Трон Знания. Книга 1. Часть 01

ПРОЛОГ

В стране объявили траур.

Люди посмотрели на траурные флажки, которые за двадцать лет успели поистрепаться и выгореть, и поспешили по своим делам. Никто не помолился об усопшем, не проводил его в последний путь, не помянул покойного добрым словом. Народ сбился со счета, сколько наместников иноземного правителя ушло в лучший мир, не оставив в памяти ни имени, ни отпечатка.

Некогда эта страна носила другое название. Когда-то летописцы сохраняли для потомков историю. Но отпрыски мятежных отцов растерзали прошлое на мелкие кусочки и дали родине новое имя – Порубежье.

Долгие годы страна переходила из рук в руки. На трон карабкались знатные роды и не столь именитые фамилии. Их петушиные бои и мышиная возня, толпы беженцев и дым пожарищ утомили правителя соседней державы, и Мóган Великий – владыка могущественного Тезара – простер над Порубежьем свое крыло.

Моган, как правило, назначал наместником человека в годах, отслужившего свой срок на родине. Ему вменялось наблюдение за порядком и пополнением казны Тезара драгоценными камнями, которые таила в себе присоединенная земля. И замена ушедшего в невозвратные края престарелого вельможи проходила очень быстро.

Но вот лоскутки скорби уже исчезли с домов, а сообщения о новом ставленнике Великого все не было. Ранее спокойный и равнодушный к наместникам народ в смятении засыпал, с тревогой просыпался – что задумал Моган, ни разу не посетивший их родину?

Воздух застыл в накаленном ожидании.

***

Дворец готовился к балу: хлопали двери, звенела посуда, оркестр настраивал инструменты. А в зале Совета царило далеко не праздничное настроение. Советники с пеной у рта пытались протолкнуть своих протеже на пост наместника в Порубежье.

Мóган Великий – статный, синеокий, с переливчатой волной золотых волос и легкой сединой в короткой бороде – смотрел на неподвижный маятник старинных напольных часов. В пылу словесного сражения никто не заметил поникших плеч правителя, его рук, устало лежащих на подлокотниках кресла, его отстраненного взора. Не заметил никто, кроме старшего советника Троя Дадье.

– Великий? – тихо произнес Трой.

Моган придвинул к себе список претендентов, подпер кулаком подбородок. За именами в перечне стояли престарелые сановники. В списках никогда не было молодых вельмож. Они могли обзавестись семьей, окружить себя новоиспеченными родственниками и сомнительными друзьями и, забыв об интересах Тезара, встать на защиту интересов колонии.

Моган пробежал взглядом по строчкам. Любой из претендентов достоин победы. Но только не сегодня! Решение принято, однако до сих пор терзали сомнения – не допускает ли он ошибку?

– Обсуждение продолжим завтра, – сказал Великий и отложил документ.

В зале повисла тишина. Трой Дадье поднялся с кресла, подошел к напольным часам. Узкий в плечах, тонкий в кости, с седыми лохматыми волосами, он больше походил на суфлера, чем на старшего советника. И если бы не баснословно дорогой костюм, то можно было решить, что сухопарый старичок случайно забрел во дворец, перепутав его с театром.

Трой перевел стрелки, подтянул гири.

– Еще немного, и Порубежье забудет, что у него есть хозяин, – произнес он и толкнул маятник; раздался отчетливый стук часов.

В углу зала из-за письменного стола поднялся молодой мужчина – высокий, слегка полноватый, с непослушными русыми волосами и глазами чайного цвета:

– Мой правитель! Прошу слова!

Советники опешили. За сорок лет правления Могана это был первый случай, чтобы на заседании государственных мужей заговорил слушатель Совета.

Всегда спокойный и сдержанный Трой резко развернулся:

– У вас нет права голоса.

Человек одернул черный пиджак, сшитый по последней моде:

– Великий! Прошу слова!

– Напомните свое имя, – сказал Моган.

