Изгибая время в дугу. Глава 1
ГЛАВА 1.
Корабль встретил новых членов экипажа полнейшим отсутствием кого бы то ни было у приемного люка. И вообще палубы были пусты – ни одного человека. Это несколько обеспокоило Никиту.
- Профессор, а где экипаж?
Докучаев улыбнулся.
- А вы рассчитывали увидеть толпы космонавтов, снующих туда-сюда? Увы, Никита, это не штурмовой корабль дальней разведки. Это вполне себе респектабельное исследовательское судно, и основные функции его автоматизированы. К тому же, ручное управление при всех тех операциях, что я описывал ранее, просто невозможно из-за сложности этих самых операций. Так что экипаж этого корабля, - профессор обвел рукой окружающее пространство, - минимален. Только техники спецоборудования, ну и я со своим секретарем. А вот ваш корабль, уважаемый космонавт Никита, он значительно меньше, но членов экипажа больше. Идемте в кают-компанию, я вас познакомлю с остальными членами экипажа. Да-а-а, багаж оставьте здесь. Его отправят в ваши каюты.- И не оглядываясь, профессор пошел вперед по коридору. За ним последовала секретарь-референт Ингрид, следом Вера и замыкал процессию Никита.
Вскоре профессор остановился перед закрытой дверью, и, толкнув ее, распахнул и вошел. Остальные последовали за ним. Это и была кают-компания. За столом сидело четверо. Первым был представлен как хроноскопист, англичанин Джон Доббс. Рыжеволосый, среднего роста, с крупными чертами лица. В общем, запоминающаяся с первого взгляда, личность. К тому же он был, судя по первой реакции, молчалив. Хотя, знаком с древними предрассудками, типа поцеловать даме ручку. Никита давно не видел исполнения этого обычая, потому был удивлен.
Второго представили как этнолога, и, по совместительству генетика, и даже, по словам профессора, немного эзотерика, глубоко изучившего многие древние тексты. Это была девушка и звали ее Виктория Паганини. Нет, она была русской, но где-то в ее родовое древо влезли итальянцы, отсюда и фамилия. Скромная, непритязательная девушка с черными, как смоль, волосами (наверное, еще одно наследие итальянцев) и пронзительным взглядом голубых, почти синих, глаз. Казалось, она пыталась с первого разу вызнать всё, что лежит внутри Никиты. Он, конечно, не стал ей целовать руку, вот уж ни к чему эти жеманства в наши то времена. А, как и положено, по отношению к члену экипажа, крепко, но осторожно пожал руку.
А вот дальше был сюрприз для Никиты, потому что дальше встали два человека, с которыми, в свое время Никита съел не один пуд соли. Проще говоря, это были бывшие члены его команды, которых по причине здоровья списали на берег, то бишь, на Землю: Педро Гонсалес и Ян Ларсен. Никита подошел к друзьям и сгреб их головы, соединяя со своей. Причем, произошло это так стремительно, что реально послышался строенный стук голов. Но друзья не обиделись. Так постояли несколько секунд, после чего Никита оттолкнул друзей от себя.
- Вас, наверное, уже представили. Но я думаю, мое представление будет не лишним.- С этими словами, Никита повернулся к остальным. Правда, Педро пытался помешать, но безуспешно.
- Итак, представляю всем моих старинных, и, что самое важное, верных друзей. То, что я стою перед вами, во многом их заслуга. Педро вытащил меня из логова препротивных слизняков, куда я угодил по неосторожности. При этом он здорово пострадал, продираясь со мной через заросли колючек местного растения, чьи иглы, как оказалось, были отравлены. Но Педро упал без сознания, лишь когда сдал мое бесчувственное тело подбежавшим членам экипажа. После этого он долго лечился, но яд все же успел навредить, и Педро пришлось оставить наш отряд.
Ян же был со мною, когда нас отрезали от основной группы "тени в ночи". Жуткая, скажу вам, была эта ночь. Но я постоянно ощущал плечо товарища. А потому мы смогли продержаться до утра, когда "тени" исчезли. Потом была медкомиссия, которая отстранила Яна от полетов. И все мы очень сожалели об этом решении, потому что действия Яна были безукоризненны. Ну, да медикам виднее.
