Про естество…(путь графомана)

У меня в морозильнике лежат две книжки: «Предчувствие любви» Джуди Лайн и «Любовный ураган» Линды Уоррен. Я подобрал их в нашем отделении Пенсионного фонда, выхватил из стопки подобных романов. Взял себе парочку, хотел поучиться изображать любовь в письменном виде. Вот, как-то так: «Катерина, как завороженная смотрела на дверь. Перед ее мысленным взором прошли картины его раздевания. Она ясно видела, как он стягивает с себя трусы. Она произнесла его имя так, что голос ее проник в самое его естество…» (Л.Уоррен).

Мой скудный язык немеет, когда в описании нужно перейти от чувств к естеству. Вот она глубоко дышит, краска заливает ее большую грудь, которая тяжко вздымаются… ‒ а дальше нужно как-то про трусы, как-то их снять, в трусах, согласитесь, заниматься любовью нелепо.

Потом он судорожно хватает с тумбочки презерватив…Ну, тут вообще засада, с этим презервативом. Слово совсем не подходит к любви, как написать: нащупал г…н под подушкой, взял упаковку дюрекса с ночного стола, или вдруг вспомнил, что резинка осталась в кабине бульдозера?

Путаница какая-то! Читатель может подумать: «зачем ему жвачка в постели?». И какой дурак кинул бульдозер у любимой под окнами?

Запнувшись, я, после ее роскошной груди, ставлю многоточие, делаю паузу..., и вот он уже выходит из ванной после всего.

Понимаете, да? Так ведь роман не напишешь. Можно, конечно, поучиться у Толстого, в бане. Но там они голые, без всяких трусов. Да и любовью там вовсе не пахнет ‒ одно естество.

Книжки нетронутыми пролежали неделю на тумбочке возле кровати, было как-то не до любви. Через неделю из них полезли такие «тараканы», что я хотел было выкинуть их на помойку. Но удержался; выбросить книгу, не прочитав до конца, мне не под силу. Теперь они в морозильнике. Там, на холоде «Катерина ощутила легкое головокружение, и кровь по ее венам потекла все быстрее и быстрее…».