Жен обижать не рекомендуется.

Павел Петрович легко прыгнул в лодку, оттолкнулся веслом от берега, затем сел, привычно вставил весло на место, и уключины уютно заскрипели, унося лодку в серый сумеречный туман над рекой. От воды тянуло прохладой, но на душе было тепло, и улыбка на лице мужчины говорила о предвкушении приятного события. Течение в этом месте было не сильным, минут через десять сквозь туман проступили очертания острова. Пора бросать якорь. Плеск воды от нарочито с силой брошенного тяжелого якоря был условным сигналом.

Петрович снова сел в лодке и стал ждать. Затем спохватился, достал из-за пазухи плоскую флягу с янтарного цвета коньячком, торопливо отвинтил грубыми пальцами крошечную крышечку, сделал короткий глоток. Напиток, обжигая горло, скользнул вниз, в нутро, распахивая жаркие лепестки горячего цветка где-то на дне желудка, обратно поднимая волну радости и куража. Пошарил рукой в рюкзаке, достал банку шпрот, лимончик, разделочную досочку, острый как скальпель нож, баночки с молотым кофе и сахаром-песком, нарезку бородинского с зернами тмина и укропа, зеленые в пупырышках огурчики, которые еще три-четыре часа назад грели свои бока на грядке под августовским солнцем и тройку розовых сочных помидорчиков.

Вскоре он услышал всплеск, как будто большая рыбина — крупный окунь или щука вскинулась над водой, гоняясь за добычей. Рука рыбака инстинктивно потянулась к днищу лодки, к лежащим там удочкам и спиннингу, но потом он с улыбкой одернул сам себя. Лодка качнулась, и над бортом показались сначала руки с изящными запястьями и длинными острыми ногтями на длинных тонких пальцах, а затем девичье личико с пухлыми слегка капризными губами, задорно вздернутым носиком и веснушками вокруг него, на голове венок из белоснежных речных лилий, в длинных рыжих волосах причудливо вплетены изумрудные водоросли и желтые кувшинки.

— Привет! — звонкий смех упал в лодку, отразился от ее бортов и поскакал невидимыми колокольчиками по поверхности воды. — Принес? — спросила она, легко забираясь в лодку, почти не накренив ее своим весом.

— А как же! Все, как и обещал, — ткнул пальцем в разложенную на предварительно расстеленной газетке еду Петрович.

— Открывай скорее! Что-то я проголодалась сегодня! — кокетливо улыбаясь, сказала она.

— Сейчас, сейчас. Одну секунду! — Павел лихо вскрыл за ушко крышку баночки шпрот, аккуратно, стараясь не пролить масло, поставил ее на газету. Переполовинил огурец, затем отрезал крупно ломтик помидора, не очень ловко уместил овощи на кусочке хлеба, сверху примостил выуженную ножом из банки шпротину, осторожно протянул конструкцию девушке:

— Выпьешь?

— А почему бы и ДА! — еще громче расхохоталась Зина и выставила перед собой раскрытую ладошку, совершая нетерпеливые хватательные движения длинными пальцами. Предварительно открытая фляжка оказалась у нее в руке, девушка обхватила губами горлышко, запрокинула голову и стала пить, стараясь не уронить бутерброд, зажатый в левой руке.

***

Летом Петрович жил с женой на берегу реки в маленьком домике, доставшемся им по наследству от тещи. Должность системного администратора небольшой торгово-оптовой фирмы позволяла работать удаленно, благо 4G присутствовал в их селе благодаря стараниям более успешных соседей. Некогда заброшенная деревня благодаря чудной природе, реке, воздуху и незначительному удалению от большого города стремительно превращалась в элитный коттеджный поселок. Пустующие участки застраивались чудо-теремами в три, а где-то и четыре этажа. “Буржуи”, так называл соседей Петрович, приезжали с семьями на выходные или шумными компаниями покутить да порыбачить. В августе и сентябре вдоль берегов по заводям и плавням вечерами или ранним утром раздавались выстрелы охотников на уток.

