Пробуждение. Часть I. Глава 25

Коллаж автора, в работе использована картина Федора Алексеева "У Большого Каменного театра Петербургское наводнение 1824 года".

   Весна и лето 1824 промелькнули для Анны словно во сне. Вся жизнь разделилась на две части – до и после. До той роковой ночи, когда она потеряла неродившегося ребёнка, и после. Поначалу она ни дня не проводила без слёз. Сергей, возвращаясь вечером со службы, видя её заплаканные глаза, был очень нежен с ней. Подхватывая на руки, носил по комнатам, словно маленькую, шептал что-то ласковое. Анна видела его страдания - несмотря на улыбку, его лицо в такие минуты полнилось неизбывной мукой, которая пряталась где-то на самом донышке его тёмно-синих глаз. Он часто становился задумчив и отрешённо замирал, отложив взятую из шкафа книгу, просто молча сидел в кресле. Она считала, что он винит себя в том, что случилось. Осознание этого факта заставило её понять, что своим горем, своими слезами она терзает мужа, делая его едва ли не более несчастным, чем она сама. В самом деле, слёзы не могут изменить ничего, не могут вернуть ей дитя, а любя мужа всем своим существом, она не может делать его без вины виноватым. Поэтому Анна решила спрятать свою боль в самый отдалённый уголок сердца. Надо жить дальше! Господь милостив и непременно пошлёт им детей. Так настраивала она себя. 

Осень пришла рано. Дождливое лето, привычное для столицы, в этот год выдалось особенно слякотным. Серый мокрый гранит города наводил тоску. Ах, сколько бы отдала Анна, чтобы очутиться дома, в милых сердцу местах, пройтись по тенистым аллеям старого сада, спуститься к реке и, как когда-то очень давно, посидеть на берегу, глядя на размеренное течение воды. Безотчётная тревога жила в её сердце, временами казалось, что должно произойти что-то ужасное и непоправимое, но Анна гнала от себя это предчувствие и старалась казаться мужу беззаботной. Они словно оба играли друг для друга театральные роли – она, пряча от него своё материнское горе и безотчётную тревогу за него, он, скрывая от неё свою обеспокоенность за её судьбу в случае провала заговора, в котором принимал участие, и вину за то, что втянул её во всё это. Но актёры они были бездарные и оба прекрасно понимали это.

***
Время царствования отца для него соединилось в одном образе, который часто являлся ему во снах – процессия из траурных карет, тянущаяся из Зимнего дворца в Невскую лавру. Жуткое и фантасмагоричное событие перезахоронения останков императора Петра III стало для Александра олицетворением всего периода, когда на престоле России находился человек, которого судьба назначила ему в родители. В тот морозный поздний вечер столица содрогнулась от ужасающего зрелища – ночной мрак, траурная чернота одежд людей и убранства лошадей и карет, зловещая тишина в многолюдной толпе, потусторонний свет факелов, бросавший отблески на лица, делавший их могильно-бледными – всё это вместе не просто потрясло столичное общество, но и осело в душе наследника кошмарным воспоминанием.
Вот и сегодня он спал плохо и вновь видел этот сон. Проснувшись среди ночи в холодном поту, сразу подумал о плохом. Что-то определённо должно было случиться, в противном случае этот сон бы не приснился опять.
Последний раз так было этим летом, накануне смерти Софии. В ту ночь он тоже проснулся от этого страшного видения, а через неделю не стало его единственного ребёнка. Шестнадцатилетняя София Нарышкина, его маленький белокурый ангел с небесными глазами на пол-лица, много лет страдавшая от чахотки, ушла тихо. Господи! Как же тяжело, как же невыносимо тяжело осознавать, что все его дети страдали за его грехи! Младенцы Мария и Елизавета, ушедшие давно, и вот теперь – София, его любимица. А он уже планировал её свадьбу с Андреем Шуваловым. Наверное, Мария Нарышкины, мать Софии, была права, когда торопила со свадьбой. Но он отложил, хотел, чтобы дочка поправилась, и лейб-медики Миллер и Реман обнадёживали, что девушка излечится, ему хотелось, чтобы свадьба стала действительно радостным событием, а в результате – Софьюшка невестой лежала в гробу. В тот день с утра он был на артиллерийских учениях в Царском, и когда из Колтовской слободы *пришла скорбная весть, поначалу даже не поверил. А потом не выдержал, слёзы сами заструились из глаз. Однако тогда он нашёл в себе силы и уже через четверть часа продолжал учения. Иначе сердце его разорвалось бы от горя. 

