Мимоходом

Эх, дороги, пыль да туман… – приходит в голову рано утром в этой богом забытой дыре где-то в середине свободной страны Америки. Особо не знаешь, где ты и куда идёшь. Но ночь выдалась хорошая. Вчера разжился парой смятых портретов Линкольна, одним Гамильтоном и – чёрт возьми – одним Франклином! Вашингтонов было несколько, их не считаешь, так как на один доллар все равно ничего не купить. Франклин оказался порванным, но где-нибудь на почте спрошу скотч – не проблема. Был еще айфон, но я его не взял – на пароле, много возни со сбытом. Нет, мне следов не надо. Тёмные очки взял – пригодятся. Теперь перекантоваться день, а вечером снова на охоту.

Ранее утро – единственное время, в которое можно жить в этой стране летом. Прохладный туман, серые сумерки, птицы начинают петь… Дохлая двухполоска; машины несутся по своим делам – Америка просыпается рано.

Иду левой обочиной; вокруг дороги с обеих сторон лес. Он тут дикий, с кучей поваленных деревьев. Ты думаешь, что это великан на века, а это уже труха, чуть тронешь – упадет. Термиты их жрут изнутри. Самая опасная профессия здесь – лесорубы. Плавали, знаем. Иду на автомате отмечая взглядом возможную опасность – от деревьев и от машин.

Пара олених глядят из леса – красавицы! Уши-лопухи. О, понеслись, хвосты задрав! Жаль – нет винтовки, а то был бы у меня на завтрак хороший стейк. Слышу, как просыпается мой аппетит…

Вдоль дороги столбы с проводами, значит цивилизация недалеко. Жаль, что нет GPS; я давно выбросил старый фон, не хочу следов. И жаль, что не хайвей – там съезды к забегаловкам каждые пять-десять миль. А все местные едят дома. Сутки иду – и ни одного едалова.

Наконец вершина холма – классный вид! Да, вот они строения. Изгороди, поля, домики а ля вагон-сарай, флаги американские – нет, там не разжиться. Американский реднек тот еще тип; прохожих не любит. Систем безопасности нет, но есть собаки и винтовки. Последние центы из машины выгребают сами. Правильные ребята в общем. Нет, нам туда не надо.

Еще час-полтора пешком и вот он населенный пункт: одноэтажные белые склады, склады… Почта, пожарка, школа, заправка, церковь… Все как у людей… О! Вот она еда!

Официантка покосилась… Да, я не Бред Питт, но и ты не Анжелина. Сижу, никого не трогаю, починяю примус… Ну просто небритый-немытый мужик в камуфляже. Сверху черная шапка-презерватив. Ничего страшного, помятый президент Гамильтон нас помирил. И вот он – хороший стейк с гарниром, яичница и кофе. Американская порция. В такие моменты я люблю эту страну. Бейби, а мотель поблизости есть? Одна койка, одна ночь. Прямо тут? Хорошо! И хау мач? А стиральная машина есть? В подвале? Гуд! Порванный Франклин пошел в дело – и с рук долой. Еще и сдача.

Верчу головой: камеры в коридорах есть? Какие камеры в этой дыре?! Вери гуд! И вот она – долгожданная ванная! Соскребаю всю растительность с головы, а грязь с тела; в полотенце иду в подвал, кидаю в стиральную машину весь мой хлам включая рюкзак, сам на чистую постель – просто рай.

Днем еще стейк в номер, вечером последний взгляд в зеркало – теперь я бритый почти Райян Гослин в камуфляже. Гарик, ты красавЭц! And hit the road, Jack!

Не охотиться около логова – закон правильных волков. Конечно, логова у меня нет, но не-анжелина будет помнить бродягу какое-то время. Иду долго, хорошо иду. Как выкатилась поздняя ущербная луна – чуть осветило окрестности; решил, что можно попробовать. Хороший час – сонный очень. Духи любили этот час.

Пошли богатые усадьбы – по одной на полмили. Далеко от дороги. Вокруг газоны стрижены, кусты ухожены. Не реднеки. Уже городские обитатели: банкиры, бизнесмены. Пора охотиться. Презерватив свой молью битый на голову, раскатываю в балаклаву – тут могут быть камеры. Куртку наизнанку чёрной стороной вверх. Перчатки. Кустами и ложбинами к очередной усадьбе.

Пригород хорош тем, что системы безопасности конечно есть, но народ их редко включает. Часто даже можно найти машину открытой. Гаражи наличествуют, а машины стоят рядом. Хозяевам загонять их лень. Как говорят: американцы это единственная нация, которая держит мусор в гараже, а машины на улице.

Но в двух виллах не повезло. Подергал за ручки – всё закрыто. Становлюсь на коленки и начинаю нежно ласкать их машинные эрогенные зоны – выступы, поддон, прохожу над колёсами. В каждую щёлочку, в каждую дырочку. Не обнаружится ли где странная деталь, конструкцией не предусмотренная? Не нащупаю ли загадочную коробочку на магните, проволоку или пластиковую стяжку? А на стяжке – заветный ключик на тот невероятный случай, который с нами ни за что не может случится, но однажды – упс! – случается. Нет, ключика нет, здесь секса не будет. Можно конечно линейкой поковыряться, но машины не блеск. Я уже нутром чую, что улова тут большого не будет. Пошли дальше.

Еще одна вилла, гараж, и снова машины рядом. Чёрный крайслер-внедорожник – явно хозяина, бежевый кадиллак-седан – его дамы. Всё с иголочки, сверкает никелем. Крайслер закрыт, даже сигнализация мигает. Бдительный ты наш! Но кадди вдруг открывается, и ключи в замке – просто бери и уезжай. Кул! Но нет, я пока работаю по мелочи – пошарить по бардачку и карманам. И повезло, на следующий привал набралось. Разбросано, раскидано всякого; даже клипсы – похоже дорогие, ё-моё! Можно брать смело – такая хозяйка ни за что не вспомнит, где оставила.

А как насчет крайслера? Ключ на дамской связке отсутствует. Значит мистер ей не шибко доверяет. Вот тут бы мне и свалить тихо, но жадность такая штука, начнет работать – не остановишь. Машины уж очень ухоженные. Сигнализация-то оно конечно, но иногда если ключом открыть, то она бывает отключается? Так ведь? Не всегда, но кто знает? Снова на коленки, и снова ласки и объятия – и оппа! – вот он, золотце, приаттачен. Ничто так не разлагает, как обыденность и отсутствие стрессовых ситуаций.

Ключик, замочек, чик. Сижу на корточках, приоткрыл дверь чуть-чуть. Слышу резкий бип-бип – панель среагировала, строгим дамским голосом сказала: «Дизарм аларм нау!» Чёрт! Всё-таки попался! Есть несколько секунд добежать до леса и несколько минут гонки вдаль до приезда полиции. Быстро руку в бардачок, а там много всякого. Выгреб всё в рюкзак, разбираться буду после. Не удержался – пошарил под сиденьями, вытянул большой чёрный пластиковый футляр размером с дипломат. С добычей бегом до леса, а там опушкой и как можно дальше. А бегать я умею. Издалека отметил, что сирена наконец включилась, дом замигал окошками, но я был уже далеко.

У полиции конечно приборы ночного видения – с вертолёта в лесу отследят только так. Но до вертолётов дело дойдёт не скоро, как и до собак – бюрократия у них та ещё. Но надо уйти как можно дальше.

Утром новый посёлок, тишина, никто не волнуется. Ни полиции, ни кордонов. Неужели пронесло? Аппетит подождет. Вот автобусная станция, быстрее до куда угодно, только подальше. И вот городок – крупненький такой, со всеми признаками цивилизации. Нашёл едальню, мотель с теликом – никаких новостей. Даже обидно.

Заперся в номере, стал разбирать добычу. Перво-наперво – пластиковый кейс. Как я и подозревал – пушка. Бейби, свитхарт, ай лав ю! Глок 19 с запасом патронов и всеми прибамбасами. Забыл про всё на свете упиваясь. Ну круто же! В руке лежит как влитой. Часа два я его разбирал, собирал и смазывал. Сколько он стОит? Полтыщи? Клаааассс! Но на всякий случай все свои отпечатки постирал даже с патронов. Кто знает, где что бросать придётся… И вообще одену-ка я лучше перчатки; бережёного, как мы знаем, берегут всякие разные силы…

Что там ещё в наборе? Всё в пакетах и конвертах – порядок неописуемый. Ох, и не любишь же ты наверное свою жену, чёртов педант… Пачка документов: титул на машину, страховка, регистрация, инспекция – хлам. Фамилия у мужика забавная – Гроб. Джаред Ф. Гроб. Адрес Дрим вэллей чего-то там. Гроб в Долине Мечты. Письма, документы какие-то… Лень смотреть. Выброшу, когда отъеду подальше.

Два предоплаченных телефона в упаковках, только что из магазина; примитивные флипы. Надо же! Со своего звонить не хочешь, держишь на выброс, чтобы не отследили. Что это у тебя на уме, мистер Гроб?

