Сияющие огни Эзуса

Автор:
Гол-горот
Сияющие огни Эзуса
Аннотация:
Внимай мне, ученик. Мой век подходит к концу и его уже не воротишь вспять. Силы и молодость мои остались в забытых, занесённых песком гробницах далеких диких царств. Где на базальтовых пьедесталах жрецы приносят жертвы звероподобным богам. Там за угрюмой рекой...
Текст:

Внимай мне, ученик. Мой век подходит к концу и его уже не воротишь вспять. Силы и молодость мои остались в забытых, занесённых песком гробницах далеких диких царств. Где на базальтовых пьедесталах жрецы приносят жертвы звероподобным богам. Там за угрюмой рекой, уносящей свою воды вглубь первобытного континента, я нашел древние заросшие лианами пещеры, окруженные непроходимыми гробовыми топями. В них на гладких каменных стенах начерчены, рукой первобытного звездочета, изображения чудных иероглифов. Вся моя жизнь ушла на то, чтобы разгадать значение начертанного в пещере на краю угрюмой реки. Не раз безумие овладевало мной и я на долго прекращал бессмысленные изучения странных линий и сплетённых фигур, объединенных между собой непрерывным хаотичным танцем символов. Но в одном из своих путешествий на восток я наконец обнаружил разгадку этой тайны. И теперь на исходе лет дозволяю тебе прикоснуться к ней. Внимай мне, ученик. Тот древний рисунок оказался лишь частью огромной звездной карты, чьи осколки я находил на всех концах света. И вот она пред тобой, мой адепт. Дай же мне с последним вздохом поведать тебе о невиданном предзвёздном мире, лежащим в мрачной тени холодных колец. О его, поражающих воображение, царствах и городах, чьи изумрудные башни подпирают небосвод усеянный мириадами пылающих звезд. О таинственных оазисах, неприступных пурпурных скалах и фосфоресцирующих в звездном свете водопадах. О храбрых героях, мудрых царях и колдунах, магия которых способна свести тебя с ума. Внимай мне, ученик. Тот мир зовётся Геотрея, чаша мирозданья.

  • I.

Зелёная долина постепенно погружалась во мрак. Последние лучи солнца сгорели далеко у белеющих верхушек Неприступных гор. Изумрудные поля и рощи долины предстали перед холодным сиянием тысячи звезд. Иной свет наполнял каждый уголок долины, будь то листок покачивающийся на ветру или несущийся из лона скалы ручей. Не сразу, а с некой осторожностью на краю долины начали оживать маленькие огоньки. Широкий тракт с разных сторон окружили огни, освещавшие дворы предместий. Там где сужался тракт, под сенью исполинских дубов фосфоресцирующего леса, расположился тихий уголок этого неспокойного края. Эзус так называлось это селение, чьи огни влекли заблудших путников со всех краев долины и скальных проходов. Предварявшие Эзус предместья, соседствовали с древними развалинами одиноко стоящими по всей изумрудной поверхности долины. Они были эхом давно забытых местными времен. Когда на этой самой долине стоял чудесный город, чьи исполинские каменные изваяния будоражат умы путешественников. Но сердцем долины по праву был Эзус растянувшейся вдоль главного тракта. Мощеные камнем улицы петляли меж невысоких деревянных хижин, резьба которых пестрила разными выдуманными и не совсем сюжетами. В одной из таких хижин собирались, тихим звездным вечером, все гости и проезжие Эзуса. Здесь он мог соперничать с тавернам шумных городов Востока. Ибо гости, заглядывающие в шумные таверны Эзуса, шли с разных концов света. Под сенью исполинских дубов пировали герои и проходимцы, чья слава обогнула Неприступные горы и разошлась по миру будто тысячная армия. Эзус был горящим во тьме пристанищем для всех тех кто покидал уютные поместья Запада. Их влекла за собой жажда не только наживы, но и та самая слава, идущая бок о бок со странниками.

Сегодня в эту звездную ночь таверна Эзуса, стоящая на краю селения, была полна гостей и жителей окрестностей. Хмельной мед стекал по каштанобородым воителям, остановившихся после долго путешествия через горы. Здесь собрались все: от просто любителей хмеля до тех кто страстно внимал рассказам путешественников из-за гор.

