Богатырский экзамен 2 или (вольный пере)Сказ о богатыре русском да Идолище поганом

Автор:
РусланТридцатьЧетыре
Богатырский экзамен 2 или  (вольный пере)Сказ о богатыре русском да Идолище поганом
Аннотация:
Не надоело ещё? Отлично! Тогда продолжаем следить за злоключениями нашей непутёвой троицы...
Текст:

Где несёт свои воды речка Смородина, за лесами Брынскими, да на тридевяти дубах столетних сидит враг лютый рода людского - Соловей-разбойник, Одихмантьев сын. И нет проходу там пешему, нет проезда конному…

- А ну слезай, чепуха губатая! – крикнул Илья Муромец и пнул сафьяновым сапогом столетний дуб.

Дерево недовольно загудело и в отместку осыпало богатыря градом из крупных, переспелых желудей. Соловья неловко повело, но он всё же удержался на ветке, старательно не глядя на Илью Муромца и сохраняя непроницаемо-брезгливое выражение лица.

- А я тебе пряник печатный принёс, - зашёл с другой стороны богатырь, - смотри-ка, с посыпкой сахарной!

Соловей быстро зыркнул на угощение, обёрнутое вышитым рушником и, сглотнув предательски выделившуюся слюну, бросил:

- Плашмя его себе забей… чёрствый, небось!

- Да сам ты - чёрствый! – взъярился Илья и вновь отвёл ногу для удара, собираясь на этот раз наверняка сбить грубияна с насиженной ветки. – Я ему тут… а он… да я тебя…

Насилу успел богатырь остановить могучий замах – прямо перед ним, будто из воздуха, материализовался Леший и, решительно выставив вперед кривую, узловатую руку, пообещал:

- Ещё раз насаждение стукнешь, я тебе из него лапсердак деревянный запилю и примерю!

- А чего он, как мендочка! – в сердцах бросил Илья и показал на зашкерившегося в листве Соловья.

- Обиделся он! – коротко ответил Лешак. – Со мной тоже знаться не желает, басурман нечёсаный!

- Я всё слышу! – послышалось из листвы над головами.

- А я мне до мухомора бледного, подумаешь, фифа какая, - Леший всплеснул руками, - Добрыня ему не глянулся! А мужчина-то, промежду прочим, с самыми серьёзными намерениями, букет притащил, жениться обещал…

Илья прыснул в кулак, стараясь не заржать, а Леший со скрипом не смазанной ставни согнулся пополам, сотрясаясь в беззвучном приступе смеха.

- А ну, завалили, зубоскалы юродивые! – зло шикнул на потешающихся друзей Соловей-разбойник и повёл чутким ухом. – Сдаётся - клиент у меня на подходе!

Он приложил широкую, лопатообразную ладонь к бровям наподобие козырька и вгляделся в жиденький утренний туман.

По тропинке, неспешно перебирая ногами, брёл калика перехожий в латаном рубище с пудовым посохом в натруженной руке. Вот путник ступил на поляну, и вдруг, содрогнувшись от оглушающего разбойничьего посвиста, рухнул подкошенным стеблем на травку.

- Ёптить… - только и смог выдавить Илья, растирая по лицу кровь, что весёлыми ручейками бежала из ушей, - я, наверное, никогда к этому не привыкну!

- Гы-ы-ы! – мстительно заржал Соловей и, спрыгнув с ветки, побежал щипать пришлого.

Его добычей оказалась чёрствая краюха хлеба, связка ржавых ключей и дорожная котомка, которую он зачем-то обвязал вокруг пояса, сложив в неё все экспроприированное имущество.

- Пригодится, - хозяйственно ответил Соловей-разбойник на удивлённые взгляды товарищей, - там копейка, тут медяк, босякам везде ништяк…

* * *

Под убаюкивающий треск сухого валежника калика рассказывал свою историю. Шел Иван издалече, от самого Царьграда. Пять пар башмаков воловьей кожи сносил, пять посохов железных изломал. Недоедал, недосыпал, хворал в пути. Он-то сызмальства хворый был: родился без зубов с бородавкой вместо носа, повитуха обе ноги сломала, пока из чрева тянула, гастрит, запоры, волчья слепота, голод, холодная изба, где лавки - и те к половицам прибиты…


Илья рыдал, Леший украдкой шмыгал сухим сучком, что заменял ему нос, а Соловей слазил к себе на дуб и притащил три золотые монеты и побитый молью зипун с чужого плеча. Куда запропастился хозяин сего одеяния, благодетель стыдливо опустил. Лишь задумчиво поковырял носком сапога землю и пробурчал смущённо:

- Мало ли куда - волки съели…

Иван, меж тем, распихал по карманам дары, презентованные доверчивыми простаками, и, хитро блеснув глазами, молвил:

- Я, собственно, чего пришёл-то. Беда с Царьградом великая приключилась - Идолище поганое пришло, беспределит, царя пленило, девок портит, бояр чморит!

