Город Жёлтых Домов

Автобус затормозил. Вита нехотя открыла глаза.

— Конечная. Автобус дальше не идёт.

— Как — конечная?! — девушка окончательно проснулась. В салоне она осталась одна. Из кабины выглядывал, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю, пожилой водитель.

Вита посмотрела в окно. Местность была незнакомая.

— А куда мы приехали? — глупо спросила она.

— В город, — лаконично отозвался водитель. Вита не расслышала, сказал ли он название города, но переспрашивать почему-то не стала.

— Вы скоро обратно поедете? Можно мне с вами? Я, кажется, пропустила свою остановку…

— А я обратно не поеду. Пересменок у меня. Так что, милая барышня, прошу на выход.

«Барышня» закинула на плечо небольшой рюкзак и вышла в лёгкой растерянности. Водитель тут же закрыл двери, и автобус уехал, мягко шелестя покрышками по асфальту.

Оставшись одна, Вита осмотрела место высадки. Небольшая площадь, рядом фонарь, под ним изящная лавочка. Вокруг площади несколько домов высотой в два-три этажа. Все они были аккуратно оштукатурены и выкрашены в тёмно-жёлтый цвет. Белые рамы окон, серый шифер крыш — всё казалось бы одинаковым, не будь на некоторых подоконниках и балкончиках горшков с яркими незнакомыми цветами. Никакого намёка на автовокзал или хотя бы остановку Вита не заметила. Она достала смартфон и обнаружила, что мобильной связи нет — даже экстренные вызовы недоступны, а карты местности всех производителей демонстрируют серое ничто. Девушка обошла площадь по кругу, но не нашла ни одного указателя, названия улицы или иного опознавательного знака, который помог бы понять, где она очутилась. «Спрошу у кого-нибудь из местных», — подумала Вита, и тут же поняла, что за это время мимо не проехала ни одна машина, не прошёл ни один человек, да что там — даже птица не пролетала.

— Ну ничего себе! — возмущённо сказала Вита вслух, обращаясь непонятно к кому. — Зашибись! И как я отсюда выбираться буду?! Спасибо, мамочка, отправила чужие грядки проверять! Придется твоей Фаечке без огурцов обойтись.

Впрочем, от мысли, что ей уже не нужно спешить в садовое общество, чтобы присмотреть за участком укатившей в отпуск маминой подруги, Вита испытала некоторое облегчение. «И водила хорош, свалил молча», — мысленно проворчала она. Какое-то время девушка просто сидела на лавочке у фонаря, греясь в лучах полуденного солнца. Наконец, стало слишком жарко — обычно в мае так не пекло. «Как в Сахару попала», — подумала Вита. Опустила глаза вниз и увидела на тротуаре песчинки.

Золотистый песок тонким слоем покрывал тротуар и кое-где асфальт. Он негромко поскрипывал под подошвой. Вита встала и двинулась вглубь одной из улиц. Песка стало больше — появлявшиеся то тут, то там вихорьки сметали его вдоль дороги в островки и косы. Следов на песке не было. Тишина.

Вита вдруг почувствовала себя неуютно, хотя солнце всё так же сияло на безоблачном небе, и приветливо белели окнами жёлтые домики. «Не может этот город быть совсем заброшен, раз сюда ходит автобус, — подумала она, чтобы себя подбодрить. — Встречу кого-нибудь, спрошу дорогу, позвонить, может, дадут…» Вита ещё раз взглянула на телефон — связь по-прежнему не появилась, а вот заряда оставалось всего ничего. Она вздохнула, выключила бесполезный гаджет и бросила поглубже в рюкзак.

Бесцельное хождение по городу ни к чему не привело — улочки казались похожими, как две капли воды, песок набился в кеды и неприятно похрустывал уже внутри, стирая ноги, а люди всё так же не попадались. Вита порядком устала и проголодалась. «Вот бы кто-нибудь объяснил, что тут происходит!» — зло подумала она и почти сразу же услышала пение.

Голос доносился откуда-то издалека и явно принадлежал не оперному певцу. Однако и от этих надтреснутых, дребезжащих звуков у Виты перехватило дыхание, а сердце забилось сильнее. Прихрамывая, она побежала на голос, боясь только, что не успеет застать его обладателя. Песня вывела её в небольшой дворик. В середине его белел высохший фонтан, наполовину занесённый песком, а рядом в неистовом танце кружилась женщина. Вита ожидала увидеть старуху, но обладательнице дребезжащего голоса нельзя было дать на вид больше тридцати пяти… или пятидесяти… черты лица её не выдавали возраст. Женщина подхватывала песок из фонтана горстями и разбрасывала вокруг себя.

— Здравствуйте, — неловко вмешалась в действо Вита. — Подскажите, пожалуйста, где я нахожусь?

— У меня! — радостно засмеялась женщина. — Я здесь королева, а это моё королевство. Я богата! Смотри, сколько у меня бриллиантов — это всё моё!

