Чумная принцесса
Чумная принцесса
ОНА неспешно поднимается по лестнице вверх. Её руки в приторно-сладком рапиде медленно дотрагиваются до неказистых поручней и те в ответ расцветают, покрываясь коричневыми узорами. В этом мире красоты и покорности перспектива также поклоняется ей, услужливо прогибаясь под горизонтом полных губ. Ах! Это божественное тело – что-то среднее между Венерой Милосской и второго её пошлого, простого и дерзкого образа, запечатлённого не в мраморной тверди, а в мягкости порнографических открыток. Поднявшись и приблизившись к нему, безымянная богиня жестоко насмехается над ним, над его трусостью и медлительностью. Почему боги так жестоки? Люди для них игрушки, сломаешь одну – не проблема, в шкатулке лежит уже другая, не хуже, а возможно даже лучше предыдущей. Богиня ждёт его в умирающем городе, укрытом саваном огня, мора и безумия. Вот она - возвышающаяся посреди пылающего собора статуя смерти и любви. В руке факел, а на губах кровожадная улыбка, коя сводит всех с ума и заставляет людей бросаться на волны серого огня в погоне за несгораемой плотью. Все напрасно. Глупцы лишь насыщают её своей болью и безумием, зато стоит ему ступить в облака жара — улыбка на прекрасном лице резко сменяется гримасой боли. Как она мучит его, так и саму чумную принцессу насилуют кто-то более могущественный. Если помочь ей, замкнутый круг страха и боли сломится от долго напряжение и наступит покой(возможно).
…
Резкая боль и страх нахлынули, разбудив путника. Услышав рядом незнакомый голос, мужчина отпрянул в сторону, дрожащей рукой пытаясь достать из-за пояса револьвер.
- Спокойно, меня прислал к вам хозяин, - голос принадлежал невысокого роста, стройной девушке, так сильно отличающейся от обычных быкоподобных служанок в трактире.
Наконец-то достав оружия, он одной рукой пытаясь, убрать, свисающие на глаза локоны волос, дрожащей второй направил на вошедшую девушку пистолет.
- Вы вчера договорились с хозяином, что бы вас каждый час кто-то из служанок навещал, удостоверяясь не заснули ли вы, – спокойно и твердо продолжила девушка, не обращая внимание на оружие. Она видела глаза мужчины и в них светилась не угроза и злость, а страх.
Только сейчас путник заметил разметённые по спине и раскрашенные в цвета заходящего солнца, волосы, а небольшие веснушки на папирусной коже, окончательно вернули ему разум.
- Вчера? Да… я помню, всё верно, - всё ещё держа девушку на мушке, пробормотал мужчина.
- Знаете, в наше ужасное время все стараются уехать из этого проклятого города, а вы, наоборот, приехали прямиком в Ад, – прощебетала молоденькая девушка. Нежный женский голос успокаивал мужчину и с каждым её словом, дуло револьвера опускалось всё ниже и ниже.
- Я - лекарь, приехал сюда, чтобы лечить прокаженных, – почти полностью придя в себя и убрав оружие, извиняющем тоном разъяснил путник. «Как она вошла, я же… Конечно! Дверь. Я забыл закрыть дверь, - возникшая мысль привела его в ужас. – Если моя невнимательность продолжится, то благодаря здешним приятелям, я скоро засну навсегда.»
- Возможно, вы слышали, что наш мэр недавно умер. Власти, как таковой – нет. Вокруг, особенно в центре, царит одно безумие. Вы приехали слишком поздно, – удрученно покачала головой служанка.
- Почему ты не бежишь из города, если всё так плохо?
- А куда бежать, сударь? – грустно улыбнувшись, ответила девушка, - мы изолированы и пересечь границу невероятно тяжело и опасно, опасней даже чем оставаться в городе. К тому же, наша таверна находится на окраине, далеко от заражённого центра, тут осталось хоть какое-то подобие закона. Да и людей нынче мало, так что здесь довольно безопасно.
…
- Я ищу женщину.
- Все мы их ищем, сударь, но у меня заведение достойное, без всякого разврата.
- Вы не поняли, я ищу не просто женщину, а даму с сияющими зелёными…нет голубыми…возможно сероватыми глазами и волосы у неё длинные, серебристые… иногда черные и искристые…её невозможно не заметить.
Немолодой, с кривыми зубами и сальной головой хозяин трактира странно посмотрел на окончательно запнувшегося мужчину. «Ещё один свихнувшийся, этот чертов город теперь кишит одними безумцами, мародёрами и чумными», - подумал он, но сказал совсем иное.