Павел Петрович прежде не принадлежал к когорте удачливых рыбаков. Вырос он без отца, а потому привить мастерство и страсть к рыбалке было некому, но близость реки и иногда достаточно богатые уловы соседей вызвали интерес к рыбной ловле. Изучить матчасть в интернете и там же приобрести все необходимое снаряжение не составило особого труда. Лодка когда-то принадлежала покойному тещиному сожителю, а значит автоматом перешла по наследству семье Петровича. Так что грех было не увлечься мелким рыбным промыслом. Супруга Валентина Петровна порыв добытчика одобрила, тем более что за более чем двадцать лет совместной жизни их чувства друг к другу так охладели, что длительное отсутствие мужа дома только успокаивало ее нервы. Она неистово отдавалась грядкам и клумбам, и в установленном ею садово-огородном феншуе не было места даже духу мужскому. Супруг привлекался только для обрезки веток, вскапывания земли и перетаскивания тяжестей.

В одну из своих первых рыбалок Петрович и познакомился с настоящей русалкой. Как образованный человек с двумя высшими образованиями он, конечно, не верил в сказочных героев. В тот вечер он не был выпимши, чтобы соотнести увиденное к алкогольному делирию. Да и не было никаких оснований для “белочки”. Употреблял он не часто, несколько раз в месяц, а то и реже, в запои никогда не ходил. Поэтому, когда его лодку, влекомую течением, повернуло за угол, образованный огромным валуном на острове, а затем он услышал женский визг и шум плеска воды, то сразу и не сообразил что к чему. Точнее, сначала он подумал о каких-то купальщицах-нудистках, потом до него дошло, что начало мая в здешних местах не самое подходящее время для купаний, ибо вода в это время еще холодная. Но все же несколько явно женских голов виднелось над гладкой поверхностью реки в затоне у острова.

Снова раздался плеск, головы исчезли под водой, и только одна осталась на поверхности и поплыла против течения по направлению к лодке Петровича. Павел как завороженный, не отрывая глаз следил за ее движением, а когда головка, как оказалось, весьма симпатичной девушки поравнялась с лодкой, неожиданно для себя заикаясь произнес:

— З-з-з-д-дравствуйте.

— Привет,— голова слегка грассировала, добавляя французского шарма в произносимые слова. — Надеюсь, мы с подружками не сильно вас напугали и не помешали вашей рыбалке?

Мужчина с трудом оторвал глаза от лица незнакомки, перевел их на водную гладь в поисках подружек, но никого там не увидел. Затем вернулся взглядом на девушку и про себя отметил необычный стиль плавания этой особы. Над поверхностью воды, достаточно высоко были видны голова, шея, плечи и даже некоторая часть обнаженной груди. Руки, вместо того чтобы совершать какие-то плавательные движения, были свободно опущены вниз, несмотря на это течение не сносило обладательницу головы прочь.

— Вы позволите забраться к вам в лодочку просто покататься? — игривый тон, приглашающий к флирту, почти забытый Петровичем, включил где-то в глубине мужчины маленький атомный реактор.

— К-к-конечно! Конечно! — он попытался привстать, протягивая руку для помощи, но это оказалось совершенно излишним. Девушка легко забралась в лодку и, изящно изогнув блестевший серебром хвост, расположилась на корме.

Поначалу Петровича смущала обнаженная, упругая даже на вид грудь с задорно торчащими сосками и аккуратными круглыми ореолами, и он, не зная куда деть глаза, то пялился на это великолепие, то отводил взгляд за борт в темную воду, то скользил им по длинному рыбьему хвосту снизу доверху, опять же упираясь в невероятно красивую грудь. Русалка не показала ни капли смущения, спокойно предоставляя возможность смотреть на себя. Постепенно осмелел и Петрович, позволив себе даже внимательно изучить изгиб талии и так называемую зону бикини. Вскоре он окончательно удостоверился, что на девушке не костюм для фотосессий или косплея, приобретенный с АлиЭкспресс. Чешуя была настоящей, видимых стыков между неестественно бледной кожей верхней и серебристой хвостовой части тела девушки не наблюдалось, зона бикини прямо говорила о том, что данный объект, несмотря на милое и привлекательное личико и восхитительную грудь, был, как говорят англоязычные, unfuckable.