Она зачерпнула две полных пригоршни песка и сунула Вите под нос. «Ненормальная», — уныло и чуть испуганно подумала Вита. Это был провал — очередной. Впрочем, Вита робко предприняла ещё одну попытку. Она слышала, что с психически больными нужно обращаться вежливо, чтобы не вызвать агрессию.

— Извините, а в вашем… королевстве есть магазин? Я голодна и хочу пить. Здесь очень жарко…

— Да, конечно, — неожиданно трезво ответила женщина, и взгляд её чуть прояснился. — За углом направо второй дом. Угощаю за счёт казны. Я — добрая королева!

Сумасшедшая снова засмеялась, и Вита предпочла поскорее ретироваться.

Во втором доме справа действительно оказался небольшой магазин — открытый и тоже совершенно пустой. Полки с товарами без ценников, надписи на каком-то незнакомом языке. Вита прошла между рядами. Она выбрала бутылку с напитком, напоминавшим апельсиновый сок, и что-то, похожее на тосты. Ещё раз поискав взглядом продавца, терминал оплаты или камеры наблюдения и ничего не найдя, она вышла с товаром, не заплатив. «А может, и правда эта… тётенька угощает», — мелькнула у Виты шальная мысль. Кроме того, она и так сделала всё, что могла, в попытках расплатиться.

Золотистое солнце определённо клонилось к закату, однако его длинные косые лучи грели по-прежнему сильно. Перекусив, Вита почувствовала, что не может больше сделать и шагу. Искать кого-то ещё на ночь глядя ей уже совершенно не хотелось. Оставалось заночевать здесь. Но где? Ничего похожего на гостиницу Вите по дороге не попадалось. Впрочем, если тут можно просто так брать продукты, может, повезёт и с ночлегом? Вита осторожно вошла во двор одного из жёлтых домов, показавшегося наиболее симпатичным, и потянула дверь. Дверь оказалась не заперта. Вита почти не удивилась. Поднявшись по лестнице на верхний этаж, она обнаружила на площадке две квартиры. Не особо раздумывая, Вита вошла в левую.

Квартира была хорошо обставлена и пуста. Две маленькие уютные комнаты, накрахмаленные скатерти, лёгкие занавески. Балкончик, с которого можно любоваться заходящим солнцем, сидя в удобном креслице. Вита доела тосты, запив непривычным на вкус кисловатым напитком, полюбовалась закатом и легла спать, стараясь не думать о нелепости своего положения.

Поспать удалось недолго. Вита проснулась посреди ночи от сильной рези в животе. «Насоветовала «королева» магазинчик», — подумала она, посчитав причиной болезни незнакомые продукты. Перерыв свои вещи в поисках лекарств и убедившись, что ничего с собой не взяла, Вита в каком-то безотчётном порыве оделась и вышла на ночную улицу. Она попыталась определить время: середина ночи — наверное, часов около двух. Тишина этого странного места ощущалась ещё явственнее. Темно и пусто… Хотя нет, не темно. Вита с удивлением обнаружила, что, несмотря на отсутствие в небе луны и звёзд, улицы освещались каким-то мягким рассеянным светом. «Наверное, фонари где-то», — решила Вита. Она прошла быстрым шагом несколько перекрёстков, озираясь в поисках такой же открытой и бесплатной аптеки, однако ожидаемо ничего не нашла. Приступ тем временем прошёл. Вита остановилась, перевела дыхание и поняла, что заблудилась.

«Там все мои вещи!» — мелькнула в голове мысль. Вита поискала взглядом знакомые ориентиры — безуспешно. Пустынные улицы не казались опасными, и, пожалуй, можно было зайти в любой из домов этого странного города, чтобы провести остаток ночи в тёплой постели, но Вите показалось невыносимым расстаться со своим рюкзаком — последней доподлинно реальной вещью.

— Есть тут кто-нибу-удь! Помоги-ите! — закричала она изо всех сил.

Эхо отразилось от крыш и вернулось на землю. «И на что я рассчитывала, дура!» — обругала себя Вита и побрела туда, где, как ей казалось, остался дом с рюкзаком.

— Вы что-то потеряли? — раздался из-за плеча участливый голос. Вита от неожиданности резко отшатнулась, инстинктивно прикрывая руками лицо.

— Да. Рюкзак. И… выход, — ответила она и обернулась.

В полумраке примыкавшего к улице крошечного переулка стоял человек. Кажется, мужчина средних лет — черты его лица терялись в темноте. Вита вдруг вспомнила, как ошиблась с возрастом сумасшедшей, и отвела взгляд.

— Выход… — повторил мужчина. — Его здесь многие ищут. Не все находят.

Он усмехнулся, но усмешка его не показалась Вите злой или саркастичной. Скорее, немного отстранённой, словно проблемы тех, ненашедших, говорящего не слишком интересовали.

— Кто вы? — спросила Вита.