Жёлтый толстый конверт – запечатан. Чувство нехорошее, сразу скажу. Но открываю. Первое, что замечаю – деньги. Тысяч несколько навскидку. Банковские пачки уложены торец в торец, чтобы снаружи не было заметно по форме, что это купюры. Деньги не новые, юзаные. Я от шока не сразу в себя пришел. Ещё раз клааааасссс! Пересчитал – двадцать кусков! Пересчитал снова – опять двадцать. Ладно. Спасибо! Помахал кому-то там наверху. С одной стороны приятно, а с другой – полиция на моём хвосте всё же будет; такое даром не проходит. Но ничего уже не вернёшь. Ну и ладно, скорее перекусить и валить дальше – на автобус и до самой Калифорнии, раствориться в толпе легалов и нелегалов.

Что там ещё? В конверте другой конверт – тоже запечатанный, но тонкий. Аккуратно, что твой почтовый работник. Фотографии. Женщина – молодая, весёлая, симпатичная. Счастливая. Похожая на девчонку одну, с которой когда-то встречался. Эх, Галя, дорогая, где-то ты сейчас? А ты, мистер Гроб, часом не хит-мэн? Ни черта себе!

Как адреналиновый баллончик внутри взорвался. Я бросил всё на кровать, закинул одеялом сверху и пошел круги наматывать по комнате. Ну конечно, если открываешь по несколько машин за ночь, то однажды и не такое найдешь… Хорошо ещё не расчленёнка.

Успокоившись и осмотрев периметр, окна, коридор, сажусь за изучение. Да, по-прежнему в перчатках.

Женщина около двадцати пяти. Приятная, симпатичная, темные волосы, короткая стрижка. Вот парадная фотография на стенку, вот на улице с подругой, вот в кафе с другой подругой, вот… около знакомого бежевого кадиллака…

Нет, мужик, ты не киллер. Ты заказчик. Ты и правда не любишь свою жену…

Я долго лежал и смотрел в потолок. Ну не надо мне это всё. Ну совсем не надо. Ну не вскрыл бы я эту машину, пошёл бы дальше, ничего бы этого не знал, спал бы себе спокойно. Полиции на хвосте не будет – он конечно увидел, что конверта нет, но заявлять пропажу такого контента не станет. Сказал «фолс аларм». Можно ехать спокойно куда угодно.

Только вот улыбка та счастливая… Вот почему я никогда не смогу работать наёмным убийцей – мне захочется прикончить клиента, а не заказ. Нет, мне это совсем не надо.

Но ясно, что он не остановится. Будет несколько месяцев жить в страхе. Потом мелочь за мелочью старое раздражение снова полезет из кишок. Успокоится, поймёт, что вор просто унёс деньги, а дальше всё будет тихо. Снова договорится с киллером… Возможно он уже и был готов, договаривался. Пушка, деньги, фотки, два телефона на выброс… Держал в машине, чтобы дома жена не смогла случайно найти. Или держал в машине, чтобы передать? Скоро. Ё-моё. Ну зачем мне это надо?

Ночью как стукнуло. Открыл глаза в потолок. А если представить, что машину вскрыл кто-то из местных? И этот кто-то теперь знает, что мистер Гроб хочет угробить миссис Гроб? И если ещё даст знать мистеру? Пошантажировать немного, заставить нервничать… Тогда ведь план вылетает в трубу? Так ведь? Ну не рискнёт же он на самом деле…

* * *

Утром нашёл библиотеку; в интернете отыскал ту Дрим Валлей через гугль-мэп, прочесал её окрестности. Нашёл несколько строений поблизости, похожих на фермы, несколько точек наблюдения. То, что надо…

Днём наткнулся на дилершип мелкий, левый такой, присмотрел старую тойотку рав4, внедорожник, пробег большой, снаружи помята, подрана, но в остальном в хорошем состоянии – самое то. Сторговались по быстрому и за мелочь-наличку, без проверок, налогов и страховок. Типа вот она была – и нету. И двинул в обратную сторону. Нет, плана у меня никакого не образовалось. Просто посмотреть хотел на этого мужика, разобраться.

* * *

Поселился неподалеку. Хорошие абандоны можно найти в любой округе. Равчик прячу далеко от виллы, иду пешком до места через лес. Сделал себе лежаночку – наблюдательный пост а ля гнездо. Травки там, соломки настелил и все такое. С комфортом типа. Жду.

Тихо. Долго. Жутко жарко. Весь потный и обрызганный вонючими репеллентами – а не то местные ползучие съедят живьём. Ну если не съедят, то понадкусают, что тоже не сахар. В этой стране самый мелкий мураш кусает так, что месяц потом чесаться будет.

Мистер Гроб фриканул не слабо: ставит забор и защиту. Приезжают грязные парни на грузовичках без опознавательных знаков и возводят мечту дачника в два метра высотой вокруг его территории, потом чистые парни на чёрных буханках с аббревиатурой Альфа-секьюрити и привинчивают везде свои фитюли. Тут тебе и камеры, и датчики движения. Засекаю, где и что. Чем больше забора, тем выше приходится перебираться. Теперь и впрямь гнездо. Сижу, что твой орёл, обозреваю с высоты.

С утра мистер уматывает при параде. Видимо на службу. Можно время по нему засекать. Миссис не торопится; приводит всё в порядок, раскладывает вещи по местам. В бинокль хорошо видно – от улыбки её счастливой ничего не осталось. Как наказание отбывает. Иногда сидит в своей комнате и тупо смотрит в стену. Уезжает, приезжает с покупками. Или без. Где-то отсутствует, но нерегулярно, то есть скорее это не работа, а что-то другое. Сидит, смотрит в зомбо-ящик. Иногда плачет. Вечером он на неё орет. Машет ручонками, жирный боров. Ну не жирный, а так, жирненький. Что в бизнес-мире называется представительный. Когда-то был наверное симпатичным, но потом заплыл и облез.

В воскресенье утром уезжают на двух машинах, но вместе. Хорошо одеты, наверное в церковь. Догнать не мог – мне до места, где я свою тачку прячу, бежать далеко. Но я всю округу объездил – хорошо, что гугло-карта у меня в голове надежно прописана – искал церкви, где на парковке будут знакомые машины. Удалось-таки.

Церковь миль за пятнадцать – для этого района близко. Красиво, хорошо поют. Мистер гордо крестится, прощается со всеми за руку, с пастором любезничает на выходе. Добрый христьянин значит. Миссис тоже неплохо держится, много подруг, обнимаются. Сижу, наблюдаю с галёрки, распространяю амбрэ. Подзапаршивел снова за эти дни. Человек вообще очень вонючее животное, если честно. Народ озирается, но не протестует. Иногда улыбаются и кивают. Здесь типа рады всем. А как насчёт покушать?

Сердобольная старушка показала шелтер для бездомных – позади церкви на другом конце обширной парковки. Спасибо. Как раз туда миссис направилась с подругами. Раскладывают еду по тарелкам, раздают, ласково беседуют. Типа милость к падшим? Встретились глазами. Она на мою грязную рожу без брезгливости – больше как с жалостью и… что-то ещё. Камуфляж мой особо отметила. Зацепило её.

Ничего, есть можно. Устроился в уголке, наблюдаю. Вижу, она на меня поглядывает. Взгляд тревожный, с каким-то немым вопросом. Да, я тут чужая рожа. Может подозревает что? Захватил ещё воды и чипсов и свалил. Пора.

Неделя слежки уже дала результат. Вот она возможность. Почту из ящика забирает мистер. Только мистер. Видимо это жёсткое правило в семье. Потом садится в свою машину и разбирает. Никак тёмные у тебя делишки, дорогой Гроб. И это хорошо. Мадам мою посылку не получит.

Для начала отправил ему по почте конвертик с его телефоном – получи фашист гранату. Конечно паковал в перчатках – никаких пальчиков. Видел, как мистер в машине открыл пакет и замер. Долго сидел, двинуться не мог. Потом несколько раз открывал и закрывал телефон. Ручонки тряслись. Ну давай, давай, будь мужчиной, встречай последствия коль затеял мокрое. А ты думал это просто? Добро пожаловать на курс Преступление 101. Прежде всего это страшно, мужик. Достоевского почитай. И это не «тварь дрожащая или право имею» страшно. Это что приходит потом страшно.

Отдышался мистер. Побежал в дом мелкой рысью, потом мелькал в окне с сотовым – круги наворачивал. С кем-то очень оживлённо беседовал. Вскоре подкатили те же две буханки от Альфа-секьюрити, оттуда два лба клонированных с аппаратурой. Потом ещё один на лексусе – поглавнее. Будут отслеживать. Успехов! Что же такого им мистер сказал? Типа «я тут деньги припас, хотел заказать жену»? Там ведь правило: конфиденциальность работает только до границ преступления. Если клиент что-то затевает, даже адвокат обязан стучать властям, иначе лицензия долой. Жёстко так. Значит приврал что-то нежное, уй-юй.