Жан-Урбен Герен. Портрет молодой леди.Софья Дмитриевна Нарышкина (1808—18.06.1824) с. 1800. 6,6х5,8. Новгородский государственный музей.

Она пришла не для земли;
Не по-земному расцветала,
И как звезда она вдали,
Не приближаясь к нам, сияла;
И вот, судьбе своей верна,
Ей обреченное свершила:
И всё небесное она
В красе на небо возвратила.

Плетнёв**, написавший эти строки, очень верно уловил – и третьему его ребёнку не суждено прийти в сей мир для радостей земных, его дети – ангелы, и сейчас они молятся о нём и о России у престола Всевышнего. Александр верил в это и ощущал всей свой душой.

Отогнав горестные воспоминания, встал, мучила жажда, и он залпом выпил бокал воды. Смешно… ему хотелось пить, а городу – по всем приметам – вновь было не избежать наводнения. Ветер с залива не утихал уже несколько дней, неся холод и сырость. Ожидали прибавления воды. Вот он и сон – очередное предупреждение и новом несчастье. Александр, накинув халат, опустился на колени перед образами и принялся молиться.

***

Не зря молился император! Начало ноября нынче выдалось на редкость ненастным. Моросящий дождь и холодный ветер не стихали всё время. Особенно непогодным стало шестое ноября, так что к семи часам пополудни на Адмиралтейской башне зажгли сигнальные фонари, предвещавшие жителям города наводнение. В ночь разыгралась настоящая буря. Ветер завывал за окнами точно стенающее живое существо. Крупные капли усилившегося дождя ударяли в стёкла, выбивая тревожную дробь. Как изнывающий от холода путник, непогода будто просилась в дом, моля о приюте. Анна проснулась от этих звуков и села на кровати. Сергея в комнате не было. Накинув лежащую на кресле шаль, она осторожно выскользнула из спальни, из приоткрытых дверей кабинета пробивалась узкая полоска света, Анна вошла в кабинет. Сергей сидел за столом и что-то писал. Его лицо было сосредоточенным и в отблесках свечи казалось очень бледным. Сердце молодой женщины болезненно сжалось.
- Сердечко моё, что случилось, почему не спишь? – заметив жену, он оторвался от своих записей.
- Серёжа, мне как-то не по себе, - тихо проговорила она, печально улыбаясь. – Разыгралась настоящая буря.
Она шагнула к мужу и устроилась у него на коленях, положив голову ему на грудь.
- Не тревожься, мой ангел, - его губы скользнули по её щеке, а рука охватила талию. – Это всего лишь ветер.
- Будет наводнение? – прямо спросила Анна, дотронувшись пальцем до его носа.
- Да, скорее всего, - честно отвечал он и сразу попытался успокоить жену: - Но это же не впервые! Даст Бог, переживём и это.
Видя тревогу в её глазах и волнение, горячим румянцем тронувшее щёки, он встал, держа жену на руках и проговорил бодрым тоном:
- Идём-ка спать, я засиделся сегодня, - его глаза сияли тем синим пламенем, которое обычно заставляло Анну трепетать от предвкушения.
Она ничего не ответила, лишь лукавая улыбка заиграла на губах.
С какой-то отчаянной нежностью Сергей поцеловал жену и опустил её на кровать, встал рядом с ней на колени. Его руки скользнули по её плечам, стягивая рубашку, обнажая плечи и грудь. Анна смущённо улыбалась, краснея под его восхищённым взглядом. Это её трогательное смущение всякий раз сворачивало в нём тугую пружину, которая доводя его до исступления, заставляла до боли желать свою жену, как в их первый раз.
В эту ночь, срывая крыши небольших домов и сараев, вырывая с корнем деревья, бушевала непогода, но для Сергея и Анны это было не в их мире. За стенами дома свирепела Нева, вышедшая из берегов и поглотившая большую часть города, потоки воды с рёвом устремились на бедную столицу, пожирая сажень за саженью. Как хищный зверь, ищущий добычи, холодная бурлящая стихия захватила подвалы и первые этажи домов, перевернула лодки, и увлекая за собой стволы деревьев и всевозможный скарб, сметая всё на своём пути, понеслась по улицам.
А здесь, в спальне, при тусклом мерцании свечей на шандале***, Анна трепетала от неистовых ласк мужа. Закусив нижнюю губу, она выгибалась навстречу его рукам, которые скользили по её телу, касаясь самых потаённых уголков, и с небывалой страстью отвечала на его жадные поцелуи. Когда громкий стон вырвался из груди Анны, огненные стрелы пронзили чёрное небо и раздался громовой залп чудовищной силы.

