На грани войны Часть 3 Мэри
Мэри
Книги. Книги любят все. Дети – что им читают мамы на ночь, с огромными буквами, яркими картинками, и запахом тёплого молока. Девушки – романы про любовь и прекрасных принцев, юноши – книги о подвигах и опасных приключениях. С годами ничего не меняется. Герой весь в белом и совершать непостижимые поступки, героиня прекрасна, злодеи коварны, но, что бы ни случилось, всё непременно кончиться хорошо. В книги можно вкладывать деньги, покупая прижизненные издания или просто пряча ассигнации между страниц. Ей удобно огреть по голове, взявшись за края обеими руками, или подкладывать под щеку вместо подушки, как это делает Ян, когда спит на уроках. Благодаря этой универсальности каждый в ней найдёт себе настоящего друга.
Я тоже люблю книги, они мои учителя, товарищи, слуги. Я черпаю из них чужую мудрость, мысли, частенько заглядывая к ним в гости. И сегодня с утра, хоть на дворе и выходной, я у них дома, в библиотеке. А виною тому Лия. На следующий день, как мы, разорвав себе сердце в клочья, закопали её на кладбище, она нашлась в кают-компании в самом прекрасном настроении. Объявила, что очень рада и немедленно хочет всех обнять. Собой, немного подумав, назначала меня, и если девочки и Вик вели себя достойно, а Алекс только попытался перейти грань приличия, то Ян, переполненный эмоциями, полез целоваться. По словам Лии, как только её накрыло песком, она мгновенно оказалась у шахты артиллерийского лифта. А также радостно сообщила, что благодарна за попытку, которая не оказалась пыткой. А для меня то, что произошло вчера, стало таким потрясением, что ещё одно я вряд ли переживу.
На кладбище сразу обнаружили новую могилу. В префектуре создали комиссию во главе с отцом Вика, правда, расследование мгновенно зашло в тупик. Лучший следопыт, наш старший инструктор Лукашин Николай Степанович, крайне обескуражено заявил:
– Здесь закопали тело ростом метр шестьдесят восемь, среднего телосложения. Скорее всего, девочку шестнадцати лет, одетую в платье. При определённых допущениях подобное можно посчитать нормальным, если бы тело сразу не исчезло. Это хорошо заметно по вот этой грани не осыпавшегося песка. Копали ночью, вот здесь свалялась земля под действием повышенной влажности, и перепада температур.
– Николай Степанович, – отец Вика, земский исправник, был совершенно спокоен и уверен в себе, – то есть если мы сейчас вскроем могилу, там ничего не окажется.
– Я в этом уверен. Но как? К нам что, Гудини с новым цирковым номером приехал?
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
– Хорошая цитата, вот только кто копал? – Николай Степанович бросил испытующий взгляд в нашу сторону, моё сердце понеслась куда-то вниз, а вот Вик и глазом не моргнул.
– Осмотрите ещё раз, сейчас начнём раскапывать и уничтожим все следы.
– Рыли тремя лопатами, двумя штыковыми и одной совковой. Если копали пришлые, то могли до перевала уйти, а если местные, то это скауты, а они наверняка все следы подчистили.
Моя душа затаилась, боясь выдать себя. Зачем я, вообще, послушалась Вика и пришла на место нашего преступления? Стеф заявила, что мы должны проконтролировать происходящее на кладбище, сама бы и шла, а то у меня сердечко, о пятки может разбиться. В яме ничего не оказалось, что вызвало у всех присутствующих вполне предсказуемое удивление, мы с Виком тоже для видимости удивились и быстро, но без суеты, поспешили удалиться.