Телефон они обследовали – пальчики искали. Включали, открывали – пустой он. Так я и дал вам номер второго телефона. Сейчас любой школьник определит позицию по номеру – столько всего понаделали! Возятся, отлаживают аппаратуру. Только я пока звонить не буду. Понервничай, мистер, тебе полезно. Плати им по часовому тарифу, а мне торопиться некуда.

А ведь казалось бы – что нервничать-то? Ну прислали телефон, может ошиблись адресом? Но что называется – на воре и шапка горит.

А в воскресенье снова в церковь. Представительные. Мистер обнимается со старушенцией, говорит ей «мама». Не очень искренне обнимает, на публику. Но мама счастлива. А миссис смотрит по сторонам тревожными глазами. После службы увидела меня в шелтере – вся встрепенулась.

Дождалась пока я с тарелкой подошел:

– Простите, я боялась, что вы уйдете. Вы ведь ветеран?

– Сорт оф. – бурчу. И тебе не надо знать, каких войн.

– Здесь нанимают, есть работа. Я знаю, вы могли бы устроиться.

Молчу, смотрю непонимающе. Она уговаривает:

– Всё будет хорошо, у нас есть программа трудоустройства, помощи с проживанием и всё такое.

– А вам это зачем?

Она так вся и погасла.

– Так…

– Спасибо. – говорю и отвалил за стол.

– Не уходите, – говорит вдогонку. – Мы вам поможем, правда!

Не обернулся. Сидел, ковырялся в тарелке и думал, что же делать дальше. Это в фильмах герои такие умные, придумывают на десять ходов вперед. Везде у них друзья крутые – одному позвонил и тебе всю подноготную на этого мэна, другому позвонил, и к тебе боевой дружок с арсеналом. А я вот тут один – и не шибко умный к тому же. Но хоть ясно, что мадам меня не подозревает. Слышу сзади:

– Всё-таки подумайте…

Села рядом, протягивает кусок торта на бумажной тарелке и бутылку лимонада. Качаю головой. Смотрю в стол. Она уговаривает, ласково так. Хорошо говорит. Искренне.

– Много проблем, – говорю.

– Все решаемы. Есть реабилитационный центр, психотерапевт, госпиталь…

– Я не могу, – говорю. – Не могу работать. В смысле долго на одном месте…

– PTSD? – спрашивает так робко.

– Да, пост-травматик, чёрт бы его. – что впрочем чистая правда. – А у вас кто-то погиб?

Сжалась вся. Молчит. А чего молчать? И так видно.

– Мы поможем. – говорит. – Мы сделаем всё, чтобы…

– Чтобы я стал нормальным членом обчества? А я уже преступник. – говорю с вызовом. Искренне так. И не знаю, с чего это вдруг у меня вырвалось. – Уже наделал всякого. И документов у меня нет. И любой шаг в сторону обчества это шаг в сторону решётки. Вот вам моя проблема. И не надо так обо мне беспокоиться. А то вдруг я плохой парень…

Вот и поговорили, млин. Отчалил побыстрее. И вообще надо валить отсюда, а то я уже задержался.

* * *

Льёт как из ведра. Сижу в машине, дождь по крыше барабанит. Съезд с какого-то хайвея, задворки кафешки, видеокамер нет. Час ночной, около полуночи…

Ну что, мистер, готов поболтать?

Телефончик, звоночек, дзинь. Ещё дзинь. Не берёт пока. Все наверное проснулись там, повскакали, кнопочки нажимают. Ещё дзииинь. Справятся быстро, профессионалы. Дзииинь. Впрочем, кто знает, может уже успокоился и выбросил телефон-то? Дзииинь. Может там уже и нет никаких парней из фирмы, и он себе спит спокойно, а я тут вхолостую… Дзииинь…

О! Включается. Голос удивленный, фальшиво сонный: «Хеллоу?»

– Хэллоу, мыстыр Гроб, – говорю нарочито низким голосом с арабским акцентом. Чтобы скрыть одно произношение надо говорить с каким-то другим. – Я знаю, что ты хочешь заказать свою жену.

– Что?! Кто?! Кого?! Какая чушь! – перепугался всерьёз.

– Не бойся, я никому не скажу. За плату разумеется.

– Что вы несёте! – Конечно в голосе возмущение. Но если бы был один, то старался бы говорить тише, чтобы жена в соседней комнате не услышала, а тут говорит нарочито громче, на публику. Оскорблённую невинность изображает. Значит не один. Хорошо.

– У меня есть доказательства.

– У вас не может быть доказательств, это всё чушь! – уже повизгивает.

– Принесёшь мне столько же, и я принесу доказательства.

– Это абсурд! Какие деньги?!

– А иначе отправлю в полицию.

– Это бред! Какая полиция?

– И никому не говори. Понятно?

– Ничего не понимаю!

– Никому не говори, мужик, а то худо будет!

– Кто вы?! Я ничего не пони…

– И я за тобой смотрю.

– Что вы несёте?!

– Несёшь ты, а я позвоню, куда и когда это принести.

– Никаких доказательств просто не может быть!

– Ну тогда что волноваться? Да? – говорю я беззаботно и отрубаю связь.

Ну что, записали? А телефон засекли? Надеюсь. Вытер и швырнул его подальше в лес и в ливень. Помойтесь, ребята. Счастливой вам охоты. И на хайвей – нет мудрее и прекрасней средства от тревог...

* * *

И вот она – Калифорния. Большие города, пустые поезда… Нет, поезда не нужны, если есть машина.

Океан, мляяя. Холодный. Чайки, яхты, катера. Тюлени, которые воняют ещё хуже, чем я. Отскоблил с себя грязь и щетину, неделю валялся на пляже. Спал по ночам, аки нормальный налогоплательщик. Думал, что всё, успокоюсь. Ан нет – история та из головы не идет. Говоришь себе – ну что, что я мог сделать? Пристрелить этого мэна? Да не проблема, конечно, но… Впрочем, нет. Проблема. По молодости настрелялся, а теперь всё назад вернуть уже никак. А кто мне автомат в руки давал, тот не сказал, что будет после. И говорят, что только первый раз убить трудно, а потом легче. Нет. Легче только для тех, кто думать об этом перестал. Кому чувство почувствовать себя богом – отнять жизнь – стало слаще, чем всё остальное. Но это тоже обман – не думать. Это значит всех их выдавить во сны, в подсознание. Перестанешь думать – оно всё равно тут, далеко не уходит. Прячется или просто стоит рядом, вылезает, когда меньше всего ждёшь. Я когда это понял… Сейчас даже оленихе в глаза посмотришь – и уже не можешь курок нажать. Хорохоришься про хороший стейк, а в глаза заглянешь, а она уже человек. Это уже как ты сам по ту сторону прицела. Потом во сне будет стоять и смотреть…

Да, конечно, этот мужик полное дерьмо, но не хочу я видеть ни его, ни мать его горем убитую во сне или перед смертью. Кто знает, что там-то нас ждёт и кто. Но и женщину эту жалко, миссис Гроб, которой я даже имени не знаю. И что делать-то? Ещё несколько дней промаялся, потом покидал вещи в свой равчик и в обратную дорогу. Ну хоть взгляну разок, оценю ситуацию – и во Флориду. Там и море теплее, и песок белее.

* * *

Ночь, мой старый наблюдательный пост. Вечер не задался – ветер хороший такой, да и дождь видно подползает. На ветки забираться не только не комфортно, но и просто опасно. Но лезу – из-за забора ничего не видно стало. Забор они закончили полностью, но ворот ещё нет.

Взгромоздился аки старый орел на старое гнездо, обозреваю. Всё вроде как всегда, хоть и видно, что у семейства напряжение в отношениях нарастает. Потом опять мелочь за мелочью докатилось до ругани. Но теперь мадам хотя бы ему стала отвечать. Не очень решительно, но всё же. Молодец! И тут этот скот её кулаком в лицо! Я даже опешил. А он снова замахивается!

Я спрыгнул с ветки и к дому. И только на территорию – как тут все эти фиговины понятно сработали, прожектор засиял откуда-то. Плевать, я в балаклаве что твоя пусси райот. Подобрал каменюку хорошую по дороге и впечатал в крайслер. Раз, другой, третий. Стёкла, фары в крошево, по капоту прошелся. Качественно так. Ну, думаю, будь мужиком, выйди, сука! Не вышел. Даже в окошке боялся мелькать, ждал полицию. Припечатал я булыжник в последний раз в хром и никель и швырнул его прямо в окно виллы – хрясь! – вдребезги. По крайней мере ему теперь надолго будет чем заняться.

И тут меня самого по балде сзади – хрясь! Я как-то сразу отдыхать и прилёг.

Прихожу в себя – а руки сзади пластиковой стяжкой связаны. И кто-то меня обшаривает. Лежу, не двигаюсь, размышляю не спеша, что сие значит и кто меня приложил. Стараюсь не выдавать, что в сознании, чуть глаза приоткрыл. Те два амбала в униформе Альфа-секьюрити. Один поодаль стоит с рацией общается, другой мои карманы выворачивает.