***
Наводнение 7 ноября 1824 года стало сильнейшим бедствием, пережитым столицей в XIX веке. Как скала среди кипящего моря, выдерживая небывалый натиск волн, стоял Зимний дворец. Волны с рёвом разбивались о его стены и окропляли брызгами почти до самой крыши.
Дворцовая площадь, залитая невскими водами, представляла собой одно большое озеро, изливавшееся на Невский проспект и широкой рекою устремлявшееся до самого Аничкова моста. По улицам неслись брёвна, дрова, мебель. Около двух часов пополудни на Невском показался двенадцативёсельный катер, руководимый самим генерал-губернатором графом Милорадовичем****, по приказу императора катер, как и ещё несколько лодок, оказывали помощь спасшимся от стихии. В спасательных операциях лично принимал участие и генерал Бенкендорф*****, успел спасти многих терпящих бедствие за что получил из рук императора бриллиантовую табакерку.
Каменные и чугунные мосты выстояли, однако очень сильно пострадала гранитная набережная Невы – множество камней было сдвинуто или вообще унесено. В третьем часу пополудни вода начала отступать, и к семи часам вечера кое-где уже можно было проехать в экипаже.
Стихия отступила, однако город ещё долго залечивал полученные раны, и главное – нельзя было вернуть сотни погибших людей. 