- Хе-х! – довольно хмыкнул Илья. – Бояр, говоришь, а точно оно поганое?

- Зуб даю! – воскликнул калика. – Не, я бы и сам впрягся, но он реально здоровый… здоровое… оно… и страшное, падло!

- Ой, ты гой еси на Руси! Добры молодцы, заступники правых, укротители левых, богатыри-утешители печалей мирских! И доколе, епта?! – пискляво запричитал Лешак.

- Ну не начинай, а… – взмолился Соловей-разбойник, испуганно косясь на богатыря. – Он же опять нас с собой потащит!

- А я чего – я ничего, мне за лесом следить надобно! – на всякий случай ушёл в оборону Леший.

Илья обстоятельно погладил бороду и, достав из переметной сумы кувшин яблочной браги, задумчиво произнёс:

- Верные други мои, есть у меня одна идея…

Соловей тяжело вздохнул и прикрыл лицо ладонью, - накликал-таки, ушан трухлявый!

* * *

До Царьграда путь неблизкий, а посему, лишь только взошло солнце, друзья, поправившись квасом, отправились к колодцу. Леший авторитетно утверждал, что если сигануть в него и заветное место в голове представить, то вынырнешь непременно там, где загадывал.

Хранитель леса подобрал с земли какой-то травки и, бубня одному ему ведомые мантры под нос, принялся закидывать измельчённые стебельки в тёмный зев колодца, поплёвывая через плечо и морщась от абстинентного синдрома. В глубине прохладной пропасти что-то бурлило и ухало, а затем вдруг жарко полыхнуло, и вверх по шахте побежали весёлые колдовские искорки.

- Я туда не полезу! – испуганно отшатнулся Соловей.

- Не очкуй, Одихмантьич, - подтолкнул приятеля богатырь, - Лешак у нас в магии шарит!

- Да, я помню… до сих пор, как за ёлку иду, так по привычке и присаживаюсь!

Леший обиженно скрестил на груди руки, всем своим видом показывая, как оскорблён, а Илья неожиданно подхватил Соловушку за портки и опрокинул через низкий бревенчатый борт колодца.

- Ё… – донеслось из бездонной пропасти и, уже затихая в глубине тёмного провала, донесло эхо, - ...в рот!

- Думай о Царьграде! – ехидно прокричал вслед отважному первопроходцу Лешак и, зажав нос пальцами, прыгнул следом.

- Перуне! Вми призывающему Тя, славен и триславен буди… - пробормотал Муромец и нырнул солдатиком.

Короткий полёт во тьме, и вот уже богатырь врезается подошвами сапог в бликующую гладь колодезного зеркала. Вода захлестнула его с головой, Илья упрямо рисовал в голове крепостные стены и могучие башни Царьграда. Мелькнула здравая, но запоздалая мысль – «А кольчугу-то надо было снять!»

Вынырнули друзья в мелкой речушке, аккурат супротив городских ворот. Глядь, а вкруг стен городских силы вражьей видимо-невидимо! Гомонят магрибинцы по ненашему, и барыш с города делят. Злато, каменья самоцветные, невольницы да скот рогатый.

Почесал Илья репу: - Да уж… тут с наскока не сдюжишь – порвут, сомнут и шапками закидают!

- Такую орду, пожалуй, и втроём не раскидаем, - грустно согласился Леший.

- А мож домой пойдём? – робко предложил Соловей.

- Не, тут подумать надо, - возразил Лешак, - хитрость, может, какую военную, а домой… у меня-то дом везде, где чаща есть лесная!

Он кивнул на густой лес, что раскинулся за речкой. Илья поглядел на деревья, наморщил лоб и многозначительно изрёк:

- Есть у меня одна идея…

* * *

- Здорово, служивые! – Илья Муромец фамильярно хлопнул по плечу одного из привратников, от чего тот по щиколотку провалился в землю. – Мне бы к царю!

- Это можно! – ответили супостаты, скаля зубы. – В остроге твой царь сидит, сейчас проводим!

- Бежать вам надо, мужики, - доверительно сообщил богатырь, и боссу своему передайте, что идёт на Царьград беда лютая, неминучая! Соловей-разбойник - разрушитель городов, расхититель хуторов, вдоводел и заплечных дел мастер!

- Ха! – весело перебили стражники. – Ты не местных будешь, что ли? Самая лютая беда уже в Царьграде! Да знаешь ли ты, лапотник, что Идолище поганое таких разрушителей мамкиных на завтрак горстями хавает?!

- Ну, моё дело сторона, - безучастно пожал плечами Илья, - короче, я вас предупредил!

Бросили привратники богатыря в темницу, а сами на доклад к Идолищу поганому. Так, мол, и так, кормилец, - идёт на нас с севера сила неведомая, да такая, что богатыри русские бегут от неё во все лопатки!