И еще. Казалось бы, Педро, как истинный испанец, должен быть горячим парнем. Но внешность обманчива. Где он горяч, так это в оценке обстановки и принятии решений. Здесь ему цены нет. А в паре с Яном – это вообще неубиваемый дуэт, поскольку Ян очень трезв, и непродуманные решения отметает сразу, причем, с серьезными доводами.
Так что прошу любить и жаловать моих друзей.
Послышались одиночные хлопки. Хлопал профессор.
- Браво, Никита. Дали замечательную характеристику своим друзьям. Стало быть, психологи Центра все правильно сделали при подборе экипажа.
- Но профессор, - ответил Никита. – Ответьте, зачем три профессионала для такого маленького коллектива космонавтов?
- Не поверите, Никита, но остальные три космонавта не меньшие, а, возможно даже, большие профессионалы, но в своих областях. Мои ассистенты перерыли тысячи личных дел, пока наткнулись на тех троих специалистов, которых вы можете лицезреть. Потому принято решение: каждому специалисту должен быть приставлен персональный охранник. В частности, Джона Доббса будет охранять Педро Гонсалес, Викторию Паганини – Ян Ларсен. Ну, а вы, уважаемый Никита будет шефствовать над Верой Лисовской.
Услышав этот ответ, Никита даже обиделся. Его и его друзей, космических разведчиков, записали в охранники. Профессор заметил перемену настроения Никиты.
- И не нужно обижаться. По крайней мере, двое из трех охранников уже вряд ли когда-либо вновь станут разведчиками. Да и ваш срок на службе космической разведки подходит к окончанию. Так что пора подумать о своей будущей жизни.
Такого поворота в разговоре Никита явно нет ожидал.
- Профессор, если, по-вашему, мы являемся инвалидами, то зачем мы вам в такой сложной операции?
- Вот тут мы подошли к сути нашей экспедиции, - ответил профессор. – Так что всех прошу усаживаться. Начнем инструктаж.
Когда все расселись, профессор осмотрел присутствующих и начал говорить негромким голосом.
- Для начала на простом примере поясню, что же может делать данный космический корабль. Ингрид, начинайте.
Секретарь кивнула и что-то щелкнула на пульте, расположенном перед нею. И сразу сзади нее у потолка зажегся прожектор, луч которого был направлен на зеркало, расположенное на противоположной стене. Отразившись от него свет, попал на стену несколько ниже прожектора.
- Вот примерно так, мы будем работать с потоком фотонов, который обнаружит наш телескоп. Как видите, чисто виртуальная реальность. Ингрид продолжайте.
По этой команде секретарь еще раз щелкнула тумблером на пульте, и зажегся еще один прожектор, поменьше размером. Его луч попал на зеркало, расположенное невдалеке от первого, и отразившись луч второго прожектора образовал пятно неподалеку от первого пятна.
- Как видите, оба пятна идентичны по наполнению, в том смысле, что они оба виртуальны. Теперь управляя вторым зеркалом, мы сводим два отражения вместе, - и он кивнул секретарю, которая стала управлять вторым зеркалом, приведя второе отражение в место расположения первого пятна. Когда пятна слились вместе, профессор продолжил:
- Как видите, природа обоих пятен идентична, что и следовало доказать.
И профессор с видом победителя посмотрел на присутствующих. Но наткнувшись на непонимающие взгляды, профессор помрачнел.
- Вижу, не все поняли гениальность замысла. А заключается она в том, что все вы будете иметь виртуальный образ, который попав в виртуальную реальность, а именно, в поток фотонов, будет чувствовать в этой реальности, как в своей стихии. При этом, как и в случае с потоком, отраженным от зеркала, ваши виртуальные образы будут иметь прямую связь со своими прототипами. И фактически получается, что действовать будете вы, но через ваши виртуальные образы. Теперь понятно?
- Профессор, а как вы планируете нас ввести в поток фотонов? – Поинтересовался Никита.
- О, это просто. В соседнем помещении создан модуль космического корабля, точнее, копия посадочного модуля. На нем же есть глайдер, с помощью которого вы будете перемещаться над поверхностью Земли… если в этом возникнет необходимость.
- И кто будет капитаном этого корабля? – гнул свое Никита.
- Конечно, вы, Никита. Вы назначаетесь руководителем экспедиции, и все члены команды должны выполнять ваши команды. И это не обсуждается.