- О, сударь, я вижу, вы устали с дороги, может кварта холодного пива освежит вашу память?
И правда, плащ мужчины покрывал крупный слой пыли, а обветренная кожа на лице украсилась легкой паутиной от многочасовой скачки на ветру. Махнув рукой в знак согласия, путник сел за дальний столик и измождённо уткнул лицо в ладони, словно желая скрыть от посетителей бледно-лиловые круги под глазами. В первом (и последнем имевшем смысл и хоть какую-то подсказку к местонахождению чумной принцессы) ярком сне, задолго до начала поисков, она находилась в фантастичном соборе, наполненном чумными, поэтому путник и спросил трактирщика в надежде на более ясный ответ. Глупость, конечно, всё не могло быть так просто. Зараза совсем недавно охватила мир, успев захватить пока лишь пару городков, которые сразу же подверглись строгой изоляции. Путник побывал в каждом из них, проверив там все церквушки. Пусто. А тем временем, с каждым днём муки становились всё сильнее, а его надежда почти угасла. На все вопросы о встрече с хотя бы похожим существом ответ был один – полный недоумения взгляд. А место, куда он сегодня прибыл, являлось последним в списке. Значит, принцесса должна быть здесь! А если нет… Забытое давно прошлое, туманное и расплывчатое, редко тревожило путника. Кем он был, кто он есть? Он не знал и не хотел знать. Чумная принцесса была его прошлым, будущим и настоящим. Видимо, раньше ему не плохо жилось, если после долгого времени поисков у него до сих пор осталась внушительная сумма в кошеле.
Путник не шевелился до тех пор, пока ему не принесли пиво. Аккуратно сняв и положив на стол опрятный котелок, покрывавший своим ореолом длинный, доходивший до мочек ушей водопад черных, тяжелых, будто смола волос, он заставил себя выпить мерзкое пойло. Опустошив кружку, мужчина, немного приободрившись, начал осматривать окружающих серыми рыбьими глазами. В пропахшей потом и кислым овечьим сыром зале, находилось только пару мрачных субъектов. Они в большинстве своем сидели по одиночке. Беспокойную тишину прерывал громкий разговор двух парней, активно обсуждавших, как некий проходимец, залез в опустевший дом мэра (опустевший не только от чумы, но и от последующих действий вышеназванного типа). Оттенки зависти, злости и восхищения наполняли их разговор, а когда рассказ достиг кульминации (проходимец вскрыл замки и всё-таки обчистил дом) - зал наполнил гортанный животный смех.
Путнику надоело слышать эту болтовню и встав, он двинулся обратно к хозяину.
- Мне нужна комнату, лучшая комната и горячая ванна, - сказал он, кидая золотую монету на покрытый многочисленными царапинами, словно следами от мелких зубов, стол.
- Конечно, стало быть, организуем, милейший. Гостей сейчас мало и комнат, хороших комнат у нас достаточно, – ответил трактирщик, резко схватит монету и уже готовясь, жадно куснуть её, будто ребёнок сладкую конфету. Однако, резко остановившись и воровато усмехнувшись путнику, он достал грязную тряпку, протёр деньги и лишь тогда проверил их на подлинность.
С гримасой отвращение, наблюдая за хозяином, путник кинул второй золой глаз ребёнка на стол, добавив:
- У меня есть ещё одна просьба.
…
После её прихода, мужчина ни разу не сомкнул глаз. Весь этот день путник потратил на исследования карты города и слухов (трактирщик оказался очень словоохотлив, что не удивительно), кои рассказывали ужасные вещи. В куче грязи, пошлого смеха и гнилых зубов, явно просвечивалась довольно унылая история погибели этого места. Редкие случаи страной смерти, пристально скрывавшиеся, потоки крыс и клопов, потопом проникающие в каждый уголок — отлично сыграли первый акт, а грязь, алчность и тупость не менее великолепно доиграли последний. А ему же повезло попасть на финал. Город умирал, и путник должен отыскать свою богиню, ибо не знать ему покоя, пока та будет являться ему во снах и медленно убивать его там.