Вот оно что, значит… Кого я там учил про отсутствие стрессовых ситуаций, которое расслабляет? Получите и распишитесь. Оставил гнездышко-то своё, не прибрал за собой. Ну можно понять – возвращаться-то я не собирался. А ведь первым делом что бы сделал на их месте? Прошёл бы по периметру и нашёл бы точки наблюдения. Эх, век живи, век учись – так дураком и помрёшь.

– Ноги ему свяжи, – говорит старшой.

– Да он овощ, – говорит молодой.

– Документы есть?

– Нет у него ничего.

– Оружие?

– Да ничего, говорю.

– Ноги ему свяжи.

– Да сейчас… – молодой нехотя встал, ковыряется в своих карманах.

Достал сотовый, снял с меня балаклаву, собирается меня для истории запечатлеть… А зря – ведь слушаться надо старших! Промежность так удобно прямо надо мной – грех не заехать. Отправил я его в дальний полёт, сам вскочил и на выход. Конечно руки связаны, голова как чугун, но с этим мы позже разберёмся. Пока тикать надо – уже сирены полицейские вдали поют.

Вылетел я из ворот и вдоль забора направо. Внутри территории конечно прожектора, а снаружи за забором сразу тьма египетская, удобная такая. Ещё темнее от контрастного света внутри. Лечу как птица; слышу старшой меня нагоняет, пока молодой очухивается. Остановился, выставил назад ногу – прямо ему поддых. Он налетел на неё всем весом, сказал «умпф!» и согнулся. Я ему в висок второй ногой. Классика. Повезло тебе, мужик, что я в кроссовках. Был бы я в армейских ботах… Короче, лёг он тоже отдохнуть немного. А я за угол – а там уже совсем тьма-тьмущая, ветер гуляет. Впереди как помню пустырь с отдельными кустами, но до леса в ту сторону ещё бежать и бежать, а тут мой побег и закончился – лечу я в канаву на полном скаку. Или ложбина, или ещё какая хрень. Но опять звёзды в глазах и очень хочется матом ругаться. И эти амбалы уже из-за забора выскакивают. Очень нервные.

Лежу. А что ещё делать-то? Они кричат, фонариками дальнобойными по кустам шарят. А кусты все качаются в темноте, ветер не на шутку. Я там им везде мерещусь удаляясь в сторону леса. Молодой за призраком так и припустил – в одной руке фонарик, в другой пистолет. Иногда пуляет – свой зевок отрабатывает, старается. Старшой чуть помедленнее, за живот держится. А кусты им машут во тьме – и не разберешь, что там зверь, человек или призрак. А сирены все ближе.

Я тут свою заначку на скорости начал нашаривать – под ремнём сзади потайной карман с бритвой в скотч замотанной. Разрезал я стяжку и пригибаясь вдоль забора, вдоль всего периметра – в лес с другой стороны. Спотыкаюсь в темноте конечно, но деваться некуда. Тут как раз и дождик подоспел – привет вашим собачкам. Ищи ветра в поле, а лешего в лесу…

Лежу в своем равчике, смотрю в потолок. На голове шишбан, опухоль на пол-лица пошла. Глаз заплыл. И такая злость взяла – и на мужика этого, и на жену его. И на себя дурака. И на фирму эту Альфа-секьюрити, млин. Наблюдатели хреновы. Они-то в окно к мистеру заглядывали? Что он там делает видели? Но ловят меня, а на мистера не стучат. Работа такая – делать то, на что наняли.

А мне, дураку, что делать? Помог, называется.

До рассвета выехал в сторону церкви, заховал равчик подальше и пешком до шелтера. Дождь прошёл, дворик пустынный, парковка, деревца зелёные, цветы, ветерок. Лепота. Лёг на мокрой лавочке и думаю. Вряд ли придёт сегодня – с синяком-то. Может какой подруге её сказать? Как объяснить? Случайно увидел? Бред. Ладно, перекантуюсь тут пару-тройку суток, дождусь. Может удастся поговорить. Что скажу – без понятия. Но просто так уйти не могу.

Ан нет, приехала. Рано утром подкатывает её бежевый кадиллак, высаживает её и отваливает – значит мистер не хочет тратиться на аренду машины. Она как всегда хорошо одета: юбка-карандаш, блузка белая, туфельки и тёмные очки. Почему-то люди думают, что очки могут скрыть синяк. Помахала подруге. Идёт, смеётся, объясняет ей, что так неловко – приложилась щекой о рукоять тренажёра. А та тоже улыбается – да бывает! И обе думают, что эта игра вполне натуральна. А может и всё понимают, да только если спросить “не бьёт ли тебя муж”, а та ответит, что да, то столько хлопот сразу. Ведь надо что-то предпринимать. А так сделаю вид, что ничего не замечаю. Может оно само и образуется. Вот так и теряют – мужей, жён, детей – не хотят замечать очевидного, чтобы не потревожить покой в своем милом болотце…

И тут она меня увидела на скамейке – и всё забыла.

– Боже мой, что с вами случилось?

– Да так. Навернулся о рукоять тренажёра, – говорю.

Ей сразу стыдно стало, но погружаться в тему тоже не стала. Какой у кого синяк – это личное дело каждого.

– Как хорошо, что вы вернулись! Я боялась, что никогда вас больше не увижу. Пойдемте, я разогрею завтрак…

– Не надо. Я хотел…

Но она видно меня даже не слышит. И про завтрак тоже забыла сразу. Торопится сказать:

– Простите меня. Я была неискренна. В прошлый раз, когда вы спросили. Я действительно потеряла близкого человека. Моего брата. Мать у нас довольно суровая, мы не были особо… А с Арчи мы были очень близки. Он был мой лучший друг. Зачем-то ушёл в армию. Думал, что это его долг. Вернулся совсем другим.

Замолчала надолго. Да и что говорить, когда и так ясно. Спрашиваю:

– Суицид?

– Может быть. Или просто овердоз. Не знаю. Он тоже не мог найти работу, бродяжничал. Я звала его, хотела помочь. Но он так и не… – запнулась, отвернулась. – Меня полиция вызвала на опознание тела. Мать не поехала. Выдали мне его вещи… Рюкзак такой же… Удостоверение… Его нашли в Майами.

– Понятно. Флорида. Тёплое море и нежный песок.

– Что?

– Накатывает. В такие моменты… Но вам не надо.

– Нет, мне надо, – сказала она как-то вдруг с особым надрывом. – Мне надо понять! Что я могла сделать? Как я могла его спасти? Я спать не могу, я всё время думаю… Вот у вас есть братья или сёстры?

– Был. Тоже брат. – говорю. – Тоже погиб.

– Как? – она даже опешила.

– Пошел в бизнес. А там всякого. В нашей стране это хуже войны. Его убили.

– Боже мой? Мне очень жаль. Нашли кто это сделал?

– Полиция? Нет. Но я нашёл.

Она даже испугалась.

– Что?

– Разобрался. Молодой был, горячий. После армии. Только теперь мне обратно нельзя. Либо посадят, либо убьют, – в первый раз в жизни я так разоткровенничался. Даже не знаю почему.

– А здесь… – она даже испугалась, не смогла продолжить.

– Ноуп, нот гилти. Невиновен. Здесь я никого не приложил. Пока.

Ей стало как-то полегче. А я продолжил, раз уж возможность открылась:

– По мелочи, да, ворую. Вскрываю машины. Чего только не хранят. Недавно вот пистолет нашёл. Ещё и деньги. И фотографии. Кто-то приготовился заплатить наёмному убийце. Представляете?

Она даже отшатнулась.

– Этого не может быть!

– Очень даже может, – говорю. Залез в карман и достаю ей её клипсы.

Она побледнела как смерть. Несколько секунд не могла прийти в себя. Потов взяла эти клипсы с моей ладони, словно они отравленные, встала и пошла прочь на деревянных ногах. Я говорю вдогонку:

– Ваш брат мог бы вернуться.

Она остановилась как вкопанная. Медленно повернулась:

– Что?

– Ваш брат, Арчи, он мог бы вернуться… Если бы…

– Если бы что? – она сделала несколько шагов обратно ко мне.

– Если бы вместо “я помогу” вы бы сказали “помоги”.

– Что?

– Если бы сказали “помоги мне, я не знаю, что делать. Я вышла замуж за урода. Моя жизнь превратилась в ад. Я не вижу смысла так дальше жить. Моя маменька говорит, что если разведёшься, то ко мне не возвращайся. Подруги говорят, "господь терпел и нам велел, что это доля такая; молись и он изменится". И вы показывали, что всё у вас хорошо. А Арчи наверное стоял под окнами вашего “рая” и думал, зачем он будет портить вам жизнь, ведь ваш мистер Гроб его не любит, у вас будут проблемы. Лучше он сам перекантуется как-нибудь. Чтобы не нарушать вашего счастья.

