И зверя нет страшней, чем человек.

Часть 1.

Огромные железные ворота женской колонии номер один открылись.

- Широкова, на выход! –скомандовали в спину.

Сделав неуверенный шаг вперед, я остановилась.

-Давай, давай. Не задерживай меня, - уже мягче добавила надзирательница, сопровождавшая до выхода, - и не возвращайся сюда больше!

-Да уж, - хмыкнув, я натянула капюшон куртки поглубже на лицо. Ворота, гулко стукнувшись, закрылись за спиной. Свобода.

Оглядевшись, я втянула носом прохладный октябрьский воздух так сильно, насколько хватило легких. Нас, конечно, выводили на прогулку регулярно, но воздух за воротами тюрьмы был свежее, слаще и пах по-особенному. Закинув рюкзак с нехитрым скарбом на плечо, я двинулась в сторону дороги. Дойду до автобусной остановки, доберусь до ближайшего города, а оттуда уже до родного города N. Нужно будет найти телефон и позвонить матери, предупредить о приезде.

Сколько слез было пролито ею в зале суда - не счесть. Каждое заседание мама билась в истерике, умоляла отпустить меня и уверяла всех в моей невиновности. Но когда суд вынес обвинительный приговор, посчитав мою вину полностью доказанной и определив срок наказания в восемь лет лишения свободы, маму словно подменили. Она сидела каменным истуканом, меняя цвет лица с белого на серый. Когда на моих руках застегивали наручники, я звала ее, плакала, умоляла присмотреть за Светочкой, но мама даже не поворачивала головы. Лишь когда меня уже подвели к выходу из зала суда, она бросилась ко мне. На миг вокруг словно свет загорелся. Я, как могла, наклонилась телом навстречу. Знала, что приставы не позволят обняться, но очень хотелось почувствовать ее тепло хоть на секундочку. Мой порыв мама прервала резко и грубо, влепив пощечину. Я отпрянула назад, удивленно вытаращившись.

-Светочку? -прошипела она, - Я-то присмотрю, а ты о ней забудь! Ребенку не нужна мать уголовница!

Одарив с головы до ног презрительным взглядом, она развернулась и вышла из зала суда. Я смотрела вслед и не могла поверить, что эта ледяная женщина только пару дней назад яростно бросалась на мою защиту.

- Еще помиритесь, - тихо сказал пристав, аккуратно взяв под локоть, - отойдет, мать все-таки. Пройдемте.

Опустив голову как можно ниже, чтобы не было видно слез, я молча проследовала за ними. Весь путь до машины мы шли в тишине. Лишь, когда меня усаживали в автозак, пристав посмотрел на меня очень внимательно и полушепотом произнес, выделяя каждое слово:

- Вы все сделали правильно.

Я кивнула.

За время отсидки мать ни разу не приехала и не отвечала на звонки. Лишь однажды, спустя год, мне передали конверт без обратного адреса. Внутри лежала фотография дочери. Света стояла с большим букетом хризантем на фоне вывески «В добрый путь, первоклассник!».

Моя милая, улыбчивая девочка совсем выросла, а мамы нет рядом. И даже в такой важный день не смогла проводить ее во взрослую жизнь. Утирая слезы, я гладила пальцем фотокарточку и повторяла, как мантру:

- Все будет хорошо. Все наладится. Я смогу!

Сунув руку во внутренний карман куртки, я вытащила заветное фото. Изображение потускло от времени, немного истрепалось от постоянной носки в кармане, но это было самое дорогое, что у меня было. Единственное, что поддерживало во мне жизнь и давало силы.

- Скоро увидимся, - шепнула я и аккуратно убрала фото обратно в карман.

Старый, грязно-желтый ПАЗик остановился передо мной и открыл скрипящую дверь. Из урчащего нутра пахнуло затхлостью и бензином.

- Тьфу, гроб на колесах, - встав на первую ступеньку, я скривилась. Надеюсь, до города доедем быстрее, чем меня вывернет от ароматов.

Потертые сидения с потрескавшимся дерматиновым покрытием выглядели настолько неопрятно, что садиться не хотелось. Но и сколько ехать до города я тоже не знала, поэтому, поборов брезгливость, плюхнулась на первое попавшееся, поставив рюкзак на соседнюю седушку. Никаких табличек с указанием стоимости проезда не было, поэтому я приготовила пятидесятирублевую купюру для покупки билета и, натянув воротник водолазки на нос, откинулась в кресле.