За крепкими дубовыми столам сидели двое могучих витязей, чья слава и сила некем не могла быть попрана. Один из них Луг по прозвищу Отважный. На чьем мече закончили свою жизнь немало разбойников и убийц Зогака. Его золотистые волосы выдавали в нем северянина и могучего война. Второй рыцарь в серебряных доспехах с копьём на перевес звался Дагдой Сердцебоем. Копье его не знало промахов и всегда достигала сердца врага, посмевшего осквернить изумрудные земли Запада.

Чуть в стороне за отдельным столом сидел он. Великан в кожаных доспехах плотно прилегающих к его могучему бронзовому телу. Чуть прищуренный взгляд, чистых как небо глаз, с интересом наблюдал за рассказом Луга.

-Торан,- прогремел Луга, окончив свой рассказ,- Не томи поведай с какими чудесами и опасностями столкнулся ты путешествуя под пурпурным небом Востока?

Великан молча нагнулся к столу и пригубил хмелю. Истоптав не мало сандалий и башмаков, сразив несметное полчища убийц и хулителей посланных за его головой, он вдруг не смог ничего припомнить из его долгих путешествий.

-Тут сразу и не упомнишь,- тихо проговорил Торан.

-Разве подобает могучему войну помнить обо всех своих приключениях,- прокряхтел, внезапно появившийся из дверного прохода, длиннобородый старик, хозяин таверны. Согнутый под тяжестью прожитых годов он проковылял к широким дубовым столам и присел рядом с Тораном.

-Давай лучше я расскажу, господин,- прошептал старик.

-Давай, Тот, тебе я поведал не одну свою историю прежде чем их стало так много, что перестал их запоминать,- сказал Торан.

-Моя память, несмотря на сто зим прожитыч под этими самыми дубами, всё ещё крепка,- кряхтя произнес старик. -Слушайте!

Взгляды со всех сторон таверны устремились на седобородого Тота. Столы и проходы вдруг затихли. Перестали стучать деревянные кружки, наполненные Хмельным медом. Дети и юноши собрались вокруг, рассказывающего о приключениях Торана, старика. Прижав подбородки к кулакам они, заворожённые взмахами рук Тота, погружались в бескрайний миры истоптанные сапогом героя. Даже великие и славные воители, не скрывая удовольствия слушали путанные рассказы старика. Торан, попивая хмель, изредка краснел и даже злился на Тота и его выдумки, которыми он разбавлял некоторые сухие истории. Но всё прощал кивая и подбадриваю старика, когда тот поворачивался спрашивая: «Так ведь всё было, Торан?»

Усеянное звездами небо озарил своим пламенным свечением Сартарн. Его холодный свет проник, даже сквозь раскидистые ветви фосфоресцирующего леса.

Утомленные нескончаемыми рассказами Тота дети сползали под столы и тихо посапывали укрытые тенью. Юноши всё ёще жадно слушали истории о приключениях Торана, переводя взгляд, то на старика, то на воителя. Луг и Дагда охмелевшие вели тихую беседу за своим столом иногда поглядывая на Тота. Старик продолжал делать взмахи руками, то и дело вспоминая новую историю, которая тут же искажалась наплывом фантазии и хмеля.

Люди в таверне уже начали опускаться под столы. Хмельной мед брал вверх над слабыми жителями Эзуса. И наоборот Торан сидел прямо и продолжал подливать себе хмелю не пьянея вовсе. Дагда ещё поинтересовался, как это его вообще не берет хмельной мед. На что Торан уклончиво ответил тем, что пил с иноземцами, чьё пойло в сто раз хмельнее и крепче этого.

-Давайте цимбал да дудок,- окрикнул Тот, уже изрядно опьяневших музыкантов, работавших в таверне.

Немного придя в себя и отыскав свои инструменты, они вяло загремели нестройную мелодию, переходившую в какофонию.

-А ну соберитесь,- сердито проорал Тот, -не видите гости заскучали.