– Вилар. Маркиз Вилар Бархáт, мой правитель.

Великий посмотрел на оцепеневшего Суана Бархата. Кто бы мог подумать, что у самого безупречного советника такой бесцеремонный сын?

– Слушатель Совета не участвует в обсуждении вопросов. Неужели вас не предупредили?

– Предупредили, мой правитель, – ответил Вилар. – Я знаю, что нарушаю правила. И знаю, чем мне это грозит, если мои слова окажутся недостойными вашего внимания.

– Подойдите, – приказал Великий и, когда молодой маркиз приблизился к круглому столу, коротко кивнул. – Мы слушаем.

Вилар поклонился:

– Мой правитель! Назначьте наместником Адэра Каррó.

Моган сжал подлокотники кресла. Смельчак и смутьян озвучил решение, которое уже несколько дней мешает вздохнуть полной грудью.

– Продолжайте.

– Великий! Вы настолько авторитетный и влиятельный правитель, что за вами никто не видит вашего сына. Когда человек долго находится в тени, он привыкает к этому и уже ни к чему не стремится. Дайте Адэру возможность почувствовать свою силу. Дайте ему право самому принимать решения и отвечать за собственные поступки. Разрешите ему выйти из вашей тени и занять место рядом с вами.

Великий рассматривал молодого маркиза. Сын рядового советника жаждет знаний, стремится постичь науку управления, мечтает стать достойной сменой своему отцу. А сын правителя? Моган перевел взор на пустующее кресло, стоявшее по левую руку. Прочь сомнения! Безделье и правитель – понятия не совместимые.

– Я услышал вас. Можете уйти.

Вилар расправил плечи, приподнял подбородок:

– Великий! Если вы назначите Адэра Карро наместником, я поеду с ним.

Моган жестом приказал Вилару удалиться, с чрезмерным спокойствием сложил на столе бумаги в стопку и без единого слова покинул зал Совета.

– Это как понимать? – произнес сухой, как палка, и прямой, как трость, советник Патрик Канáль. – Великий принял решение или нет?

Трой вернулся в свое кресло:

– Думаю, да.

– Это какой-то абсурд!

– Решения правителя не обсуждаются.

– Обсуждаются! – Каналь с трудом перевел дыхание. – Обсуждаются, когда наследника престола великого Тезара низводят до заурядного наместника и собираются отправить в какую-то глушь. И с чьей подачи? А? Я вас спрашиваю: с чьей подачи? Вместо того чтобы выставить наглеца за дверь…

– Осторожнее, Каналь! Вы говорите о моем сыне, – сказал Суан Бархат.

– Да кто он такой, ваш сын, чтобы давать советы Великому?

– Вы еще можете остановиться.

Каналь хлопнул ладонью по столу:

– Могу! Могу, но не хочу!

Бархат сложил на груди руки, изогнул дугой седую бровь. В бронзовых, потускневших, как старые подсвечники, глазах сверкнула смешливая искорка.

– Хватит ломать комедию. Вас волнует ваша дочь, а не наследник престола. Его отъезд рушит ваши планы. Разве не так?

Каналь побагровел. На скулах заходили желваки.

– Неужели вы думаете, что слова моего сына повлияли на решение правителя? – вновь заговорил Бархат. – Вы так и не поняли, почему назначение наместника переносилось со дня на день?

Повисло тягостное молчание. Тишину в зале нарушал лишь размеренный стук маятника напольных часов.

– Объявляю заседание закрытым, – промолвил Трой.

– Нет, Дадье! Нет! Сделайте что-нибудь! – воскликнул Каналь.

– Что, например?

– Поговорите с Адэром.

– О чем? О чем говорить с человеком, для которого праздные дни и ночи стали нормой жизни? К сожалению, время упущено, и командовать наследником престола уже не получится. Ему нужна хорошая встряска, чтобы в нем проснулся правитель, – произнес Трой и с присущей ему неторопливостью спрятал блокнот в черную папку с серебряным гербом Тезара. – Суан!