— Ты уверена, что больше всего тебя сейчас интересует именно это? — собеседник перешёл «на ты». — Можешь называть меня Странником — это неважно, в конце концов.

Он вышел из тени на освещённую часть улицы, и Вита увидела, что Странник немолод, лысоват и одет в удлинённую куртку с капюшоном. Штаны заправлены в высокие мягкие сапоги непривычного покроя. В руках и за плечами у него ничего не было — видимо, Странник шёл налегке.

— Я — Вита. Виталина, — добавила Вита, привыкшая, что её постоянно переспрашивают из-за редкого имени. Но Странник не удивился.

— Хорошо. Впрочем, это тоже неважно. Теперь, когда с формальностями покончено, можем перейти к основному. Я не так часто сталкиваюсь здесь с новыми прохожими: вероятно, наша встреча нужна кому-то из нас. Мне — вряд ли. Значит, я могу быть полезен тебе. Спрашивай.

— Вы здесь живёте?

Ещё не успев договорить, Вита поняла, что вопрос неуместен — ни облик Странника, ни то, как он представился, не выдавали в нём местного жителя. Поэтому она тут же сбивчиво добавила:

— Что это за место?

— Я здесь не живу, как ты уже догадалась. Но бываю часто. Я называю это место Городом Жёлтых Домов. Это Перекрёсток.

Вита недоумевающе взглянула на Странника, но перебить не решилась. Он, заметив её взгляд, пояснил:

— Перекрёсток миров. Место вне пространства и времени, откуда можно попасть в любую точку Вселенной. И, как любой Перекрёсток, этот мир живёт по своим собственным законам. Как ты, наверное, уже заметила, он не зол. Он может дать тебе то, в чём ты нуждаешься…

Вита вспомнила магазин, пустующие дома, чувство безопасности на ночных улицах, и согласно кивнула. Странник продолжил:

— Однако он не выпускает просто так. Как Харон за проход в царство мёртвых брал плату, так и Город Жёлтых Домов попросит за выход кое-что взамен.

— Что же? — испуганно спросила Вита.

— Твой страх. Только решившись расстаться со своим главным страхом, ты сможешь найти дорогу. Я в свое время сделал Городу множество подарков — и теперь хожу налегке, не встречая препятствий на Перекрёстке. Всё, что обременяло меня когда-то, было принесено здесь в жертву.

— А если у меня не получится? — озадаченно спросила Вита. — Я даже не знаю, чего я так уж сильно боюсь…

— Бывает и такое. До рассвета еще часа четыре. Заночуем в одном из домов, а утром я проведу небольшую экскурсию, и ты сама увидишь тех, кто остался в Городе. Раз уж меня послали к тебе навстречу, постараюсь показать максимум из того, что могу.

— А вы не опоздаете? Ну, туда, куда шли.

Странник рассмеялся.

— Отсюда невозможно никуда опоздать.

Вита и Странник остановились на ночёвку в ближайшем доме. Вите показалось, что она только что сомкнула глаза, когда спутник принялся её будить.

— Лучше выйти на рассвете. Днём здесь все-таки жарковато.

— А мой рюкзак? Мы за ним вернемся? — вдруг вспомнила Вита.

— Зачем? Там осталось что-нибудь важное?

— Телефон, немного денег, вещи для огорода… — начала перечислять девушка.

— Ничего из этого тебе здесь не пригодится. Не стоит слишком привязываться к вещам.

— Не пригодится здесь, ты сказал, — Вита незаметно для себя тоже перестала «выкать» новому знакомому. — А когда выйду? Я даже позвонить никому не смогу!

— Кстати, — спохватилась она, — я ведь вчера не позвонила матери. А, впрочем, она всё равно не станет меня искать — подумает, что ночую на даче тети Фаи.

— Ты невнимательно слушала, — возразил Странник, — тебя никто не станет искать, потому что тебя никто ещё не потерял. Я ведь уже говорил, что на Перекрёстках нет времени в привычном смысле. Ты можешь пробыть здесь сколько угодно дней и ночей, но вернёшься в свой мир в ту же секунду, когда его покинула. Если вернёшься…

От последней ремарки по коже Виты пробежали неприятные мурашки. Но Странник не собирался её запугивать — лишь назвал один из естественных для него вариантов развития событий.

Идти по улицам, ещё напоённым ночной свежестью, оказалось куда приятнее. Вита бодро шагала следом за Странником, разглядывая окрестности. Архитектура стала другой: на смену домикам вполне европейского вида пришли какие-то кривобокие глиняные лачуги грязно-жёлтого цвета — цвета песка и самана. Улица взбежала на холм. Внизу Вита увидела границу города — как она и предполагала, со всех сторон его окружала пустыня.

— Смотри, — Странник указал спутнице на одно из жилищ внизу.

