"Берег Птицелова" глава 2 Ищи, просто ищи...

Мелкий песок выдал неосторожную птицу. Следы вели по восточному склону дюны, огибали островки благоухающей медуницы, лезли в заросли низкого сосняка. Свежие, незнакомые следы!

Птицелов крался за ними, как хищник, а перед зарослями опустился на колени и пополз среди плотно сплетающихся сосновых веток. Хвоя колола лицо и непокрытую голову, ветки царапали руки. Птицелов выбрался на свободный склон и тут следы резко оборвались. Остался только отпечаток крыла на белом песке. Спугнул! Вот же зараза!

Ловушка среди валежника, расставленная на крупную птицу, тоже не порадовала - завалилась и порвалась. Не иначе опять влезли бестолковые альбатросы. Что б их ведьмы забрали!

Птицелов поправил остов, связал болтающиеся веревки морским узлом и печально направился в обратный путь по острову, на самую высокую скалу, к пещере, где обитал.

Взобравшись на вершину, он нащупал канат, спрятанный в старой норе, размотал и скользнул по нему вниз - на несколько метров, прямо на большой плоский камень.

День выдался солнечный, горизонт был идеально чист, море почти спокойно. Камень нагрелся так, что и можно было даже прилечь отдохнуть.

Отсюда Птицелов видел больше, чем кто-либо в королевстве и тайно этому радовался. Порой он замечал новых гостей, летящих из-за моря прямо в его гостеприимные сети. А порой гостей, приплывающих по воде. Последние его раздражали. Осенью поперек протоки часто стояли рыбацкие лодки, тралили сетями дно, устраивали птицам переполох с дракой и пиршеством.

И вот опять...

Маленькая парусная лодка вошла в устье протоки, уверенно двигаясь навстречу течению. Птицелов помрачнел, спрятался и стал наблюдать.

Парус сбили, ялик замедлил ход, а затем замер посередине протоки там, где с утра кружили и дрались за рыбу чайки.

Птицелов обреченно наблюдал, как из покачивающейся на волнах белой лодки скользят в воду зеленые сети с ярко-желтыми поплавками. Сети были крохотные, любительские. Могли и не тащиться в такую даль с подобным добром.

Справившись с делом, лодка тронулась, на тихом ходу прошла мель и направилась прямо под его, Птицелова, скалу. Тот немного свесился, чтобы смотреть вниз.

Двое рыбаков не спеша работали веслами. Слышалось, как незваные гости препираются о чем-то между собой. У берега они убрали весла, раскатали сапоги и, прыгнув в воду, лихо потащили ялик на сушу.

"Хуже не придумаешь, - отчаялся Птицелов. - Сети - это до утра."

Птицелов умел читать знаки, и не только те, что оставляли на песке птицы. Он всю жизнь провел на природе, а потому знал, что алый закат - к дождю, а пчелиные пляски - к солнечной погоде, что руны времени на стволах деревьев рассказывают истории лучше некоторых книг. Он также знал, что знаки являются сами, и бессмысленно охотиться на них, как на птиц.

Однако знак, явившийся поутру под парусом, Птицелов прочитать не успел. Даже не успел разозлиться, как следует.

Рука по привычке скользнула в нагрудный карман куртки. И Птицелов похолодел от ужаса. Тотчас вскочил, скинул куртку, вывернул все карманы, огляделся вокруг. Ничего.

Птицелов влез обратно на скалу, но и там не нашёл пропажи. Он бросился в обратный путь к валежнику. Каждый куст, каждый камень, каждая сухая палка были обысканы вдоль и поперёк. Перо точно сквозь землю провалилось. Отчаянно пытаясь вызволить из памяти заклинание поиска утерянной вещи, Птицелов тараторил себе под нос:

“Найдется! Найдется! Никуда оно не денется! Просто ищи!”

