Пробуждение. Часть I. Глава 22
Авторский коллаж. Использованы кадры из фильма "Благородный разбойник Владимир Дубровский", Режиссер: Вячеслав Никифоров.
Часы в гостиной пробили пять утра, Анна проснулась словно от внутреннего толчка. Неясная тревога жаром обдала сердце. Было нестерпимо душно. Откинула руку на противоположную сторону кровати, ища любимого, но тут же вспомнила, что он сегодня на дежурстве. Сбросив одеяло, села, пытаясь прийти в себя. Потом, ступая на носочки, подошла к окну. Лунная ночь висела над спящим городом. Анна вдруг поймала себя на том, что хочет видеть не этот тоскливый каменный пейзаж с закованной в лёд Невой, а родной сад в Александровке, широкую липовую аллею, где она любила уединяться с книгой, где они гуляли с Сергеем, и где каждый уголок был родным её сердцу. Она так зримо вообразила эту картину, что казалось та предстала ей за окном – вот она идёт по осенней аллее, под ногами – шуршащий ковёр из пёстрой листвы, а в руках держит багряно-золотой букет из них, вокруг стоит тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом опавшей листвы. Сейчас там, должно быть всё в сугробах и метёт метель.
Вдруг её внимание привлекло зеркало. Боковым зрением заметила, что в полумраке спальни оно, словно отбрасывало туманный холодный свет. Анне стало не по себе, и она, отойдя от окна, осторожно, с непонятной ей самой опаской, заглянула в зеркало. Вместо своего отражения увидела небывалое.
Перед ней проплывали, сменяя одна другую, картины её недавнего прошлого – дом Версаевых-Петрушевских, карета, мчащаяся через лес, в ней она с удивлением узнала ту самую карету, на которой они с мужем уезжали в столицу, недавний бал и они с Сергеем, кружащиеся в танцевальном вихре, а вокруг – множество тоже танцующих весёлых людей. Потом, точно сквозь туманную дымку, стали проступать, постепенно приближаясь, фигура и лицо мужа. Белый мундир в каплях крови, лицо болезненно бледное, измождённое, но больше всего её поразил взгляд Сергея – он смотрел прямо на Анну, будто видел её, стоящую от него по ту сторону рамы, глаза лихорадочно блестели, словно он пытался что-то сказать ей.
Автор коллажа - LadyRovena. При создании использованы кадры из фильма "Война и мир", режиссёр Сергей Бондарчук.
Вскрикнув, не вынеся страшного видения, Анна лишилась чувств и упала возле зеркала.
Сергей вернулся домой по утру.
- Барыня ещё спит? – спросил у служанки.
Честно говоря, то, что жена не встретила его, показалось странным. Неужели она опять обижена на него? Да, нет же вчера, он предупредил о предстоящем дежурстве, и они расстались очень нежно, она обещала, что непременно будет спать в кровати, а не сидеть всю ночь в кабинете. Но Анна не была соней, в деревне вставала едва ли не на рассвете. Так что же её задержало сегодня?
- Да, Анна Александровна ещё не выходили, - ответила служанка.
Скрывая охватившую его тревогу, Сергей быстро прошёл к спальне и решительно распахнул двери. Анна в ночной рубашке, раскинув руки, без чувств лежала около зеркала, распущенные волосы разметались вокруг.
- Аня! – он кинулся к жене и поднял на руки, перенёс на кровать. – Анечка! – чуть встряхнул её, коснулся губами щёк. – Да что с тобой?!
Она слабо застонала и открыла глаза.
- Серёжа! – сразу метнулась к нему и прижалась, крепко обняв мужа. – Ты… ты жив? С тобой всё в порядке? – с непонятной мужу тревогой посмотрела ему в лицо, боясь увидеть то, что открылось ей в зеркале.
- Конечно, родная, - улыбнулся он, покачивая её в своих объятиях. – Я здесь, с тобой. Что случилось? Что тебя испугало? – спросил с волнением, заметив слёзы в её глазах.
- Зеркало…
- Зеркало?
- Да, я видела нас…тебя…
- Ах, милая, ну это просто нервы! – он улыбнулся, пытаясь успокоить её и скрыть охватившую его тревогу.