Именно поэтому, он не спал уже долгое время. Чувство уверенного в своей правоте невротика никогда не покидало мужчину. Путник знал, просто знал, что в своих снах он крайне уязвим и беспомощен, там чумная принцесса может легко прикончить его. Ему нужно найти ЕЁ вживую и лишь тогда, есть шанс освободится от мук, а что будет дальше – неважно. Сон, главный враг с которым путник уже как месяц ввёл неравную битву, по началу уверенно брал верх, но позже мужчина смог одолеть его. Кофе, травы и различные снадобья помогали ему не заснуть. Также, путешественник взял за правило, утро и первую половину дня тратить в основном на отдых, а вечер и ночь на активное бодрствование. Таким ультиматумом он сбил режим и с переменным успехом справлялся. Но иногда путник резко погружался в тяжелый сон. Тогда приходила она и мучила его, её снежная и сомнительно нежная кожа была предвестником смерти на бледном коне. За это время путник полюбил трактиры, пребывание среди людского шума не давало сну взять над ним вверх. Также за деньги можно было попросить служанок навещать бедного больного каждый час, давая своему тело немножко отдохнуть, зная, что если он и погрузится в ужасную хрустальную сферу сна, то все закончится быстро…
Потом бессонница, понукаемая страхом, ужасом и бессознательным естеством путника, пришла сама. Сначала вымученная, потом она стала неотъемлемой частью его жизни. Но некоторым правилам он не изменил. Путник продолжал принимать тонизирующие снадобья и в тавернах, также доплачивал за регулярные посещения. Ибо иногда, он совсем неожиданно и резко погружался в тяжелое небытие, как сейчас! Где два чувства – желание и страх подчиняли мужчину себе, и он не смел прикоснутся к ней, ибо в её владениях подобная роскошь наказывалась смертью.
…
Там его ждала чумная принцесса – богиня любви и смерти. Путешественник не видел её лица, лишь полные, немного шероховатые губы поблескивали в отражении битого стекла. Настолько прекрасный был зефир её уст, что все мысли исчезли, а в голове остались только лишенные смысла восклицания: «прекрасно…волшебно…» Путник целовал эти губы. Тонкая проволока рта теперь покрывалась маленькими осколками стекла, кои медленно кровоточили.
- Роланд, - позвало отражение в стекле.
Мужчину очень долго никто не называл по имени. Путника была дрожь от возбуждения, он ничего больше не хотел, кроме как разрешения целовать это отражение вечность, пока его губы не сотрутся от мелких стёклышек-песчинок и на их месте будет зиять кровавая пустота. Роланд опять потянулся к манящему отражению…
- Вставайте, сударь, вставайте! – отчаянные причитания сопровождали резкие движения чьих-то тонких рук, трясшие его понурые и крепкие, как камень плечи.
Мужчина проснулся и посмотрел, на уже знакомую ему служанку. В таверне их было несколько, но сегодня к нему приходила только она одна. Его взгляд, пойманный девушкой, сквозил такой нечеловеческой болью и отчаянием, что она резко отшатнулась и по её щекам потекли слезы сострадания. «Я опять забыл… забыл закрыть чёртовую дверь», - быстро появилась и уползла обратно змея-мысль.
Она подошла к нему и села рядом на грязную и неровную кровать:
- Про вас уже ходят странные слухи. Многие называют вас безумцем или шарлатаном, выдающим себя за лекаря, но который вместо того, чтобы сразу же отправиться в госпиталь и помогать людям, сидит целый день в своей комнате.
Путник поднял к неё свои болезненно-серые глаза, сказав:
- Роланд, меня зовут Роланд!
До сих пор оставаясь в том сне, путник в отчаянии, беззвучно плача уткнул лицо в свои крупные, лишенные изящества ладони, при этом не заметив, как с его сухих и потрескавшихся губ слетели маленькие капельки крови.
Аккуратно обняв его, девушка позволила ему спрятаться в ложбинку своих тонких плеч. Нежно лаская волосы Роланда, она продолжила:
- Но слухи, как им и подобает - ложные. Я вижу, что вы больной человек, ужасно страдающий и жаждущий чего-то мне неведомого. Роланд приехал сюда, чтобы не нажиться на человеческом несчастье и боли, а, чтобы убежать от жизни к смерти. И вы выбрали нужное место, - добавила она под конец ели слышимым голосом, перестав гладить его.
Роланд вдруг вспомнил или точнее осознал, что специально не запер дверь. После первого её посещения, он проверил не закрыта ли та, чтобы нарочно оставить ту открытой. Действие это было неосознанным, так как он думал, что всё-таки запер замок и оттого ещё ужасней, ведь смерти желало тайное естество, а сам он играл лишь второстепенную роль. Девушка права, он действительно ищет смерть от рук грязных бродяг или от нежных причитаний этого ангела…
- Как…как тебя зовут? – подняв голову и взяв себя в руки спросил Роланд.