Атомный реактор стал угасать. Но вместо него в Петровиче проснулся и напялил на нос очки Жак Паганель:

— Вот это д-а-а-а! Очень интересно! Вы что же, настоящая русалка, получается?!

— А вы настоящий рыбак, получается? — смешно копируя интонацию Петровича, ответила девушка.

— Да какой там “настоящий”, начинающий!

— А вы знаете, что делают русалки с рыбаками вне зависимости от их опыта? — она закатилась громким смехом, прикрывая узкой ладошкой рот.

— Что-то помню с детства, но не точно, — виновато потупив глаза, ответил он.

— Ааааа, у вас наверное один образ русалки? Та, про которую в сказке написано? Бедная девушка, влюбившаяся в принца, пожертвовавшая всем что у нее было ради любви и погибшая же ради любви к этому человеку.

— Ну, в общем-то да, — не отрываясь от созерцания сосков, подтвердил Петрович.

— Между прочим, многие ваши ученые и писатели утверждают, что мы, русалки, несем смерть морякам и рыбакам, можем увлечь вас с ваших посудин в воду, заласкать до смерти, утопить и навечно спрятать на дне. В древности считалось, что мы способны разрушать семьи тех женщин, которые ложатся спать без вечерней молитвы, мы влюбляли в себя их мужей, и любовь эта всегда кончалась смертью для них. Молодых парней, купающихся в местах нашего обитания, любим заиграть, защекотать и утопить бесследно. Так что у вас, людей, больше оснований опасаться нас, чем романтизировать, — русалочка склонила голову на бок и лукаво посмотрела на Павла.

— Ну, я уже давно не молодой парень, — постучал себя по седому виску Павел, — утопить меня не просто, за плечами юношеский КМС по плаванию...Меня интересует одно: почему подруги твои сбежали, а ты осталась?

— А может я в активном поиске! — опять взорвалась хохотом девица. — Ищу в кого влюбиться и от хвоста этого избавиться, — хлопнула она ладонью по месту предполагаемого крутого бедра и подмигнула.

Так, заручившись его клятвенным обещанием никогда никому не рассказывать о ней, они подружились. Их встречи в затоне у острова стали регулярными, и очень скоро Павел обнаружил, что у Зины, так звали русалку, есть любопытные пристрастия: она обожала крабовые палочки, рыбные консервы, шоколад, коньяк и закуску к нему под названием “Николашка”. Рецепт ее очень простой: долька лимона сверху посыпается сахаром и молотым кофе. Зина рассказывала ему длинные древние сказки и страшные старинные легенды, указывала рыбные места на реке и учила повадкам рыб, пела песни. От нее он узнал невероятные подробности морских сражений за всю историю мореплавания человечества и удивительные факты из жизни обитателей вод.

Благодаря ей Павел завел себе канал на Ютьюб, где делился информацией о рыбалке, перемежая ее историческими фактами, легендами и сказками, услышанными от своей новой подруги. Канал за короткое время стал мега популярным, уже через месяц число подписчиков перевалило за пятьсот тысяч. К радости супруги в дом он теперь всегда возвращался с богатым уловом, так что Валентина Петровна стала даже приторговывать свежей рыбой. Однажды Петрович захватил с собой в лодку ноутбук и приобщил Зину к соцсетям: помог девушке завести аккаунты на Фейсбук, Вк и Инстаграмм под чужими, естественно, фотографиями. Девица так быстро освоилась, что хотела еще и в Тиндере и Мамбе зарегистрироваться, но Павел ее остановил.