- Нет! – Анна замотала головой. – Нет! Твой мундир … белый, парадный… он… он был в крови!
И уронив голову на грудь мужа она зарыдала.
Он, нахмурившись, молча гладил жену по голове, покачивал в объятиях и терялся в догадках о причине этого нервного срыва. Сердце разрывалось от тревоги за жену. Неужели он – причина её болезни? Он убивает своего ангела?! Столичная жизнь не для неё.
Недавно она открыто призналась ему в этом. В тот поздний вечер они возвращались с народного гуляния.
Зима в столице стояла суровая, короткий день быстро уступал место ночи, но люди радовались холодам, так как именно на эту морозную пору приходилась череда балов и всевозможных празднеств, связанных с Рождеством и Новогодием вплоть до Крещения, а затем и с Масленицей. Праздничное ликование захватывало все сословия, всех жителей от мала до велика. Балы не особенно привлекали Анну – кроме возможности потанцевать, она не находила в них ничего приятного: бесконечные сплетни, волокитство поклонников и завистливые взгляды дам очень тяготили её. Иное дело – народные гуляния на Неве! Она оказалась заядлой болельщицей на скачках рысаков.
Людвиг Иванович Шарлемань "Зимние бега на Неве".
У стрелки Васильевского острова, на самом широком месте Невы располагалась площадка для бегов, в которых не было строгих правил – участвовали как вполне породистые рысаки, так и простые крестьянские лошадки, запряжённые в сани. Единственное правило – бежать только рысью, за галоп снимали с гонок. Петрушевский, крепко взяв жену под руку, сквозь пёструю толпу вёл её к наскоро сколоченным из досок трибунам – с них было лучше видно. Толпа на ледяном поле напоминала муравейник: мужчины и женщины всех сословий, и даже дети – казалось, все устремились на реку в предвкушении эффектного зрелища.
Анна с живым любопытством оглядывалась по сторонам, то и дело задавая ему вопросы по поводу предстоящих гонок. В стороне от бегового поля кучера тренировали лошадей, ещё не принимавших участия в гонках. Анна попросила подойти поближе, чтобы посмотреть на лошадей, Сергей охотно исполнил её просьбу. Не скрывая восхищения, она любовалась, как по очищенной от снега ледяной тверди, напоминавшей ровный лист потемневшего стекла, великолепные животные проносятся друг за другом, выпуская пар из ноздрей. Роскошные хвосты и гривы словно осыпаны бриллиантовой пудрой, в лучах скупого зимнего солнца играющей всеми цветами радуги, бока окутываются туманом, а подковы крепко врезаются в лёд, точно гордые лошади бегут не по скользкой поверхности застывшей реки, а по парковой аллее. Кучера что есть силы натягивают поводья, сдерживая лошадей, не давая им сорваться в галоп. Искусство в том, чтобы в рыси найти максимально возможную скорость и удержаться на ней.
- Серёжа! Ты только посмотри! Это же невероятная грация! – восклицала Анна, и с детской непосредственностью хлопала в ладоши.
Когда же первой пришла больше других понравившаяся ей серая маленькая кобыла с гривой, заплетённой в косички, восторгу Анны не было предела – она аплодировала, а потом настояла пойти угостить победительницу яблоком.
Но больше всего её в тот день поразили олени: неподалеку, тоже прямо на льду реки стояли лагерем самоеды, их чумы привлекали всеобщее внимание. Завидев оленей, запряжённых в сани, Анна тут же бросилась к ним.
- Я только читала об оленях, но никогда не видела, - заявила она. – Серёжа, я должна на них прокатиться!
- И ты не испугаешься? – с усмешкой спросил он, любуясь восхищённым выражением её румяного от мороза лица. – Обычно это забава мальчишек.
- Конечно, нет! – Анна нетерпеливо топнула ножкой, и взяв его за руку, потянула в сторону такой экзотической упряжки. – Идём же! Я рассержусь, если ты запретишь мне прокатиться на них, - шутливо пригрозила с лукавой улыбкой.
- Ну, хорошо, хорошо, - засмеялся Сергей, подчиняясь, он был в восторге от её сегодняшнего озорного настроения.