- Профессор, - встрял в разговор Педро Гонсалес.- Один маленький, но важный вопрос. Насколько я понимаю, мы будем на прямой связи с нашими образами, это так? – И когда Докучаев утвердительно кивнул, продолжил, - Хочу напомнить, что все космонавты – это живые люди, и им свойственно отправление физиологических нужд и прием пищи и воды. Но как это делать, если мы вынуждены быть на постоянной связи с нашими образами?
- Вот это вопрос делового человека, что радует. Отвечаю. Связь между космонавтом и его образом живая, обоюдная. Если космонавту вдруг понадобится справить нужду или подкрепиться, ему достаточно будет об этом подумать, чтобы передать сигнал образу. И образ выполнит необходимую команду, а космонавт почувствует облегчение, пусть и виртуальное, НО ведь мы часто обманываем свой организм, не правда ли?
Конечно, полного замещения человека образом не получится. И все, о чем я говорю, больше теория без практики. Но мы продумали и этот вариант. Образам, как и людям, нужно отдыхать по ночам. Причем, этот отдых будет с разрывом связи между человеком и образом. Это нужно для того, чтобы ночью космонавт все-таки справил нужду …до конца, а также подкрепился.
- Но если мы все ночью выйдем из образа, сможем ли потом в него вернуться? – Спросила Вера.
- И этот вопрос хорош. Я тоже об этом думал. И предлагаю такой вариант решения. Три охранника делят ночь на три смены, тем самым поддерживая связь со всей группой. И если вдруг понадобится помощь других космонавтов, то стоящий на охране подаст установленный сигнал, и вся группа вернется в свои образы.
Профессор обвел взглядом сидящих.
- Еще есть вопросы? – Вопросов не было.
- Что ж, тогда прошу занимать свои места в корабле, и начнем сопряжение ваших образов с потоком фотонов. Никита, вы, как командир корабля, имейте в виду, что вы спускаетесь на планету в автоматическом режиме. Перед самой землей берете управление на себя, и в ручном режиме выбираете площадку для посадки. Дальше действуйте по обстоятельствам.
- Понятно, профессор.
- Тогда всех приглашаю в спускаемую капсулу.
***
Все последовали за профессором в следующую комнату, которая оказалась не рубкой корабля, а всего лишь гардеробной, в которой висели скафандры. Комната была разделена на две части, вероятно, по половому признаку. Так и оказалось. В левой части висели два скафандра – для девочек, а в правой – четыре, для мальчиков. Так что присутствие Ингрид, которая помогала надеть скафандры женской половине экипажа, оказалось кстати. Единственному невоенному мужчине – хроноскописту Джону Доббсу помогли сами космонавты. Участие профессора не понадобилось
А вот далее произошел инцидент, который еле-еле успокоил Докучаев. Дело в том, что Вера Лисовская напрочь отказалась надевать шлем, да еще и опускать забрало. Причины своего нежелания она не поясняла. Вот не хочу и всё. Не менее бурно среагировал Никита, который уже вошел в роль капитана корабля.
- Уважаемая Вера Лисовская, как капитан этого корабля, я приказываю вам надеть шлем с закрытым забралом. Иначе я вынужден буду вас отстранить от участия в экспедиции.
- Да и отстраняйте, подумаешь, не больно и хотелось.- Обстановка накалялась. Все члены экипажа, профессор и Ингрид окружили спорщиков, но молчали. Лисовская поняла, что перегнула палку.
- Профессор, ну хоть вы скажите этому солдафону, что он не прав. Мы ведь виртуальные космонавты, при этом Вера подчеркнула слово «виртуальные», - И нам совсем не обязательно придерживаться их военных регламентов.
Профессор кашлянул и посмотрел на Лисовскую.
- В том-то и дело, уважаемая Вера, что ваш капитан абсолютно прав. А вот вы, вероятно, так до сих пор и не поняли, что ваша связь с вашими образами хоть и виртуальная, но вполне реальная. И если вы не наденете шлем, то и ваш виртуальный образ будет без шлема.