Теперь практически каждый вечер он спешил к берегу реки, торопливо открывал замок лодки и отчаливал, а возвращался в полной темноте с рыбой в садке и благостной улыбкой на лице. Пока он рыбачил, русалка занималась интернет серфингом. Девушку живо интересовали сплетни из мира селебритис и группа Twenty One Pilots. Она с упоением смотрела слезливые мелодрамы и сериалы, а потом жарко обсуждала их с Петровичем. Благодаря бьюти-блогершам она открыла для себя мир водостойкой косметики и весьма непрозрачно намекала Павлу о своих хотелках, вплетая в разговор названия именитых брендов. Петрович, выдумав причину для отвода глаз супруге, сгонял в город и закупил на приличную сумму косметики для Зины, за что был награжден восторженными воплями, объятиями и поцелуями в обе щеки.

***

Опустошив залпом почти половину фляги, Зина вдохнула в себя воздух и отправила в рот кусочек хлеба с огурцом, ломтиком помидора и шпротиной.

— Вкусно? — поинтересовался Петрович, заботливо смахивая пальцем с уголка девичьих губ прилипшую крошку хлеба.

— Уумгуу! — кивнула в ответ русалочка.

Павел включил фонарь, стоящий на дне лодки, и потянулся за лимоном, чтобы приготовить “Николашку”, но вдруг в сгустившейся вокруг темноте послышался плеск воды, шум и крики. Внезапно рядом с лодкой вынырнула женская голова. Глаза ее в свете фонаря сверкали лютой ненавистью, направленной на мужчину.

— Доигралась, Зинка! Хахаль твой хвост за собой привел! Сматывайся быстро иначе хана тебе и нам всем!

Девушка с укоризной посмотрела на Петровича. Вздохнула и молча соскользнула с лодки в темные воды. Павел Петрович не успел ничего понять. “Какой хвост?! Никакого хвоста он не приводил! Никому он о своей подруге не рассказывал!” Мысли хаотично метались в голове, сталкиваясь и распирая голову изнутри.

Опешивший, в состоянии невероятного стыда, отчаяния и горя он сидел один в своей лодке и ничего не понимал. Дрожащим от волнения голосом, надеясь что это просто какая-то ошибка и у него есть еще шанс все объяснить, он тихо позвал, обращаясь в темноту:

— Зиинааа! Зиииинааа!

В ответ он услышал нестройный мужской хохот, свист и явно пьяные вопли. Отраженные от воды и скал, они усиливались, и казалось, что десятки или сотни человек насмехаются над ним, кривляясь и пародируя его интонацию:

— Зииииииииннннаааа!!! Ха-ха-ха!!! Оооо!!! Хо-хо-хо!!! Га-га-га!!! Скоро мы поймаем твою любовницу!

Над водой вспыхнули прожектора, лучи которых были направлены на его лодку, и Павел снова почувствовал себя маленьким мальчиком, как там в далеком детстве, на сцене во Дворце культуры, когда он с позором провалил выступление на новогоднем концерте, напрочь забыв все слова стихотворения, которые должен был произнести. Ему хотелось, чтобы прямо сейчас эта сцена, это дно лодки провалилось и он оказался в холодной воде, ему хотелось опуститься на самое дно реки и остаться там в объятиях своей девочки, снова ощутить ее руки на своей шее и ее холодные губы на своих пылающих от стыда щеках. Увидеть снова ее сияющие зеленые глаза, услышать ее звонкий смех.

Павел Петрович встал во весь рост. Сделал шаг к корме, еще один с кормы лодки и оказался в воде. Оставалось только сделать глубокий вдох под водой.

Незадолго до трагической гибели мужа, когда рыбный промысел Павла Петровича приобрел почти промышленные масштабы, Валентина Петровна полезла в неосмотрительно оставленный на столе ноутбук мужа, чтобы найти в интернете оригинальный рецепт маринада для рыбы. После того как рецепт был найден и изучен, ее внимание привлекла безымянная папочка на рабочем столе монитора. Один клик на этой папке открыл все секреты Павла Петровича. Фото, снятые скрытно на смартфон, на которых рыжая бесстыдница сверкала упругой молодой грудью с нагло торчащими сосками, расшифровки диктофонных записей ее сказок, рассказов и песен, карта с отметками рыбных мест на реке и самое страшное — дневник Павла Петровича, в котором он писал о своей невозможной любви к Зине. Валентина Петровна очень обиделась, а жен обижать не рекомендуется.