***
Городскую библиотеку основали два инженера по землеотводу, приехавшие на строительство батареи. Один из них по дружбе дал почитать вышедший тогда роман Диккенса «Большие надежды» и уехал обратно, в Москву, в проектный институт. Его имя, не сохранилась. Второй ещё долго лазал по горам, вооружённый теодолитом, вымеряя углы по горизонту и вертикали для будущего строительства, а книгу передал в создаваемую префектуру. И его имя навсегда увековечено для благодарных потомков, причём буквально на цокольном карнизе фронтона, а звали его Ковалёв Дмитрий Михайлович. Первая книга на руки никогда не выдавалась, её выставляли у входа в аквариуме как настоящую реликвию, и мало кто уже знал, что в ней не хватает тридцати семи страниц, почти вся исписана результатами замеров, к тому же была на английском. Вслед за строителями появились военные, тащившие в библиотеку всё, что плохо лежало и хоть отдалённо напоминало книгу. Из-за резкого увеличения фондов поспешили построить новое здание с большим залом, на дубовый паркет которого офицерам пришлось пустить подписной лист, поскольку он сильно подорвал общую, смету. С приходом республики, некогда полные и шумные залы библиотеки опустели, наступили тяжёлые времена, теперь сюда приходили лишь для того, чтобы обменять книги. К счастью, с реставрацией всё вернулось на круги своя. Сначала, привезли из каких-то музейных запасников национализированную коллекцию средневековых лат. Потом группа энтузиастов учредила общество любителей игры в гарпастум. И наконец, в помещении бывшего английского клуба стали проводиться заседания земского совета, которые поначалу из ежемесячных превратились в еженедельные, а сейчас папа не ходит туда разве что по большим религиозным праздником. Так что обычная, я бы даже сказала, среднестатистическая земская библиотека. Правда, у нас ещё книги читать можно.
И вот сижу в самом сердце любой библиотеки по той причине, что именно на меня возложили почётную обязанность, «ведь ты такая умная», отыскать метод, чтобы упокоить Лию. Основа основ поиска любой информации – работа с каталогом. Маленькие картонные карточки, как открытки из далёкой страны абсолютного знания, пришедшие только для тебя: возьми её в руки и реши, хочешь ли стать немного умнее. Я уже два часа лопатила шкафчик с надписью «оккультизм», и даже не догадывалась раньше, как это было модно пятьдесят лет назад. Сейчас всё проще переназвали скучным словом эзотерика, превратили в науку, и общий интерес сразу пропал. А ещё какие-то семьдесят лет назад всё окружалось таинственным туманом загадки, запретами секретных обществ, ожиданием настоящего чуда. Мне даже пришла в голову мысль – вот если вы хотите, чтобы школьники к понедельнику выучили таблицу умножения, скажите, что она древнее сакральное знание, а ещё лучше – запретите её.
– Ах, вот ты где, – Лира вышла из-за шкафа, держа в руке огромный персик, надеюсь, она искала себе компаньона для совместного препарирования фрукта. – А чего не в читальном зале?
– Здесь спокойнее всего. Утром по выходным там в шахматы рубятся. Так вот, они когда в блиц играют, так орут, что уши закладывает.
– Да нет вроде всё тихо.
– Правильно, уже тихо. Сегодня, слава богу, даже без драки обошлось.
– Нашла чего-нибудь?
– Работаю с каталогом, есть несколько книг, но шансы невелики.
– Пойдём, я тебя выхожу, – Лира подбросила персик на руке, намекая, что не намерена делиться им здесь, и чтоб получить часть фрукта придётся следовать за ней.
– Это как Агату?
– Как после долгого и быстрого бега. Ты, небось, с утра сидишь?
Я не сильно сопротивлялась. Что может быть лучше отдыха на свежем воздухе, с хорошей книгой? Беру Анжело Конти «Игры в комедию Дель Арте». Мы вышли на большой променад, летом не протолкнуться, слева отель «Савой», справа доходные дома Гомоновых, места обитания самой респектабельной публики. Немного дальше – жемчужина Азкафта, смотровая площадка на Минги Тау, сейчас и здесь никого нет, не сезон. Лишь пожилая семейная пара, наполнив свои кружки-поилки минеральной водой из фонтанчика, укутавшись в один плед, уселась на скамейке наблюдать осеннюю красоту гор. Лира, не сводя восхищённого взгляда со стариков, улыбается каким-то своим мыслям. Я воспользовалась моментом, и села на качели открыла книгу и погрузилась в сказочный мир комедии масок.
– Мэри ты неисправима, – Лира оторвала свой растроганный взгляд от счастливой старости, – отложи книгу. Посмотри, как красиво.
– Я вижу.
– В августе к тёте Лиде приезжал старший брат погостить. Да, я про это не раз рассказывала. Так вот, он говорит, что был в Тироле и Баварии. Там, в горах специальные трассы вырубают и подъёмники на электричестве. И на лыжах к подножию спускаются. Рассказывал, что это просто захватывающе.