Вспомнив таки, что они здесь не для распития хмеля, а для услады слуха гостей, музыканты заиграли с новой силой. Дудки и флейты слились с цимбалами в один благозвучный ряд и наполнили всю утонувшую в хмеле таверну. К ним вскоре присоединилась златовласая филида и залилась в такт музыке грустной протяжной песней, которую часто можно было услышать во всех тавернах на Западе. Будто теплый восточный ветер, летящий над изумрудными полями долин, обдавала она задушенных хмелем гостей таверны. Героям тоже она пришлась по душе. Дагда и Луг вспомнили прозрачные реки и озера Запада, где они родились и куда обязательно вернутся осенью своей жизни. Торан также задумался, но лишь о том сколько ещё земель ему придется истоптать, прежде чем он придет домой. Но эта песня и этот голос, заставили его взгрустнуть потому как осень его жизни уже настала. Постепенно обстановка в таверне стала веселее и все гости, пробудились от хмельного сна. Филида исполнила уже четыре баллады, повествующих о героях седой древности. Задорные героические баллады подняли дух воителей и простых гостей, отчего пир продолжился с новой силой. Тот продолжал травить байки, уже не помня, где говорил правду, а где нет.

В тускнеющем свете сгорающих свечей и ламп, Торан не сразу заметил широкую темную фигуру быстро, поднявшуюся с места в углу таверны. Совершенно незаметно для всех, сидящих за столом, человек в темном плаще преодолел весь зал и оказался в двух шагах от Торана. Инстинкты, закалённые в нескончаемых боях и поединках, заставили Торана крепко сжать свою секиру, спрятанную под столом подле ног. В любой момент он мог сорваться с места и расколоть череп, тому кто посмел бы напасть. Тот в это время ничего не замечая, продолжал истово распылятся перед собравшимся молодняком. Стоявшая в тени фигура, друг вытянула смуглую мускулистую руку в направлении гогочущего старика и положила на плечо. Тот оторвавшись от истории посмотрел в сторону незнакомца и вдруг резко встал и весело произнес: «А это ты араец, давай налей себе хмельного меда и послушай мои истории о похождениях Торана в Зогаке!».

Темный силуэт подошел ближе и масленая лампа осветила его в полный рост. Широкоплечий юноша одетый в тонкую льняную рубашку, под которой вздымались крепкие мышцы. На смуглом лице его горели голубые глаза, чуть прикрытые ниспадавшими на них черными как смоль волосами.

Вызывающий взгляд юнца и его крепкие мускулы давали повод думать о его недобрых намереньях. Поэтому Торан ещё крепче сжимал красное древко своей секиры.

-Рад бы послушать старик, да мне не по нраву твои выдумки, -смотря мимо Тота сказал черноволосый. –Хочу увидеть всё сам.

-Как же сам,- удивленно произнес старик и тут же отпрянул перед поступью юнца. Черноволосы прошел к столу, где сидел Торан и смотря тому прямо в глаза произнес: «Наслышан я о твоей храбрости, силе и прыткости, Торан Скиталец». Чуть подавшись вперед Торан обратился к юноше: «Раз тебе я представлен, так и ты назови мне своё имя».

-Это же…- хотел было сказать Тот, но был остановлен, пронзающим взглядом арайца.

-Моё имя Дасуа,- с гордостью произнес черноволосый,- я из народа Арая, что кочует по степям и землям Запада уже не один век.

-Я слышал о твоем народе, Дасуа,- твердо проговорил Торан,- мне также известно, что твое племя встало за рекой в другом конце долины.

-Да, мы торгуем здесь,- продолжал Дасуа,- но я здесь не для торговли.

Отодвинув старика черноволосый подошел вплотную к столу Торан и опираясь руками об крепкое дерево, вновь заговорил: «Двадцать зим я укрощал коней и учился обращению оружием, чтобы в этот день встретить тебя, великий герой. Я хочу проверить насколько правдивы все эти бредни и выдумки старика Тота про тебя».

-К чему воителю, чья слава разошлась по всему миру, принимать предложение оборванца вроде тебя?- прокричал Тот, но тут же поднялся над полом, схваченный крепкой рукой Дасуы. Пронзительный взгляд голубых как небесный свод глаз, заставил старого хозяина таверны затрепетать.

Дасуа продолжал держать Тота над землей, как вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Торан в миг оказался подле них с Тотом, так быстро что Дасуа глазом моргнуть не успел.

-Отпусти,- коротко, но твердо проговорил Торан, сжимая в руке красное древко секиры. Черноволосы повиновался и отпустил старика. Тот рухнул на пол крякнув. Чем вызвал громкий хохот, опьяневших от песней и хмеля зевак. Действо в центре таверны привлекло всеобщее внимание и заставило всех отвлечься от распития хмельного меда.

