Тяжесть и лёгкость серебра

Почему ты так спокойна?

Скажи лишь слово, и я отложу кисть. Смою густой слой белого – это так легко. Пока покрыты только волосы, ещё есть время подумать.

Ты уже чувствуешь?

Тяжесть снаружи и лёгкость внутри, но эта лёгкость обманчива. При всём моём желании я не могу сказать тебе об этом, так что молю: пойми без слов. Раньше мы обходились без слов, так почему же сейчас изображаешь непонимание?

Я провожу кистью, на тонком запястье остаётся густой белый след.

Почему ты меня игнорируешь?

Ты замрёшь. Слышишь, как звучит это слово? За-мрёшь. Будешь за смертью, но и окажешься далеко от жизни. Ты этого хочешь?

– У меня нос чешется, – мягко и тихо говорит она.

Беззвучно вздыхаю и осторожно, едва касаясь кожи, провожу серебряным пальцем из стороны в сторону по кончику её носа. Она улыбается. Я чувствую лёгкость и тепло. Жаль, с её стороны всё ощущается по-другому.

– Спасибо.

Почему ты благодаришь меня?

Ещё один беззвучный вздох. Знаешь, идея поделиться с тобой моим секретом уже не кажется такой удачной. Все мои идеи теперь кажутся неудачными.

Может, всё же откажешься?

Хотелось бы повернуть время вспять. Не просыпаться под воздействием волшебных кистей Мастера, остаться обычной посеребрённой статуей. Я не должен был привлекать внимание, но ты так проникновенно смотрела на меня, долго-долго, что я не удержался и беззвучным шёпотом ответил. Ты так много поведала мне об окружающем мире; каждый раз приходила с новой книгой и позволяла читать через плечо, а я… Единственное, что я мог рассказать тебе – как Мастер вдохнул в меня жизнь. Вечную, замершую, но всё же жизнь. Я знал – мы из разных миров, но неизменно радовался твоему приходу. Ты всегда была мила и внимательна, твои прикосновения оставляли на посеребрённой коже приятное тепло. Ты всегда меня слушала, хотя мне было мало что сказать…

Почему же сейчас ты отказываешься слушать?

Мне остаётся только раз за разом обмакивать кисть и покрывать твоё тело белой краской.

Может, всё-таки скажешь мне что-нибудь?

Пока ты ещё можешь разомкнуть белоснежные губы. Я хочу запомнить твой голос. Помнить об ушедшем тяжело, но эта тяжесть приятна. Опять делаешь вид, что не понимаешь меня. Упрямая женщина.

Покидая комнату, беру со стола спички. Закрываю дверь, снимаю ботинки, отхожу.

Теперь остаётся только обжечь. Гжель проходит путь от розового и серого до белоснежного и лазурного, мои работы – от белоснежного до серебряного.

Под ногами бензиновая лужа, превращающаяся за закрытой дверью в море.

Я знаю: нет ничего тяжелее вечности.

Почему же ты так спокойна?

Почему… Почему я задаю вопросы тебе вместо того, чтобы задать их себе?

Почему я так спокоен?

Наверное, я просто… люблю?