– Я тоже читала. Предложи это Стеф, горные лыжи на пике моды. Кронпринц под Инсбруком в прошлом году изволил сломать ногу.
– Так вот, двоюродный дядя говорит, что у нас всё будет во много раз лучше и дешевле, чем у дойчей, к примеру, подъёмники делать не электрические, а паровые, чтобы потерь мощности не было, да и снег наш из-за влажности намного приятней. Только представь себе веселье круглый год у Маеров, танцы до утра, у Никишкина камерный оркестр, у Патоцких пироженки свежие. Здорово!
На горизонте появились Ян и Алекс. Не заметив нас, направились к фонтанчику, Ян достал из кармана складной стаканчик и в течение трёх минут пили воду, передавая посудину, друг другу. Возникло впечатление, что эти двое сошлись в эдакой своеобразной дуэли. Лира загибала пальцы, считая выпитое, но они быстро кончились.
– Пойду спасать этих верблюдов, а то из дешёвого упрямства обоих разорвёт в клочья.
Лира не стала вступать в переговоры, а просто отняла стаканчик и выбросила. После чего отчитала, указывая пальцем, в чей именно адрес направлены слова. Оба неудавшихся дуэлянта со смирением выслушивали нотации, причём умудряясь кривляться даже в таком положении. Лире быстро надоело изображать строгую учительницу, и они побежали на параллельные качели. Но и это им быстро надоело.
– Мэри, скучно, Лира тоска зелёная, – Ян начал вышагивать вокруг в темпе танго. Ах, как же он в нём хорош!
– Маш, поиграй с нами, нам скучно, скучно, скучно.
Ну что ж, сыграем в комедию дель арте.
– О нет! Пьеро! Госпожу украли! – задала я первую тему.
– Кто же?! Кто посмел?! – сразу же, почти не задумываясь, сказал Алекс. – Но как же наш молодой господин?! Неужели он зря добился у королевы руки прекрасной Изабеллы и зачем уехал в Крестовый поход?!
– Коломбина, что ты молчишь?! – я указала книгой на Яна
– Я… Коломбина! – Ян был обескуражен.
– Да, ты Коломбина! – мальчишка присел в книксене и встал в третью позицию.
– А я, я кто? – Лира вскочила на качели и заболтала ногами.
– Ты скучная, поэтому будешь возлюбленной Изабеллой, – Ян не сдержал ехидного смеха.
– Точно, Изабеллой! – Алекс захлопал в ладоши. – Той, что похитили злые сарацины.
– Лучше мавры! – Ян провёл ладонью по горлу. – А они ой как не любят болтливых девиц. Поэтому у тебя нет слов. Ведь верно, мой возлюбленный Бригелла?
– Дорогая Коломбина, нельзя так изводить свою госпожу, – мне стало жалко Лиру.
Она насупилась и сделала попытку обидеться.
– Итак, прекрасная Изабелла похищена отвратительными маврами, – заунывно заныл Александр, изображая Пьеро, – а паладин её сердца сражается в Палестине. Что делать?
– Ах, злые мавританцы, зачем вы связали мне руки и посадили в этот неудобный ящик?
Лира не смогла долго обижаться и включилась в игру.
– Ах, возлюбленная нашего господина, мы не слышим ваших стенаний, – всё так же нараспев произнёс Алекс. – Перед нами пустыня, кругом песок и верблюжьи колючки.
– А что, по пустыне? – Ян явно не хотел идти, изнывая от жажды. – Давайте поищем где-нибудь в море, чтобы на яхте, под парусами, и поближе к Ницце.
– Её похитили мавры, – я решила не идти на поводу у Яна. – А они живут в пустыне и ездят на верблюдах.
– Поверь мне, дорогой Бригелла, сейчас их в Ницце достаточное количество, чтобы похитить нашу любимую Лирочку.
– О, дорогая Изабелла, осмотритесь, вы, случайно, не в Ницце? – нашёлся Александр. – Ты вроде в прошлом году там была.
– Нет, я в пустыне! – мстительно заявила Лира. – И на вас, на всех отвратительные лохмотья. И всем хочется пить.
– Ты чего творишь? Мы тебя спасать идём.
– А тебе, вообще, хуже всех, на тебе корсет и бархатное платье с рюшами. И это в плюс сорок.