Вита пригляделась. Это было такое же бедное и уродливое строение, как и остальные в этой части города. Хижина стояла последней на своей стороне улицы, и пустыня подбиралась к ней совсем близко, засыпая песком двор и порог, норовя без приглашения заглянуть внутрь. Дверь лачуги отворилась, и из неё вышел измождённый оборванный человек. Он тяжело вздохнул, взял прислонённую к стене дома лопату и начал методично откидывать с порога накопившийся за ночь песок. Вита подумала, что делает он это не впервые — в каждом действии бедняка прослеживалась экономия сил и какая-то привычная безысходность.

— Почему он здесь живёт? — спросила Вита у Странника. — Я ведь видела столько хороших пустых домов… Неужели он не может пойти туда?

— Мог бы. Но он просто не знает об их существовании, также, как и ты не видела той части Города, в которой стоят роскошные дворцы. Это один из тех несчастных, что застряли в Городе давным-давно. Когда-то он пришёл сюда со страхом перемен и нищеты — и не смог с ним расстаться. Каждый день ему приходится бороться с подступающими песками, а по вечерам ходить на местный рынок, чтобы подобрать там какие-нибудь объедки. Он ещё ни разу не застал на рынке продавцов, но находит там скудную пищу, чтобы не пропасть с голода.

— И что, он так и будет здесь жить?

— Скорее всего, да. На Перекрёстке невозможно умереть от старости, а что-то изменить в своей жизни ему не приходит в голову.

— Но, может быть, ему нужно рассказать, что там, наверху… — Вита махнула рукой назад, в том направлении, откуда они пришли.

— Попробуй, — грустно улыбнулся Странник, — думаешь, ты первая сюда пришла такая великодушная?

— И попробую! — упрямо сказала Вита. — Мы ведь всё равно не торопимся.

Она побежала вниз по улочке. Странник двинулся следом.

— Доброго дня, Фархад, — поздоровался Странник первым, когда они спустились.

Человек с лопатой медленно распрямился.

— А, Гариб. Опять ты. Кого ты привел?

— Эта девушка хочет с тобой поговорить. Уделишь ей минутку?

— Разве что минутку. Проклятые пески подступают все ближе. У меня только и хватает времени, что подлатать дыры в своем жилище да расчистить двор.

— Уважаемый Фархад, — сбивчиво начала Вита, — вам не обязательно каждый день разгребать песок, выбиваясь из сил. В верхней части города много добротных домов, где можно жить, и есть магазины, полные хорошей еды. Всё, что нужно, — только подняться и дойти туда. Вы сможете спать на новых простынях и есть из фарфоровой посуды, не заботясь о добывании корки хлеба.

— И эта туда же! — разочарованно махнул рукой Фархад. — Гариб, зачем ты её притащил? Поглумиться над стариком?

— Я не… — начала было Вита, но Фархад её перебил.

— Послушай меня, девочка. Я уже немало пожил на этом свете, а там, откуда я родом, принято уважать мудрость возраста. Я не раз пытался уйти из этого проклятого места, но везде натыкался лишь на такие же лачуги, как моя. Может, ты где-то и видела дома господ, но участь простого человека — каторжный труд до седьмого пота в любом из миров. А теперь уходите, иначе я не успею закончить работу до заката и наведаться на рынок, прежде чем все объедки растащат крысы.

Оборванец отвернулся и снова взялся за лопату, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен.

— А он правда видит только лачуги? Этот город всем показывает разные вещи? — спросила Вита у Странника, как только они отошли немного. После разговора она пребывала в подавленном настроении.

— Да нет, видят-то все одно. Замечают разное. Несомненно, Фархад немало поблуждал внутри квартала трущоб, но отказываясь признавать возможность перемен, он раз за разом проходил мимо нужной улицы, не заметив её.

— Но он же сам себя лишает шанса на нормальную жизнь! — негодующе воскликнула девушка.

— Так обычно и бывает, — развёл руками Странник. — Впрочем, он-то смирился. Сейчас мы заглянем к другому моему знакомому, тот до сих пор надеется.

Пройдя ещё пару километров (Вита с удивлением отметила, что город далеко не так мал, как ей показалось вначале), путники вышли к постройкам медового цвета, плавные контуры которых были словно высечены из янтаря.

— Никогда не видела ничего подобного, — отметила Вита.

— Скорее всего. Насколько я могу судить, Город первым показывает тебе то, что ты ожидаешь встретить. А вы с хозяином этого жилья явно родились в разных мирах. Интересно, дома ли он? В отличие от Фархада, Ак’Атх свободно перемещается по Городу и любит посещать разные кварталы в надежде на встречу с новичком. Но рано или поздно он всё равно вернется.

Ак’Атх не заставил себя долго ждать. К изумлению Виты, он оказался не человеком. Вернее, что-то гуманоидное в его чертах определённо было, но больше всего он походил на огромного богомола с крупным носом на удлинённом грустном лице.

— О! — только и смогла сказать Вита.

