. Ушедшее детство не сможет вернуться никогда, и все же, закрывая глаза, можно увидеть цветной сказочный сон, почувствовав себя вновь ребенком, хотя бы на миг...

Света посмотрела на противоположную сторону аллеи, через узкую проезжую часть, где тоже гуляли люди. Закат гранатовым соком разливался по асфальту, а алые отсветы делали его стеклянным. И вдруг она увидела человека, в котором узнала того, кого искали ее глаза все эти дни в толпах чужих людей. Она, как зачарованная, смотрела на бегущего куда-то молодого мужчину, одетого в белые шорты, белую футболку и такие же кроссовки. Света почувствовала, что ноги отказываются держать ее, и ей пришлось остановиться. Она просто задыхалась от внезапно нахлынувших чувств. А сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди и понесется к нему. Дрожь прошла по всему телу, а в груди, раздирающейся на части, вспыхнул огонь, который обжигал ее всю. Наверно, если б он в тот миг коснулся ее, хотя бы кончиком пальцев, она бы вспыхнула и сгорела, как искра... Но его, такие родные для Светы, глаза спокойно смотрели вперед, а милые черты лица не были ни чем встревожены; стройные мускулистые ноги уверенно отсчитывали шаги, а нежнейшие в мире руки ритмично двигались в такт легкому бегу.

Света только теперь заметила, что рядом с ним бежала девушка с прекрасными черными длинными волосами. Он держал ее за руку... Света проводила их взглядом до поворота, где они и скрылись. И только тогда медленно пошла. Ольга все знала, видела, понимала и поэтому тогда остановилась вместе со Светой, создавая видимость разговора, а теперь медленно шла и молчала.

Все вокруг светилось и сияло рубиновыми отблесками, и было почти нереальным, впрочем, как и эта встреча. Непонятная радость, смешанная с болью, внезапно наполнила душу Светы. Этого никак не могла понять Ольга - чему радоваться, если он был рядом с другой. А Света сказала:

- Я наконец снова его увидела. А в его глазах я видела счастье. А это для меня важнее всего. И не имеет значения то, что я не с ним. Ему хорошо, и я цвету от радости. Видеть его счастливым - это и есть мое самое заветное желание. Это мое счастье. - Она улыбнулась, уже вся светясь, и весело зашагала рядом с подругой по улице, ведущей домой.

Света знала, что эта встреча - всего лишь красивый сон из прошлого, а впереди ее ждет еще много всего нового и хорошего. И она уже была готова к встрече с этим новым, но память, а может и еще что-то, никак не хотели отпускать ее душу в свободный полет.

Сердце немного щемило от того, что ей все же хотелось быть с ним...

Увлечение может стать любовью... А любовь... может исчезнуть, погаснуть, остынуть, но не забудется, как бы сильно не увлекался другими. Она будет вновь и вновь манить далекой звездой в небеса. А увлечение поможет не разбиться улетающей в высь душе.

И все же, не смотря ни на что, Света верила в свое освобождение. Наконец она могла воспринимать других мужчин. Сергей ей нравился, и это ее радовало. Она наслаждалась тем, что могла мечтать о нем, чувствуя, что немножко за ним скучает...

Уже реально глядя на мир, думая о будущем, Света знала, что в ее сердце больше нет места для человека, бегущего вслед за уходящим солнцем... да и для Сергея тоже. Она поняла, что для нее лучше никогда больше их не видеть и не вспоминать, а жить другими мыслями и верить в новые встречи.

Но придя домой и включив магнитофон, Свете вдруг, как никогда раньше, стали понятны слова песни

"Путь ":

Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны

В потоке дней и суматохе дел?

Не помним мы, что век не будет вечным,

И всем путям положен свой предел.

Не верим в чудеса, и это было б странно,

Всю жизнь летать, однажды воспарив...

И все-таки всегда прощаемся нежданно,

О самом главном не договорив.

Мы не сбавляем шаг и не считаем дней

И в бурях передряг становимся сильней.

Но, слышишь, бьют часы в тот самый миг, когда, наверняка,

Никто не ждет последнего звонка...

Но нет конца пути, и так светла дорога,

Где день родится вновь, и будут песни петь.

И тот, кто шел за мной, пусть поспешит немного,

Успеть все то, чего мне не успеть...

-----------------------

июнь-июль, 1998 г.