-Тебе юнцы не престало так обращаться с войнами за чьими плечами жизнь полная яростных сражений,- забасил Луг за соседним столом. Дасуа даже не взглянул в его сторону. Всем своим видом он показывал, что на равных он будет говорить только с Тораном.

-Многое вижу я в твоем взгляде, араец,- сказал Торан и обратился к отважным воителям. -Друзья нечего беспокоиться, продолжайте пить хмельной мед и слушать песнь филиды под звуки цимбал.

Луг и Дагда нахмурились. Прекрасный вечер был испорчен мерзким инородцем, не ведавшим правил приличия.

-Торан, я предлагаю тебе доказать мне и только мне свою силу и храбрость,- громко проговорил Дасуа, смотря прямо на Торана.

В таверне повисла душная тишина. Каждый сейчас испытывал на себе всю тяжесть сложившегося. Молодость бросила вызов опыту.

На суровом загорелом лице Торана не дрогнул не один мускул и он наконец произнес: «Мне нечего доказывать тебе, Дасуа, мой путь оброс легендами не по моей воле. Нет у меня желания тратить силы на пустое дело».

С этими словами воитель развернулся и твердым шагом направился к выходу из таверны. Оторопев от столь резкого отказа, Дасуа секунду простоял в оцепенении. Его юношеская дерзость, тут же испарилась вместе с пронзительным взглядом голубых глаз. Широкие плечи его вдруг опали и он громко прокричал: «По всей земле идет слава о твоих подвигах. В изумрудных королевских садах говорят о твоей силе и прыткости. На шумных базарах Востока идет молва о храбром сердце бьющемся в твоей груди. Окажи честь мне безродному Дасуа из народа араецев. Пройди со мной вглубь исполинского леса, туда где среди призрачных огней пасется фомор». Сказав последнее слово Дасуа заставил гостей таверны взволновано зашептать, переглядываясь между собой.

-Пусть будет это твоим последним подвигом, о великий,- отчаянно произнес черноволосый. Воители и Тот, вопрошающе взглянули на Торана. Все ждали, что ответит прославленный витязь.

-Я слышал, что в тени исполинских дубов живет легендарный фомор, чья грива горит будто вечернее солнце,- тихо произнес Торан,- давно я собирал слухи и байки о нем, но так и не узнал существует он или нет.

-Существует,- твердо сказал Дасуа,- я сам видел его, пасущимся в лесу.

Старик Тот думал было сказать что-то, но промолчал. Вся таверна была в недоумении от странного предложения Дасуы.

-Наивно верит в столь глупые сказки,- с насмешкой сказал Дагда,- нет никакого фомора, а лес этот запретен на нем лежит древнее проклятье.

-Не стоит ходить туда,- поддержал Дагду Луг. -Бессмысленное блуждание вот что это будет.

Торан задумался. Взгляд его был направлен сквозь дубовые ставени, туда где в глубине леса горели призрачные огни.

-Дасуа из араев, я пройду с тобой этот путь,- прогремел Торан,- мне ли не знать сколько в этих землях спрятано тайн.

Луг и Дагда начали было отговаривать Торана, но было уже поздно. Дух, что таился у самого сердца Торана, вновь звал его в путь, туда где опасность свисала с ветвей исполинских дубов.

Холодный космический свет Сартарна покрывал всю долину. Две фигуры брели по тракту в сторону гигантской древесной стены, что как огромный многорукий монстр раскинул свои ветви в сторону Эзуса. Холодное око Сартарна освещало путь храбрецам, что направились в этот поздний час в самое сердце мрачной громады. Мраморные развалины по обеим сторонам тракта, белели словно кости на траве. Торан взглянул на них благоговейно. Они напоминали ему далеки сверкающие башни, которые когда-то простирались ввысь. Дасуа же лишь фыркнул завидев их. Его сердце всецело принадлежало свободе кочевой жизни. Строительство цивилизаций означало потерять, то что давала арайцу степь и простор.

Ещё пара шагов и смельчаки уже стояли вплотную к мрачным стражам призрачных огней. Дубы будто пытаясь схватить непрошенных гостей, опустили свои ветви вниз.

- Кому удастся оседлать фомора, тот и победил,- уверенно сказал Дасуа и ринулся сквозь проход меж темных исполинов. Торан отогнал от себя все сомнения изредка возникающие в голове и тоже совершил рывок в лоно чащобы.