***

***
Трагические события на время отодвинули прежние заботы, казавшиеся теперь незначительными. Но по прошествии нескольких дней, после долгих колебаний Сергей, наконец, решился на откровенный разговор с женой, как ему то советовал Николай. Вернувшись раньше обычного домой, в передней наткнулся на встревоженного Архипа.
- Слава Богу, Сергей Владимирович! А мы тут уж и думать не знаем что, - старик принял у барина мокрую шинель и стряхнул с неё дождевые капли.
- Да что стряслось? – Сергей обеспокоенно посмотрел на камердинера. – Анна Александровна в порядке?
- Не извольте беспокоиться, барин, с голубушкой нашей всё хорошо, а только неужто Нева не отступит?
-Архип, ну опять ты! - поморщился Петрушевский и добавил вполголоса, поднеся палец к губам: - Попридержал бы язык!
- Так ведь страсть сколько народу потонуло! – развёл руками старик. – Неужто ещё будет?
- Бог даст – обойдётся! – он хлопнул Архипа по плечу и прошёл в кабинет, мысленно прокручивая предстоящий разговор с женой. Тянуть дальше он не хотел.
Сели ужинать.
- Аня, нам нужно поговорить, - осторожно начал он, пока жена разливала суп.
Она слишком хорошо знала этот его тон и напряглась, ожидая плохих новостей.
- Да, милый, что-то случилось, или ты о наводнении, неужели это ещё не конец? – Анна подняла на мужа встревоженный взгляд. – Столько людей погибло! Сегодня молочник не приехал, Дарья голода опасается, лавки затоплены, рынок...
- Нет-нет, не тревожься, - он попытался улыбнуться, но улыбка вышла натуженной. – Это не впервые. Да, жаль погибших. Но на всё воля Божья. Как-нибудь переживём. Я о другом хочу поговорить, – Сергей отложил вилку и поднёс к губам салфетку, оттягивая время, наконец, глядя в глаза жене, решился: - Ты же знаешь о… об обществе, в котором я участвую?
- Да, - она постаралась казаться спокойной, принялась разливать чай, хотя от Сергея не укрылось, как подрагивали маленькие пальчики.
- Я просто хочу, чтобы ты знала… - проговорил он и вновь замолчал, подбирая слова. – В случае, ежели со мной что-то случится, то ты можешь рассчитывать на помощь и поддержку Николая.
Поставив чайник на стол, Анна серьёзно посмотрела на мужа, пронзая его своим внимательным, проникающим в душу взглядом и ответила тихо:
- Да, я понимаю…- она кивнула и опустила лицо, скрывая подступившие слёзы, принялась помешивать ложечкой дымящийся ароматный чай.
- Николай – мой друг, и я полностью доверяю ему, - продолжал Сергей. - Он обещал мне позаботиться о тебе в случае, ежели возникнет такая надобность… - Сергей говорил твёрдым голосом, но Анна ощущала его напряжение.
- Я хочу, чтобы ты… ежели будет нужно… - после паузы вновь заговорил он, - Чтобы ты не считала себя связанной и… Одним словом, ежели со мной что-то произойдёт, ты вольна устраивать свою судьбу, а обо всех материальных вопросах я уже позаботился: имение в случае смерти тётушки, достанется тебе, я отказался от наследования в твою пользу. Потому в случае объявления меня государевым преступником имение не отнимут.
- Серёжа! – Анна попыталась остановить этот его невыносимый монолог, но он жестом остановил её и продолжал ровным тоном:
- Ангел мой, пожалуйста, не прерывай меня! Это действительно важно. Ты сейчас смущена моими словами, они кажутся тебе ненужными и… возможно, даже возмутительными, но я должен сказать тебе это, - он посмотрел ей в глаза, и в его взоре читалась решимость.
Анна, сначала действительно возмутившаяся его речью, вдруг поняла, что все эти слова даются ему с невероятными усилиями, мучительная боль пряталась в тёмно-синем взоре, напряженная морщинка залегла между бровями. Поэтому она взяла себя в руки и заставила дослушать до конца, хотя больше всего на свете ей хотелось не слышать этих его слов.
- Однако всё это я должен тебе сказать, ибо не могу быть уверен в успехе нашего предприятия… - настойчиво продолжал Сергей. - Я не хочу, чтобы ты пострадала от моей репутации. Да, какое-то время в свете будут говорить, но… ежели ты встретишь достойного человека и… словом, общество вскоре забудет, что ты была супругой заговорщика. И ещё ты должна написать адвокату князя Черкасского, твоего покойного деда. Если бы не эти обстоятельства, - его губы сжались в тонкую линию, - Я бы не хотел никаких наследственных дел, но сейчас ты вольна принять эти средства. Наше имение не принесёт тебе больших денег, тогда как наследство князя сделает независимой женщиной.
- Милый, - Анна протянула через стол руку и сжала пальцы мужа, - Хорошо…- её голос дрогнул. - Я сделаю всё, как ты хочешь, но… - Она вдруг встала и, сев ему на колени, ладонями сжала его лицо, глядя в глаза, заговорила горячо, боясь, что он не даст ей высказаться: - Ты должен знать одну вещь… И в горе, и в радости – это не просто слова! Во всяком случае, для меня. Я напишу адвокату князя, я приму дружескую помощь Николая, я сделаю всё, что угодно, только оставь за мной право быть с тобой до конца!
- Милая, ты не… - попытался остановить её Сергей.
- Молчи! – маленькая ладонь закрыла его рот, в потемневшем взоре читалась решимость. – Ты говорил, я слушала, теперь – моя очередь. Я люблю тебя! И Господь сделал меня твоей женой не для того, чтобы я вот так легко отказалась от своей любви. Слышишь?! – она почти гневно посмотрела ему в глаза. – Ты всегда признавал за женщиной право быть личностью. Помнишь наш разговор тогда, в имении?
- Да… - он кивнул внутренне восхищаясь женой, Сергей никак не ожидал, что она может быть столь твёрдой, капризы, слёзы, упрёки – он был готов вынести всё это, но её реакция была иной. Сейчас он видел полную решимости женщину, которая была готова отстаивать своё право самой вершить свою судьбу.
- Так вот, я сделаю всё, что ты хочешь, но… Я никогда не смогу принадлежать другому, - тихо, почти шёпотом, призналась она, не стараясь сдержать слёз, которые сверкали на ресницах, и вдруг, сама не ожидая от себя такого порыва, страстным поцелуем прильнула к губам мужа. 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

________________

* София умерла на даче Нарышкиных Ma Folie в Колтовской слободе у Крестовского перевоза.

** Пётр Алекса́ндрович Плетнёв — критик, поэт пушкинской эпохи, профессор и ректор Императорского Санкт-Петербургского университета.

*** Шандал - [от тюрк. шамдан из перс.] Устар. Массивный подсвечник.

****Михаи́л Андре́евич Милора́дович (1771—1825) — русский генерал от инфантерии (1809), один из предводителей русской армии во время Отечественной войны 1812 года, Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор и член Государственного совета с 1818 года.

*****Алекса́ндр Христофо́рович Бенкендо́рф (23 июня [4 июля] 1782 — 11 сентября [23 сентября] 1844) — российский государственный деятель, военачальник, генерал от кавалерии; шеф жандармов и одновременно Главный начальник III отделения Собственной Е. И. В. канцелярии (1826—1844).В момент наводнения он стоял на балконе с государем императором Александром I. Сбросил с себя плащ, доплыл до лодки и спасал весь день народ.