Кондуктор явно не спешила с обилечиванием меня, как единственного пассажира, вместо этого оживленно разговаривая с водителем. О чем конкретно они говорили я слышать не могла из-за шума и лязга разваливающегося автобуса, но по выразительным взглядам, бросаемым в мою сторону, догадывалась, что речь обо мне. Кондуктор что-то быстро говорила водителю, эмоционально размахивая руками и периодически поднимая указательный палец вверх. Водитель, поглядывая на меня в зеркало, согласно кивал.

- Рада, что скрасила ваш скучный рабочий день, - усмехнулась я и тут же добавила, - привыкай, Широкова. Клеймо зечки всегда идет рука об руку с косыми взглядами и осуждением.

Плюнув на парочку сплетников, я натянула капюшон поглубже на лицо и отвернулась к окну. У меня целая куча своих проблем, которые нужно решать.
Во-первых, нужно найти телефон.

Во-вторых, позвонить матери, предупредить о приезде.

В-третьих, купить билет до N,

В-четвёртых…
Тут мой живот заурчал, давай понять, что в списке важных дел явно не хватает обеда. Да, перекусить тоже надо.
Когда в далеке начали появляться первые высотки, кондуктор оторвалась от важного разговора и направилась ко мне.
-Здравствуйте,- как можно вежливее поздоровалась я, - скажите пожалуйста, сколько стоит проезд?
⁃ 32 рубля, - кондуктор смерила меня презрительным взглядом.
⁃ Один, пожалуйста, - я протянула ей купюру, изобразив на лице самую приветливую улыбку.
Никак не отреагировав, она взяла купюру в руки.
⁃ Вижу, что один, не слепая. Помельче нет? У меня сдачи не будет.
Я отрицательно мотнула головой.
⁃ У меня сдачи нет, -повторила она почти по слогам и уставилась на меня.
⁃ Давайте тогда без сдачи, - согласилась я, все понимая.
Оторвав один билет, она бросила мне его на раскрытую ладонь и, развернувшись, торопливым шагом направилась к водителю, где уже через минуту снова что-то бурно рассказывала, кривляя улыбку.

Автобус остановился напротив старого, видавшего виды, кирпичного здания.

Надпись «Копылино» над входом давно выцвела и покосилась.

Закинув рюкзак на плечо, я встала у задних дверей, ожидая, что их откроют. Но водитель открыл только передние, и они с кондукторшей смотрели на меня в упор. Ладно, я не гордая. Проходя мимо них, буркнула «спасибо», особо ни к кому не обращаясь.

- Зечка, - бросил водитель мне в спину с сплюнул в открытое водительское окно.

На секунду я замерла. Наглый боров откровенно меня провоцировал. Повернувшись к нему меня передернуло - отвратительная ухмылка расплылась по сальной роже.

- Да пошли вы, - улыбнулась я во весь рот и спрыгнула со ступенек на землю.

Самый важный урок, который я вынесла за последние восемь лет – не вестись на провокации.

Часть 2

В единственную билетную кассу стояла очередь. Заняв место, я достала кошелек и пересчитала наличность. Не густо, но на дорогу до Nдолжно хватить. Кто-то дернул меня за рукав.

- Теть, купи билет, - конопатый мальчишка лет двенадцати переминался с ноги на ногу.

- Какой билет?

- Ну, до Москвы.

Ответить я не успела. Крупная женщина в форме охранника схватила его за ухо и, с силой вывернув, потащила к выходу из здания вокзала.

- Ай, пусти! – кричал мальчишка и ужом извивался в крепкой хватке.

- Как вы мне надоели! Чеши отсюда, попрошайка, пока ментов не вызвала! – открыв дверь, женщина с силой вытолкнула его наружу.

- Дура!

- Поговори мне еще! – погрозила она кулаком и закрыла дверь.

- Правильно, - поддержала ее старушка, стоявшая передо мной в очереди.

- А вы не давайте им денег, - обращалась она уже ко мне, - напросят так, потом бегут в магазин и бутылку покупают.