Заметив её, Ак’Атх протянул к ней верхнюю пару суставчатых лап и что-то умоляюще произнёс. Речь его напоминала свист, щёлканье, скрежет металла по стеклу и все известные Вите языки сразу.

— Я ничего не понимаю, — шёпотом сказала она Страннику.

— Конечно. Этого-то он и боится. Ак’Атх — последний из своего рода, и он уверен, что никто во Вселенной не сможет его понять.

— Но это, видимо, правда? Раз он единственный представитель своего вида, то никто не знает его язык.

— Отнюдь, — возразил Странник. — Это могло бы быть правдой, не будь мы на Перекрёстке. Ты не обратила внимания, что здесь все понимают друг друга, какой бы язык ни был для них родным?

Вите тут же пришёл на ум Фархад, похожий на выходца из арабского средневековья.

— Да я и сам родился в мире, очень далёком от твоего, — словно продолжил её мысли Странник. — Тем не менее, между нами никаких языковых барьеров нет.

— А откуда вы знаете, из какого я мира? — не удержалась от вопроса Вита.

— Я много где побывал. Впрочем, это тоже неважно. Кстати, ты можешь что-нибудь пожелать Ак’Атху, он тебя поймёт. Просто его слова Город Жёлтых Домов не будет переводить для других до тех пор, пока он сам не сочтёт это возможным.

Говорить что-то непривычного вида существу, издававшему в ответ не менее непривычные звуки, оказалось неловко. Вита собралась с силами и произнесла, тщательно выговаривая слова, как будто Ак’Атх читал её речь по губам:

— Дорогой Ак’Атх, мне очень жаль, что вы остались без соплеменников. Я искренне желаю вам поверить, что в этом городе отыщется тот, кто способен вас понять. Конечно, вы уникальны, но мне будет приятно думать, что вам есть, с кем поговорить.

Нос расчувствовавшегося Ак’Атха дрогнул и свесился ещё ниже. Он прощально махнул лапой и, как-то сразу сгорбившись, вошёл в свой янтарный дом.

— А теперь куда? — спросила Вита. — Ты меня ещё с кем-то хочешь познакомить?

Странник ненадолго задумался.

— К северу отсюда живет Дамбадзо. Но я не думаю, что тебе захочется с ней познакомиться.

— Почему?

— Видишь ли, она боится людей.

— Но почему я не захочу с ней знакомиться? Я ведь не собираюсь причинять ей никакого вреда.

— Это ты так думаешь. А Дамбадзо уверена, что каждый встречный приходит, чтобы её убить. Поэтому она всегда нападает первой.

Вита поёжилась, представив, как неизвестная ей Дамбадзо, вооружённая копьём и обязательно в набедренной повязке, прыгает на неё с козырька подъезда какой-нибудь панельной многоэтажки.

— А можно эту часть пропустить?

— Без проблем, — легко согласился Странник. — Я и сам не охотник с ней встречаться. Конечно, мне Дамбадзо не сможет причинить особого вреда, но устаёшь всё время быть начеку.

— Тогда что дальше? — спросила Вита.

— Дальше я бы перекусил. Я знаю неподалеку отличное местечко с меню по твоему выбору. Грех не пользоваться гостеприимством Города.

Вита полностью разделяла эту идею, поэтому охотно пошла за Странником в предполагаемый ресторан. Им оказалась ровная каменная площадка, поросшая пробивавшейся сквозь трещины чахлой травкой. В центре площадки стоял небольшой пьедестал из такого же белого камня, украшенный затейливой золотистой вязью. На нём виднелось крохотное углубление. Больше Вита, как ни старалась, ничего интересного не разглядела и приуныла, подумав, что ей придётся обедать на нагретом камне под палящими лучами солнца, которое успело подняться уже высоко.

— Так, где же у нас ключ? — Странник пошарил рукой в траве у основания пьедестала и поднял небольшой кусочек слоистого минерала неправильной формы. Минерал напоминал слюду. Странник вложил камушек в углубление пьедестала, и площадка преобразилась под мягкое гудение каких-то скрытых механизмов. Раздвигая траву, вверх выдвинулись решетчатые стены беседки, сомкнулись наверху куполом, из-под которого в лицо пахнула струя прохладного воздуха — очевидно, создатели этого места тоже страдали от здешней жары. Вита отвела взгляд от новоявленной крыши и заметила, что на пьедестале успела вырасти небольшая колонна, увенчанная сверху одной-единственной кнопкой из такой же слюды, только отполированной.

— Отлично, можно заказывать, — Странник подошёл к колонне и положил руку на кнопку. Подождав около десяти секунд, он убрал руку и отступил на шаг. Раздался негромкий шум, и каменная плита перед пьедесталом раздвинулась, поднимая на поверхность столик с аккуратными одинаковыми контейнерами. Странник снял их со столика и поставил на пол беседки около Виты. Она слегка наклонилась, с любопытством изучая их содержимое: жареное мясо, завёрнутое в какие-то остро пахнущие листья, хрустящие длинные стебли голубоватого цвета, желеобразный десерт. К каждому блюду прилагалась загнутая металлическая пластинка, заострённая с одного конца и расширявшаяся на другом — при желании таким столовым прибором можно было воспользоваться и как ложкой, и как вилкой.

