Надо с детского сада внушать, что человеческая жизнь бесценна. Глава 50 из романа "Улыбка Амура"

Автор:
kasatka
Надо с детского сада внушать, что человеческая жизнь бесценна. Глава 50 из романа "Улыбка Амура"
Аннотация:
Как Вадим и Настя гуляли по Петербургу и Настя сказала Вадиму, что между ними может быть только дружба. И как наши путешественники вернулись домой.
Текст:
Он предложил выехать уже завтра, но против этого восстала Настя. − Мне мало двух дней! − решительно завила она. − Я всю зиму мечтала насмотреться на Питер досыта − а мы не успели приехать, как сразу уезжать. Давайте побудем хотя бы недельку.
− Какую недельку? Ты соображаешь, какое сегодня число? До начала занятий осталось всего ничего.
− Ну подумаешь, опоздаю на пару дней. Скажу, что не могли выехать. Думаю, в лицее простят.
− Ну да, ты только о себе думаешь! Тебя, может, и простят, а нас с мамой нет. И студенту тоже не с руки пропускать начало занятий.
− Ну, ладно, − сдалась Настя. − Через три дня, как раз успеем.
− Послезавтра и ни дня больше! Мало ли что в пути может случиться. Сегодня и завтра − это все.
На том и порешили. После обеда родители, захватив подаренный фолиант, укатили домой, а молодые люди направились на Невский повидаться с Медным всадником. Сначала Настя чувствовала себя немного скованно и потому все больше помалкивала. Зато Вадим тараторил без остановки. Рассказал, как они с Никитой сдавали вступительные экзамены − медалист Никита только одну математику, а ему пришлось испытать это удовольствие в полной мере. Экзамены у них проходили в форме ЕГЭ и для большинства абитуриентов оказались довольно трудными.
− Если бы не Никита, я бы математику завалил, − откровенно признался Настин спутник. − Он здорово соображает в алгебре, мне до него далеко. Да и вообще дома у меня… Отец уехал, а мать… − Он горестно махнул рукой. − Сплошные слезы. Спасибо Белоконевым, без них я точно экзамены провалил бы.
−А где теперь твой отец? − Настя вспомнила грузного мужчину, упавшего на гроб Дениски
. Потом ей припомнились родители Славика, когда они думали, что потеряли сына. Затем пришла в голову картина: Вадим, сидящий на кровати, и плачущий, еще живой, Дениска. Сердце сжалось от жалости, и скованность, которую она ощущала, ушла, − сочувствие сломало барьер, отделявший от него.
− На Кавказе. Он в группе миротворцев, в Абхазии.
− Это не опасно?
− Конечно, не Чечня. Но тоже не курорт, там по обе стороны абхазы с грузинами ножи точат. В любую минуту может полыхнуть.
− И чего им мирно не живется? Мне родители рассказывали, как они молодыми ездили в Гагру, − там грузины с абхазцами жили рядом, и ничего. А потом ни с того, ни с сего война.
− Значит, были причины. Это нам казалось, что все тихо и мирно. А в них ненависть зрела подспудно. Союз развалился, и сразу прорвало.
− Как думаешь, они помирятся когда-нибудь?
− Кто знает? Если и помирятся, то нескоро. Там еще кровная месть подогревает. Если миротворцы уйдут, такая резня начнется! А ведь там и русских много живет. Нет, нельзя нам оттуда уходить, пока они не договорятся по-хорошему.
− Вадим, но ведь Абхазия входит в состав Грузии. А вдруг грузины потребуют убрать наши войска, ведь это их страна.
− Формально да. А по сути Абхазия, как и другие страны, борется за независимость. Но Грузия никогда не согласится. Все это очень сложно, Настенька.
− Но смотри: у нас Чечня тоже хочет отделиться, но к нам же миротворцев не вводят.
− Ну, ты сравнила. Россия не Грузия, кто ж их сюда пустит. Формально, конечно, ситуация схожая. Но суть разная. А вообще, политика дело тонкое, нам с тобой, людям непосвященным, разобраться в ней очень сложно. Смотри: Медный всадник. Как он тебе?
− По-моему гениально. Петр, действительно, кумир. Поднять такую страну, − какую волю надо иметь. Великий человек! Теперешние люди по сравнению с ним кажутся такими мелкими.
− А ведь у него руки по локоть в крови. Одни стрелецкие казни чего стоят. Я читал, палач был еще тот.
− Но ведь он для блага страны старался. Иначе бы Россия долго еще оставалась темной и дикой.
− Сталин тоже для блага страны старался. А сколько народу угробил. Нет, если для правителя человеческая жизнь ничего не стоит, грош ему цена как правителю.
− Да, я с тобой согласна. Дороже жизни ничего нет. Но почему-то об этом так редко говорят. А я думаю, надо с детского сада внушать, что человеческая жизнь бесценна. Когда я стану учительницей, буду всем своим ученикам об этом твердить. А то у нас на переменках только и слышишь: «Убью, голову оторву!» Не убивают, конечно, но как дерутся! То по голове лупят друг друга, то ногами.
