Чайная поэма. Глава 4. Гостья из города
Про долгожителя деревни
Молва район весь обошла
И деда – (артефакт сей древний) –
Героя – слава вдруг нашла.
Так прибалтийская газета
С названьем «В поле – с петухом!»
Отправила корреспондента,
Чтоб сделать репортаж о том.
-
Послали Мирдзу Курклетитте,
Хоть ехать должен был мужик.
Но он отрезал:
- Как хотите,
А я к трущобам не привык.
Я хоть мужчина, но по стажу
Мне стыдно ехать в ту дыру!
И чем терпеть такую лажу,
Я лучше прямо здесь умру!
-
А Мирдза ждала повышенья –
Ей спорить было не с руки –
Приняв редактора решенье,
Она сыграла в поддавки.
Она тряслась три дня в дороге:
Автобус, поезд-кишкомот;
По трассе шла, сбивая ноги,
Надеясь – кто-то подберёт…
Да только трасса пустовала:
И ни туда и ни сюда
Машина там не проезжала –
Вот же бывает ерунда!
-
До Прозябайловки на дачи
Автобус раз в три дня ходил;
А кто не брал с билетов сдачу -
Тех в Хряков-Хрен он подвозил.
Но шофер Вовка Хренотыкин
Два дня, как в отпуск укатил.
А сменщик старый Борька Зыкин
Неделю как в запое был.
-
Так Мирдза шла одна по трассе
Ни час, ни два, а целых три…
Всё материлась: «Восемь на семь!
За ногу чёрт его дери!»
Лишь указатели надежду
Вселяли в сердце через раз,
А ветер злобный рвал одежду,
Грудь выставляя напоказ.
-
Ни транспорта и ни прохожих
Не встретилось, и лишь вдали
На звёзды белые похожи
Стада колхозники пасли…
Вот на грунтовку повернула,
Что меж полей за горизонт
Змеёй гремучей протянулась…
«Был ли по ней идти резон?» -
Всё думала, не видя края…
Но встали вдруг пред ней врата
Средь поля, как ворота рая, -
Вокруг ворот тех – пустота:
Поля бескрайние. Над ними
Названье красное горит:
«Деревня Хряков-Хрен», за ними
Дорога к домикам бежит.
И радость Мирдзу окрылила,
Себя почувствовав орлом,
Вдруг Курклетитте воспарила,
Помчавшись в Хряков-Хрен бегом.
-
Безлюдной улицей бежала
Вдоль ряда беленьких домов;
Споткнувшись о свинью, упала.
Глядит, а тут из-за кустов,
Следя за ней, сидящей в луже,
Мужик весь чёрный вдруг встаёт –
Представить сложно что-то хуже –
Он быстрым шагом к ней идёт…
Тут Мирдза вовсе растерялась –
Издав ужасный дикий крик,
Она сознанье потеряла,
Когда к ней подскочил мужик…
То оказался местный житель,
Печник – Афоня Маккенрой.
Был эфиоп его родитель –
Вот от чего он был такой.
-
…На первом слёте молодёжи
В пятидесятые года,
Когда значительно моложе
Была его мать – вот тогда –
Она студенткою в столице
В общаге с лимитой жила.
Мелькали там приезжих лица,
И Дуся среди них нашла
Любовь свою, как ей казалось, -
Как шоколад, он чёрным был.
Ему во всём она призналась;
На утро он её забыл.
Она бы тоже всё забыла,
Но было поздно уж тогда.
Вернувшись в Хряков-Хрен, родила,
А мальчик – чёрный… вот беда!
Свою фамилию не дала –
Кривбоко – лучше Маккенрой.
Лет пять спустя, она сбежала,
Не пережив позор такой.
-
Афоню бабка воспитала,
Что знахаркой в селе была,
Внучку она, как помирала,
Науку всю передала.
…Афоня тихий был и скромный,
Ходил он с книгою в руках;
Любил сидеть в местах укромных,
А летом пропадал в лесах.
Он знал все травы полевые,
Каким-то людям помогал.
Детей пугали ним иные –
Он к сердцу то не принимал.
За негритянскую наружность
Его прозвали Чёрный маг.
Сей миф поддерживался дружно,
И развенчать его никак
Совсем ему не удавалось.
И он, смирившись с этим, жил;
Семью создать не получалось;
Он даже мало с кем дружил.