- Ну и что, профессор? Мы же приземлимся ни куда-нибудь, а на Землю, понимаете вы это. Пусть и в прошлое на тысячу лет назад. Что может быть опасного на Земле? Да я вам, как специалист по раннему средневековью, а ведь именно в это время мы планируем попасть, расскажу все, с чем мы можем встретиться. Это редкие племена, разбросанные по степям и лесостепям. И задача у них выжить. Вот и поможем нашим предкам… чем сможем. И я не вижу угрозы со стороны людей, которые заняты добыванием хлеба насущного. К тому же флора и фауна того времени более-менее известны, и угрозы не представляют. - Увидев недовольный взгляд профессора. Лисовская примирительно добавила, - Ну, хорошо, я возьму шлем в руку. Будет угрожать опасность, надену. В конце концов, в том и заключается обязанность моего охранника, чтобы в случае чего меня защитить. Разве не так, уважаемый профессор? – И Вера мило улыбнулась профессору.
- Нет, не так, уважаемая Вера Лисовская. Он НЕ является вашим персональным охранником, как вы себе, вероятно, вообразили, а таким же членом экипажа, как и вы. Более того, Никита является командиром корабля, а потому ВСЕ его указания должны восприниматься членами экипажа, как приказы. Это понятно?
- Профессор, ну почему так жестко-то? Ведь данная экспедиция, можно сказать, является этнографической, с нырянием в прошлое. А потому руководителем экспедиции должен быть этнограф, в смысле, Виктория Паганини. Но если вы сексист, пусть будет хроноскопист. Он мужчина, к тому же из страны, где крепки устои общества. В конце концов, это же не военная экспедиция, а научная. Значит, и руководить ею должен человек от науки, а не от армии.
- Вы так и не поняли, Вера Лисовская, что вы отправляетесь не просто в научную экспедицию, примерно такую, как ваши археологические экспедиции, а в экспедицию в прошлое. Все что вы наговорили – это сплошные клише, которые современная история, а за ней и археология, навязывают обществу. А вот что было на самом деле, неизвестно никому, в том числе, и вам. И вы выбраны для участия в экспедиции по той простой причине, что, будучи археологом, вам проще классифицировать те события, в которых вы будете участвовать. Опять же, ваш авторитет в науке, является гарантом того, что к вашему мнению прислушаются и остальные члены вашего сообщества. Пора, наконец-то, сдуть пыль веков и нашей истории, и представить ее в изначальном виде.
Профессор еще раз посмотрел на Веру.
- Но если вы не считаете правильным подчиняться назначенному мною командиру экспедиции, вы вправе отказаться от участия в ней. Это будет неприятно, но не смертельно для экспедиции.
И Докучаев выжидательно посмотрел на Лисовскую. А та растерялась. Вот так вот сразу ей указали место, пояснив, что она не является главным звеном. А она так рассчитывала, что подобная экспедиция будет чисто археологической. А значит, и руководителем должна быть она, Вера Лисовская. А эти накачанные мужланы должны знать свое место – телохранителей, то бишь, хранителей ее тела. И не более. Но вылетать из экспедиции по пустяковой причине тоже не хотелось. Ладно, она зажмет себя в кулак, но уж на земле оторвется по полной. И пусть этот самец только позволит себе лишнего. Она поставит его на место, покажет, кто в экспедиции главный.
Вера мило улыбнулась своим мыслям… и надела шлем, который Ингрид тут же защелкнула. После чего опустила забрало шлема. Инцидент был исчерпан и экипаж проследовал в следующее помещение, которое как раз и оказалось модулем спускаемого аппарата. Впереди перед пультом управления в обширное остекление был виден бескрайний космос. Перед пультом стояло кресло, куда и уселся Никита, как командир корабля. Остальные расселись, точнее, разлеглись в подготовленные ложементы. Профессор осмотрел кабину космолета, улыбнулся, и, кивнув Ингрид, вышел вместе со своим секретарем, пройдя в рубку реального космического корабля.
- Командир, доложите о готовности к спуску.
- К спуску готовы.
- На несколько секунд вы потеряете сознание, после чего сразу окажетесь в капсуле, спускающейся на Землю.
- Вас понял.
***
Все произошло так, как говорил профессор. Очнувшийся от небытия Никита увидел, что капсула вошла в плотные слои атмосферы и несется к Земле по рассчитанной траектории. Вмешиваться в работу автопилота он не стал, еще не время. А потому просто наблюдал. Сзади послышалось шевеление. Это члены экипажа приходили в сознание. Но Никита не стал оглядываться, скоро встреча с поверхностью. Поэтому он взял управление на себя и повел капсулу над поверхностью, выбирая удобное для посадки место. При этом Никита обратил внимание на особенность местности: слева и справа лес вплотную подходил к лесной дороге, которая непонятно откуда шла и куда вела. Была она достаточно широкой, так что можно было сесть и на нее. Но что-то внутри удерживало Никиту от подобного поступка.