− Настенька, как мне хотелось тебя увидеть, − внезапно сменил он тему разговора. − Закрою глаза и представляю, как ты идешь и сумкой помахиваешь. Помнишь, как мы танцевали во Дворце строителей и как ты ногу растерла, а я тебе мазь принес?
− Помню, конечно. − Настя насторожилась. Не дай бог, начнет сейчас объясняться. Так хорошо разговаривали − и на тебе.
− Твой «Спасатель» и сейчас с нами. Он так нас выручал, − торопливо заговорила она. − Когда мама обгорела на море, он ее просто спас.
− А как поживает толстолоб?
− Плавает у дедушки в пруду. Толстый стал, как бревно. Пруд большой, и рыбы там много, так что не скучает.
− Настенька, а ты не против, что я поеду с вами? Ты как-то странно молчала, когда мы говорили об этом с твоими родителями.
− Нет, конечно, почему я буду против? Только давай сразу договоримся, Вадим. Ты мне очень нравишься как человек, мне с тобой интересно. Но это − все, понимаешь? Больше ничего не нужно.
− Значит, ты против нашей дружбы?
− Нет, конечно! Я рада с тобой дружить. Но − только дружить. Ничего другого я не хочу, понимаешь?
− Понимаю. − Он грустно кивнул, глядя себе под ноги. − Ладно, будем просто дружить. Подожду, когда ты оттаешь.
− Зачем? Мама говорит, что у нас с тобой нет ничего общего − что разный возраст и разные интересы.
− Понятно. Значит, дело в твоих родителях. Это они тебя настраивают против меня. А мне они показались такими приветливыми. Ведь отец твой сам предложил ехать вместе. Так, может, не стоит?
− Нет, ты не понял. Они тебе, правда, обрадовались, я сама, честно говоря, удивилась. Как ты можешь не нравиться? И никто меня не настраивает. Просто − мне самой ничего такого не нужно. Давай больше не будем об этом. И все будет хорошо.
− Ладно. Наверно, ты еще не доросла до других отношений. Так куда тебе хотелось бы пойти?
− Пойдем к дедушке Крылову? Такая милая скульптура. А потом хочу на Петропавловскую крепость посмотреть.
− Пошли.
Они бродили по городу до вечера. Когда уставали, заходили в кафе или ели мороженое в парке, потом снова шли, куда глаза глядят. Пару раз Насте звонили родители. Когда у них окончательно загудели ноги, повернули домой. Вадим не отказался от вечернего чаепития, во время которого всех совершенно очаровал рассказами о студенческих проделках. Ушел он в двенадцатом часу, заверив обеспокоенных хозяев, что ему недалеко.
На следующее утро он примчался чуть свет − выглянув в окно, Настя обнаружила его сидящим на лавочке напротив подъезда. От завтрака Вадим попытался отказаться, крикнув снизу, что уже пил чай. Но Галчонок спустилась во двор и решительно притащила упиравшегося гостя к столу. Настя молча изумлялась поведению матери: было очевидно, что та относится к Вадиму с полным доверием, охотно отпускает с ним дочь и без опаски оставляет наедине. Как будто и не было того памятного разговора о его возрасте и подозрительной дружбе. И еще кое о чем. За мытьем посуды дочь не удержалась от вопроса:
− Мам, тебе что, Вадим уже нравится?
− По-моему, очень славный молодой человек, − заявила та без тени смущения. − Воспитанный, образованный. И такой милый! Тебе вполне подходящая компания.
− А как же твои слова насчет его возраста и всего остального, помнишь?
− Ах! − отмахнулась та. − Ты слишком близко принимаешь все к сердцу. Мало ли что я в раздражении могу наговорить. И вообще, чему быть, тому не миновать. Зато с ним ты, может, выберешься из своей скорлупы. На море вроде отошла, а сейчас снова стала, как старушка, − мы уже забыли твою улыбку. Иди, погуляй, я сама домою.
После завтрака Вадим хотел повести Настю в зоопарк к знакомому медведю, но у нее были другие планы. Ей хотелось сходить в какой-нибудь педвуз, познакомиться с требованиями и специальностями, которые он дает. Правда, Вадим резонно заметил, что нынче все очень быстро меняется: через два года, когда она окончит лицей, и экзамены могут быть другими, и специальности новыми. Может, все же лучше в зоопарк? Но Настя заупрямилась, и ему пришлось смириться.