– Слушаю, Ваша Светлость, – отозвался маркиз Бархат.

– Меня подкупила смелость твоего сына. Если ему понадобится помощь, он может на меня рассчитывать.

Бархат почтительно склонил голову:

– Благодарю вас, Ваша Светлость!

Порыв ветра распахнул окно. Тяжелые бархатные шторы всколыхнулись волной и поникли. С дворцовой площади донесся шум праздничного города.

Трой окинул взглядом мрачных советников:

– Расходитесь, господа. Сегодня вас ожидает незабываемый вечер. Вы должны быть в форме. А хмуриться будете завтра.

Государственные мужи спешно покидали зал. Выйдя последним, Бархат столкнулся с Каналем.

– Думаешь, твой сын заполучил могущественного покровителя?

– А разве нет?

Каналь хохотнул и устремился к лестнице.

***

На краю обрыва стоял молодой человек. Внизу раскинулась изумрудная долина. Свежий ветерок поглаживал шелковистую траву. Звонкий ручей извивался между корнями могучих деревьев. Прячась в курчавой листве, зяблики исполняли гимн весне.

Молодой человек раскинул руки, потянулся всем телом вперед. Вот бы оттолкнуться от земли и взмыть в небо. Я высоко! Я свободен!

Из-за тучи выползло солнце, озарило высокий лоб, ровный прямой нос и твердый подбородок. Лучи заскользили по волосам цвета зрелой пшеницы, отскочили от темно-синих глаз, сбежали по точеной фигуре. Темная дорожка растянулась возле крепких ног. На краю обрыва стоял сын Могана Великого, наследник трона Тезара, Адэр Каррó.

На обочине дороги возле сверкающего серебром автомобиля топтались его друзья: рыжеволосый Дамир и жгучий брюнет Стефан.

– Не опоздать бы на банкет, – произнес Дамир.

– Не волнуйся, без именинника не начнут.

– Надеюсь. Если моего отца хватит еще один удар, он лишит меня наследства. Тогда мне будет не до банкетов.

Стефан провел растопыренными пальцами по густым прядям:

– А мой грозился обрить меня наголо, если снова напьюсь.

– Съешь перед застольем кусочек масла.

– Пробовал. Не помогает.

– Тогда не пей.

– Уж лучше я буду лысым уродцем, чем откажу себе в единственном удовольствии.

Дамир посмотрел на Адэра:

– Напрасно он злит Великого.

– А что Великий сделает? Отменит бал? – Стефан покачал головой. – Нет, дружище. Отец дождется блудного сына и сделает вид, что ничего не произошло. Вот у кого бы поучиться нашим отцам.

Дамир прошелся вокруг автомобиля, взглянул на часы:

– Черт! – Распахнул дверцу. – Адэр! Поехали.

– Поехали… – отозвался Адэр и окинул долину прощальным взором.

***

Градмир – столица Тезара – был привычен к балам и приемам. Отмечались государственные и религиозные праздники, знаменательные и не очень значимые события. Каждый год носители знатных фамилий страны собирались во дворце Великого на дне рождении наследника престола. Но столь грандиозного торжества в его честь, как в этот раз, никто не помнил.

Горожане и туристы заполонили площадь еще с утра. Вечером стражи порядка оттеснили их от парадной лестницы. К дворцу потянулись шикарные автомобили. Зеваки встречали мировую элиту аплодисментами, разглядывали роскошные наряды и модные прически, пока важные гости неторопливо поднимались по широким ступеням.

Часы на смотровой башне пробили десять. Гвардейцы, облаченные в красные мундиры и черные фуражки, закрыли лакированные двери и отгородили мир для всех от мира для избранных.

Знатные особы прохаживались по паркету из ценных пород дерева. Легкий ветерок вносил в распахнутые окна запах цветущих акаций. Золотые лианы заплетали стены и заканчивались на потолке причудливыми завитками, в центре которых мерцали россыпи маленьких ламп. Овальные зеркала в рамах, усыпанных драгоценными камнями, отражали свет, отчего казалось, что искрил и переливался сам воздух.