Он облазил сосняк, где полз по следам на коленях. Вполне могло выпасть там. Но нет. Среди валежника, где ставил ловушку, - тоже. У быстрого ручья, куда прилетали пить перелетные птицы и где останавливался напиться сам Птицелов, встречались самые разные перья. Только не оно. Если перо упало в ручей - все, течение унесло его и конец. Эту мысль Птицелов быстро отогнал, чтоб не отвлекла и упрямо двинулся обратно - начать поиски заново.

На скале уже вовсю пахло чужим костром. Неубранный канат болтался. Птицелов перегнулся за край уступа, чтобы собрать канат, не привлекая им внимания незваных гостей. Он оперся на крайний камень, но камень неожиданно выбился из-под руки. Рука потеряла опору, Птицелов не удержался, соскользнул с уступа и рухнул прямо перед стоящим на плоском камне рыбаком.

Боль пронзила всю спину, выстрелила в затылок, отчего пришлось на секунду непроизвольно зажмуриться. Когда Птицелов открыл глаза, то обнаружил прямо перед носом острие клинка, причем очень хорошей стали.

- Отличный клинок, - все еще морщась от боли, Птицелов осторожно отодвинул ладонью наставленное на него оружие. - Королевский.

- Кто вы? - ошарашено спросил высокий парень. Он сообразил убрать клинок и помочь подняться этому лысому, коренастому мужчине, что свалился буквально с неба.

- Вообще-то, - ответил Птицелов, сконфуженно отряхиваясь, - учтивее вам представиться первому. Это вы явились на мой остров, да ещё и влезли на мою смотровую площадку.

- Ясно, - рыбак убрал клинок в ножны и протянул Птицелову руку, - Я Эмиль. Из Долины Зеленых Холмов.

Птицелов посмотрел на руки юноши. Птиц он читал по крыльям, а людей по рукам. Руки были хорошие, открытые, но слишком тонкие и ухоженные.

- Томаш, - неожиданно для самого себя Птицелов представился по-имени и быстро добавил: - Статист.

- Сожалею, что испортил вам то, за чем пришел сам.

- Вот как? - Птицелов даже слегка заинтересовался.

- Одиночество.

- Ааа. Это… Да, хорошее слово, - согласился Птицелов.

Повисло молчание. Птицелов бросил тоскливый взгляд на бескрайнее, всегда одинокое море. Внизу стеариновыми каплями блестели яркие буйки, чужая сеть казалась крошечной ниточкой.

- Послушайте, - осторожно начал рыбак. - Понимаю, что мы с братом вам помешали. Но мы поставили сети и пробудем на острове до утра. Может, поступим так: разойдемся по своим делам, а вечерком посидим у костра? - парень махнул рукой вниз, где под скалой был привязан ялик и вовсю дымило сухой сосной. - Есть пару бутылок отличного вина. Яблочного. А повезёт, и рыбы на удочку наловим. Будем рады, если вы присоединитесь к ужину.

- Не уверен, что вы будете рады, - выдержав паузу выдавил Птицелов. - Компания из меня не очень. Но спасибо!

Не дожидаясь лишних вопросов, мужчина проворно влез по канату вверх на уступ и тотчас исчез за вершиной.

Эмиль проводил его внимательным взглядом, затем спустился по крутому склону, обошел подножье скалы по берегу. Чужой лодки он не обнаружил, только воды в сапог зачерпнул. Впрочем, гротов тут было много - глубоких и не очень. Море тыкалось носом в скалы, резало их на свой манер. За одним камнем лежало на боку гнутое железное ведро, а в нем тряпка и посудный ершик. Этот статист Томаш похоже и впрямь жил на острове. Может даже давно. Эмиль не стал ничего трогать, хотя поставить ведро подальше от воды имело смысл. Волны подобрались близко, могли и слизнуть языком. Эмиль умел прятать свое любопытство в карман, особенно когда была надежда достать его и подкормить новостями. Небо над горизонтом опять заволокло туманной дымкой. Эмилю захотелось пойти к костру, вытянуть ноги и набить уже, наконец, свою трубку. 

(конец второй главы)