Однако посещение института ее разочаровало. Невзирая на близость учебного года в здании царило затишье. Вступительные экзамены на факультеты, интересовавшие Настю, оказались такими же, как и в их лицей: все те же математика, физика и диктант. В приемной комиссии ей тоже сказали, что два года срок долгий и по нынешним временам возможны любые перемены. Потом друзья отправились в зоопарк. Там, таская Настю от клетки к клетке, Вадим так ее умотал, что по окончании осмотра, она еле передвигала ноги. Поэтому, когда позвонившие родители предложили проведать семейство Славика, уже вернувшееся с моря, она отказалась, сославшись на усталость, только попросила передать им привет. Вадим проводил ее до дома и, выпросив согласие на вечернюю прогулку по Невскому, ретировался. А Настя соорудила огромный бутерброд с колбасой и облегченно завалилась с книгой на диван.
Назавтра, едва рассвело, наши путешественники быстро собрались, заехали за Вадимом, высадили на выезде из города провожавшую их Наталью и взяли курс на юг. Планировали за день докатить до Воронежа, чтобы переночевать в уже знакомом кемпинге, и потому поехали самым оптимальным маршрутом. Дорога была отличной, и они к вечеру домчались до намеченной цели. Почти нигде не останавливались, даже перекусывали в машине, благо запаслись едой с лихвою. Вадим дважды подменял отца − тот вначале доверял ему руль с некоторой опаской, но потом, убедившись, что молодой человек ведет машину аккуратно, успокоился.
Сначала Настю немного стесняло присутствие Вадима, особенно когда они останавливались «прогуляться за кустик». Но потом, видя почти родственное отношение к нему родителей, перестала дичиться − тем более, что он не давал никакого повода для недовольства. Вел себя дружелюбно и был сама предупредительность.
Всю дорогу попутчик Снегиревых не давал им скучать. Особенно насмешила всех история с поисками в телевизоре говорящих человечков. Чтобы любознательный внучок не приставал с расспросами, откуда берутся на экране все эти дяденьки и тетеньки, бабушка насочиняла Вадиму, что это очень маленькие человечки прибегают по проводам из стенки в телевизор, когда вилку вставляют в розетку. Там, они превращаются в больших людей на экране, а закончив выступление, снова становятся маленькими и убегают обратно.
После этих слов пятилетний Вадим потерял покой. Ему страшно захотелось увидеть этих человечков, и потому он постоянно пытался заглянуть во все отверстия работающего телевизора − но его, конечно, отгоняли. Тогда, дождавшись, когда родители ушли на работу, а бабушка на кухню, он открыл папин секретер, достал отвертку и умудрился открутить у телевизора в двух местах винты, затем воткнул вилку в розетку и прильнул к темной щели. Ничего не увидев, он снова полез в секретер, достал фонарик и, направив луч в отверстие, прилип к нему. За этим занятием застала его бабушка. Вадима поставили в угол, строго наказав больше так не делать. Но он, конечно, не успокоился. Несколько дней терпел, являя собой пример послушания, а потом, уединившись, отвинтил теперь уже все винты и снял крышку. Рассмотрев внутренности телевизора и не обнаружив ничего интересного, он снова воткнул вилку в розетку и, чтобы вытолкать человечков из их щелей, сунул внутрь отвертку. Раздался страшный треск, полетели искры и противно запахло гарью. Перепуганный Вадим залез под кровать, где и нашла его прибежавшая на шум бабушка. Разгневанный отец пару раз прошелся ремнем по мягкому месту шалуна, чего обиженный сын долго не мог ему простить, − пока раскаявшийся папа не объяснил ему на пальцах принцип работы телевизора.
Благодаря болтовне Вадима время и километры летели незаметно. Весело и без приключений они доехали до родного донского края. − Слава богу, кажется, добрались, − облегченно вздохнул отец, когда миновали Миллерово, − еще пару часов и дома.
И, как говорится, прокололся. Точнее, не он, а колесо. Еще точнее − не прокололось, а просто отвалилось. На «стиральной доске» под Новочеркасском вдруг раздался короткий стук, и машину сильно тряхнуло. Выскочившие путешественники с ужасом увидели далеко внизу склона свое родное колесо, резво катившееся и уже начавшее вилять. Проносившиеся мимо попутки сопровождали его спуск сочувственным гудением.
Пока Вадим догонял колесо и доставлял обратно, пока огорченные мужчины пытались пристроить его на прежнее место, прошел час. Их усилия не увенчались успехом, поскольку какой-то там винт срезало начисто. Машина встала намертво, и помощи в чистом поле ждать было неоткуда. Приближался вечер, стал накрапывать дождь. Трасса на глазах пустела. И когда незадачливые путешественники совсем пали духом, Вадим позвонил по мобильнику отцу. Звонок достиг далекой Абхазии, отец продиктовал ему какой-то номер − и через два часа за ними приехали солдат с офицером. Посадили всех путешественников в свою машину и в развезли по домам, пообещав отцу, что его «Жигуленка» починят и пригонят, куда он скажет. Так невесело, но и без особого ущерба, закончилось долгое путешествие семейства Снегиревых на собственном автомобиле.


0
23:07
407
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Ольга Силаева