Гости обменивались улыбками и любезностями. Звучал смех, звенели бокалы. Трой Дадье стоял в стороне от праздной публики. Его никто не тревожил – желание поболтать со старшим советником Великого отбивали сжатые в одну линию губы и хмурый взгляд.

Из толпы вынырнул молодой вельможа:

– Приехал. – И вновь растворился в толпе.

Трой окинул взором зал. Старшая дочь Великого – Элайна – грациозно скользила между гостями, исполняя роль полноправной хозяйки. Наметанный глаз уловил смятение в ее движениях, в том, как часто она поправляет на груди ожерелье из редкостного зеленого граната.

Трой направился к Элайне. Она немного стремительнее, чем следовало, пошла навстречу. Замерев в полушаге, с немым вопросом распахнула глаза цвета ожерелья.

– Адэр во дворце, – одними губами прошептал Трой.

Элайна заразительно засмеялась, словно советник пошутил. Легонько сжала его локоть и грациозной походкой направилась к гостям.

По заведенным во дворце правилам правитель входил в зал Приемов последним. Распорядители рассчитали время, за которое гости успевали обменяться новостями и немного подогреть себя вином. С точностью до минуты был определен момент, когда незаметно исчезали слуги, унося на подносах пустые фужеры. Возле главного входа возникал, будто из-под земли, праздничный караул. И гости растекались, как две реки, освобождая центр зала.

На праздновании дня рождения наследника престола существовал другой порядок – Адэр появлялся после отца.

***

Поигрывая на скулах желваками, Адэр смотрел в окно. На дворцовой площади в ожидании вина и угощений толкалась и шумела толпа.

Костюмер, одетый по моде, идущей за последней, – остроносые замшевые туфли, штаны с мотней на уровне колен, узкий пиджак на голом торсе, белоснежный атласный платок на тонкой шее, – ползал возле ног Адэра, подворачивая брюки.

Личный секретарь Гюст, совершенная противоположность своему господину – низкорослый, с торчащим брюшком и покатыми, как у женщины, плечами, – охрипшим от волнения голосом зачитывал длинный список особ, приглашенных на бал.

– Довольно, – произнес Адэр.

– Мой господин… вам надо знать…

Адэр выхватил из подрагивающих рук секретаря список и, скомкав, бросил в угол.

Гюст достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист, протянул Адэру:

– Ваш ответ на поздравление Великого.

– Чем тебя не устраивает моя речь, которую я произношу каждый год?

– Ежегодное «благодарю» – это не совсем речь.

– А ежегодная проповедь – это не совсем поздравление.

В комнату вбежал слуга:

– Ваша Светлость, объявили Великого.

Перешагнув через костюмера и оттолкнув локтем секретаря, Адэр стремительно вышел из комнаты.

Стоя перед троном, он с вызовом смотрел на своего великого отца. Величественно возвышаясь над высокочтимой публикой, Моган бесстрастно взирал на свое непутевое творение.

– Я помню твой первый крик, первый шаг, твое первое слово...

Адэр сузил глаза. Если кто-то до сих пор это помнит, то уж точно не отец. Скорее няньки, заменившие умершую мать.

– …твою первую конную прогулку…

Адэр отвел взгляд – зачем отец кривит душой? Ведь это хранит в памяти только гувернер.

– …твой первый научный трактат.

Адэр скривил губы. А этого не помнят даже учителя.

– Мы всю свою жизнь что-то делаем впервые, – понизив тон, промолвил Великий и еще тише добавил: – Ты был чудным ребенком.

Адэр приготовился услышать указания – как жить, к чему стремиться, – а Моган погрузился в себя, и казалось, забыл, где находится. Но вот лицо Великого просветлело.

– За двадцать пять лет, как все успели заметить, ты вырос.