— Теперь ты. Нужно просто подержать руку на кнопке и чётко представить то, что ты хочешь съесть.

Вита неуверенно положила ладонь поверх кнопки. Ничего, кроме картофельного пюре с сосисками, на ум не приходило. «Такая возможность познакомиться с неземными технологиями, а в голову лезет одна банальщина!» — возмущённо подумала Вита и заказала ещё чёрный чай с лимоном и пару эклеров.

Высокотехнологичная скатерть-самобранка пошуршала во второй раз и выдала на-гора три контейнера: с пюре и сосисками, с эклерами и с чаем. Прихлёбывать чай из мягкой коробочки оказалось не очень удобно — видимо, на родине изобретения предпочитали твёрдую пищу.

— Интересно, как это работает? — наевшись, спросила Вита.

— Не знаю. Может быть, сублимирует пищу из окружающих атомов или имеет внутри маленькую пещеру с локальным временем, в которой шустрые гномики стряпают тебе обед. Да это и неважно… — беспечно отмахнулся Странник.

— Неважно! Ты всё время так говоришь! — вдруг вспылила Вита. — А что вообще для тебя важно?!

— Важно всегда одно: то, что у тебя в голове, — серьёзно отозвался Странник. — Только когда там нет мусора, ты сможешь ясно воспринимать то, что происходит вокруг.

— Да уж. Я вчера днём встретила женщину, сумасшедшую. Она жила в каком-то выдуманном мире…

— О, так ты уже знакома со Сьюзен? — рассмеялся Странник. — Это, пожалуй, самая позитивная из здешних обитательниц. И, увы, самая безнадёжная.

Он помрачнел.

— Главной проблемой Сьюзен, как легко догадаться, был страх перед реальностью. Отразившись в Городе, как в линзе, он увеличился до таких масштабов, что вытеснил остатки адекватности и прежней личности этой женщины. Новая Сьюзен не сможет отказаться от своего страха, потому что не осознаёт ни себя, ни альтернативы. Впрочем, она хотя бы всем довольна…

— В нашей стране жёлтыми домами называют психушки — больницы для сумасшедших, — задумчиво сказала Вита, — а здесь целый город таких домов. И живут в них одни психи… Что Фархад, что Сьюзен, что эта… ну, которая на всех кидается…

— Так и есть, — подтвердил Странник. — До тех пор, пока человеком владеет страх, его нельзя назвать нормальным. Все, кого ты здесь встретила, охвачены страхом до крайней степени, но большинство живут по чуть-чуть, скрывая свои страхи, чтобы не попасть в ваши жёлтые дома. Чаще всего им это удаётся, хотя и выходит в итоге не жизнь — существование. Но иногда, тех, кто не безнадёжен, призывает Город, и тогда у них появляется шанс.

— Значит, и я тоже… ненормальная?

— В какой-то степени — да, — без тени улыбки ответил Странник. — А в какой, тебе ещё предстоит выяснить. По крайней мере, ты видела, к чему не стоит стремиться.

— Но люди, которые совсем ничего не боятся — кто они? Не боятся смерти, не боятся одиночества, не боятся боли или осуждения… Какие-то блаженные, наверное?

— Да, и поскольку их всегда меньшинство, общество почти во всех мирах находит их опасными и стремится уничтожить или изолировать.

— Например, объявляя психами их? Чтобы не выдать себя? — догадалась Вита.

— И это тоже. Тот, кто не боится, неудобен. Им нельзя управлять, его невозможно заставить делать то, что не нравится. В конечном итоге, иногда приходится даже стать бродягой, потому что почти нигде не рады правде, которую ты приносишь с собой… Но плюсов несравнимо больше.

— И в чём же плюс? — спросила Вита, хотя предполагала ответ.

— В том, чтобы жить. Жить и видеть все дороги перед собой, — коротко ответил Странник и поднялся. Он собрал контейнеры и приборы в стопку, отнёс их на площадку и снова приложил руку к кнопке, на этот раз ненадолго. Столик тут же увёз использованную посуду под плиту. Странник вытащил камушек-ключ из углубления, и стены беседки спустились обратно в незаметные пазы, вернув место их обеда к первоначальному состоянию.

— Нам уже пора? — спросила Вита.

— Мне — да. А ты смотри сама.

— Но… Разве ты не поможешь мне отсюда выйти?! — обиженно, срывающимся голосом выкрикнула девушка.

— А многим ты сама смогла помочь здесь? Я показал возможности, но выбор за тобой. Прощай!

— Подожди… Можно мне хотя бы увидеть, где ты выйдешь?