Внутри лес был другим. Темнеющие дубы были лишь заслоном от людей и их промыслов. Там за широкими стволами жизнь приобретала невыразимые иногда пугающие формы. Огромные, размером с повозку грибы светились ярким зеленоватым свечением, так ярко что освещали тропу сквозь обвивающие тело заросли и ветки. Вдалеке виднелась фигура Дасуы, но дурманящий запах странных вьющихся цветов, не давал мыслям собраться в цельную картину. Желтоватая пыльца замедляла бег, залетая в ноздри и застилая глаза. Огромные, будто щупальца спрута, корни охватывали весь лес и поднимались там где Торан ставил ногу в беге. На место, жгущим тело своими ударами ветвям, встала липкая желтоватая паутина. По ней, шурша своими тонкими конечностями, передвигались бледные будто призраки пауки. Их толстые обрюзгшие тела обросли фосфоресцирующим мхом из-за чего казалось, что по паутине ползают живые огни. Миновав и их Торан наконец оказался на широкой поляне, покрытой густой зеленой травой, там же, словно мертвец, лежал Дасуа. Быстро укрывшись в траве Торан начал наблюдать за центром поляны, где из мраморного обелиска била струя прозрачной воды освещенной синеватым светом Сартарна.

-Смотри,- прошептал араец.

В центре поляны возле обелиска заиграли сотни ярких огней, чей свет затмил пламя Сартарна и озарил весь лес.

-Вот они призрачные огни,- ещё тише сказал Дасуа.

Чаща позади обелиска озарилась, будто где-то в глубине леса бушевал пожар. Пламя всё усиливалось, как вдруг из-за деревьев вышел он, сгорающие утром и пламенеющий поздней ночью, фомор. Его ярко-рыжая грива ниспадала до земли и будто была скроена из огня. Каждое движение его было наполнено, той свирепой и дикой первобытной свободой, которая существовала на заре мира.

В те далекие дни, фоморы собирались в стаи гордо пасясь на безбрежных степях, пробудившегося мира. Когда же в эти земли пришли люди и выстроили здесь свои мраморные дворцы с высокими поднебесными башнями, фоморы стали гулять по широким зарослям садов этого царства. Там они пили прозрачную воду мраморного обелиска и нектар свисающий с высоких деревьев, растущих в тех садах .И вот настали дни когда о чудесном племени фоморов забыли люди и мраморные дворцы разрушились, оставив от себя только заросшие руины. Теперь же фоморы нашли свой дом на остатках древних исполинов, когда-то тихо соседствовавших с мраморными колонами. Лес рос всё дальше, охватывая всё пространство вокруг и порождая новых обитателей здешних лощин. Фоморы же как старожилы и исконные хозяева этих краев, отгородились от всех в центре леса, изредка выходя к обелиску. Так зима сменяла лето. На опушке леса вырос Эзус и пролег тракт. Люди начали наведываться в лес не знаю какую древнюю тайну он хранил. Но никто из местных не осмеливался зайти дальше бледных паучьих сетей. Фоморы же уже позабыли о тех днях, когда они были свободны по-настоящему. Вскоре тоска отравила сердца большинства из них и роду фоморов пришел конец. На свете остался лишь один такой зверь, что когда-то топтал изумрудные степи предрассветного мира. И сейчас он пил из кристального пруда обелиска, освещаемого призрачными огнями на поляне в центре исполинского леса.

Дасуа полз в направлении обелиска и фомора, который сейчас был увлечен утолением своей жажды. Темная фигура оставалась недвижимой позади Дасуа. Торан не спешил. Он был заколдован невероятным обликом огнегривого фомора, мирно пьющего у мраморного обелиска.

Вязкая темная жадность заполнила сердце Дасуы. Он не мог проиграть, победа была прямо перед носом. Зеленоватые огни светились прямо над ним, а рыжая грива была на расстоянии вытянутой руки. Но всё-таки он не двигался. Словно окаменевший глядел он на эту пылающую рыжую гриву, чьи оттенки не могли быть переданы ни одним художником на свете. Не было в природе больше таких цветов. Это была ярость и красота первобытной эпохи, канувшей в лету. Но наваждение пошло и Дасуа наконец схватил пылающую гриву, не боясь обжечься. А ведь он и правда думал, что как только схватит её тут же сгорит как травинка. Но нет он крепко ухватился и запрыгнул прямо на могучую спину фомора. На миг ему показалось, что он весь объят пламенем, но потом раздалось громкое словно камнепад ржание, облетевшее всю долину. Мощное красивое существо встало на дыбы и со всей своей первобытной яростью ринулось сквозь лощину. Тогда уже Торан поднялся и не теряя времени пустился за ним. Греховным было тревожить столь прекрасное и сильное создание, чья необузданная мощь могла сравниться со стихийным бедствие.