Так они пролетели минут двадцать. Но вот впереди слева показалась поляна, вполне пригодная для посадки. Казалось, лес в этом месте отступил по непонятной причине, и образовалась поляна с буйством цветов самой разной окраски. Это не понравилось Никите, но выбора не было, поэтому он заставил капсулу зависнуть над полянкой, и медленно и аккуратно посадил корабль. Когда Никита убедился, что все четыре лапы корабля устойчиво стоят на земле, он объявил команду на выход.
Все зашевелились, стали вставать с ложементов и потянулись за Никитой вниз, на нижнюю палубу, где была рампа. Шли попарно, как и было обговорено на совещании. Так получилось, что за Никитой пошла Лисовская, вместе с Джоном Доббсом шел Педро Гонсалес, а с Викторией Паганини – Ян Свенсон. Когда все собрались на нижней палубе, Никита нажал на кнопку опускания рампы, и когда она стала опускаться, первым ступил на нее, чтобы оценить обстановку.
Едва рампа опустилась, мимо Никита пулей промчалась Вера Лисовская, кинувшаяся к цветам на лугу. При этом она подняла забрало, потому, когда стала рвать луговые цветы, она их нюхала, наслаждаясь ароматом. Никита чуть не раскалился докрасна от такого поступка, и хотел отругать непокорную Лисовскую. Внезапно послышался посторонний шум. Казалось, кто-то громко полощет белье. Никита на всякий случай сбежал с рампы в сторону Лисовской и вовремя. Из-за взгорбка, что был впереди, показался… настоящий дракон. Он взмыл над дорогой метров на тридцать и полыхнул пламенем из клыкастой пасти. Причем дыхнул не просто так, а в сторону Лисовской, которая увлекшись цветами, ничего вокруг не замечала.
У Никиты не было ни одного мгновения времени в запасе. В каком-то невероятном прыжке он долетел до сидевшей на корточках Веры, и едва приземлившись, схватил ее за скафандр и отбросил в сторону от полыхнувшего пламени. А сам, сделав кульбит, отлетел в другую сторону.
- Какого…, - возмущенно воскликнула Вера, поворачиваясь. И застыла, раскрыв рот и, не закончив фразу.
Перед ней метрах в пятидесяти в воздухе завис, а точнее, буквально застыл огромный ящер, из пасти которого вырывалось пламя. Но и пламя было застывшее, не долетевшее до земли около метра.
Вера растерянно оглянулась, и увидела, что Джон Доббс, стоя на рампе, выполнял какие-то пассы. При этом он развернулся в сторону ящера, что-то шепча.
Вера пришла в себя быстро, и сразу же ее всколыхнула обида на Никиту.
- Вы знаете, командир, - Вера постаралась влить побольше яду в последнее слово, - совсем не обязательно было меня швырять как куклу. Я все-таки живой человек.
- Вы знаете, Лисовская, - перешел Никита на официальный тон, - если бы вы попали под факел пламени этого дракона…
- …Ящера, - перебила Вера.
- Не суть важно. Так вот, по минимуму вы получили бы сильнейший ожог лица, потому что в нарушение моего приказа, подняли забрало, что для вашей красоты было бы несоизмеримой потерей. И вряд ли бы даже профессор смог бы восстановить вас прежнюю. А по максимуму, вы получили бы сильнейший шок, несовместимый с жизнью. И мы сейчас, вместо этого разговора, оплакивали бы вас.
- Но ведь ничего не случилось. Ящер обездвижен, а значит, не опасен.
- Кстати, не забудьте сказать «спасибо» Джону, за его оперативное вмешательство. Потому как трезво оценивая ситуацию, должен признаться, что я не успевал вас отбросить с линии факела огня, выброшенного этим драконом, или, по-вашему, ящером.
Но Вера и здесь нашла, за что зацепиться.
- Если так, то нечего было швырять меня, как куклу.
Никита посмотрел на Лисовскую как на умалишенную, махнул рукой и обратился к Доббсу.
- Джон, как долго вы можете удерживать этого дракона/ящера в состоянии заторможенности?