- Мимарин.
- Пусть ко мне никто другой кроме тебя не приходит. Я…я заплачу если нужно, - пробормотал мужчина, доставая кошель.
Девушка остановила его руку, веснушки на её лице сияли и танцевали, словно звезды на ночном ярком небе.
- Я буду вас навещать, - твердо и утвердительно промолвили её тонкие и живые, так не похожие на ТЕ губы…
…
После её ухода, Роланд не меньше получаса потратил на то, что стоял возле двери, закрывая и открывая её, пока не удостоверился в существования замка и реальности своих действий. Облегчение, теплым потоком воздуха нахлынуло на него. Приободрившись, он перекусил оставшимся черствым хлебом и куском сыра, запив все это ледяной водой из фляги. Взглянув на окно, путник увидел, как заходящее солнце почти скрылось за горизонтом, последние лучи ещё держал тьму, но скоро и их ряды дрогнут. «Я слишком долго отдыхал и готовился, пора идти и найти моего палача», - решил Роланд.
Привычный плащ словно сам пригнул на спину путника, высокие кожаные ботинки и брюки, вкупе с длинными перчатками и той самой маской завершали одеяние. Последняя достойная отдельного упоминания. Птицеподобная маска, в продолговатый клюв коей Роланд положил тряпку, пропитанную ладаном и ещё парочкой трав, составляла главную часть костюма чумного доктора, выбранного им, чтобы попадать в зараженные города, в которые не пускали никого кроме чумных лекарей. Накинув неизменный котелок и взяв продолговатую трость, с острой спрятанной иглой на конце, появляющаяся при нажиме на небольшую кнопку под набалдашником, путник вышел из комнаты. Проверяя все ли, он взял, Роланд пошарил по карманам. Матовый револьвер аккуратно покоился в кобуре, небольшая походная сумка с картой, флягой воды и прочими нужными вещами также находилась при нём. «Пора», - решил Роланд. Покинув комнату, он оставил там ту напуганную, открытую и тайную частичку себя, которую смогла застать Мимарин. Теперь на нём была одета привычная маска циничного презрения и пренебрежения, вкупе с безумной целеустремлённостью. Вспоминая слезы, незакрытую дверь и милую девочку-служанку, путник засмеялся, решив, что из-за бессонницы и не такое может померещится…
…
Выйдя из трактира и направившись в центр города, Роланд в уме перебирал полученные сведения о месте, где должен находится местный собор, с ожидающей его бестией из снов. Одинокие патрули редко доходили до этих проклятых трущоб, вымерших от чумы самыми первыми и потому служившим пристанищем для всякого отребья. Местную полицию можно было встретить в большинстве, как ему рассказывали, при переходе из окраин к внутренним районам города, где они выполняли главную функцию – никого не пропускали и не выпускали из проклятого центра. То, что там происходило, заставляло людей не спать по ночам, просыпаясь от оглушительных нечеловеческих воплей под высокие огни ядовитого пламени вдалеке.
Приближаясь все ближе к центру, Роланду стали чаще встречаться одинокие патрули солдат, в размере пары человек. Сгрудившиеся в кучку, словно дети, за плечами коих торчали громоздкие палки-винтовки, они быстро проходили патрулированную им территорию, с опаской обходя любую слишком подвижную частичку тьмы. Двигаясь мягко и плавно в высокой, отбрасываемой зданиями, тени он оказался прямо перед ним. Фигура Роланда, возникшая словно из неоткуда и попавшая в спектр освящение газовой лампы, заставила резко отшатнутся солдат. Пока большинство из патруля неуклюже пытались достать из-за плеч винтовки, сержант с понуро висевшими усами, стоявший первым и державший светило, сумел рассмотреть в слабом свете безликую маску чумного доктора. Поняв, что путник-лекарь не представляет никакой видимой опасности, он, зло сплюнув под ноги, двинулся даже. За ним быстро последовали остальные, кидая на Роланда косые, испуганные взгляды и неустанно поправляя на спине оружие. Проследив как группа молокососов, с усатой мамашей во главе, скрывается за углом, путник нырнул обратно в тень, двинувшись дальше.