– Боже! Какое счастье? – у неё даже голос сорвался. – Почему?

– Потому что, когда мы оттуда приходим, у нас ощущение, что это другой мир, другая планета. Не наша. Всё чужое, непонятное. Тут вот цветочки красные, а мне сразу память лужи крови выбрасывает. Руки-ноги оторванные. Головы. Но это не важно. Важно, что… Если бы он видел, что что-то плохо, что он мог бы помочь, поддержать… Хоть загородить спиной своей широкой… Мы мужики с ума сходим, когда наша спина широкая никому не нужна. Мы для несчастья сделаны, проблемы разгребать. А в комфорте… Мы дохнем от комфорта.

Мы долго сидели молча. Наконец она спросила тихо:

– А если бы я сказала, что бы он сделал?

– Вы спрашиваете, не убил бы он вашего мужа?

Она губу закусила и чуть отвернулась, но ясно и так, что я угадал. Говорю:

– Я не знаю. Я не знаю вашего брата и каким он вернулся. Я думаю, что всё же… вы могли бы ему довериться. Может он бы просто врезал бы от души разок-другой, а вам бы сказал, пошли, мол, девочка, я помогу тебе чемоданы собрать. А лучше и вообще бросить всё к чёрту. Найдем лучшую долю. Хорошего адвоката. Подашь на развод, найдешь работу. Вместе не пропадём.

У неё из под очков слезы по щекам. Долго не могла ничего сказать. Наконец дрожащим голосом:

– И тогда бы он вернулся?

Я пожал плечами.

– Не буду врать, я не знаю. Но думаю тогда б было больше шансов.

Она долго смотрела вдаль, тяжело дышала, вытирала нос салфеткой. Пыталась что-то сказать. Наконец произнесла с трудом:

– Спасибо вам.

– Зря.

– Что зря?

– Спасибо говорят, чтобы отбросить, что им сказали. Спасибо и гудбай, я пошла жить дальше в моем раю.

– Нет, я вовсе не имела в виду. Я хотела… Да, наверное вы правы… – у нее упали плечи; она опять замолчала. А потом даже голос изменился, стал низким, надрывным: – Помоги мне. Я живу в аду. Я не хочу больше жить.

– Хочешь. Но не хочешь так жить.

– Да… Но что, что я могу сделать?

– Уехать, для начала. Остановиться в отеле или у подруги. Подумать. Найти адвоката. Подать на развод. Можно всё сразу.

Она словно наполнилась какой-то энергией.

– Нет, не надо подруг. Они будут уговаривать. Нет. Лучше отель. Только… – она смущённо замялась.

– Только что?

– У меня почти нет денег… Одна кредитка на небольшую сумму. Я её уже почти исчерпала… – она улыбнулась, по привычке изображая фальшивую беззаботность. – Мне как-то ничего особо не нужно…

– Неправда. – говорю. – Это не тебе ничего не нужно, а просто ты оправдываешь человека, который тебя не уважает и тебе не доверяет. Это чисто Стокгольмский синдром. Я расскажу. И кстати на первое время деньги у тебя есть. Тысяч семнадцать.

Она взглянула на меня непонимающе.

– Из машины твоего мужа. Я украл, я же сказал. Это твоё. Было двадцать, но я несколько потратился… – тут уже мне пришлось смутиться.

Теперь она удивилась и вдруг ни с того, ни с сего тихо рассмеялась.

– Что? – спросил я.

– Да так… – она глубоко вздохнула, посмотрела куда-то вверх и добавила, – Вот такая неожиданная возможность узнать собственную цену…

– Это не твоя цена…

– Да, да, я понимаю. Это скорее цена моей жизни. Меньше моей машины.

Она помолчала, а потом добавила:

– Меня кстати зовут Нэнси.

– Георгий. Друзья зовут меня Гарри.

Мы пожали друг другу руки и какое-то время сидели молча. И только она собралась что-то ещё сказать, как слышу знакомое «вуп-вуп-вуп» вдалеке… По спине сразу ледок пошел. Огляделся – всё вроде как было, только на парковку больше никто не заезжает.

Тихо поднимаюсь и оглядываюсь куда ретироваться. Она непонимающе смотрит то на меня, то на окружающее – тоже не понимает, почему я занервничал.

Да, точно – вертолёт. Приближается к церкви со стороны дороги на низкой высоте. И вдали на дороге какая-то активность нехорошая.

Опа-на… Вот и поговорили…

– Вчера, – говорю, – около вашего дома. Это был я.

Она вскочила потрясённая:

– Как? Почему?

– Он тебя бил.

– О… – сказала она и замолчала на мгновенье. Потом поняла. Говорит, – Иди за мной! Быстро! – и пошла в здание шелтера.

Ну что поделаешь? Выбор-то у меня невелик. Иду следом. Она меня ведёт коридорами, через кухню, через зал, привет-привет по сторонам, в служебные помещения. Открывает мне дверь на задний двор – а там за ящиками с мусором мой любимый лес, кусты, склон каменистый в овраг и прочие радости жизни. Лепота.

Говорю:

– Дай мне твой номер телефона. Мне надо вернуть деньги.

– К чёрту деньги. Просто беги! Только… – и вдруг всхлипывает, хватает меня за руку, – не теряй меня, ладно? Мне нужна твоя помощь! Я не знаю, что делать! Я не хочу идти домой! Я не могу! – сняла очки, слёзы текут, один глаз распухший, синий. Потом вдруг почти шёпотом, – А можно я с тобой?

Вот тебе и поворот! Сначала «беги», потом «можно я с тобой». Я посмотрел на неё – вся такая элегантная в туфельках. Научил на свою голову. Но впрочем, я даже почувствовал что-то вроде гордости. Молодец девчонка-то. Говорю:

– Держись! Не сдавайся. Ты сильная. И если выберусь, то найду…

Тут дверь позади неё открывается, оттуда парни в бронежилетах с винтовками посыпались – и я ломанулся к кустам. Динамик с вертолёта орёт что-то про руки вверх и лечь на землю. Вот сам и ложись, если тебе надо. А я уже лечу сквозь бурелом в овраг. Слышу как Нэнси закричала, как эти парни дали мне несколько выстрелов в спину, но останавливаться нельзя. Стреляют они плохо, особенно когда нервные и с позиции стоя. Потому всегда лучше бежать и побыстрее. Зигзагами и пригибаясь. От укрытия к укрытию, что при наличии бурелома нетрудно.

Ну днём бегать по лесу – это тебе не ночью. В лесу мне равных нет, если конечно играть по-честному. Парней я потерял минут за двадцать. Вертолёт сбросить сложнее, так как у них всякие там приборы – реагируют на температуру тела. Вон пацана Царнаева под чехлом лодки увидали ночью как на тарелочке. На их приборе ёлки-сосны что привидения бледные, а ты бежишь как чернилами нарисованный. Это только в кино Шварц от хищника инопланетного спрятался грязью обмазанный. Этот метод работает ну может пару минут. А потом грязь прогревается и приобретает температуру тела. И ты снова как яблоки на снегу весь такой красивый. Да, костюмчик бы мне термо-защитный многослойный, но где я его тут возьму?

Повезло однако – попалась речка; плюхнулся под прибрежную корягу, один нос наружу. А речка горная – холодная зараза. Лежу, трясусь. Ну на вертолёте тоже не дураки – кружат вокруг что твой стервятник, высматривают, где я, ждут когда появлюсь, подмогу подзывают. Долго не полежишь. Но и они в сомнениях: то ли я вниз по течению поплыл, то ли залёг где. Начал этот геликоптер вдоль реки туда-сюда мотыляться. Чуть скрылся за деревьями – я выскочил, перебежал вверх по течению. Пока холодный, что сосулька – плохо виден на их радарах. Попутно сбросил пару коряг в воду. Вертолёт за ними как за приманкой; думают, я под одной из них сплавляюсь. А я вверх по течению перебегаю, а чуть они ближе – снова в воду под берег и жду, зубы как кастаньеты. Даю им время посомневаться – тогда они начинают призраки ловить. Всё им кажется, что я там или тут. Эх, оленики родные, выручайте, покажитесь на их радаре, чтобы отвлечь…

Не знаю, то ли леший помог, то ли кабан прохожий, но только гелик мой дрейфует всё ниже по течению. А я при каждой возможности всё выше и выше. Бегом, чтобы не заледенеть.

Каменистый склон, деревья все гуще. И вдруг – дар судьбы! В камнях под деревьями - трещина в скале, небольшой грот или пещерка. Размер - что кухня в хрущовке, но мне достаточно. Нырнул, прыгаю, согреваюсь. Слушаю вертолет. Тарахтит, кружится рядом, потом дальше. Затихает, возвращается. Снова уплывает…

Час тишины… Два… Прыгал-бегал на месте пока не согрелся и не высох. Думаю – ночевать здесь или бежать дальше? Решил идти. В гору всё выше и выше. Выбрался на лысый гребень – огляделся.