И тут всем по ушам ударил ужасающий посвист, да такой, что стёкла в теремах повылетали, а кровлю в палатах царских на бок свезло! Поднялось Идолище на крепостную стену, глядь, а за речкой на пригорке, что от леса недалече, стоит Соловей-разбойник. Ноздри раздуваются, рожа злая красная. Ругается матом басурманским, каблуком землю роет.

- Подать, - говорит, - мне, три телеги серебра и мехов драгоценных, вина хмельного да сладкого три, нет… пять бочек! А не то, как свистну посвистом разбойничьим и всё тогда, чешите ляжки, волки̒ поролоновые, – разметаю ваш городишко в щепу и мелкий гравий!

Молвил так, плюнул, показал обалдевшим захватчикам срамной жест и ушел в лес подношений богатых дожидаться.

- Это чё сейчас было? – икнуло от неожиданности Идолище и повернулось к своим генералам. – Это кто ж в себя так поверил?..

Приближённые пожали плечами, - мало ли, мол, отморозков по Руси шатается.

- Вина ему, значит, сладкого… - размышляло вслух Идолище, - это ж надо… да кто тут, мля, злодей, в конце концов!

- Так знамо дело, Вы, ваше Поганьшество! – с готовностью закивали генералы.

- Собрать отряд, лес прочесать, свистуна пленить и пред мои очи представить! – чуть смягчилось Идолище, - а я пойду, покемарю пока, ну и перекушу, кого-нибудь!

Выдвинулись войска Идолища поганого в лесок отрядом малым, но в полной боевой экипировке. Прорубились кривыми саблями сквозь чащу, вышли на поляну, а там их Соловей-разбойник уже дожидается. Сидит на пеньке, из травинок косичку плетёт.

- Попался, мунтяна! А ну, руки вверх, морда губастая! – заорал старший офицер и обнажил меч.

Соловей отбросил рукоделие и задрал руки вверх, так что задралась рубаха, оголяя круглый волосатый живот.

- Да вы что, пацаны, - примирительно произнёс он, - не меня вам бояться нужно!

Взорвалась тут земля под ногами пришлых воинов, корни могучие намертво оплели их ноги и потащили вниз. Когда макушка последнего супостата скрылась в чернозёме, Соловей-разбойник поднялся с пня и вновь направился на давешний пригорок.

- Дев проси юных, – крикнул из чащи Лешак, - только нетисканых по возможности!

- Сам проси, - буркнул Соловей, - подумаешь, эстет какой, где ж их сегодня нетисканых-то найдёшь…

Раз за разом таскал Соловей-разбойник за собой паровозы из тяжеловооружённых бойцов. Вновь и вновь плодородная земля впитывала в себя полезных и питательных человеков. Леший сосредоточенно колдовал и довольно потирал ладони, глядя, как на глазах растут и крепнут молодые зелёные побеги, что всходили на щедро удобренной почве.

Наконец закончилась у Идолища живая сила. Взобрался тогда Соловей на облюбованный пригорочек в последний раз и старательно вывел условленную трель. Посыпалась со стен города штукатурка, вылетели оставшиеся стёкла в дворцовых светлицах, а на полях полёг контуженый скот.

Вышел тогда Илья из острога, размял шею богатырскую и, схватив Идолище поганое за шиворот, начал ему пространно и обстоятельно пояснять за жизнь непростую. Когда, наконец, закончились у собеседника в организме целые кости, сдал его в заботливые руки горожан, авось ещё и сгодится на что. Ну, мало ли, на ярмарке в клетке показывать или в плуг запрячь, тут уж на что у народа фантазии хватит.

* * *

Соловей привычным жестом прошарил ветхую хламиду странника, когда тот неожиданно застонал и, приложив руку к голове, приоткрыл глаза.

- Ты это чего удумал? – слабым голосом произнёс он. – Грабишь меня, что ли? Я ведь с вестью тревожной к вам – чудище о трёх головах на град стольный налетело, посевы разоряет, люд честной огнём жжёт…

- А ты опять, что ли, разбойничаешь, морда протокольная?! – вдруг послышался из рощицы раскатистый богатырский бас.

Соловей засуетился, схватил потерпевшего за ворот и поднёс кулак к бледной физиономии.

- Что ты, Илюшенька, родственник ко мне приехал, - он приобнял жертву и лихорадочно зашептал бедняге в ухо, - полпуда серебром даю и картуз каракулевый, только сделай добро – исчезни, мил человек!

- Так ведь приветить гостя дорогого надобно! – голос богатыря был всё ближе.

- А уезжает он уже, недосуг ему, - Соловей торопливо толкал в спину смущённого странника, - два, два пуда серебра, шапку песцовую и сбрую с каменьями, подавись, только изыди, дорогой!

Илья вышел из рощи и хлопнул приятеля по плечу:

- Здорова, басурман! Чего родственник-то хотел?

- Да, так… - Соловей неопределённо помахал рукой, - ничего, здоровьем интересовался…

© РусланТридцатьЧетыре 

+4
02:15
494
Загрузка...
Alisabet Argent

Другие публикации