На пути ему пару раз встречались бригады мортусов, величественные в своих темных нарядах. Их широкие плечи и твёрдая проходка вовсе не располагали к шуткам. Парочка из них ввезла телегу с трупами, накрытую темной тканью. Другие держали в руках факелы и некоторые из них несли, убаюкивая в своих объятиях толстые шеи острых лопат. Крепкие фигуры демонов, укрытые длинными серыми одеяниями, чьи лица скрывали ленты повязок, оставляя лишь мелкие пуговки глаз вызывали немое восхищение. Поэтому Роланд с благоговением пропускал их, не желая беспокоить величественный символ умирающего города.
Чем ближе путник приближался к центру городу, тем меньше светилось огней в одиноких домах, тем меньше ему встречалось патрулей и бригад мортусов. Видимо там не осталось даже трупов, которые нужно выносить из города и сжигать, удобряя пеплом холодную землю. Зато все чаще Роланду попадались странные фигуры, коих можно было с трудом заметить, по-лёгкому дуновение ветра на другой стороне улице. Теперь становилось не до шуток и весь напрягшись, он аккуратно продвигался дальше, пытаясь слиться с тенью в единое целое. Тонкие пальцы подрагивали, лаская гладкую кобуру револьвера, готовые в любой миг сорваться и начать убивать.
Город как оказалось не такой уж и большой. Прошло всего пару часов с наступлением заката, когда путник покинул трактир, как он почти приблизился к цели, идя прямо по главной улице. Сейчас перед ним стояла основная преграда, один из многих контрольных пунктов на самом входе в центр, который усилено охраняли и даже не стоило думать, что можно пробиться силой сквозь этот заслон. Два десятка темных восковых фигур не пускавшие и не выпускавшие никого, угрожающе всматривались в окружающую темноту. Эти люди, в тусклом свете пары ламп и факелов, казавшиеся великанами, видели многое, некие из них, возможно потеряли семью в чумном аду, так что их решимость уничтожить любую, подозрительную тень не допускала сомнений. Продумывая как ему все-таки преодолеть заслон, отделявший жизнь от смерти, перед Роландом стоял выбор – пытаться пройти окольными путями, кои он плохо знал и где скрывалась ещё большая опасность (как говорили слухи) чем в самом центре или как-то проскользнуть через сам контрольный пункт. Он не знал, как это сделать, с помощью угроз, уговоров или хитрости. Госпиталь, единственный на весь городок, Роланд уже давно прошел, так что одеяние путника, никак не могло помочь ему, дав хоть намёк на причину пропустить его. Зато внутреннее чувство, подсказывало, что всё решится само, когда настанет время. Так и произошло.
…
Медленно продвигаясь в тени, желая лучше рассмотреть контрольный пункт, Роланд приблизившись максимально близко, был резко остановлен громкими криками. Кричали рядом, совсем рядом. За протяжным воплем последовали звуки стрельбы. Прозвучавшие в ту же секунду исступленные вопли, безумный смех, предсмертные крики и мольбы о помощи слились вместе в ужасающую мелодию смерти. По всей видимости, рядом началась стычка с мародёрами или с другим многочисленным отребьем. Многие из стражей уже бежали в ту сторону, готовые в любой момент изрешетить пулями возникшую перед ними тень. Лучше момента не стоило и ждать.
Роланд ещё сильнее вжался в холодный камень ближайшего здания, перестав дышать. Даже его сердце словно замерло в ожидание резкого прыжка. Спустя минуту немого напряжение стрельба (теперь ещё ближе) возобновилась с новой силой. Последовали новые крики. Оставшиеся стражи бросились в подмогу к своим, оставив всего двух сторожить проход. Подождав некоторое время, когда тусклый мрак вновь разразиться пронзительными криками и тяжелыми выстрелами, Роланд, не выходя из тени, без труда проскочил мимо оставшихся мужчин.
«Везение или Рок? Плевать», - размышлял путник. Он знал, что сегодня должен прийти в собор и встретится с НЕЙ. Вопросы – как и почему, совсем перестали волновать блеклую, в алых кровоточащих шрамах душу Роланда. Он мог только, улыбнувшись кончиками губ, поблагодарить тех, кто отвлёк патруль и расчистил ему дорогу.
…
Около получаса, ничего кроме мрака и молчаливых умерших зданий не преграждало его путь. И когда Роланд немного расслабился, считая, что главное препятствие преодолено и ему осталось лишь не торопясь дойти до собора по вымершим улицам, судьба преподнесла ему неприятный сюрприз.
