А мне немножко жалко Новый год…

Автор:
Д. Федорович
А мне немножко жалко Новый год…
Текст:

А мне немножко жалко Новый год…

Такой, как в детстве, полный ожиданий,

С вопросом – что сейчас произойдёт?!

Когда нет между сном и явью граней,

То кажется, что вот он – Дед Мороз,

За ёлкою таится – в красной шубе,

Румян, розовощёк, седоволос,

И непременно добр и дружелюбен.

Тогда сияли праздником глаза,

Исколоты бенгальскими огнями,

И сладкий сон коварно наползал,

Дробясь в окне волшебными тенями…

Но мы росли. И уходили вдаль

Наивные ребяческие сказки –

И зиму завершал гнилой февраль,

И тухли романтические краски.

Теперь бы поглядеть одним глазком –

Так просто, как тогда, без груза сроков –

Как Дед Мороз с таинственным мешком

Шагает по дороге одиноко,

И с замираньем сердца ощутить

Восторг и трепет в предвкушенье чуда!

Но не связать оборванную нить

В пункт никуда из пункта ниоткуда…

.

Другие работы автора:
+14
13:10
252
13:21
+2
и во сне лететь, как в детстве blush
13:47
+3
Ну, за ушедшее!
drink
18:01
+2
впереди Масленица, сначала христианская, а потом настоящая drink
22:05
+2
Если подумать, немного с материалистической точки зрения, то детство — это изменённое состояние сознания. Например, нет страха смерти. Не знаешь, что такое смерть…

Какие ещё есть способы изменить состояние, чтобы поставить барьер между своим сознанием и этой прекрасной планетой, безнадёжно испорченной наличием людей?

1) Уснуть. Желательно — без снов. Это очень меня выручало во времена особо жёсткого периода моего недуга. Ждал девяти-десяти вечера как праздника. Потом с облегчением ложишься и ждёшь этого природного чуда, когда сон опустит преграду между тобой и миром, который путём какого-то бл.ского волшебства превратился в колбу с кислотой, в которой с шипением и воплями растворяешься.

2) Алкоголь. Отличное средство! Когда я начал жить в Москве, в благодетелем, выяснилось, что он заказал себе шлюшку-раба из провинции, об которую можно вытирать ноги. Алкоголь снимал напряжение моментально. Вот мои пальцы, скрюченные как птичьи когти, которыми хочется вцепиться в плечи, свернуться в клубок и упасть на пол, чтобы кричать и биться в судорогах истерического припадка. А вот я лью себе вино в рот, прямо из бутылки, рублей за четыреста-пятьсот, не больше, а потом иду по центру Москвы, расцветающему огнями. Птичьи когти превращаются в расслабленные пальцы. Особенно хорошо на одной улочке, над которой висит море огоньков, подвешенных на ниточках. Никольская? Не помню. Она создаёт ощущение праздника. Там каждую ночь Новый год и Рождество. Некоторое время спустя я обнаружил это неприятное чувство в себе… Что мне нужен алкоголь. Во время последней алкогольной ломки, которая была в районе подмосковного города Электроугли, я вышел на улицу в три часа ночи и пошёл в лес. Темно было — хоть глаз выколи. Я шёл по какой-то дороге асфальтовой, потом свернул на небольшую дорогу вправо, которая оканчивалась на небольшой поляне, под ногам я нашёл несколько досок. Я стащил их в кучу и разжёг большой костёр при помощи сухой травы и зажигалки. А когда он разгорелся — орал и распинывал ногами горящий костёр, а потом топтался на искрах, пока вновь не стало полностью темно. Так и закончился мой алкоголизм. Но алкоголь — это воистину амброзия. Ничто так не успокаивает, ничто так не расслабляет…

3. Человеческая кожа. Обнажённая кожа человеческого тела. Говорят, что секс очень помогает. Секс вводит в изменённое состояние сознания, защищая от всего, влажной и тёплой преградой, словно в женской утробе. Но… Секс — это утомительно, не очень долго. Нагружает сердце. И, к тому же, это лениво, нужно кого-то удовлетворять… Гораздо лучше — просто голое тело. Женщина, если нравятся женщины. Это лучшее успокаивающее, это лучший психотерапевт, лучший алкоголь, лучший собеседник, лучше только сон. Прикосновение лицом к обнажённой спине, обнять за плечи, бока, прижаться голой кожей к голой коже. Если колотится сердце, то это его замедляет. Это помогает от всего, потому что тело чувствует, как возвращается обратно, туда, откуда начало, с рук и груди матери, в её утробу, а потом в сон, прижимаясь к этому мягкому и тёплому, в никуда и ничто, до рождения.

4. Смерть. Когда перестаёшь её бояться, то осознаёшь, как сильно её хочешь. Сильнее, чем чего-либо другого. Смерть — это не ничто. Ничто — для других возможно. Когда они посмотрят на тебя и подумают, вот его нет, вот он ничто. Но сам никогда не коснёшься ничего. Потому что, пока я есть — я что-то чувствую. Например, сон. Например, потерю сознания. Некоторые, когда находятся без сознания, летают по бесконечным чёрным тоннелям. Парят в темноте. Вот в этом моменте и останусь, если умру. Это и есть смерть. Погружение в темноту, когда я ещё чувствую себя хоть как-то. Именно этот момент люди и называют смертью — момент, когда они ещё живы. В этом смысле, настоящая смерть не касается нас никогда, как не могут коснуться разные концы магнита, поэтому всё, что остаётся себе представить: вечное засыпание. Вечное погружение. Вечный сон, в темноте, в тепле, в спокойствии, в тишине. Нет ничего прекраснее смерти. И не требуется никакого самоубийства, чтобы её достичь. Люди — бабочки-однодневки. Надо немного подождать, а потом она придёт за мной, за тобой.

Там, где тени край дрожит
на границе вечной тьмы,
сумеречный мир лежит — мир, куда уходим мы.
Он нигде и никогда,
утонул в двухцветной мгле.
Тот, кто оказался там,
тот уже нена земле.
Тот, кто волю дал огню,
кто свой путь в ночи нашёл — словно призрак, проскользнул,
тенью стал и втень ушёл.
Здесь спасение твоё — здесь тебя и гибель ждёт.
Тень, объятья распахнув,
твой последний вздох возьмёт.
Загрузка...

Другие публикации