О Пении Феникса. Химеролог

Ещё буквально несколько недель назад никто и не мог представить себе, что скоро начнется война. Мы спокойно занимались изучением магии, никогда даже не держали в руках оружие. Хотя это как посмотреть: то, что мы делали с животными, тоже в какой-то мере оружие, но ведь мы никогда не конфликтовали ни с кем. Всегда полагаясь на защиту властей от любых возможных неприятностей, начиная от воров, заканчивая другими школами магии, которые могли решить забрать силой наши исследования. Но ведь ничего не случалось. И вот сообщение о начале войны, а к нам приходит посол и требует, чтобы мы поставили в армию боевых животных, выдвигает список условий, что и как мы обязаны делать. Они это называют общей мобилизацией. Наши верховные маги, разумеется, отказали им, сказав, что мы не хотим принимать участия в этой войне, наши исследования опираются не только на знания людей, но и знания эльфов и даже гномов. Нам эта война не нужна, мы выбираем нейтралитет. И тогда они взялись за оружие.

Вот сейчас мне приходится прятаться в трупной яме среди десятков мертвых тел. Я не знаю, смогла бы я кого-то узнать или нет, я не хочу вглядываться в их лица, я просто постаралась закопаться под тела и не двигаться. Мне надо дождаться, когда патруль уйдет на обход, и тогда сбежать.

Трупы в эту яму начали скидывать еще несколько дней назад, и тут уже стоит смрад, но при наших экспериментах вонь иногда стояла и хуже. Я слышу жужжание мух, и представляю копошение личинок в загнивающих ранах. И всё это в каких-то сантиметрах от моего лица.

Послышались голоса, и я прекратила дышать. На меня что-то упало тяжелое, придавив меня. Ещё одна груда трупов, надеюсь, что я смогу отсюда выбраться, когда придет время. Когда голоса стихли, я стала понемногу пытаться освободиться от тяжести и у меня это вышло. Это не позволило панике захватить мой разум. Но из-за того, что мне понадобилось большое количество времени, я едва не впала в истерику.

Правда, одну руку мне зажало так, что у меня не было возможности ей пошевелить. И как бы я не старалась ее освободить у меня не получалось. Но мои попытки прервали стражники, подошедшие к яме. Они о чем-то болтали, и судя по звукам, мочились в яму. Как так можно относиться к трупам?!

Но ещё хуже для меня стала новость о том, что они выставили пост, прямо рядом с ямой. Судя по обрывкам фраз, что я смогла разобрать, это чтобы отгонять диких зверей, сбегающихся на падаль. А это значит, что я не могу продолжать пытаться освободить руку.

Я долгое время пыталась отгонять муху, которая все намеревалась усесться мне на зажатую руку, но из-за тяжести рука слушалась всё хуже и хуже. И через какое-то время муха уже не реагировала на едва заметные подёргивания конечности. Она нагло расположилась, и я даже могла её видеть. Я видела, как она стала прогрызать мою кожу, как лапками растягивала рану, точно так же как делали сотни других, на трупах. Но я не труп! Я не чувствовала боли, но я видела, как она откладывала личинок в рану которую она только что сделала.

Боже, у меня началась истерика. Я не знаю, как я не зарыдала так, чтобы меня услышали, я чудом сохраняла тишину. С трудом удавалось себя успокаивать мыслью, что я обработаю рану, я все вычищу, я умею с этим работать, только подождать, и я смогу выбраться. Но я сама себе не верила.

Я ощутила движение тел над собой, сначала я подумала, что уже схожу с ума, но нет, это волки, стали тихо пытаться своровать трупы. Я затаила дыхание. Я чувствовала, как давление на руку ослабевает. Страшно их спугнуть, и очень боюсь, что их заметит стража. Ещё немного… да! Один из волков оттащил тело так, что я освободила руку. Но она уже совершенно не слушается, а поэтому мне нужно тащить её к себе. Для этого надо дождаться, когда волки сбегут со своей добычей. Главное, чтобы они не решили закусить еще и мной.

Я услышала ругань и топот. Стражники прибежали, заметив волков. Как же всё складывается хорошо, я освободилась и не стану обедом для волков. Судьба мне улыбается! Я точно смогу выбраться, очищу руку и всё будет хорошо.

Никогда раньше я не молилась богам, но сейчас, одними губами, я невпопад пыталась благодарить их. Я не знала молитв, но я думаю, что сейчас это не важно. Я благодарила их за то, что у меня появился шанс. И просила лишь о том, чтобы они отвели стражу. И тут я услышала слова, которые разобрала даже с такого расстояния.

— Нахрен нам тут торчать? Тут ни дорог, ни постов, ничего, только это клятая яма, от неё ещё и воняет, пошли к лагерю лучше, там хоть своих охранять будем, а не трупы этих.

— И то верно, слыш, старшой, двинули уже, чего зазря прованиваться.

— Задолбали бабы, ладно, собирайте вещи.

Я думала, что выплакала все свои слезы, но они снова пошли из глаз. Но на этот раз это были слезы радости. Я спаслась, я молодец.

— Только яму закопайте, а еще лучше сожгите сначала, а потом закопайте, она всё равно уже до краев. Сейчас набегут упыри, потом в лагере жизни не дадут.

Я замерла. Нет-нет-нет! Не надо, поленитесь, прошу.

— Хорошо! Слыш, малый, тащи сюда масло, щас спалим, потом со своими дружками закопаете.

— А чё мы сразу?

— Ты хочешь, чтобы старшие по званию схватили лопаты, пока ты, сопля, отдыхать будешь!?

— Да понял я, глупый вопрос, че орать-то сразу, щас приду.

Боже нет, пожалуйста, за что? Почему?

И он пришел, разлил масло, после чего кинул что-то, и всё полыхнуло.