Во время очередной встречи с такой же тенью на противоположной стороне, Роланд повторил уже привычные действия: положив одну руку на рукоять револьвера, второй опираясь на трость, он замер, ожидая пока легкое чужое дуновения жизни покинет окружавшее его пространство. Однако, в этот раз тень, словно узнав, что её нашли по почти незаметному изменению в мглистом тумане, тоже замерла. Неизвестно, сколько бы длилась их молчаливая дуэль, но совершенно живой крик нарушили пелену тишины.
- Помогите…помогите сударь…прошу…прошу! - прохрипело существо, взорвав воздух словами, прямо под ногами Роланда.
Призывы о помощи разлетелись эхом на всю улицу, даже тень зашевелилась в противоположной стороне. Не сводя взгляд с неё, путник, ухватив по крепче трость и нажав на кнопку, пронзил спрятанной иглой двигающуюся и шумящую тень подле него. Вложив в удар всю силу, Роланд в ответ услышал чавкающий звук, вслед за коим последовали какие-то странные прививания и свист, после чего существо затихло. И наступила тишина, но это была не та, спокойная умиротворённая подруга Роланда, а скорее её разъярённый двойник, опустивший молчаливую занавесу с такой силой и ненавистью, что путник с трудом удержался на ногах, а тень на противоположной улицы, не выдержав напряжения, быстрым шагом скрылась за ближайшим поворотом.
Придя в себя, Роланд посмотрел на существо, которое он прикончил. «У меня не было иного выбора, – уверял он себя. – Каждая тень здесь — это смерть и, если бы я проявил хоть малейшую неосторожность и потерял бдительность, не прикончив шумящий магнит неприятностей, то могло бы случится что-то ужасней чем смерть одной жалкой душонки!»
Присев, мужчина разглядел, что это была женщина, довольно молодая, с порванным грязным платьем. Всё её тело покрывали бубоны. «Живой мертвец, я лишь избавил беднягу от мук», - подумал Роланд, разглядывая крупное отверстие на макушки, куда пришёлся удар. Оставив труп, он двинулся дальше, собор был уже совсем рядом.
…
Пройдя очередной переулок, Роланд вышел на главную улицу, с которой открывался отличный вид на стоявший в паре сотни метров собор. Величественный храм от коего исходил ужасный смрад кучи человеческих тел, весь пылал изнутри, словно охваченный лихорадкой больной. Всю округу наполняла дикая музыка, крики и вопли, причинявшие нестерпимую боль слуху. Но на удивление ужасные звуки не выходили из-за границ главной улицы. Громоздкий шум словно поселится лишь здесь (по пути к собору путника окружала только мягкая тишина), будто попав сюда, Роланд очутился в ином измерении с совсем другими законами. Но больше всего пугало другое. Только увидев собор, в Роланде пробудилась неистовая жажда, но не та, что у застрявшего в пустыне путника при виде оазиса, а самая древняя и сильная, полностью подчинившая себе мужчину в костюме чумного доктора. Мысли исчезли, тело также перестало слушаться, единственное отличие наступившего состояния от смерти – ощущения непередаваемого желания, заставляющее его сердце биться, ноги идти и легкие дышать.
Подойдя к вратам собора, Роланд без малейшего раздумья отворил их. Войдя внутрь ему предстала ужаснейшая картина – огромный зал, наполненный толпой фанатиков, общее число коих насчитывало пару сотен. Из-за огромного скопления людей нельзя было рассмотреть фрески и статуи по бокам собора, но несмотря на это, Роланд сумел найти главную мраморную твердь с женскими формами, возвышающуюся посередине огромного зала, от коей почтительно отступали всё остальные. «Это ОНА, я её нашел», - раздался голос разума Роланда и сразу же потух, словно исчерпав всё свои силы. Осталось только как-то пройти к ней сквозь толпу фанатиков, большинство из коих, находилось на последней стадии чумной заразой. Их потные лишенные разума лица и также контроля голые тела покрывали мясистые бубоны и грязь. Многие из них проживали свои последние минуты. Из толпы голых тел выделялись музыканты, носившие одежду и выглядевшие получше остальных, большинство из них играли на барабанах, обтянутую кожу которых покрывали пятна крови и пота. Некоторые также подыгрывали им на скрипках, дудках или на чудаковатых пародиях гитары, меньшей её размером и с 8 струнами. От неистовой игры слышалось как ломались инструменты. А кричащий звук, рвущихся струн особенно резал слух.