Закат красный у горизонта. Небо тёмно-синее. Самолёты в небе точками плывут, мигают. С одной стороны – долгий пологий склон и лес, из которого я пришёл, с другой стороны глубокая долина и – дорога. Машины идут, жизнь, спасение, свобода. Лети как вольный орёл куда подальше… Ну почему не лететь мне до самого конца географии?

* * *

Но нет. Сижу в тихом мотеле, смотрю телик и хочу всех убить. Теперь у меня не будет проблем нажать на курок и шлёпнуть мистера. Только поздно. Вернее – удовольствие получишь, но будет только хуже…

Не буду рассказывать, сколько я мотылял до безопасного места, откуда натаскал одежды, чтобы сменить личину, где добыл денег… Всё как всегда. И вот теперь сижу и смотрю этот поганый телик и вижу, что обошёл меня мистер по всем пунктам. И с каждым шагом, который делаю я, мистер делает десять, и он всё ближе к своей цели, а я как муха на липкой бумаге – как ни трепыхайся, всё будет только хуже и хуже. Впрочем, не я на липкой бумаге, а она, Нэнси.

Ну, говорю себе, не наигрался ещё? Хочешь доконать девчонку? Прикрыл спиной своей широкой? Ты здесь чужак, одиночка, нелегал и вор. А он в этой системе варится много лет, знает все ходы-выходы. Обходит тебя по каждому пункту, и что бы ты ни сделал – ему только на пользу. Ты тут ему про Преступление 101, а он уже доктор наук в этом предмете. У него информация, деньги, люди – всё. Всё, чего нет у тебя. У него система, а ты системы боишься. Ты один, а его много.

Ты один…

Опять ночью открыл глаза в потолок. Один? Ну что же… Если одному не вытянуть…

* * *

Сижу за столом. Напротив тётка тощая – что твоя Баба Яга в косметике, но костюм от Армани. Или кого-то в том же духе – я не разбираюсь. Рядом ее ассистент – молодой, прыткий, прилизанный, в галстучке. Щёлкает по клавишам лаптопа, настраивает изображение на большой теле-панели на стене. А она красными как кровь когтями по столу постукивает. В детстве я таких ногтей боялся – сказки в пионерлагерях рассказывали про ногти на руке летающей. Пацан на это тоже с дрожью в голосе – да, да, сейчас, всё будет готово. Тут зуммер на столе сработал; секретарша на том конце докладывает, мол мистер Норт прибыл.

Мистер Норт – коренастый бритый мужик моего возраста, тридцати пяти или чуть больше, явно воевал и явно служил в полиции. Глаз цепкий, мозги на месте. Подготовка чувствуется крутая. Как в детстве говорили – с таким в разведку можно. Посмотрит на тебя – и уже знает десять способов тебя нейтрализовать. Я разве что парочку. Так что сразу чувствую присутствие гуру. Стимулирует.

– Всё в порядке? – спрашивает карга.

– Да, миссис Фридман. – говорит Норт. – Всё как он сказал. Мы его машину пригнали.

Выкладывает на стол мой багаж – деньги, пакет с фотографиями, документы мистера Гроба, кейс с пистолетом. Гудбай, мой глок, гудбай. Но я не только тебя готов сейчас отдать.

– Хорошо, – говорит миссис Фридман. – Сейчас Лукас даст информацию. Если у тебя будет чем дополнить, то добавляй.

– Да, всё готово, – прилизанный Лукас наконец справился с управлением. – Неделю назад миссис Нэнси Дженнеро подала в суд на своего мужа мистера Джареда Ф. Гроба…

Ну, думаю, хоть не миссис Гроб. Хватило ума оставить свою фамилию.

– …за избиения и также подала на развод. На следующий день Гроб подал на неё заявление в полицию о том, что жена наняла человека, чтобы преследовать, шантажировать и в конечном итоге выманить у него деньги. Когда это не удалось, то она пыталась его убить, нанесла телесные повреждения…

История была обильно сопровождена фотографиями сначала Нэнси с её синяком, потом раздолбанной машины мистера, разбитого окна виллы, а потом самого мистера с его так сказать ранениями – небольшие царапины, которые скорее всего он сам себе нанёс на ключице трясущейся рукой.

– Это неправда, – говорю.

– Позже. – говорит карга. – Вы всё скажете позже. Продолжай, Лукас.

Свидетелями истории с попыткой выманить деньги, с угрозами и порчей имущества были кто? Конечно же Альфа-секьюрити, которая нашла и место наблюдения, и догадалась о месте встреч Миссис Дженнеро и того, кого она якобы наняла. И дважды злоумышленник был почти пойман. В истории приводятся фотороботы меня любимого – я даже загордился, какой я ужасный.

Нэнси Дженнеро была арестована; судья назначил залог в десять тысяч, но мать обвиняемой отказалась внести деньги. Обвиняемая всё ещё находится в заключении. Далее обильно приводились фрагменты новостей, где тётки-клуши из церкви кудахтали о том, что, ой, этого не может быть, что она, Нэнси, такая милая, и что он, Джаред, такой милый. Показали суровую тётку-мать, которая на камеру говорить отказалась.

– Ну что, мистер Норт, – спросила миссис Фридман. – Есть что добавить?

– Судья, который назначил меру пресечения и сумму залога, является прихожанином той же церкви. Явно они хорошие приятели с Гробом. На этом можно сыграть, это чистый конфликт интересов.

– Да, отлично, – сказала мадам, – Это точно повод для смены судьи. Что ещё?

– Я был свидетелем, – говорю, – я не видел, что она бросалась с ножом. Он её просто бил. Возможно парни из фирмы это тоже видели.

– Парни скорее всего заметили тебя и наблюдали исключительно за тобой, – сказал Норт.

Что в общем скорее всего правда.

– Но, – говорю, – там же была полиция? Они-то с ним общались? И он ничего не заявил.

– Это так, – говорит Норт, – но он объяснил, что был слишком шокирован всей ситуацией и нападением на дом и машину. Наутро он пришёл в себя и… Ну всё такое.

Да, обложил ведь. Со всех сторон.

– Ну хорошо, – говорю, – но ведь в этом и задача адвоката, чтобы повернуть ситуацию в её пользу?

– Конечно, – говорит мадам, – Проблема только в том, что нужно во-первых и в-главных, её на то согласие.

– Скажите, привет от Гарри, она поймёт.

– То есть вы хотите сказать, что сговор все-таки был?

– Не было сговора, я же вам всё рассказал как было!

– Расскажите ещё раз.

Снова рассказываю – уже для неё и Норта. Он меня как профи пытается на мелочах поймать. Ни одной детали не оставляет без внимания. Переспрашивает по сто раз. Не возражаю, отвечаю. Правда это такая хорошая штука, она не меняется от раза к разу, потому они и так и делают. Если клиент путается – значит врёт. Так что мотал он меня долго. Вымотал. Но я выдержал.

Мадам Фридман за это время приказала Лукасу узнать, кто является адвокатом Нэнси и связаться с ним.

Когда Норт наконец выдохся, они сначала вроде взялись обсуждать ситуацию – брать деньги в качестве платежа или всё же оставить как вещественное доказательство. Тогда из чего платить за услуги адвоката? И когда привлекать полицию к ситуации? На что мадам сказала, что случай с наймом убийцы доказать в принципе нельзя, так как доказательства достались понятно каким путём и свидетель не вызывает доверия… Они оба на меня так посмотрели…

И тогда я влез со своим:

– А на пистолете что-нибудь висит?

– Нет, ничего. – отвечает Норт.

– Он его давно купил?

– Неизвестно. Зарегистрирован на другого человека пять лет назад, а куплен скорее всего с рук или на шоу. Это бывает часто.

– А можно навести справки про всякую нелегальную активность Гроба?

Мадам спрашивает:

– А почему ты думаешь, что она была?

Я объяснил – про почтовый ящик, который проверял только мистер, про бумажки, которые он перебирал и хранил в машине. И жена не имела ключа.

Они какое-то время смотрели друг на друга, а потом мадам сказала:

– Ну что ж, почему бы не проверить? У тебя есть возможность узнать о нём? Чем он занимался?

– И документы проверьте, которые в машине были. – говорю. – Там что-то интересное может быть. И если надо, я могу дать показания.

– И отпечатки пальцев дашь? – спросил Норт.

Смотрю на него мрачно. Но в итоге киваю. Что уж… Снявши голову…

– Я не уверена, что его показания в полиции нам помогут, – сказала мадам Норту. – скорее повредят. Кроме того, едва он покажется на их радарах, его арестуют. Сначала надо самим разобраться.

– А вы можете быть моим адвокатом? – спросил я.

– Нет, конечно. Если я буду её адвокатом.

– Почему?

– Потому что это конфликт интересов. Если я защищаю её, то топлю тебя. И наоборот. Ну по крайней мере так может получиться, – она постаралась смягчить эффект.

– Понятно.

– Но если она откажется, то да, могу. У тебя есть чем заплатить?

– Лучше пусть она согласится. Денег у меня точно нет. Сейчас нет.