– А чего я в платье-то? – удивился заигравшийся Ян.
– Ты Коломбина, – напомнила я.
– Коломбина – служанка и не может иметь бархатного платья с корсетом.
– Дорогая, так я же его тебе подарила. А будешь спорить, корсет окажется не на крючках, а на шнуровке.
– Маш, чего это она меня запугивает? – Ян боялся корсетов, особенно на шнуровке, после того как его случайно перетянули на занятиях фехтованием.
– Хватит! – я прикрикнула на всех троих. – Враги кругом, надо быть осторожней.
– Дорогой Бригелла, как ты мог допустить, что моё платье превратилось в лохмотья?
– А напомните, зачем вы поменялись? – Лира потёрла лоб и проверила наличие ушей.
– На самом деле, Коломбина – это вовсе не Каламина, а Скарамуш. – я решила помочь Лире привести мироощущение в порядок.
– То есть? – Ян поразился столь быстрым изменением в своей жизни.
– И у тебя под платьем свадебный костюм, и тебе в два раза жарче, – радостно воскликнула Лира.
– Мэри, что она, вообще, творит?
– Ты слишком громко возмущался, и на вас напали мавры с папуасами.
– Как в одном месте могли оказаться и мавры, и папуасы.
– У них картечницы последней конструкции. И они стреляют во всё, что движется.
– А мы на аутоветтуру!
– А газолина нет.
– Гранатами закидаем.
– Взрывателей нет.
– Тогда – в штыки.
– А откуда они у вас?
– Саблю хотя бы дайте.
– Всё, хватит, не было во времена Крестовых походов ни картечниц, ни гранат, ни газолина, – я сделала вид, что рассердилась. – Не умеете играть в комедии дель арте, потому что вы все дурачьё. А мне работать надо.
Развернулась и пошла в сторону библиотеки. А Лира и эти двое ещё долго хохотали, отбиваясь от мавров с папуасами.
Разрядка помогла, работа пошла веселее. Теперь я брала ящик с карточками каталога и разбирала его уже в читальном зале. Благо, ни любителей гарпастума, ни шахматистов в библиотеке не было, и можно поработать спокойно. И в наступившей тишине скрип входной двери прозвучал, как крик часового о тревоге. Я подняла глаза и обнаружила на пороге Алекс и Стеф, замерших с таким видом, как будто их застали за чем-то непристойным. Правда, они почти сразу собрались и подошли к моему столу.
– Ни слова о скуке, хотя, я вижу, вам не скучно вместе, – опередила я недавнее заявление Алекса.
Стеф, что есть сил, попыталась схоронить спокойное ворожение лица, изобразив свидетельницу схватки Персея и Медузы Горгоны, Алекс покосился на окна, наступила неловкая пауза, а потом заговорили оба и как-то сразу:
– Вообще-то, мы помочь пришли.
– И поучиться тоже, где заниматься, как не в библиотеке?
– Тут у меня книга отложена.
– А у меня географический справочник.
– И три журнала мод.
– И наставление по стрельбе.
Они напоминали две картечницы в обороне, это когда их сводят в центре позиции для увеличения убойной силы.
– А у тебя как дела? – поинтересовалась Стеф.
– Одну вроде нашла, – я продемонстрировала карточку из каталога.
– Ух ты, наверное, скоро всё узнаем.
– Наверняка это будет очень интересно.
– Надеюсь, что нам, как всегда, повезёт.
Вновь открыл огонь взвод малой артиллерии, а в конце бросили ещё и гранату:
– Но не будем тебе мешать, – так вроде помогать хотели…
После всей этой нелепой сцены они церемонно раскланялись, Алекс галантно предложил руку Стеф и под ручку, они удалились в сторону бывшего английского клуба. Вот только там нет ни книг, ни журналов, ни карт, там даже нет наставлений по стрельбе. По словам папы, там хранится две прекрасных коллекции. Первая – средневековых лат и оружия, собранная промышленником Никишкиным ещё при старой империи. Вторая – крепкого алкоголя, что хранится под ключом в огромном комоде, пополняемая членами земского совета. И нет более важного дела при покупках, чем выбор нового экспоната для экспозиции. Хотя, по расчётам Мамы, фонды этого музея должны превышать винный погребок средних размеров, ничего сложного, задачка по арифметике про бассейн и две трубы, в одну втекает, в другую вытекает. Папа назвал арифметику лженаукой, и все расчёты, сделанные с её помощью, гнусными инсинуациями.