- Да вы что! – я была искренне удивлена, - какой бутылкой? Он же ребенок еще!

- Что ты, - замахала она руками, - знаешь, какие они сейчас, дети эти? И курят, и пьют. Я по телевизору видела. Даже родителей из дома выгоняют. Вон, Мишка, сосед мой из 44 квартиры, - старушка перешла на шепот, - здоровый лоб, почти двадцать лет, а он не работает! Точно наркоман!

- Ваша очередь, - я мягко подтолкнула ее под локоть к билетному окошку, мысленно благодаря всех богов, что подошла очередь. Слушать подобный бред – невыносимо.

Оплатив свой билет, я сунула его в карман и обратилась к кассиру:

- А не подскажете, у вас есть телефон, которым можно воспользоваться?

Девушка в окошке, не поднимая головы, указала рукой вправо от себя и вернулась к подсчету мелочи.

- Спасибо.

Старый таксофон выглядел так, словно не работает последние лет сорок. Сняв трубку, я приложила ее к уху. На удивление гудок был. Быстро набрав домашний номер матери, подождала 3 гудка и повесила трубку на аппарат. Дыхание сбилось, руки мелко подрагивали. Да что же я как маленькая? Шумно выдохнув, я снова сняла трубку. На этот раз бросила трубку после первого гудка. Нет, не смогу. К разговору с мамой нужно морально подготовиться. Электричка до N будет только вечером, попозже позвоню.

Подхватив рюкзак на плечо, я направилась в зону ожидания. Присев на металлическое сидение, достала фото Светочки. Синие, как васильки глаза смотрели прямо и уверенно. Интересно, она меня помнит? Может она ненавидит меня за то, что оставила ее, что не была рядом? Простит ли она когда-нибудь?

Часы ожидания жутко утомили. От запаха чебуреков из кафетерия уже тошнило. Подхватив рюкзак на плечо, вышла на улицу – покурю и немного разомну затекшие мышцы.

На улице, спустившись по старой, разбитой лесенке на три ступеньки, я направилась к лавочке, стоявшей под раскидистым деревом. Поставив сумку, поднялась на цыпочках, изо всех сил потянулась, глубоко вдохнув. Хорошо. Немного помяв затекшую поясницу, достала пачку сигарет.

- Бей гада! – донесся до меня выкрик. Повернув голову, увидела, как из-за угла железнодорожного вокзала вывалилась стайка мальчишек-подростков. Самый высокий из них держал уже знакомого мне мальчишку за шиворот, как шкодливого котенка.

- Я тебе говорил, все до копейки вернешь или здоровьем заберем! – он швырнул его на землю и, сильно занеся ногу, ударил в живот. Мой недавний знакомый согнулся и глухо вскрикнул, закрываясь руками. Удар. Еще удар. С каждым замахом бьющий все сильнее заносил ногу, все злее становился.

- Не лезь. Главное не вмешиваться – убеждала я себя, — это не мое дело, сами разберутся. Я здесь не при чем.

Разум мой советовал мне встать и отойти в другое место, но я продолжала сидеть и внимательно следить за дракой. Хотя, какая-же это драка. Больше похоже на избиение.

- Лежи, - уговаривала я мальчишку в своей голове, - Главное не вставай. Как только начнешь сопротивляться, разозлишь его еще больше.

После череды ударов, длинный взял лежащего за волосы и приподнял голову.

- В четверг, понял меня?

Взгляд. Вот что мне не нравилось в этом длинном. На вид ему лет двенадцать, но такого хищного, звериного взгляда я не видела даже у матерых сиделиц.

- Понял, сука? – крикнул он лежащему в лицо и ухмыльнулся, явно наслаждаясь своим превосходством. Тот что-то промямлил, видимо согласился.

Длинный отпустил его волосы и, замахнувшись, ударил ногой в лицо. Голова сильно запрокинулась назад и красным облаком брызнула кровь.

Остальные, стоявшие до этого момента за спиной предводителя, как по команде бросились на лежащего. От захлестнувшей меня ярости перед глазами словно пелена – я бежала, кричала что-то нечленораздельное, махала руками. Они были от меня метрах в ста пятидесяти, но мне казалось, что я бегу слишком долго и никак не могу добежать.