– Тебе могут назначить общественного адвоката бесплатно, если ты сдашься властям.

– А почему вы думаете, что я буду сдаваться?

– Потому что ты хочешь ей помочь, как ты сам сказал. Но сначала…

В это время Лукас сообщил ей, что адвокат Нэнси на связи, и она вышла из кабинета с телефоном к уху.

Да, и правда, что я буду делать сейчас? Тихо исчезнуть – и её посадят. Или нет? Если карга сумеет опровергнуть обвинения, то может всё сойдет? Где и сколько мне ждать и на какие средства?

– Остановишься у меня? – спросил Норт, глядя на меня мрачно. – Телик, пиво, еда.

– Заманчиво. Почему бы нет. Твои дети по мне прыгать не будут?

– К моим детям я бы тебя не подпустил на десять миль. Это сейф-хаус. Постоялый двор для…

– Я понял. Чтобы прятать кого-то.

– Ну что-то вроде…

* * *

Расслабился. От слова дал слабину. Прошляпил. Сам идиот. Да, всё было как он обещал – телик, пиво, еда. Только всё это в отдельной комнате, запертой снаружи. И без окон. Он меня пригласил, пропустил вперёд в комнату, я зашел – и оппа! – за мной защёлкнулся замок.

– Я арестован? – спрашиваю через дверь.

– Нет. Я просто хочу точно знать, где ты находишься. Ты же хочешь того же, что и мы?

– Я не убегу.

– Мгм.

На том беседа и закончилась. Слышу – он куда-то отчалил по делам.

В общем решил не расстраиваться. Успею еще. Осмотрелся. Комнатка удобная. Телик, пиво, пожрать и… ну в общем совершить обратный процесс. Ванная тоже имеется. Полотенца чистые. Холодильник с джентльменским набором. Полежал в горячей воде, помылся-побрился. Потом попинал стены – изнутри типичные американские, хлипкие, гипсокартон. Но может они укреплены чем. Если не удастся с замком – можно попробовать выбить дыру. Достал свой инструмент – из того же потайного кармана в поясе джинсов – и начал ковыряться в замке. Долго бился; Хорошо сделано, но я лучше.

Домик небольшой, но найс! Бар неплохой, сигареты. Аларм системы нет – логично, если это сейф-хаус. Полицию сюда не вызывают. Но вышел – на входе камера стоит на звонке. Наверное хозяину сообщает. Я кнопочку нажал, помахал в неё, показал бутылку виски. Расположился в кресле на веранде, чтобы меня было видно. Ноги на перила. Рядом тарелка бутербродов, сигарета. Не то чтобы хотелось, я вообще-то давно бросил, но просто из принципа. Сижу, наблюдаю закат. Вид красивый – горизонт! Много леса, домики, горы, дорога. Небо вечернее. Облачка. Лепота.

Подъезжает Норт, мрачный, злой. Но умеет проигрывать – надо отдать должное. Ушел в дом, отсутствовал несколько минут, вернулся с двумя бутылками пива, открыл, протянул одну мне. Я ему пододвинул бутерброды. Чокнулись пивом. Сел рядом. Молчит, смотрит на закат. У меня на душе полный кавай! Это как уделать гуру.

– Я же сказал, не убегу.

– Ладно. – отвечает. – Чёрт с тобой. Выбирай любую комнату. Только скажи, как открыл, я с этих ребят, которые делали с гарантией, стрясу компенсацию.

– Половина мне? Тогда скажу.

В общем посидели мы тогда оч хорошо. Разговорились даже. Сначала нехотя. Потом больше. О том, о сём. Об армии, о жизни. Он мне о службе в Афгане, Ираке, я ему про Чечню, он мне о полиции, я ему о банде. Так, международный и межконфессиональный обмен опытом. Потом он мне рассказал, что запустил информацию про Гроба другу своему в полицию. Тот обещал позвонить, если по тем фирмам из документов и по самому мистеру есть какие-то засечки на радаре. Потом помолчал и спрашивает:

– Слушай, вот можешь мне сказать, зачем тебе это было надо? Зачем ты влез?

Я задумался надолго, потом спрашиваю:

– А ты бы выдержал, если бы при тебе били женщину?

– Наверное нет. Но ведь вначале…

– Да, знаю. Я сам думаю, зачем я влез. Сам не понимаю. Но вот ты, что бы ты сделал на моём месте?

– Я не на твоём месте.

– Это не ответ, это уход от ответа.

– Да, пожалуй…

Теперь уже он надолго замолчал. Потом говорит:

– Ты как, решил? Фридман нашла тебе адвоката, можно пойти в полицию. Я поговорил с моим напарником бывшим. Хороший мужик, честный. Это поможет. И тебе, и ей, Дженнеро, поможет, если тебя это беспокоит.

Молчу. Думаю. Наверное действительно поможет… Рот открыл, но тут у него телефон на поясе зачирикал. Он кивнул мне и пошел с веранды на газон гулять. Прайваси значит требуется. Долго гулял, я даже чуть не задремал.

И тут стукнуло. Выпрямился в кресле, гляжу в пустоту.

Пистолет. У мистера. Я-то сначала думал, что для наемного убийцы. Но ведь оружие это выбор киллера. Ему обычно дают только деньги и наводку. Зачем оружие? Это же нелогично. Значит просто для себя?

И мысленно представил, как мистер Гроб сидит в машине и держит этот пистолет. И не просто держит, а протирает, смазывает любовно – ну то же, что и я делал, когда его загрёб. Ведь был он в отличном состоянии.

А что если он ещё не решил – платить ли ему наёмному убийце или попробовать самому? Вот сидел и думал, как Раскольников, мол – тварь дрожащая или что? Воображал, наслаждался. Вот он такой из себя гладенький, наверное пацаны в школе над ним смеялись. Воображал себе, что надаёт им всем. Воображал себя с пушкой. Выйти и всадить. Надолго такое в душу западает. Снится ночами. Во всех стрессах видится выход – идёшь к начальнику в кабинет – и бац, бац! По коридорам направо и налево, каждого насмешника, каждую суку, что отказала или посмотрела свысока… Здесь в штатах это случается.

И ещё. Завезти жену в дальний угол мира. Хоть в Канаду, хоть на Аляску, хоть просто в соседний лес, где можно сутки идти и никого вокруг не увидеть. И свободный человек. Потом слёзно хлюпать на камеры репортёрам и умолять злоумышленника вернуть возлюбленную… И в церкви своей стоять с толпой, все со свечками в руках, и молиться. Может смотрел передачи тру-крайм, где десятками такие случаи рассказываются…

Норт пришёл обратно на веранду. Спрашивает, не возражаю ли я побеседовать с представителем полиции? Неофициально пока. С возможностью пойти на сделку. Ну не возражаю. Он снова с телефоном общаться ушёл. Через полчаса подъехал ещё один мужик, полтинник с гаком, широкий такой, седой, тёртый. Скидку на возраст сделаю, но завалить тоже будет непросто.

Руку пожал. Значит я типа не совсем преступник и даже не сничь, не крыса-доносчик. В другом классе пока держат. Более привилегированном. Говорит, что есть у них некоторый зуб на мистера Гроба, но мало инфы - скользкий он как угорь. Те документы для них подарок с небес, но использовать в суде нельзя, так как достались они им неправедным путём. Если бы они были изъяты в результате обыска…

– Но у тебя не было ордера, – говорю. – И даже не было причины, чтобы этот ордер получить.

– В общем… Да, – отвечает. Нехотя так.

– Но если документы в суд попали через вора, типа меня, то они ведь могут быть рассмотрены в ходе дела? Так?

– Так.

– Значит у вас нет другого легального способа наехать на мистера?

– В общем нет.

– И это его может свалить?

– Да.

– С гарантией?

Он задумался, вздохнул.

– Значит, – говорю, – гарантии нет.

– У него может оказаться сильный адвокат.

– Понятно…

– Так что? Ты согласен дать показания?

– А ей это поможет?

– Он задумался. Понял, о ком я говорю.

– Ситуация гадкая. Ты в том деле подозреваемый; в качестве свидетеля не очень… вызываешь доверие.

– Ну а как бы ты действовал на моем месте?

Он задумался; долго молчал. Потом спросил:

– А у тебя есть варианты?

Задумался я. Наверное варианты есть всегда… А что если…

* * *

Ночь. Тишина. И телефонный звонок. На персональный сотовый мистера Гроба. В руках у меня простенький телефон – такой флип-флоп, позвонил-и-выбросил. Дзинь… Дзииинь… Дзииииинь… Сработает или нет?

Четвертый звонок… Пятый… Шестой…

– Что? Кто? – голос реально сонный и испуганный.

– Хэллоу, мыстыр Гроб, – говорю тем же нарочито низким голосом и с тем же акцентом. – послать твои документы в Сан-Марино Альянс?

– А? Что? Куда? – Реально перепуган. Не ждал значит. Один дома. Альфа-секьюрити он больше не платит?