Послышались тихие смешки и тотчас смолкли – ни один мускул не дрогнул на лике правителя.

– В кресле наследника тебе уже тесно.

Адэр пошатнулся. Отец уступает ему престол?

– А посему я дарю тебе, мой сын, трон знания, власти и правления. Твори закон и верши правосудие, разрушай и созидай.

Великий обвел изумленных гостей тяжелым взглядом, остановил его на сыне. За несколько коротких секунд Адэр сто раз пожалел, что не выучил ответную речь на поздравление отца.

– Отныне – ты правитель Порубежья.

Адэр вытянулся, как струна. Сколько же стоило сил собрать все мысли воедино, сколько же потребовалось напряжения, чтобы голос прозвучал громко и твердо:

– Благодарю.

***

Пока за окном мелькали привычные для взора картины, внимание на них особо не задерживалось. Колосились поля, цвели сады. Зажиточные селения чередовались с большими городами. Завидев летящие по дороге автомобили с правительственными флажками на капоте, мужчины снимали кепки и шляпы, женщины приседали. Но окружающая безмятежность не радовала.

Спешные сборы в Порубежье походили на жалкие попытки привести себя в чувство. Адэр блуждал по дворцу, словно в полудреме, ожидая, что отец объявит о конце розыгрыша. А известие о том, что предложение о ссылке поступило от близкого друга, окончательно выбило почву из-под ног. Который день Адэр пытался найти объяснение поступку Вилара, но в голове крутились одни оскорбления.

Адэр посмотрел на лежащую рядом тонкую папку с документами, еще во дворце вложенную ему в руки кем-то из советников Великого, и вспомнил, что ни разу не открыл ее. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, решил ознакомиться с содержимым.

Первый лист. Почерк отца. Хорошего ожидать не приходилось, раз Великий доверил мысли и слова своей руке, а не кому-нибудь из своих бумагомарателей.

Отец подарил ненужную игрушку, но, вероятно, надумал сломать в ней какой-то механизм. Весьма пространно он выдвигал единственное требование: Адэр получал право на самостоятельность в решении внутренних и международных вопросов, но в финансовых отношениях оставался зависимым от Тезара. Собственно, трудно было назвать отношениями тот денежный поток, который брал начало в Порубежье и исчезал в казне Великого.

Адэр пробежал глазами по строкам, надеясь найти объяснение выдвинутому требованию. Внизу страницы прочел: «Плата за охрану границ».

Следующий лист, кем-то любезно вложенный в папку, гласил: Порубежье в основном граничит с Тезаром; несколько миль с Партикурамом; по одному пограничному посту с Летэей и Долинией; от Ракшады его отделяли Тайное море и неприступные подводные скалы. Адэр потер переносицу. Великий собрался охранять границу от самого себя?

Следующий лист сообщал: согласно какому-то международному закону он должен в определенный срок сформировать Совет. Адэр вжался затылком в подголовник. Сзади едут Вилар, охранители, секретарь и личный костюмер, но не советники. На душе волынки затянули унылый мотивчик.

Взгляд упал на последний документ. Спасибо доброму человеку, сложившему в папку бумаги – он словно знал, что сын Великого ни сном ни духом не ведает, о каком законе идет речь. Адэр лихорадочно просматривал текст, перескакивая через строки. Ну, где же… где… определенный срок… вот он… три месяца…

Взяв себя в руки, Адэр еще раз прочел закон. Если высокородная особа, принявшая в дар страну, в течение трех месяцев не сформирует Совет и не приступит к работе на правах правителя, к ней сначала будут приставлены наблюдатели, затем легат, затем… Адэр скомкал лист в кулаке. Его признают недееспособным и, как ничтожеству, укажут на дверь.

Неожиданно машину тряхнуло. Очередной толчок заставил посмотреть в окно.

– Почему ты съехал с дороги? – обратился Адэр к водителю.

– Здесь нет дороги. Она пропала, когда мы пересекли границу.