Коротко переговорив с возницей, он вскочил в сани и усадил жену перед собой, сомкнув руки на её талии – боялся, чтобы на повороте она не выпала. Оленья тройка понеслась по Неве. Холодный воздух обжигал морозной свежестью. Анна смеялась, её смех колокольчиком звучал в сердце Сергея. Он любовался женою, счастливый блеск в глазах и открытая улыбка делали её неотразимо прекрасной, заставляя Сергея мечтать о вечере, когда они окажутся наедине, и он сможет дать волю своим чувственным желаниям.
- Не холодно? – спросил он, наклонившись к уху жены.
- Нет, - смеясь, она повернула к нему лицо и посмотрела с такой невыразимой нежностью, что Сергею захотелось расцеловать её, но он лишь позволил себе слегка скользнуть губами по румяной щеке и крепче сжал руки на её талии.
Вечером они возвращались домой поздно. Анна вдруг стала задумчива и затихла, на смену бурному веселью пришла едва ли не грусть. Она сидела в санях, прижавшись к нему, и молчала, точно спящая на ветке пичужка.
- Ты устала? – встревоженно спросил он, дыханием согревая её руку.
- Совсем не много, - печальная полуулыбка скользнула по губам.
- Откуда тогда грусть? Ты чем-то огорчена? – не отступал он: перемена в настроении волновала его.
- Нет, милый, - она положила голову ему на грудь, - просто… я благодарна тебе за сегодняшний день.
- Пустяки! Что тут такого? Обычная прогулка, - усмехнулся он.
- Нет, совсем нет, я вспомнила деревню, - её голос прозвучал с такой печалью, что на мгновение ему показалось, что она сейчас заплачет.
Но нет, обошлось без слёз, хотя глаза полнились грустью.
- Я скучаю по деревне, по дому и саду, - призналась она и тут же, словно боясь обидеть мужа, поспешно добавила: - Конечно, в столице замечательно! Столько всего… интересного, но… там мой дом, понимаешь? – она подняла на него глаза, точно пыталась прочесть ответ в его чертах. Тогда он не сказал ни слова, просто поднёс к губам её руку и, сняв рукавицу, поцеловал в ладонь, потом они молча зашли в подъезд и поднялись в квартиру. Стоя позади Анны, он снял с её плеч салоп на собольем меху
Анна вздохнула и повела плечами.
- Милый, мне щекотно, - прошептала смущённо, - И нас могут увидеть…
- Пустяки! – хрипло отвечал Сергей и осторожно приспустил платье, обнажая плечи, потом сжав их, развернул жену к себе лицом и принялся осыпать поцелуями любимое лицо.
Сопротивления не было, да и не могло быть – Анна сама жаждала этих ласк. Медленно поцелуи спускались всё ниже – шея, плечи, чуть приоткрывшаяся грудь – ему всё было мало. Глубокие вздохи Анны, всецело оказавшейся в его сладостной власти, сводили с ума, заставляли желать жену всё с новой силой. И вот, подхватив любимую на руки, Сергей понёс её в спальню.
Сейчас, найдя жену у зеркала, лишившуюся чувств, он вдруг сам себе признался, что в тот вечер он будто заново старался завоевать Анну, окончательно покорить, стерев из её памяти всё, что отдаляло её от него. Да, он ревновал её … к деревне, к её тихому прошлому без него, к тому времени, по которому, как оказалось, она тоскует! А сейчас, прижимая её рыдающую к своей груди, он ощутил вину перед ней.
- Архип, - позвал хриплым голосом, отгоняя тяжёлые мысли, - пошли за доктором! Немедленно!
Не прошло и часа, как высокий худой, близорукий человек, поблёскивая пенсне, вошёл в комнату. Вся его фигура с длинными худыми ногами в больших башмаках с блестящими пряжками, была нелепой и почти комичной. Особенно нескладной казалась его походка – доктор высоко поднимал тонкие ноги, точно боялся их промочить, шагая по лужам.
- Ну-с, - он близоруко уставился на Анну, - я так полагаю, вот моя пациентка… – доктор перевёл взгляд на Сергея, который, стоя у кровати жены, продолжал сжимать её руку.
- Да, доктор, - с волнением отвечал он.
- И что у нас произошло? –опустившись на подставленный Сергеем стул, доктор со щелчком раскрыл саквояж из крокодиловой кожи.
