Гол для жизни

⠀Генка вдохнул. Приятная прохлада разлилась по телу: мурашки… Эх, красота! И чего не жилось? Все куда-то в Москву, в мегаполис хотелось. Зачем?

⠀А по сути: что вообще когда-то имело значение? Поле, мяч, ворота?

⠀— Пашка, пас на фланг! Па-ас! Не коси! Иди ровно! — он орал своим с бровки, сидел с костылем в запасных. Команде туго приходилось, но все обошлось Пашка забил.

⠀— Гооол! Гол! — он подскочил, но подвернутый голеностоп не разделял его радости. Но Генка гордился: они в финале городского первенства.

⠀Миха редко пропускал. Все дворовые хотели к нему в команду, а они с Пашкой хвалились: лучший вратарь города списывал у них алгебру! Пусть и играли, в основном, у разных ворот, но, как оказалось, для дружбы это не главное. Так, матч за матчем, школа и прошла.

⠀С Пашкой они и в институте списывались, а Миха так и не поступил: все мяч гонял, а после армии на местном заводе сборкой мебели промышлял. Остальные разъехались.

⠀Он уехал за перспективой, Пашка — к девчонке. Через полгода разбежались, учебу бросил, а обратно возвращаться стыдно стало. А там и вовсе пропал.

⠀Нет, тут как раз понятно: жизнь у всех своя пошла: свои цели, достижения, семьи — не до того. Не до футбола. Не до дружбы.

⠀Генка, конечно, вспоминал иногда: тринадцатого у Пашки днюха, в феврале выпускники собирались, а ему все не до того. Усталые пальцы перелистывали бестолковые передачи быстрее, чем набирали номер. Да и то… как бы он отреагировал? Они повзрослели, изменились, у каждого началась своя жизнь.

⠀Последний раз Пашка звонил лет 5 назад, пьяный. Ревел, кричал что-то, матерился. Его слова в трубке звучали, как помехи, но Генка разобрал: Миха погиб.

⠀Хотя он тогда не поверил. Пашка любил напридумывать, раздуть из мухи слона, усугубить и исчезнуть, будто ни при чем.

⠀Можно было бы, конечно, и перезвонить, поузнавать, правда или нет, но все не вовремя. Людка беременная была, на работе очередные сроки сгорали, а потом новые заботы пошли. И на отпуск отложить надо, и ипотеку погасить. Суета, шум города, пробки… не то, что здесь.

⠀Здесь и солнце мягкое, ненавязчивое совсем, и травка пушистая… даже ворота те же! И мяч.

⠀Эх, вот бы знать тогда, в 16, что на самом деле правда? Как ты, юнец, с троечным аттестатом можешь выбирать свою судьбу? По сути, все решается в один миг: поступил-не поступил. А если поступил, то лишь бы куда-нибудь, «чтобы было».

⠀И где они все, звезды дворового футбола? Все о великой славе грезили, горели мечтами, одержимыми были. А сколько падали? Сдирали колени, подворачивали лодыжки и вставали, бежали вперед, лишь бы Михе забить. А тот, как программа, всегда ловил.

⠀Генка усмехнулся. И чего глаза слезятся? Вот же он, здесь, на том же поле: ворота, мяч, солнце в глаза, по закону подлости. Опять не забить. Даже без Михи…

⠀А хотя… чем черт не шутит? Он один: ни зрителей, ни игроков. Даже ворота и те размытые, как будто в тумане, но это не туман. Это близорукость от бесконечной работы с цифрами.

⠀— Пробить с разворота в дальний угол, — Генка пробормотал и задрал штанину. — Кто ж на поле в костюме выходит, мистер босс? — Он улыбнулся мыслям и, прикрыв глаза от солнца, разбежался и ударил по мячу.

⠀Сейчас бы овации сюда, крики трибун, дудки! Генка Чураков — спаситель от ничейного счета, Светлана Ивановна даже сочинение простит.

⠀Но вместо этого упругий удар и глухие хлопки вратарских перчаток.

⠀— Миха? — Генка опешил. Прошел вперед, проморгался. Силуэт в солнечном свечении напротив стал четче. — И ты здесь? Живой?