Адэр не заметил пограничного поста – голова была занята бумагами, лежащими на коленях – и теперь, широко открыв глаза, взирал на свои владения.

К горизонту бежала бледно-желтая, будто выцветшая земля, усыпанная камнями. Кое-где торчали деревья, направляя сухие ветки в небо. Местами виднелись островки молодой травы и заросли колючего кустарника, скудно украшенные крохотными листьями. Стайки серых пичуг испуганно взлетали к яркому солнцу. Порывы ветра поднимали клубы пыли и песка.

Наконец кортеж подъехал к небольшому городку. Вдоль ухабистой дороги стояли убогие здания. Чумазые детишки копошились возле куч мусора, как муравьи возле муравейника. Редкие прохожие смотрели на машины и с отрешенным видом отворачивались.

Адэр вжался в спинку сиденья. Отец решил напугать его? Ну что ж, у него получилось.

Машина долго тряслась по бугоркам и колдобинам. В душе засел страх, что придется заночевать в каком-нибудь ужасном месте. Но водитель сверкнул в зеркале заднего вида белозубой улыбкой и радостно заерзал. Адэр с ожившим интересом прильнул к окну. Замелькали зеленеющие деревья и цветущие кустарники, вместо колеи появилась сносная дорога. Вдали показался огромный замок. Чем ближе он становился, тем громче стучало сердце.

Широкие ступени со стертыми краями взбегали к потускневшей двустворчатой двери. Темно-серые в белесых разводах стены и башенки на крыше отбрасывали рваные тени. Три ряда арочных окон черными безжизненными глазницами взирали на неровную аллею и давно не стриженные кусты. Возле лестницы выстроились в шеренгу встречающие – не первой молодости прислуга и несколько седовласых человек повыше рангом, о чем свидетельствовали их более-менее добротные костюмы.

Не дожидаясь, пока водитель обежит вокруг автомобиля, Адэр распахнул дверцу и выскочил из салона.

Невысокий, худой, смуглый старик шагнул вперед.

– Я Мун, управляющий хозяйством замка или попросту смотритель, – сказал он и смиренно склонил голову, но уже через секунду Адэра буравил настороженный взгляд.

Один из встречающих кашлянул в кулак:

– Мой господин! Я первый помощник почившего наместника…

Адэр представлял себе не такую встречу. Все что угодно, но только не фамильярность вельмож мелкого пошиба и не глупость нерасторопной челяди. Еще свежи воспоминания о низких поклонах и заискивающих взглядах во дворце отца. В душе зашевелилась обида – ему оказывают прием, достойный очередного наместника.

Адэр взлетел по ступеням и вошел в замок. После ослепительного солнца и бескрайней пустыни большой холл напомнил винной подвал – такой же мрачный, преисполненный угрюмого безмолвия, лишенный жизни. Окна были закрыты ставнями, под мятыми чехлами угадывалась мебель, с картин на серых стенах свисала ткань, в светильниках и люстрах горели не все лампы.

– Сюда, пожалуйста, – проскрипел за спиной Мун, и, выскочив вперед, указал на лестницу, ведущую к балконам верхних этажей.

Адэр устремился к широкому арочному проему в стене напротив. Краем глаза уловил, как его свита уныло поплелась за прислугой к лестнице. Охранители, наученные превращаться в невидимые тени, растворились в полумраке поворотов, углов и ниш. Остальные встречающие с потерянным видом топтались у входной двери.

– Желаете осмотреть замок? – спросил старик, покорно семеня за Адэром по слабо освещенному коридору.

– Где приемная правителя?

– Кого?

Адэр резко остановился. Смотритель уткнулся лбом ему в спину и, попятившись, пробормотал извинения.

Весть о том, что взамен наместника Великий присылает правителя, да не какую-то подставную фигуру, а своего сына, долетела до замка всего за несколько часов до появления кортежа. Мун зря времени не тратил. Срочно собрал людей, некогда приехавших из Тезара. Из сбивчивых и зачастую противоположных сведений сделал вывод: Адэр сумасброден, испорчен вниманием женщин и равнодушен к государственным делам, а значит, то немногое, чего добились ставленники Великого, пойдет прахом.