Преодолевая мириады звезд над головою, Дасуа оседлав фомора летел сквозь фосфоресцирующий лес. Весь мир для него стал лишь одной единой тропой сквозь лощину. Всё пространство вокруг сгорало в огненной гриве фомора и вот они скачут уже не по лесу, а по безбрежной степи. Так он видит целые табуны фоморов бегущих по изумрудным полям под неизвестными ему звездами и планетами. Являясь одним целым с фомором, Дасуа чувствует ту тоску, что отравило сердце благородного зверя и его племя.

Торан следует по пятам силы уже начинают покидать его, но он не отдаст юнца в жертву первобытной ярости.

Летя по тропе, словно комета в ночном небе, фомор вздымает свое рыжий хвост и заливает тропу ясным пламенем. Именно его на последнем вздохе хватает воитель и напрягая каждый мускул тормозит фомора на ходу. Тот чуть замедлившись вырывается, но оказываясь в крепких руках Торана, оседает на землю. Громко дыша и с злобной яростью в глазах, он делает последний вздох своим широким ноздрями. Ярость начинает затухать, ей на смену приходят тлеющие угли тоски, благородного зверя.

Дасуа лишенный чувств лежит укутавшись в рыжую гриву как в одеяло. Его лицо побледнело, а в волосах появилась седина. Он ещё долго будет приходит в себя. Наверное он уже не будет прежним. Часть той тоски, что наполняла раскаленные сердца фоморов поселилась и в его душе.

Холодное сияние Сартарна постепенно начало исчезать под натиском рассвета и вся долина просыпалась от ещё одной ночи. Эзус ещё спал и лишь некоторые уже начали открывать свои лавки и магазины. Старик Тот дрых у себя в таверне, полный неясных снов о далеких и опасных землях. Его постояльцы уже давно выдвинулись в путь, чтобы покинуть долину к вечеру.

Идя по мощенным улицам Эзуса Луг Отважный и Дагда Смелый спорили остались ли в живых Торан с Дасуа. Всё никак они не могли понять, как могло прийти в голову славного воителя столь безумная идея-шататься ночью в проклятом лесу. У ворот Эзуса они остановились чтобы попрощаться навсегда. Дорога одного вела на Север к Мрачным пикам Морохейма, ну а второму предстоял переход через болота на Юге. И возможно им обоим суждено сгинуть и не вернуться осенью своей жизни в эти края, но славной дружбе их не придет конец и со славной смертью.

На опушку исполинского леса вышли двое. Изрядно потрепанные ночным действом оба рухнули на земь близ мраморной колонны, вырастающей из изумрудной травы.

-Мне пора,- сказал Торан, поднимаясь на ноги. Дорога всё ещё вела его вперёд и усталость не помеха.

-Стой расскажи, что случилось там в лесу?- вопрошающе уставился на Торана, черноволосый.

Торан отвел взгляд в сторону леса, немного прищурившись.

-Я не знаю, что это было смерть или освобождение,- произнес Торан. – Призрачные огни померкли и фомор весь окутанный пламенем вознесся над дубами, сгорая он издал последний крик, проникший в каждый уголок долины. Это было последнее явление фоморов над этими землями. Он был единственным в своем роде, пережившим всех своих сородичей. Я даже представить не могу какую тоску нес он под своим раскаленным сердцем.

-Мы убили его, Торан?- со страхом спросил араец.

-Нет,- твердо сказал Торан,- фоморы не умирают, они становятся пламенем которое загорается с рассветом.

С этими словами воитель зашагал в сторону от Эзуса. Его путь продолжался. Дасуа, пораженный словами героя, продолжал седеть у мраморной колонны. Он чувствовал, как в его сердце бьётся частичка того пламени о котором говорил Торан. Фоморы и правда не умирают. Пламенея они возносятся к своим сородичам и бороздят невиданные звездные поля не ведая больше тоски.

Другие работы автора:
0
17:38
397
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Ольга Силаева

Другие публикации