– Увлеклась эзотерикой, – восхитился библиотекарь Семён Петрович Никонов, седой старичок с весёлыми глазами и детской улыбкой, – прелестно, незаслуженно забытая наука. Я в молодости увлекался спиритизмом и астрологией. Но…
Отчего дед Семён, как его звали все за глаза, бросил занятия оккультными науками, мне узнать не удалось. Он, часто отвлекается на какие-то свои мысли, иногда даже на полуслове. Я забрала подобранные книги, пошла домой погружаться во мглу таинственных знаний. Правда, поиски кончились, не начавшись. Прямо в оглавлении обнаружилась глава, которая так и называлась: «Происхождение призраков». Автор, на нескольких примерах показал отделение души от тела и потерю ипостасной общности с ним ещё при жизни, поэтому после смерти душа не может покинуть этот мир. Она неприкаянна до тех пор, пока не выполнит опредёленных условий. Основная масса случаев, связанных с появлением призраков – это сильный испуг перед смертью. Отличительной чертой потери ментальной ипостаси в момент смертельного ужаса является связь души с телом. Полтергейсты описывали её по-разному, одни – в виде луча, другие – как ощущение тепла, третьи – словно электрический провод. Метод упокоения оказался чрезвычайно прост: достаточно прикоснуться к праху, и душа возносится из этого мира. Надо всего лишь узнать, где захоронено тело Лии и отвезти её туда.
***
Утром впервые в этом году опустился туман. Облака с тёплого русского моря, столкнувшись с Азкафтским хребтом, осели в долину ощутимою на ощупь моросью. Она мгновенно пропитывала влагой одежду, и я решила надеть в гимназию непромокаемый плащ, некогда изобретённый Марго вместе со Стеф. Мама предположила, он в кладовке с садовым инструментом, потом – в сундуке с одеялами, и лишь когда папа удалился в отделение банка, где, работал, созналась, что он висит на огородном пугале. Пришлось переступить через себя и отобрать у несчастного, и так стоящего постоянно на улице, последнюю одежду. И пускай чуть не опоздала, пускай с нечистой совестью, но всё-таки совершено сухая я вошла в гимназию.
А в классе творилось невероятное: Лира и Стеф сидели друг напротив друга, держась за руки, и мило беседовали. Причём достаточно громко, поскольку слова предназначались кой-кому неподалёку.
– А танцевать лучше всего с гусарами, все эти ментики, ташки, шнуры, звон шпор. Вот если они ещё и сабли бы не снимали!
– И кружиться, кружиться, кружиться в вальсе…
– И чтобы красный верх, синий низ.
– Да, да, лейб-гвардия, они все красавчики, и в первом эскадроне вороные скакуны как, моя Агата.
– Гусары – жалкие пижоны, они даже атакуют в рассыпном строю, – буркнул Ян, старательно пряча глаза.
– А вот кое-кому сапог не положено подумать только, башмаки.
– И брюки, как у низших чинов на железной дороге или даже на почте, – внезапно отозвалась Лира.
– Горные батальоны – это элита армии.
– Что-то не перепало вам знаков внимания, один значок эдельвейса.
Зачем девочки взялись дразнить ребят, понять сразу не удалось, но им срочно нужна была помощь.
– И охота вам болтать всякую чушь?!
Лира метнула глазами в меня пару гневных молний.
– Ах, Мэри, ты такая простушка, быть тебе замужем за библиотекарем, – Стеф на мгновение запнулась, понимая, что в запале перегнула палку, схватка была с мальчишками, и я тут ни при чём и смягчила тон. – Хотя мундир библиотекарей – приталенный сюртук, плюс чёрного цвета как, у морских офицеров. Это хоть и старомодно, но очень изящно.
– Спасибо за добрые слова, милая Стеф, – в голос я постаралась вложить как можно больше яда. – Вот только замуж я пойду за человека, а не за его мундир.
– Согласись, пышные эполеты не помешают, – примиряюще заметила Лира.
На мальчишек без слёз не взглянуть, какую такую штуку они выкинули, что в схватке с ними сплотились лёд и пламя.
