Последнее звено. Часть 1. Катастрофа

Кира

Босая, с распущенными волосами, в длинной белой рубахе, Кира в ужасе бежала по свежескошенному полю. Жесткая стерня в кровь исколола ступни, но она не чувствовала боли. Сзади неотступно, оглушительно хлопая гигантскими крыльями, тяжело летела огромная черная птица. Зловещая тень уже почти полностью накрыла поле и неумолимо приближалась к Кире. Еще мгновение и птица настигнет беглянку, вонзит стальные когти и начнет рвать и клевать девичье тело изогнутым, как мамлюкский меч и таким же беспощадным клювом. Девушка попыталась закричать, позвать на помощь, но не смогла издать и звука. Все, это конец, - обреченно решила несчастная и тут же в панике проснулась. Бешено билось сердце, мелкая дрожь колотила тело, мокрая от холодного пота ночная рубашка прилипла к спине. «Какое счастье, что это всего лишь сон», - прошептала Кира, постепенно успокаиваясь. Но зародившаяся во сне тревога уже прочно, по-хозяйски, обосновалась в ее хрупкой плоти, неприятно, словно зубная боль, ныла где-то под ложечкой, ни на минуту, не оставляя в покое. К чему бы это, ведь все у меня хорошо? Приснится же такое, - с досадой думала девушка.
Это была стройная двадцатисемилетняя красавица с голубыми глазами и длинными слегка вьющимися каштановыми волосами. Вдобавок к этому, обладала легким, дружелюбным нравом, что еще больше притягивало внимание молодых и не очень молодых людей. Действительно, у Киры сейчас не было ни малейшего основания для беспокойства. Все в жизни в последнее время складывалось как нельзя лучше. И вообще, она завтра выходит замуж по большой и взаимной любви. Ее избранник Дмитрий был ровесником Киры и работал менеджером в одной преуспевающей компании. И вот это долгожданное событие, о котором они столько мечтали, ждет на пороге. Уже завтра они станут мужем и женой. И, несомненно, будут жить долго и счастливо, в окружении детей и внуков, а может быть и правнуков, и умрут, как мечтают все любящие супруги, в один день…

Катастрофа

Невеста с женихом, а теперь уже новоиспеченные муж и жена со свидетелями и родственниками шумно вышли из дворца бракосочетаний, и подошли к машинам. Еще выпили шампанского, и молодые бросили хрустальные бокалы об асфальт тротуара, на счастье. Но удивительное дело, фужер жениха, выписав какой-то невообразимый пируэт, остался целехоньким, тогда как у невесты разбился вдребезги. Все сделали вид, что не заметили неприятного инцидента, лишь Кирины подруги зашушукались, мол, к несчастью все это…
Свадебный кортеж, состоящий из нескольких украшенных воздушными шарами и разноцветными лентами иномарок, отправился в традиционный вояж по достопримечательностям города. Времени до торжества в ресторане оставалось предостаточно, и можно было еще погулять. Во главе колонны находился белый лимузин с молодыми и их свидетелями. Кира вцепилась в руку Дмитрия, все еще не веря, что она теперь законная жена, а рядом с ней не какой-то там приятель, друг, а официальный, родной муж. А тем временем кортеж медленно отъехал от памятника, завершающего обязательную программу – «Вечного огня Неизвестному солдату», выбрался на центральную трассу и устремился к ресторану и заждавшимся гостям. Вот и последний перед заветной целью перекресток, загорелся зеленый свет светофора, лимузин рванулся вперед и в то же мгновение получил сокрушительный удар. Это КАМАЗ на огромной скорости попытался проскочить злополучный перекресток на желтый свет, но… не получилось.
Последствия катастрофы были ужасны. Водитель и Дмитрий погибли на месте, Кира и свидетели получили тяжелейшие травмы и были госпитализированы…