- Шухер! – крикнул бритый наголо мальчишка, заметив меня и все кинулись врассыпную, как утки из камышей. Только избитый лежал не двигаясь, спиной ко мне. Подойдя, аккуратно положила ему ладонь на плечо.

- Эй, ты как? Живой?

Заглянув в его лицо, я увидела разбитые губы, из которых сочилась кровь.

- Нормально, - дернул он плечом, скидывая мою руку, - Отвали.

Обойдя его, с другой стороны, я села рядом прямо на землю.

- Встать можешь?

Не удостоив меня ответом, придерживая одной рукой живот и опираясь на другую, приподнялся. Я видела, как он морщился от боли, но помогать ему не стала, все равно не примет помощь.

Сделав последний рывок и шумно выдохнув, он уселся рядом. Потрогал нос, тихонько выругался, сплюнул кровь и вытер рот тыльной стороной ладони.

- За что они тебя так? – достав пачку, я закурила новую сигарету.

- За то, что хер больше! – зло усмехнулся он и взгляд его остановился на сигарете, - Слышь, дай закурить?

Я молча протянула ему пачку и зажигалку. Читать морали сейчас не самый подходящий момент, да и я не самый подходящий человек.

- Ты из-за них хотел уехать? – я первой нарушила молчание.

- Нет, - лицо его моментально помрачнело – Из-за бати.

- Поругались?

- Бухает. А как набухается, то вспоминает, что у него есть сын – то ногами отлупит, то проводом угостит. Последний раз досталось ножкой от табуретки, еле убежал.

- А мама? Не заступается?

- Мама умерла год назад, - голос парня дрогнул, и он отвернул от меня голову, не желая продолжать разговор.

Господи, он же совсем еще ребенок. Ему бы гонять в футбол во дворе, ездить на рыбалку, строить плоты на речке. Но вместо беззаботного детства ему слишком рано пришлось стать взрослым.

- Куда хотел ехать?

- У мамки сестра в Москве есть, тетка моя. Когда она на похороны приезжала, звала меня к себе жить. Говорила, что квартира у нее двухкомнатная, живет одна, места хватит. Но батя не пустил. Якобы я единственное, что у него осталось, что он без меня не сможет. Тетя оставила свой адрес и уехала, а батя запил. Мне там деньги платят за потерю мамы, но я их не видел никогда, батя все пропивает.

- Все время? – уточнила я упавшим голосом, понимая, что уже не смогу оставить его здесь одного со своей бедой.

Он лишь кивнул и шмыгнул носом.

Щелчком бросив окурок, я сделала максимально бодрый голос.

- Тебя как зовут?

- Володька.

- А меня Лена. Ну что, Володька, пойдем тебе за билетом и съедим что-нибудь. Умоешься заодно.

- Честно купишь билет? – недоверчиво поднял на меня глаза Володя.

- Честно, - я подняла руку и скрестила указательный и средний палец, - клянусь пальчиками!

Глаза маленького, забитого ребенка просияли, и он торопливо начал вставать.

Пока Володя умывался в туалете вокзала, я купила нам по два пирожка с мясом и горячий чай. Сев за дальний столик у стены и натянув поглубже капюшон на лицо, я откусила пирожок и задумалась. Сейчас я куплю ему билет, посажу на поезд, а дальше что? Уверена ли я, что так будет для него лучше? Нет. Уверена ли я, что он доедет нормально? Ехать меньше суток, но в дороге может случиться все, что угодно. Тоже не уверена. И самый главный вопрос – а ждет ли его тетя на самом деле? За год она могла и место жительства сменить, все могло поменяться. Может она тогда на похоронах просто на эмоциях предложила ехать к ней? Может он вообще ее выдумал и не было никакой тети? Просто это самый правдоподобный повод выпросить у посторонних людей билет. Единственное, что я знала точно – я хочу ему помочь. Только сделать все нужно правильно.

Отодвинув синий пластиковый стул, напротив меня уселся Володька. Умытый, посвежевший, с совсем детским личиком. Я подтолкнула ему картонную тарелку с горячими пирожками. Схватив один, он тут же попытался откусить как можно больше, но ойкнув, потрогал языком разбитые губы.

- Слушай, а сколько денег у тебя есть? – как можно беспечнее спросила я.

