Следы

Я шел и на дороге видел следы ушедших этим утром людей. У кого-то шаг медленный, кто-то спешил, следы кошки (далеко ушла). Видел ли ты красоту в этом? Замечал ли ты, как сердце хрустит под ногами? Один «неправильный» маршрут в обратном направлении. Обернулся и запомнил свои следы, красивые следы; вот и столкнулись: десятиминутная память мокрого асфальта и моя вечная память следов. Снег перелистывает страницы.

Я перепрыгнул в следы одного человека. И не заметил, как в руках выросли сумки, я торопился. Нет, нет! Я торопилась. Мне нужно было успеть к восьми. В голове пахло жаренным: почему он не прогрел машину, не любит меня; Иринка, как там она в городе, совсем маленькая еще; кота, кто кормил; а утюг – надо позвонить Вите. Я достала телефон из замшевой сумочки и сделала на бегу контрольный звонок.

Тут я наступила на след другого человека. Сумки исчезли так же внезапно, как и появились. Нога, что с ногой? Походка была нездоровой, боль в колене сковывала шаги. Отчего левая нога немного скользила по снегу. Перегар чувствовался в каждом моем выдохе. Я посмотрел на руки, они были изъедены короедом тяжелых физических работ. Я остановился на пару секунд, вытащил из кармана синего «Бонда» и оранжевую зажигалку. Щелчок и мои ноги двинулись дальше. Мы губим свое тело, душу, плюя в себя черной паутиной отрицания. Грубые тела, грубые мысли.

Нога пересекла следы кошки. Меня как будто огрели лопатой по голове, только не было боли. Я прижался к асфальту. На секунду проскочила мысль – «Почему я бегу на четвереньках?» Дома выросли, а дорога увеличилась в десятки раз. Я оглянулся и увидел на себе серую шубу без молнии и без пуговиц. Я бежал, ориентируясь на свой нюх, туда, где меня ждали сметана и горячие блины.

Неожиданно кто-то дернул за один конец дорожного полотна. Волна захлестнула теплое зимнее утро. Она подняла все следы на этой дороге. Я снова стал собой. Следы плыли в трех метрах от земли, сбившись в снежную стаю. На пересечении улиц, они резко повернули налево и исчезли из моего поля зрения.

Я, вспомнив, что мне надо работать, завернул в свою мастерскую. Оглянулся, в надежде увидеть людей, но увидел лишь десятиминутную память сырого асфальта.