Доббс, а за ним Педро, Ян и Виктория спустились с рампы. При этом Доббс направился к дракону, а остальные остановились у рампы. Обойдя дракона, Доббс повернулся к Никите.
- С полчаса удержу, пожалуй. Но если командир разрешит, я попробую с ним поговорить.
- А это не опасно? Вдруг снова пыхнет пламенем?
- Я постараюсь любые его подобные попытки не допустить.
- Ну, пробуйте. Только прошу вас, не открывайте забрало шлема. Судя по всему, температура пламени невысока, иначе сам дракон в нем изжарился бы. Так что скафандр выдержит атаку, если она будет произведена.
- Хорошо командир.
Доббс стал делать пассы, что-то шепча, и с драконом начались преобразования. Для начала Доббс убрал струю пламени. После чего сложил дракону крылья и, усадив его на задние лапы, обвил хвост вокруг них. Пока Доббс выполнял эти операции, Никита осматривал дракона.
Был он длиной метров двадцать, если мерять от кончика носа до кончика хвоста. Но метров десять был сам хвост, толстый у туловища и утончающийся к концу. На конце же было что-то вроде треугольной нашлепки, очень похожей на конец стрелы. Голова была огромной, не меньше метра в длину и с полметра в толщину. Судя по открытой пасти, зубы стояли в два ряда: внутренние и внешние. Внешних было меньше, и они, судя по всему, чередовались при закрытой пасти. Так что вряд ли мешали друг другу. Глаза вызвали интерес у Никиты. Зрачки были как у кошек, вертикально расположенные.
Лапы были громадными и заканчивались тремя пальцами, с огромными когтями. Посмотрев на когти, Никита поежился, не дай Бог встретиться с этим зверем на узкой дорожке – мало не покажется.
Доббс закончил свои манипуляции и жестом показал, чтобы все отошли к рампе. Послушались все, даже Лисовская. И с любопытством стали наблюдать, что будет дальше. Доббс тоже отошел к рампе, после чего щелкнул пальцами. И дракон ожил. Но поскольку его действия были ограничены, он стал изливать на людей потоки своей речи. Проще говоря, стал говорить. Говорил он в басовом диапазоне, причем очень быстро, но совершенно непонятно. Все стали недоуменно переглядываться, поскольку никто ничего не понимал.
Впрочем, в гляделках не участвовала Виктория Паганини. Наоборот она активно прислушивалась к речам дракона.
- А вы знаете, я, кажется, понимаю, о чем говорит этот дракон, - поймав укоризненный взгляд Веры, Виктория поправилась, - Ну, или ящер.
- А на каком языке он говорит? - спросил Доббс.
- Очень похоже на санскрит. Но не в его современной форме, а на каком-то архаическом диалекте.
- Вот… Я так и думал, - прокомментировал Доббс.
- Что, что вы думали? – вскричал Никита.
- Я, конечно, больше теоретик, чем практик, - Ответил Доббс,- но у меня сильное подозрение, что профессор со своими расчетами ошибся, когда гнул пространство и рыл свои «кротовые норы». В общем, мы сейчас не за тысячу лет до нашей эры, как планировалось, а углубились гораздо глубже. Проще говоря, профессор ошибся раз в пять, а то и семь.
- Не может быть! – уже удивилась Вера.
- Я тоже не мог поверить. Но когда услышал про архаичный санскрит, сомнения отпали. Дело в том, что санскрит стал меняться где-то пять-шесть тысяч лет назад. Тому способствовали многие причины, но основной была миграция ариев, во время которой происходили встречи с различными племенами и народами. И санскрит, как живой язык впитывал словечки из разных языков, в смысле, стал меняться. Но ранее начала миграции ариев такого феномена не наблюдается.
- Я хочу подтвердить слова Джона, - вмешалась Виктория. – Всё так и было.
- Тогда получается, что мы усвистели в такую глухомань веков, которая никому и не снилась, - прорезался голос Педро Гонсалеса.- И что будем делать, командир? – И все уставились на Никиту.
Тот постоял какое-то время в задумчивости.
– Педро, Ян помните, в одном из полетов мы испытывали транслятор для связи с инопланетянами?- И когда те кивнули, продолжил. – Насколько я помню, испытания были успешны. Вот нужно их нам заполучить, а для этого связаться с кораблем-маткой. Так думаю.