Сергей коротко рассказал о случившемся.
- Итак, сударь, попрошу вас оставить меня с пациенткой наедине, - мохнатые брови чудаковатого врача сдвинулись домиком.
- Но, я же муж… - растерянно возразил Сергей.
- Поверьте мне, сударь, доктор, как и священник, работает без свидетелей, - улыбнулся врач и добавил: - Я непременно расскажу вам обо всём, но чуть позже.
Оставив Анну с врачом, Сергей в беспокойстве прохаживался по коридору, прислушиваясь к тому, что происходило в спальне, но не слышал ни звука. Тяжёлые мысли вернулись к нему с новой силой. Вина перед Анной уже давно заставила его сомневаться в правильности своих поступков. И сейчас, ожидая вердикта врача, Сергей погрузился в свои размышления, пытаясь что-то решить для себя.
Уже давно он видел бледность нежного лица некогда со здоровым румянцем на щеках и какой-то печальный блеск в прекрасных глазах. Словно Анна непрестанно думала о чём-то. Если он пытался вывести жену из этой задумчивости, она улыбалась ему, говорила, что всё в порядке и смотрела на него с такой невыразимой нежностью, что у него щемило сердце. Сергей отдавал себе отчёт в том, что сказав Анне о своём пребывании в Тайном обществе, он невольно заставил её переживать за него ещё больше.
Она ни о чём не расспрашивала его, и он был ей за это благодарен безмерно. Потому что если бы она начала тревожить его вопросами, он ничего не смог бы ей объяснить. И дело было не просто в тайне, которую надлежало хранить, нет, всё обстояло гораздо сложнее! Как он мог бы объяснить жене то, что сейчас составляло смысл его деятельности? Какими словами можно было бы донести до нежной, неискушённой в политике юной женщины, почти девочки, суть и необходимость задуманного ими? И даже если бы он нашёл слова, разве же мог бы он надеяться, что Анна поняла бы его и не осудила? Не сталось бы так, что она, будучи необычайно набожной и ранимой, посчитав его действия преступными, бежала бы от него в страхе оказаться причастной к злодеянию?
Злодеяние… Теперь он вдруг с ужасом осознал, что их планы действительно могут оказаться преступными не просто с точки зрения закона, но и с точки зрения высшего суда! Ведь многие из членов общества выступали за убийство монарха. Нет, он не был с этим согласен, но и не высказывал решительного протеста. Выходит, сама мысль об убийстве не была ему омерзительной? Получается, он вовлекал Анну в своё преступление? Так может, ей действительно было бы лучше в деревне? Вырвав нежное создание из привычного мира, не убивает ли он её?
Скрипнувшая дверь комнаты отогнала его мысли.
- Доктор, ну что же вы скажете мне? – Сергей бросился к вышедшему в коридор врачу.
- Голубчик, - доктор с улыбкой смотрел на взволнованного супруга, - да не тревожьтесь вы так! Всё в порядке с вашей женой!
- То есть… Но как же этот обморок?! – Сергей в волнении взмахнул рукой.
- А чего вы хотели в её состоянии? Поверьте моему опыту: в её нынешнем положении это совершенно нормально. И могу вас заверить – доктор дотронулся до руки Сергея, - в ближайшие месяцы ещё не раз будут и обмороки, и истерики. Да, да, милейший! – видя изумление на лице Петрушевского, кивнул врач. – Именно так! А ещё приготовьтесь к капризам и переменам настроения! Надлежит потакать её желаниям, плюс регулярные прогулки и хорошее питание. Вот, собственно, и всё.
- Но… - Сергей, нахмурившись смотрел на врача, - что вы хотите сказать? Она здорова?
- Абсолютно здорова, голубчик! Просто ваша жена в положении! – смеясь сообщил врач.
В изумлении Сергей растерянно уставился на доктора и запустил руки в свою непокорную шевелюру.
- То есть вы хотите сказать…
- Да, да, - закивал врач, - да не стойте же вы здесь, идите к жене! Я оставлю рецепт успокоительного в гостиной, а гонорар за визит пришлёте мне позже. – Идите!
Сергей бросился в спальню.
- Право же, влюблённые мужья глупеют при таких известиях, - вслед ему пробормотал доктор и покачал головой.