— Можно, но я не думаю, что у тебя это получится. Любой шаг по Городу может стать выходом, если ты готов и знаешь, куда собираешься пройти.

Странник замолчал, и лицо его снова сделалось отстранённым. Он ускорил шаг, и Вите пришлось почти бежать, чтобы успевать за ним. Они снова вошли в районы привычных человеческих домов, нарядно блестевших чистыми стёклами. «Интересно, кто моет здесь окна и поливает цветы?» — мелькнула мысль у Виты. Солнечный зайчик, отразившись от одного из окон, ударил ей в глаза. Вита зажмурилась на мгновение, а когда открыла глаза, оказалось, что Странник исчез.

Виту охватила паника. Она снова осталась одна, и теперь уже знала, что рассчитывать на новую встречу бессмысленно. Никто не мог взять её за руку и вывести из этого странного места. «А может, мог, просто не захотел?!» — подумала Вита, вспомнив равнодушного Странника, и её охватила слепая злость. Какое-то время она бесцельно блуждала по улочкам. Пробовала бежать, но быстро отказалась от этой затеи — жара и песчаная пыль утомляли, а пользы бег все равно не приносил. Приближался вечер. Вита шла, стараясь глядеть прямо перед собой и ни на что не отвлекаться, но в голове роились предательские мысли. «Если я чего-то и боюсь, так это того, что тоже здесь застряну!» — думала одна её часть. «Но ведь, до того, как сюда попасть, ты даже не знала о существовании Перекрёстков, значит, причина не в этом!» — возражала другая. Устав и от ходьбы, и от мыслей, Вита решила отдохнуть. Поискав глазами подходящую лавочку, она обнаружила, что набрела на место, особенно драгоценное в городе посреди пустыни — в нескольких метрах перед ней улицу пересекал канал. Совсем крошечный канальчик — не больше метра в ширину, — но в нём текла настоящая вода. Вита подошла к краю и опустилась на колени, стараясь дотянуться до поверхности неторопливого течения. Вода оказалась тёплая, прогретая жарким местным солнцем, но Вита почему-то ей очень обрадовалась, как будто встретила хорошего друга.

Через канал вёл каменный мостик, на котором могли впритык разойтись двое. Вита прошла по нему и почти сразу заметила дерево, растущее на берегу. Земля вокруг него, как и вся миниатюрная набережная, была заботливо укутана тем же белым камнем, что Вита встретила в «ресторане» — лишь вокруг корней оставалось немного свободного места. «Это чтобы почва, нужная дереву для роста, не смешивалась с песком», — догадалась Вита. Она присела на землю между корней, прислонившись спиной к узловатому стволу дерева, и стала смотреть на канал, по которому безостановочно текла вода.

«Если бы мама не отправила меня на дачу к тете Фае, ничего бы этого не случилось», — снова подумала Вита. Потом она вспомнила свою вечно недовольную, отстранённую мать, участие которой в Витиной жизни сводилось к выдаче ценных указаний и заданий на день, отца, больше интересовавшегося её однокурсницами, чем женой и дочерью, пятнадцатилетнего младшего брата — любимчика — всегда освобождавшегося от дачных забот и родительских приказаний, и ей стало очень жаль себя. «Из-за них я и в Москву не поехала, а ведь могла бы поступить, куда хотела! Нет, сижу теперь тут, учусь на младшего помощника старшего менеджера, лишь бы могла бесплатной домработницей служить!» Гнев снова охватил Виту, и она с силой стиснула то, что оказалось под рукой. Это был корень дерева, под которым Вита сидела. Узловатый, шершавый, он оцарапал ладонь, и это неожиданно её отрезвило и успокоило. «А что ты сама сделала для того, чтобы твоя жизнь тебе нравилась? — пробился в её сознание другой голосок, видимо, тот самый, который возражал ей раньше. — Ты могла предпринять кучу всего, чтобы изменить свою жизнь — уделить больше внимания выпускным экзаменам, чтобы хватило баллов для поступления на бюджет на выбранную тобой специальность. Могла найти работу, чтобы копить деньги на платное обучение или, на худой конец, снять комнату и съехать от горячо любимого семейства. Но нет, тогда ведь придется вкалывать вместо того, чтоб жалеть себя, а это тебе не нравится!» «Заткнись! Легко тебе говорить!» — начала возражать Вита и осеклась: она спорила сама с собой, что уже попахивало душевным нездоровьем. К тому же Вита не могла не признать, что голос, который в старых книгах обычно называют голосом совести, во многом прав. Она и вправду могла. Вита вновь глубоко задумалась. Получается, она напрасно винила в своих бедах кого-то, кроме… себя? Мысль была не из приятных, но Вита продолжала её упорно думать, не замечая, как крепко, до скрипа зубов, стиснула челюсти от усилий. «Мне ведь всегда все сочувствовали — в классе, группе института. Учителя жалели украдкой: такая способная девочка, а родителям наплевать. Порой я действительно упивалась своим страданием, чего уж там. А кто жалеет победителей? Получается, я втайне боялась именно этого — того, что меня перестанут жалеть? Боялась взять на себя ответственность за свою жизнь и чего-то добиться?..»