– На плечах любимого и погоны прапорщика прекрасны, – ускользнула я от прямого ответа. – Но хватит чепухи. Я всё узнала про Лию.
И, не торопясь, рассказала всё, что вычитала в книге, с цитатами, комментариями и выводами. Мальчишек простили, и старые обиды забыты. Осталось узнать её настоящее имя и после этого место захоронения.
***
На большой перемене почтальон принёс две заявки на переход. По плану должны были идти Лира и Вик, но вместо него напросился Алекс. Зачем это ему понадобилось, он не стал объяснять, правда, никто не возражал. Груз ещё утром завезли в скаутский лагерь на вапоре без номеров. На этот раз – бумажные коробки, которые при лёгкой деформации хрустели стеклом о стекло и весело звенели при подбрасывании. Мы делали вид, что нам неинтересно, но Вик безапелляционно заявил – это радиолампы, и они, скорее всего, для мощных станций. Я и Стеф аккуратно упаковали груз по рюкзакам и навьючили на совсем маленького Аккорда, нечета Агате, но, как ни странно, Лира и его любила. Одно время инструктора по верховой запретили ей подходить к единственному коню ближе, чем на пять метров, потому что другим тоже нужно научиться ухаживать за лошадьми.
На пограничном переходе нас встретили не знакомые Прикордонные стражи, ротация, – прислали новых. Совсем молоденький поручик церемонно отдал честь, солдаты взяли на караул. Нас здесь уважают. На той стороне нейтралами с сентября стоят голландцы, самые лояльные к нам, но закон есть закон, и в их обязанность входит проверка наших свидетельств о рождении, того, что нам нет ещё семнадцати, и проконтролировать, чтобы мы не ставили груз на землю. Все всё понимают. Но важна буква закона.
Теперь вверх, к софийскому седлу, это нейтральная зона. Здесь есть ещё несколько дозоров миротворцев. Перейти через перевал и спуститься вниз – там уже Северяне. Сдать, груз в доме с надписью «скупка железного лома» и отправиться обратно.
Алекс и Лира, как два усердных муравья, поползли вверх, они без проблем справятся с заданием. Сколько их уже было! Стеф трижды перекрестила им спины, Вик взял под уздцы Аккорда обратно они пойдут налегке.
– А где изволит прохлаждаться наш великий поедатель пироженок? – Вик оформил общее недоумение в вопрос.
– Не, в кондитерской его нет, может быть, он превратился в великого филателиста и охотится за корреспонденцией Маэров. Помните, с каким придыханием на неделе он рассказывал о новой почтовой марке, выпущенной в Саксонии.
Яна обнаружили в кают-компании мило беседующим с Лией, и что вроде всё нормально, если не его внешний вид. Нет, он оделся не как на бал (там мальчики бывают в чёрных фраках с длинными фалдами, по последней, моде), а, скорее, как на какое-то светское мероприятие, или на парад. На нём мы увидели серый приталенный сюртук, в котором появлялся разве что в церкви, лаковые штиблеты, что сам, причём очень остроумно, прозвал испанскими. Довершал костюм цилиндр, где он его взял, поскольку, в отличие от Вика, сроду их не носил.
– А я уже рассказал Лиечке, как помочь её беде, – Завидев нас, запел лилейным голоском этот напыщенный пижон. Вообще-то, это всё я раскопала и могла бы претендовать на право первой ночи. Но Ян не унимался: – Она ничего не помнит. И мы просто обязаны ей помочь. Искать в архивах, расспрашивать у родственников, у знакомых.
– Прокричать об этом на центральной площади, – поддел друга Вик.
– Написать статью в газету, и чтобы с дагеротипным снимком на весь разворот и с надписью о розыске, с непременным упоминании о награде.
– Оповестить академию наук, с рассылкой по пневмопроводу всем членкорам, – забила я последний гвоздь в гроб новоиспечённого франта.
– Давайте, смейтесь, – обиделся он, оскорблённый в лучших чувствах.
– Да никто и не собирался просто ты не забыл упомянуть, что всю информацию раскопала Мэри, – есть в Вике эта непоколебимая тяга к справедливости. Порода.
– Конечно же, Ян упомянул о заслугах милой Маши. И что именно ей принадлежит первенство, – Лия бесстыдно лгала. Что за человек, заставить врать девочку, умершую почти сто лет назад?!