В голове старца зародилось подозрение – между Моганом и Адэром пробежала не просто черная кошка, а промчался огромный злобный зверь, коль Великий отправил сына в этакое захолустье. И встречать его надобно, как очередного наместника. Ведь не было сверху никаких распоряжений о торжественности приема.

Наивность и простодушие старика не имели границ. Он уже видел себя в роли воспитателя отпрыска Могана. Но, столкнувшись с взглядом Адэра, почувствовал, как нафантазированные планы чрезмерно раздулись, словно яблоки в печи, и лопнули, обдав колючими горячими брызгами.

Адэр озирался по сторонам, жалея, что не последовал за стариком, а глупо, по-мальчишески вырвался вперед.

– Где собирался Совет?

– У нас не было Совета.

– А что у вас было?

Адэр скривил губы, заметив потуги дряхлого старца сообразить, какого ответа от него ждут.

Наконец Мун пробормотал:

– Собрание помощников наместника.

– Где оно проходило?

– В зале собраний. По коридору второй поворот направо, – с небольшой задержкой сказал смотритель. – Желаете провести собрание?

– Именно!

Мун сдвинул брови, вероятно, прикидывая, куда направиться в первую очередь. Адэр отвернулся, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться от злости. Зашуршала ткань костюма, раздались на удивление быстрые удаляющиеся шаги.

Коридор привел к двустворчатой двери. Брезгливо растопырив пальцы, Адэр уперся в залапанные створки, – раздался протяжный скрип, – переступил порог и невольно приоткрыл рот. Это сон! Явь не может быть настолько ужасной.

Комната с высоким серым потолком и облущенными стенами ничем не напоминала зал Совета отца. Седая вскосмаченная пыль усеяла длинный стол. К его потрескавшимся бокам прижались запыленные деревянные стулья. Во главе стола стояло кресло с просиженным сиденьем и протертой спинкой. Это и есть трон власти, знания и правления?

Взгляд наткнулся на камин – единственное украшение комнаты. Каминную доску украшала затейливая резьба, гирлянды диковинных мраморных цветов обвивали колоны. Сам камень даже в тусклом свете переливался причудливой сеткой разноцветных прожилок.

Адэр забрался на подоконник и попытался открыть давно не мытое окно – стекла задрожали, угрожая превратиться в острые зубы. Приблизился ко второму окну. Рамы нехотя отворились, и в комнату ворвался свежий воздух с примесью какого-то запаха. Нет, даже не запаха, а вкуса. Адэр ощутил его, как только вышел из автомобиля, и решил, что долгая поездка в салоне, пахнувшем новой кожей, немного исказила обоняние. Но сейчас еще сильнее почувствовал на губах непонятный привкус.

Глубоко дыша, Адэр рассматривал одичалый сад, убегающий от стены замка к горизонту. Послышалось шуршание одежды. Вернулся смотритель? Быстро же!

Адэр резко развернулся:

– Это что?

Посреди комнаты стояла девушка с собранными на затылке черными волосами, в сером платье простого покроя. Высокий воротник скрывал шею, из длинных рукавов выглядывали кончики пальцев.

Отведя жгуче-черные глаза, девушка присела:

– Сад.

Адэр окинул взором рослую фигуру, смуглое лицо, высокие скулы. Если бы простолюдинка увидела, сколько презрения было в его взгляде, то немедленно выскочила бы из комнаты.

Адэр пощелкал пальцами:

– Смотреть на меня. – Обвел комнату рукой. – Это что?

Девушка шагнула назад:

– Эта часть замка давно закрыта. Наместники и помощники жили в другом крыле.

– Где они заседали?

– В кабинете наместника. Рядом с его спальней.

Адэр на миг представил себя лежащим на кровати, на которой недавно умер старик. По спине пробежала брезгливая дрожь.