– Я спрашиваю: послать твои документы в Сан-Марино Альянс или Терракота Инк? Ты готов встретить армию уродов, которых они к тебе пришлют, если узнают? А?

– В-вы? Ав… – явно встряхнуло его нехило.

– Я, тот самый. Они гоняют такие партии наркоты и такие деньги, что могут пригнать армию, чтобы тебя успокоить. Это тебе надо? Ну что, нажал свою кнопочку? Где твоя Альфа-секьюрити?

– Я принесу деньги! – выдохнул желудком, – Я не вызываю! Никого! Я принесу деньги! Д-д-д-двадцать тысяч!

– Ты ошибаешься! Двадцать было раньше. Сейчас ставки уже другие. Я мог бы спросить миллион, а мог бы и десять. Но я добрый. Я прошу только сто тысяч. Завтра.

– Это невозможно! Это… Это… никакой банк мне не даст столько денег…

– Разве это мои проблемы?

– Но вы поймите! Я готов! Но дайте мне хоть несколько дней!

– Завтра в полночь. На шоссе из Дрим Валей на запад есть ответвление на север, Бивер лэйн. Поедешь по нему до конца. Там стоит разваленный дом. Я буду ждать в лесу. Придёшь один с деньгами – отдам документы. Позвонишь своим дружкам из Альфа или полиции, то даже не покажусь. Сразу свалю и отправлю документы куда сказал.

– Ну хоть три дня! – Всхлипывает. – Или хоть два! Дайте два дня!

– Нет. Завтра в полночь. И знай, у меня датчики движения и камеры ночного видения на дорогах вокруг. Я знаю, кто подходит, и сколько их. Со всех направлений. Помни об этом.

- Да… Да… Спасибо… Но пожа…

Клик. Я обрываю связь.

* * *

Как в детской сказке – тёмной-тёмной ночью в тёмном-тёмном лесу… Разваленная избушка. Вдали машина – одна. Неужели мистер?

Нет, никаких камер у меня нет, но и чёрт с ними. У меня только старый бинокль. Стою за деревом, наблюдаю жалкого человечка с мечущимся фонариком, вылезающего из машины.

– Ну что, мистер Гроб, ты принес деньги? – врубаю мощный тактический фонарик ему в лицо.

– Да, да, я всё принёс! – он даже сжался от луча света, прикрываясь чемоданчиком.

– Покажи, – говорю, но пока не выхожу.

– Вот, вот! – открывает дипломат, показывает. Похоже на деньги.

– Брось фонарик. – говорю.

Его фонарик летит на землю; полоса света от него побежала по траве в никуда. Он быстро защелкивает свой чемодан – явно боится, что начну считать – и протягивает мне. Рука трясётся. Значит всё не собрал. Ну ладно, не за этим мы пришли.

Я свой свет опускаю в район его чемоданчика, давая его глазам передышку.

Выхожу из-за дерева. Иду медленно, спокойно. Как хозяин жизни. Как те парни, молодые самцы с большими кулаками, которые его шмоняли в школе, в колледже. Которые высмеивали его на глазах у девочек, ставили подножки, плевали на его ботинки или ещё куда похуже. Тут лица видеть не нужно – походка говорит больше. Все инстинкты старые должны включиться.

– Ты мелкая тварь, – говорю. – Ты плесень. Зачем ты на эти бумажки даже взгляд кинул? На эти фирмы замахнулся? Да они тебя разотрут как таракана. Ты никто! И даже твоя жена думает, что ты никто!..

В общем, что я там нёс – не помню. Помню только, что думал, требовал мысленно: ну проснись же ты, жалкая шавка, ну гавкни хоть разок! Раскрой варежку!

– Да она смеётся над тобой…

И он наконец открыл. Мистер затрясся и вдруг визгнул:

– Она смеётся надо мной?! Я никто?! Она думает, что я никто?! Да она сама-то! Дрянь! – швыряет чемоданчик о землю и выхватывает из кармана пушку. Беретта модель 92. Красавица! Значит, как я и думал, первым делом после того нападения он должен был что-то купить!

– Что?! Не нравится?! – у него голосок прорезался. – Это ты жалкая тварь! Подними руки!

Поднимаю медленно и нерешительно. Ругай меня, мистер, ругай, думаю. Вот я тут такой слабый, весь в твоей власти, а ты такой крутой! Ну скажи всё, что обо мне думаешь. И о каждом, кто тебе дорогу перешёл. И о жене своей…

Мистер визгнул ещё громче:

– И она! Думаешь почему я её не заказал? Думаешь я струсил? Ха! Сначала хотел, даже нашел кое кого. Но зачем тратить деньги на эту дуру?! Она даже этого не стОит! Всё время ноет, всё время просит денег. Всё время какие-то дурацкие дела! Благотворительность чёртова! И ни одной тряпки на место положить не может! Тварь! Ненавижу! Да я её сам хотел пришлёпнуть, идиотку эту! Вот в такой лес – завезти и шлёпнуть! Никто не найдет! Никогда! И тебя никто не найдет! Ты! Ты!

Ручонку протянул с пистолетом – и вдруг бабах! – на самом деле нажал на курок. То ли случайно, то ли на самом деле решился. И смотрит как завороженный на свою руку. Потом на меня снова. Потом снова нажимает на курок… Около меня какое-то сотрясение воздуха. Или мира. Как заехал кто в скулу. Пытаюсь сделать шаг в сторону, но не могу – двигаюсь как во сне. Всё медленно-медленно. На лице слева расцветает боль как цветок, а по щеке и шее течет горячее – голова закружилась И медленно пришла темнота.

* * *

Очнулся. Где я – на том или на этом свете? На ад не похоже, а в рай меня точно не возьмут. Значит, что-то другое. Приборы какие-то, что-то попискивает мерно. "Бип-бип". В голове туман, в кресле архангел. Правда похожий на Норта. Сидит, в окно смотрит.

– Привет, – говорю. Вместо голоса шёпот получается. Со скрипом.

– Привет. – отвел взгляд от окна. – Как самочувствие?

– Без понятия.

– Ты почему не произнес ключевое слово, когда он вытащил пистолет?

– Так он только тогда и разговорился. Вы записали? – спрашиваю.

– Да, да, записали. – отвечает.

– На посадить хватит?

– На посадить хватит одной его стрельбы. Но там другое развитие.

– Какое? Да не томи, мне говорить больно.

– Сдрейфил, идёт на сотрудничество с полицией. Будет давать показания против корпорации одной. Может получиться, что его адвокат выторгует программу защиты свидетеля, чтобы потом скрыться. Так что скоро официально его жена может стать вдовой, в смысле, что ей дадут бумажку, а он исчезнет. До этого, до суда над корпорацией, будет под надзором полиции. Но в любом случае он исчезает из её жизни.

– Хорошо. – закрываю глаза. – она-то на свободе?

– Да. Всё в порядке. Ты почему не спрашиваешь, куда тебя ранило?

– Ну и куда?

– Везунчик ты. Пара миллиметров левее – и разворотило бы мозги. А так только рожу. Будет теперь у тебя кривая усмешка всю жизнь. И шрам на морде. Девочкам может и понравится. Но мама родная не узнает.

– Это не я везунчик, – у меня получается только хриплый шепот. – Это он везунчик. Наверное в первый раз в жизни стрелял, и попал мимо бронежилета. Был бы он в казино – сорвал бы банк.

– Ну он ещё несколько выстрелов в молоко запустил, пока мы до него добежали. А один бы тебе отстрелил кое-что важное, но тут броняшка пригодилась. Там у тебя синяк нехилый. Ты кстати болтать переставай, тебе ещё нельзя.

– Мгм… – закрыл глаза. Поволокло в сон опять. Но нет, что-то важное тикает. – Подожди, – шепчу, – у меня денег-то нет… На лечение в вашей элитной медицине…

– Не беспокойся. – говорит. – Твоя сестра принесла твоё ветеранское удостоверение. Так что всё идёт из бюджета, сержант Арчибальд Джей Дженнеро.

– Кто?

– И не вздумай болтать. Заткнись и тихо лежи. Она сейчас побежала перекусить чуток. Узнает, что я тебе разрешил говорить – надаёт мне по первое число.

Вот тебе и раз, думаю. А Норт продолжает:

– Хорошая у тебя сестра, мужик. Мне нравится. Не возражаешь, если я её приглашу куда на чашечку кофе?

– Ну только если вежливо и с благородными намерениями… Буду следить. Если что – набью морду.

Он усмехнулся. Обернулся на коридор, где послышались каблучки. Потом наклонился ко мне и сказал тихо:

– Когда выйдешь из госпиталя, подумай про Ирландию. Она не выдаёт. - Он откинулся снова в кресле и добавил. - И кстати... Ты спрашивал, как бы я поступил на твоём месте. Ты знаешь ответ, мужик.

------------------------------------

Большое спасибо моему сыну Диме за помощь в написании рассказа. Он помог с развитием сюжета и проконсультировал по поводу некоторых аспектов тактики, ведения ближнего боя и терминологии.