Как только Роланд зашел внутрь, спустя пару мгновений - наступила тишина. Вперед выступило, несколько выбритых на лысо мужчин и женщин в черных сутанах, со шрамами на лицах, держащие в высоко поднятых руках факелы. Величественные Сатурны, пожирающие своих детей с помощью безумия, они обладали здесь невиданной властью. Высоко подняв руки, титаны в людском обличии одновременно промолвили:
- ПРОРОК ПРИШЕЛ К БОГИНЕ, ЧТОБЫ ЗАЧАТЬ МЕССИЮ, КОЕЙ ПРЕДНАЧЕРТАНО СОЗДАТЬ НОВЫЙ МИР НА ЗЕМЛЕ! ПРОПУСТИТЕ ЕГО К НЕЙ! КРИЧИТЕ! РЕВИТЕ! ИСТЕЗАЙТЕ СЕБЯ И ДРУГ ДРУГА ЗА ГРЕХИ! СУДНЫЙ ЧАС ПРИШЕЛ! ДА НАСТУПИТ ПРЕДНАЧЕРТАНОЕ!!!
Минутная тишина прервалась ещё более дикими криками и музыкой. Звери в человеческом обличье кричали, кидались с кулаками на друг другом, истязая свою и чужую плоть. Самые слабые падали замертво, их место занимали другие, плясавшие и совокупляющиеся друг с другом прямо на трупах падших собратьев.
Несмотря на безумную оргию, творившуюся вокруг, фанатики всё-таки сумели образовать проход, по которому Роланд направился к главной статуе, к НЕЙ. По пути некоторые пытались достать его, уцепится и стянуть маску или плащ. Но не обращая особого внимание на это, путник без труда отбивал протянутые изогнутые руки ударами трости. Перед взором путника стояла одна ОНА. Подойдя к статуе, Роланд смог рассмотреть, что в камне была запечатлена довольно молодая женщина, в длинном платье, с то ли крестом, то ли мечом в руках. Чьи волосы и лоб покрывал капюшон, а лицо…
…
Сотни лиц и ни одного настоящего. Лики рожденных и не рождённых дев сменяли друг друга. На секунду Роланд заметил знакомый отблеск. Мимарин? Но блики угасших звёзд и ярких молодых светил сразу же сменили его. Весь сокровенный блеск вселенной светился в радужке её глаз. Калейдоскоп дивного цвета огней все сменялся и сменялся на лице БОГИНИ.
«Но разве благочестивые люди умеют отличить фальшивое от настоящего? Это умеют только мошенники», - вновь раздался глас его рассудка, который сразу же потух. Разум отрывистыми, очень странными и неизвестно к чему фразами возвращался к Роланду, но лишь на время, будто страшась полностью взять под контроль тело.
- Поздравляю. Ты нашел меня…Роланд! – прозвучал елейно-сладкий голос одновременно везде и с тем же нигде. – Ты нашел меня и с тем же потерял ту, другую, чье имя – Мимарин!
На секунду наступила тишина, всё словно замерло. «Умения удивляться это прерогатива детей, бедных рыцарей и недоумков, - вновь раздался глас рассудка, который похоже вернулся окончательно. - Моё имя – Роланд, я мыслю, следовательно, существую! Но что делать с НЕЙ и ЕЁ словами?»
Многим кажется, что человек со здравым рассудком несказанно бы удивился и начал бы задавать неисчислимое количество вопросов. Но Роланд не стал этого делать, а чему удивляться? Грань реальности здесь размыта больше, чем в других местах, но здесь играют по тем же жестоким правилам, что и везде. Инстинкты, которые люди протащили с древности до сегодняшних дней, имели здесь большую силу, являясь главным законом и единственным правильным способом существования.
- Я тебе не верю. Оставь напыщенные фразы для собравшегося здесь сброда. Говори со мной начистоту! – не страшась огромного количества чумных, сняв маску, громко ответил Роланд. Его голос слишком резко разрезал стоявшую в ушах тяжелую занавесу тишину, наступившую после ЕЁ слов, когда все вокруг замерли в благоговении слушая свою БОГИНЮ.
Едкий смех, раздавшийся в ответ, совсем не напугал и не сбил Роланда с толку.
- Настоящий homo sapiens, который забыл, как весь в слезах умолял коснуться моих губ, как ненавидя, обожал мой голос и мои муки. Хочешь правду — держи её! - напором ответила ОНА.