– Для меня приготовили его апартаменты?

– Боже упаси! Он жил на первом этаже, а ваши комнаты находятся на третьем.

Адэр прошелся вокруг стола. Споткнувшись возле кресла, схватился за спинку и тотчас отдернул руку.

– Ему давно пора на свалку, но наместники не хотели возиться со списанием мебели, – проговорила девушка.

Адэр уставился на простолюдинку. Из-за врожденного тупоумия она явно не понимает, кто перед ней.

– Ты, как я вижу, не знакома с этикетом.

Девушка присела еще ниже.

– Ты должна молчать, пока тебя не спросят.

– Извините.

– Прошу прощения, мой господин. Ты должна так говорить.

– Прошу прощения, мой господин, – эхом прозвучал бесцветный голос.

– И разве ты не знаешь, что, прежде чем войти, принято стучаться? – цедил Адэр сквозь зубы.

– Прошу прощения, мой господин.

Чем ниже приседала девушка, тем выше поднимала голову злость. Разнести бы все к чертовой матери, камня на камне не оставить. Или, на худой конец, запустить креслом в окно. Но присутствие плебейки мешало дать волю чувствам.

– Зачем пришла?

– Я слышала, что будет собрание.

– При чем тут ты?

– Я веду… – Девушка на секунду замешкалась. – Я вела протоколы собраний.

Адэр ужаснулся – она допущена к важнейшим документам? Но не успел довести мысль до конца, как в комнату вошли Мун и помощники бывшего наместника.

Адэр открыл рот, чтобы вылить на обитателей замка поток желчных слов, однако смотритель, заметив девушку, опередил его:

– Маликá! Ты что здесь делаешь? А ну марш к себе!

Малика попятилась, налетела на переступивших порог Вилара и Гюста. Пролепетав извинения, прижалась к двери.

Тезарские вельможи в замешательстве замерли. Их взоры заметались от пола к потолку, от мебели к окнам. Адэр в душе позлорадствовал – не только ему прозябать в этих стенах.

Помощники наместника с нескрываемым интересом рассматривали сына Великого.

– Не предлагаю сесть. Хотя… – Адэр улыбнулся с наигранным добродушием. – Вы привычны к таким условиям.

Помощники уставились в затоптанный пол.

Адэр мерил комнату шагами, пытаясь вспомнить те заседания Совета во дворце отца, которые осчастливил своим присутствием, но память упорно хранила молчание. И о чем же сейчас говорить? А сказать что-то надо, иначе он будет выглядеть по крайне мере глупо.

– Если вы умудрились довести до такого состояния замок, я представляю, до чего вы довели страну, – промолвил Адэр, остановившись перед людьми.

– Мой господин, – произнес первый помощник. – У нас были другие цели и задачи.

– Какие?

– Трудиться на благо Тезара. Интересы родины для нас превыше собственных, и уж тем более превыше интересов этой страны.

Адэр нахмурился. Потаенная надежда сформировать Совет из помощников последнего наместника дала глубокую трещину.

– До тех пор, пока Великий не прикажет нам вернуться, – продолжал первый помощник, – мы в вашем полном распоряжении.

Надежда издала предсмертный вздох.

– Я не нуждаюсь в ваших услугах.

– Без приказа Великого…

– Здесь приказываю я! Ознакомьте меня с состоянием дел в Порубежье и отправляйтесь домой, – сказал Адэр и перевел взгляд на Муна и Малику, растерянно стоявших за спинами вельмож. – Что касается вас, если через пару недель от меня не поступит иных распоряжений, вы получите полный расчет. – С омерзением посмотрел на свои ладони. – Надеюсь, в замке есть горячая вода?

Помощники расступились. Мун низко склонился. Адэр, освещенный лучами закатного солнца, в полной тишине покинул комнату.

Часть 02: http://litclubbs.ru/articles/2898-tron-znanija-kniga-1-chast-02.html