Тетя Маша

Утром Александра Федоровна осторожно заглянула в комнату дочери.
- Кирочка, не спишь?
- Сплю.
- А к нам завтра тетя Маша приезжает из деревни, тебя вот хочет навестить.
- Какая еще тетя Маша?
- Сестра моя двоюродная, живет в деревне, в Свердловской области. Помнишь, когда ты была еще маленькой, мы гостили у них летом?
- Очень смутно. Как это некстати.
- Доченька, милая, не сердись. Она хочет поддержать, подбодрить тебя. Не могла же я ей запретить приехать к нам.
- Ну, мама, ты же знаешь, я никого не хочу видеть. Приедет, начнет жалеть, а мне и так муторно …
Тетя Маша появилась, и словно ураган налетел на квартиру Кузьминых. Шумный окающий говор наполнил все комнаты и не утихал уже ни на минуту. Первым делом она обрушилась на Киру.
- Ой, Кирочка, баска моя, чо ж ты така грустная, так все и лежишь? Не переживай, я тебя враз на ноги-то поставлю. Я тут тебе гостинцев привезла, грибочков нашенских: синявок, обабков да красноголовиков. Да еще варенья из лесной земляники, черемухи сушеной, бруснички, травок заветных да жирка барсучьего. Все это витамины наши деревенские, настоящие, не то чо та ваша химия городская.
- Зря, тетя Маша, так беспокоились, не поможет мне уже ничего, и не встану я уж на ноги, наверное, никогда…
Предательские слезы заструились из глаз девушки, и она отвернулась к стене.
- Да ты чо, девонька моя? Слушай, чо я тебе щас расскажу. Вот живет у нас в селе баба одна, Авдотьей кличут, дык в позапрошлом годе в лесу ее волк почти всю на ремки порвал, еле-еле грибники отбили, чуть живую до дома-то притащили. Все, думат она, мол, не жилица уже совсем. Ан нет, стала я ее травками своими потчевать да барсучьим жирком пользовать, так ноне она бегат как новая. Дык и ты Кирочка у меня бегать-то будешь. А мы еще все погуляем на свадьбе-то твоей.
- Не верю я уже ни чему, тетя Маша.
Хоть и не надеялась особенно Кира на деревенские снадобья, но все, что давала родственница, пила исправно. Внимательно и с интересом слушала теткины рассказы о ее знахарских подвигах и невероятных случаях возвращения к жизни заведомо обреченных больных. Незаметно пролетели три недели, и тетя Маша засобиралась домой. Самочувствие Киры заметно улучшилось, у нее появился аппетит, нормализовался сон. Однако кардинальных перемен в состоянии не произошло, депрессия не отпускала, а ноги по-прежнему никак не хотели слушаться. Так что бегать она могла пока только во сне.
Оставив сестре все необходимые инструкции и пообещав присылать лечебные травки по мере надобности, тетка зашла к Кире попрощаться.
- Кирочка, ну дык я поехала. Поправляйся тут, а я еще как-нибудь приеду.
- Вот, тетя Маша, видишь, не очень-то помогает твое лечение. Ты, наверное, свою Авдотью как-нибудь по-другому лечила?
- Твоя правда, все так, да не так. Она ведь и сама подмогла лечению.
- Как это, подмогла?
- Дык, лечила я ее, лечила, да и пошла она помаленьку на поправку. Да только не было веры у нее, ну вот ровно как у тебя, что забегат она, как молодая. Ходила совсем плохо, лицом дюже страшна стала. Жила одна, все-то ее женишки после того случАя разбежались. Совсем уж не хотела жить, мол, никому я така не нужна. Да божья матерь услыхала-то наши молитвы, да и послала свою благодать. Остановился у нее как-то на постой механизатор командировошный, сладилось у них все, да и понесла она. Механизатор тот знамо дело вмиг исчез, да не горевала она ни денечка, потому как уже сыночек у нее под сердцем жил. Враз и она захотела жить, и косточки-то ее все быстрехонько срослись, да и лицом баска стала, вот и бегат ноне, как я и сказывала, на перегонки со своим Тимошкой. Дык, и тебе Кирочка так надо, родить тебе срочно надобно.
- Красивая сказочка. Но только она не для меня.
- Почему так?
- Так ведь механизаторы «командировошные» здесь не водятся. Да и не нужен мне никто, я только мужа своего покойного люблю.
- Ну, как знаш, милая. Только верить-то надо, без веры-то, Кирочка, ну никак нельзя…
На том они и распрощались.