⠀— Живой-живой, — Миха усмехнулся. Мяч прокрутился на его пальце стройной балериной. — Все мы здесь… живые. Где пропадал-то?

⠀— Так это… семья, заботы… бизнес, — Генка промямлил, но глаз не отводил. Да ведь Миха и не изменился вовсе!

⠀— Бизнес? И что ты там, в своем бизнесе, наделал?

⠀— Мечту… похоронил.

⠀— Все мы мечту похоронили, Генка, — Миха отдал пас. — Где мы были такими же свободными, как на поле, а?

⠀— Ну а ты-то как, Мишань? Я совсем не знаю про тебя, — что-то заныло под грудью: сожаление ли, обида? Какой-то магнит, который притягивал его сюда, но граница прошлого не подпускала. Мишка лишь улыбнулся:

⠀— Попробуй-ка пробить.

Вот и не откажешь ведь! Генка разбежался снова, ударил по мячу, и тот прилетел четко в руки Михи.

⠀— В дальний угол бей, помнишь? — он вернул мяч.

⠀— На что играем? — азарт подкрался незаметно, и Генка ударил сразу же.

⠀— Узнаешь, — и вновь Миха спас ворота.

⠀— Я же на Людке женился, ты знаешь? — Генка пытался забить снова и снова, но мяч отлетал от ворот, как от стенки горох. Мишка слушал. — Она все-таки не устояла. Вот и дите родили, и в Москву перебрались, и бизнес вроде как подняли. И вроде бы — о чем еще мечтать? Но где же, Миха, а? — он прорычал и запустил очередной мяч в порота. — Где мы просчитались?

⠀Он утер пот и принял мяч от Михи.

⠀— Это наш выбор, вот и все. Мы нигде не просчитались, Генка. И везде свернули «туда».

⠀— А что, если все это — не важно? — нога уже дрожала с непривычки, но азарт разгорался ярче с каждым ударом. — Если важно то, что осталось здесь?

⠀— Мы могли бы стать звездами, но не всем суждено гореть, — Мишка, как будто и вовсе не устал. — наши мечты погасли, но у тебя есть все, Ген.

⠀— Но даже имея все, я не могу позволить себе делать то, что хочется!

⠀Мяч яростно полетел в сетку, ноги подкосились, и Генка упал на траву. Это место вырывало из него какую-то глубинную силу: то, что пряталось внутри с самого того дня, когда он уехал. И страшно было оказаться неправым перед самим собой, и страшно было снова не забить.

⠀И Миха уселся тоже. Сложил ноги по-турецки и заговорил тихо:

⠀— А я счастлив. Я всегда здесь. Не поступил в универ, и ладно. Гонял мяч по вечерам, по утрам собирал табуреты, а однажды, совершенно случайно, увидел набор в школу вратарей. Да я бы за тренера сошел! Ну, я и выслал видео. А на другой день собирал чемоданы. Я и мечтать не мог: просто делал что хочу, и все. Ну ладно, — он поднялся. — Давай последний голевой и разойдемся.

⠀Генка принял пас, но нахмурился:

⠀— Так а дальше-то что?

⠀— А ничего, — Миха расставил ноги и теперь разминал ладони, легко перемещаясь по линии ворот. — Не доехал я. Автобус перевернулся.

⠀Кажется, Генка даже не расслышал — угадал — последнее слово, но мяч уже сорвался из-под его ног и завис где-то над полем — таким долгим показалось это мгновение. Но в ответ Миха лишь пожал плечами, плюхаясь в противоположный край ворот. Сетка победно встрепенулась…

⠀— Молодец, — Миха подмигнул ему, и только сейчас Генка ощутил дикую усталость в ногах. Нет, даже не усталость — вселенскую тяжесть, будто дом рухнул прямо к нему на колени.

⠀— Молодец, — Людка шептала и трясла его за плечи, утирая сопли. Тушь лилась черным ручьем на его рубаху, но жена уже и не пыталась что-то с ней делать. — Очнулся! Боже мой, я думала, … я думала…

⠀Она уткнулась в его плечо и зарыдала. За ее спиной бесформенной кучей скукожилась гора металла. И где-то рядом, сквозь серое полотно отчаянной трассы, пробивались сигнальные огни спасительной «Скорой».