Вита отвлеклась от своих размышлений и вернулась к окружающей её действительности. Смеркалось. Поднимался ветер. Он был лёгким и тёплым, ещё не неся с собой ночную прохладу. Пробежал по ногам Виты, обвился вокруг дерева, зашелестел кроной. Вита подняла голову вверх, на шелест, и увидела, что в густой листве пряталось множество крупных бледно-жёлтых бутонов, которые начали раскрываться, едва их коснулось первое дуновение ветерка. Заворожённая этим зрелищем, Вита не отрывала взгляд. Когда все бутоны раскрылись, ветер усилился. По струящейся воде канала пробежала рябь, а из каждого цветка дерева посыпалась лёгкая золотистая пыльца. Она не успевала упасть на землю, но, подхваченная восходящими потоками, поднималась вверх и зависала в небе, создавая ровное золотистое свечение. Вита встала и огляделась — то тут, то там в разных частях квартала устремлялись к небу едва заметные золотистые струйки. «Так вот почему здесь ночью светло на улицах!» — восхитилась Вита, испытывающая какую-то непонятную гордость от того, что Город решил раскрыть ей одну из своих тайн. Она смотрела во все глаза, очарованная медленным танцем искристых крупинок. В голове Виты откуда-то зазвучали напевные слова:

Город Жёлтых Домов,
Город странных людей,
Город брошенных слов,
Город чьих-то идей…

Это были не мысли Виты — сама она никогда стихов не писала. И не голос совести — ведь всё-таки совесть тоже принадлежала ей, а значит, как и Вита, предпочитала прозу.

Город скрытых дверей,
Город спрятанных снов,
Порт песчаных морей,
Перекрёсток миров...

Напевный шёпот продолжался, и Вита мимолётно пожалела об утрате рюкзака, в котором остались и телефон, и блокнот с ручкой, — хотелось записать льющиеся непонятно откуда стихи. В конце концов она успокоилась и погрузилась в слушание.

В этот город войти
Может каждый, но тут
Шансы сбиться с пути
Многократно растут.
Город сумрачных слёз,
Город пыльных дорог
Избавляет от грёз,
Пропустив за порог.
Только твёрдое: «Нет!»
Своим страхам сказав,
Попадаешь в ответ
В город скошенных трав,
В город светлых ночей,
В город дружеских рук,
Город жарких речей,
Город встреч без разлук.
Город тёплого льда,
Город тихих ветров
Принимает, когда
Ты к полёту готов.
Не давая свернуть,
Расстилает стрелой
Защищающий путь
Прямо перед тобой.
Повинуясь судьбе,
Все узлы разрубя,
Возвращаясь к себе,
Обретаешь себя.

Слова смолкли. «Перед тобой будут открыты все дороги. Каждый, кто оставил Городу свой страх, может идти, куда захочет, в том числе и вернуться обратно. Но возвращаются немногие — слишком велик выбор открывающихся возможностей и неизведанных мест», — вспомнила Вита одно из последних напутствий Странника. «Зачем нужно бесконечное множество возможностей, когда ты даже первую ещё не успел реализовать? — подумала Вита. — По крайней мере, теперь я точно знаю, как хотела бы жить, вернись я домой: найти подработку, снять маленькую уютную комнату — хорошо бы, с балкончиком, с которого можно смотреть на закат, приложить усилия и добиться того, чтобы поступить на нужную мне специальность. И самой отвечать за то, что я творю со своей жизнью…»

Вита подошла к мостику и увидела, что за ним, в той стороне, откуда она пришла, местность изменилась. Вита была уверена, что шла мимо тесной стены домов, но сейчас за мостиком расстилалось бескрайнее поле, где ветер шелестел длинной и мягкой даже на вид травой. От мостика вглубь поля уходила стройная колоннада из белого камня. Она словно задавала направление ветру, который охотно дул вдоль, становясь всё более порывистым и сильным, увлекая за собой уже не только золотую пыльцу, но и бледные лунные лепестки осыпающихся на глазах цветов. Вита всмотрелась в круговерть лепестков и пыльцы и вдруг ясно увидела в ней длинную анфиладу комнат с распахнутыми дверями. Все двери куда-то вели, и одна — Вита вдруг поняла, что знает, какая именно — вела туда, куда надо. А ещё она вдруг почувствовала, что ей чего-то не хватает. Недоставало комка, который привычно теснил грудь, не давая вдохнуть в полную силу. Вита не спеша, наслаждаясь каждым мгновением, перешла мостик, глубоко вдохнула, стараясь захватить побольше лёгкого тёплого воздуха и сделала ещё один шаг вперёд…