Кира и Дева Мария

Кира проснулась рано, а впрочем, она, как и все предыдущие ночи, толком и не спала. В комнате висела давящая, гнетущая тишина, пропитанная запахом лекарств. Девушка, уже много дней прикованная к постели, в тысячный раз скользила взглядом по ненавистным стенам, потолку, где наизусть знала все паутинки и трещинки, по шторам, старенькой мебели. За полгода, прошедших после катастрофы, эта комната опостылела Кире до тошноты, до истерики, до бешенства. Неужели уже никогда не вырваться из этой клетки, и все это так и останется с нею до последних дней?
Лишь две вещи еще не раздражали глаз и оставались слабой, но все-таки опорой в жизни: ноутбук и маленькая иконка, подарок тети Маши из деревни.
Ноутбук был той единственной ниточкой, которая связывала Киру с большим миром, он давал возможность общения с новоприобретенными интернетовскими друзьями. Они ничего не знали о ее несчастье, и она могла быть на равных с ними, забывая о болезни. Самое главное, можно было не опасаться, что они будут жалеть ее, как это делали реальные люди из реальной жизни, добивая и еще больше погружая в безысходность.
На иконке с золотистым узорчатым окладом, стоявшей на прикроватной тумбочке, были изображены Дева Мария с маленьким Иисусом. Богородица с правильными строгими чертами лица и большими влажными глазами бережно держала ребеночка, и задумчиво смотрела куда-то в пространство, но как будто ничего не видела. В ее взгляде одновременно ощущался и какой-то вселенский покой, и неизбывная печаль о каждом заблудшем. Полноватый младенец с рыжеватыми курчавыми волосами преданно смотрел на мать, левой ручкой крепко обнимал ее за шею, а правой тянулся к материнскому сердцу, словно указывая на ее безмерную доброту и отзывчивость.
Кира в своей прошлой, нормальной жизни, как и большинство сверстников, не интересовалась религией. Но и атеистами в истинном значении слова их нельзя было назвать. Просто вопросам религии не находилось даже маленького местечка в их насыщенных ежедневниках. Можно сказать, что они были атеистами по умолчанию. На первых порах Кира не обращала особого внимания на иконку, ну стоит и пусть стоит. Потом она стала раздражать девушку: что это она так безучастно на все смотрит, эта самодовольная, прости Господи, женщина с весьма упитанным ребенком? Позже это ощущение сменилось любопытством: как же так, вот, с виду простая женщина, чудесным образом непорочно зачав, дала жизнь тому, кому уже много веков искренне поклоняются миллионы людей. Кира стала внимательно изучать образок, и каждый день обнаруживала в нем что-то новое. Создавалось впечатление, что изображение раскрывалось перед ней постепенно, оно как бы оживало, появлялись еще какие-то черточки, краски, менялось выражение лиц. Все это откликалось в девушке новыми, необычными для нее мыслями и переживаниями. «Неужели во мне поселился Бог?» - подумала девушка. Она ощущала в себе явные перемены, отчаяние постепенно отступало, стали появляться маленькие искорки надежды, что все как-нибудь образуется. Перестала бесконечно прокручивать перед глазами картинки последних часов и минут перед несчастным случаем, перевернувшим всю жизнь. Поняла, что ей все равно не отыскать там причину трагедии, и нет никакой ее вины в том, что случилось. А может быть, все эти несчастья посланы провидением специально, чтобы испытать ее, чтобы она нашла свою дорогу к Богу?
Однажды поймала себя на том, что разговаривает с Богоматерью, испрашивая помощи и совета. Это испугало, уж не сошла ли она с ума? Но потом успокоилась, ведь верующие люди нередко разговаривают с образами и ничего, в здравом уме остаются. После общения с иконкой Кире и на самом деле становилось легче на душе, боли слабели, тревоги умолкали, и она засыпала тихим, безмятежным сном. Да, несомненно, в ней поселился Бог!
Теперь, по утрам она почтительно приветствовала Деву Марию и маленького Иисуса, а перед сном, желала им спокойной ночи. Кира смотрела на них и мечтала, будь у нее ребенок, все было бы совсем по-другому. Она безмерно любила бы свою кроху, лелеяла, заботилась о ней, и они вместе обязательно выкарабкались бы из этой беды.
«Как все-таки была права тетя Маша. Ведь действительно, материнство - вот настоящее счастье и единственное спасение женщины. Но в моей-то ситуации, конечно же, это абсолютно невозможно», - с горечью и слезами думала Кира, и ее вновь с головой накрывала холодная и беспросветная волна отчаяния…