- У тебя действительно есть выбор. Те молодчики, кои напали на стражников при входе в центр и расчистили тебе дорогу, не собираются на этом останавливаться. Сегодня у всех моих слуг праздник – ты нашел меня! Это было предсказано и предначертано ещё давно. Никто из нас не мог этого изменить. Мои верные продолжатели и слуги в честь этого сегодня пройдутся диким смерчем по районам окраины. И я уж позабочусь, чтобы они обязательно проведали добренькую служанку Мимарин. Если прям сейчас же двинешься обратно, у тебя ещё останутся шансы спасти её, но тогда ты потеряешь меня. Навсегда! Я буду всю жизнь мучить тебя, Роланд, сначала во снах, а потом и на том свете!
- Это и есть твой туз в рукаве, чтобы изменить "давно предначертанное" ? Нет, больше ты не сможешь мучить меня во снах и терзать мой разум издалека. Я прошел слишком длинный путь и пережил слишком много, чтобы оставить тебя из-за "этого". Теперь ты в моей власти! – зло прокричал Роланд в ответ и резко приблизившись, поцеловал губы мраморной статуи.
До этого в ней светилось и мигало дивными огнями всё лицо, кроме губ, продолжавшими быть безжизненными, как и остальное тело, но прикоснувшись к мраморным устам, он почувствовал, как те ожили и налились человеческим жаром. Сладкие и мягкие, точь-в-точь, как в его снах, они ответили ему взаимностью. Тело также ожило. Налившиеся человеческой теплотой конечности мраморного извивания, обхватив руками голову путника, а ногами туловище, утянули Роланда в болото высшего блаженства.
…
Целый день Роланд потратил на безмятежный, лишённый всяких сновидений сон. Наконец-то действительно крепко выспавшись, он в отличном расположении духа спустился вниз, чтобы уведомить трактирщика о скором выезде.
Остановившись возле стойки, путник не без удивления обвёл глазами полный зал людей, кои о чём-то энергично переговаривались. Подойдя к трактирщику, он услышал обрывки его разговора с каким-то ремесленником.
- …всё это отребье: мародёры, бандиты и прочие до этого никогда не буйствовали таким количеством. Просто представь, Златко, с боем они прошли центральные заслони и патрули, вихрем пройдясь по окраине, хорошо хоть не по всей, а выборочно. Такого никогда не было! Хвала богам, и тебя и мой трактир минула эта зараза!
- Где Мимарин? – вопросом прервал речь трактирщика Роланд.
Двое мужчин странно переглянулись. Трактирщик, опустив глаза, начал нервно вертеть в руках грязную тряпку. Он знал (по взволнованному взгляду Мимарин, после посещения странного путника), что у них была некая близость и поэтому так волновался, что не мог посмотреть Роланду в глаза. А человек по имени Златко, потерев свою лысину и подтянув мешковатые, без пояса, штаны, ответил вместо хозяина таверны:
- Вы, уважаемый лекарь, наверное, вчера находились в госпитале и это зараза минула вас, а вот людям на окраине пришлось не сладко. Мимарин - здешняя служанка, да?
- Да.
- Я слышал, что она находилась в тех кварталах, коим досталось больше всего. Почти всё дома там сожгли, а её тело…точнее то, что от него осталось, вроде нашли намного позже в одном из них. Девушка не смогла выбежать из горящего здания и осталась там навсегда…
- Значит, она не врала…Я хотел уведомить, что скоро покину вас и этот чёртов город тоже, - севшим голос сказал Роланд.
- Как же так, сударь! Карантин ведь, вас не выпустят так просто, - подняв глаза, подал голос трактирщик.
- Мы это ещё посмотрим, - пробормотал Роланд, уже повернувшись к ним спиной и поднимаясь к себе.
Пару дней спустя сидя в своей комнате и смотря на заходящее солнце, ласкающее своими последними лучами его бледное лицо, Роланд вспоминал Мимарин, её кожу, нежные веснушки и дивные цвета огня волосы. Противная людская сущность всегда жалеет о том, что было ей отброшено при выборе – или, или...
Эти мысли сменили другие. После встречи с НЕЙ, новые воспоминания каждый день всплывали в памяти. Оказывается, у Роланда есть семья и другие близкие люди, кои ждут и волнуются за него. Он решил отыскать их, так требовало отныне его свободное сердце…
Солнце окончательно зашло за горизонт. Наступившая блеклая темнота нежно ласкала фасады крыш, остужая нагретые палящим солнцем кирпичи и ужасными новостями лица людей. А где-то вдалеке росло ужасное дитя смерти и любви, боли и страсти, впитывая в себя тепло поздней осени и жар чумных больных…
КОНЕЦ