- Восемьсот рублей, - набив все же полный рот, он пытался отхлебнуть чай.

- А где ты их взял? – я уже знала ответ, но все же спросила.

- У Кирюхи украл, - пожал плечами Володька.

- За это они тебя побили?

- Угу, - буркнул он, допивая остатки чая.

- Володь, я не буду тебя учить морали, но деньги нужно вернуть, - я выжидательно посмотрела прямо ему в глаза.

Володя вмиг напрягся.

- Не буду я ему ничего возвращать! Он мудак! Ты думаешь, это его деньги? Он сам ворует и у младших отбирает! И вообще, ты меня не учи! Сама с зоны едешь! —последнее он уже практически прокричал. Сообразив, что сказал лишнего, осекся и сел на стул.

Хорошо, что в кафе мы были одни и продавец куда-то вышла. Не было ненужного внимания. Я молчала. Молчала и внимательно смотрела на Володю. Он же, в свою очередь, смотрел прямо мне в глаза. Всем своим видом показывая, что готов обороняться.

- Да, - абсолютно спокойным голосом сказала я, - ты прав, я еду домой.

Ожидавший от меня другой реакции, Володя на пару мгновений растерялся, но быстро взял себя в руки.

- За что ты сидела? – подавшись немного вперед, тихо спросил он.

-Убийство – все таким же спокойным голосом ответила я, - я убила мужа.

Интерес разгорался в его глазах. От любопытства он заерзал на стуле, не зная, какой вопрос задать первым. Пару минут мыслительных процессов, и он замер. Внутренне я улыбнулась – все эмоции на лице написаны. Но внешне виду не подала - молчала и ждала, смотря ему прямо в глаза.

- Он тоже был мудаком?

Я не удержалась и улыбнулась уголками губ.

- Еще каким! - но тут же осекла сама себя, - но убила я его не поэтому. Я защищалась. Я была вынуждена.

Сделав ударение на последнем слове, я замолчала. Мне совсем не хотелось вложить в молодой ум мысль, что можно убить любого, кто подходит под определение «мудак».

- Шрам тоже он сделал? – ткнул он пальцем мне на щеку. Я по инерции поглубже натянула капюшон.

- У меня тоже есть шрам. Хочешь покажу? – Володя обошел столик, сел рядом и задрал кофту.

С левой стороны, прямо под ребрами, был относительно свежий шрам, около шести сантиметров в длину. Я протянула руку и прикоснулась к нему кончиками пальцев.

- Свежий… Болит?

- Не, уже не болит, - опустил кофту Володька.

— Это отец сделал?

- Ага. Напился, хватал меня за волосы, пинал под зад, бестолочью называл. Я не вытерпел и сказал ему, что лучше бы он умер, а не мама. Он заорал, схватил нож и кинулся на меня. Я отскочить не успел и нож воткнулся в меня, представляешь? Я не помню, как до соседки дошел, врачи говорили она мне скорую и вызвала. В больничке пролежал почти месяц. Наедался от пуза, там так вкусно кормят! – Володька облизнулся, вспомнив больничную еду, - папа меня навещал два раза, шоколадку приносил. Тоже вкусную, с орешками. Просил меня не говорить никому, что это он меня случайно поранил.

- Случайно, - усмехнулась я, - а ты что?

- Я сказал, что баловался с ножом и упал на него, - пожал плечами Володька, - зато теперь я стал настоящим мужчиной. Врач так и сказал, что я перетерпел все мужественно и шрамы украшают мужчину – мой собеседник расправил плечи и немного зарделся.

- Так, настоящий мужчина, ты наелся? Или еще хочешь?

- Я бы съел еще пирожок, если можно.

Я достала из кошелька сотенную купюру и протянула ему.

- Купи, и мне возьми тоже. Быстро поедим и пойдем за билетами, а то время идет.

Развернувшись, он практически вприпрыжку побежал к лотку с пирожками.

- Совсем ребенок, - не знаю кому, произнесла я вслух.

Теперь нужно подумать, как и в каком порядке действовать.

Во-первых, нужно узнать у него номер тети. Позвонить, объяснить ситуацию в двух словах и попросить ее точный адрес.

Во-вторых, купить билеты.

В-третьих, я точно поеду с ним. Мне будет спокойнее, если я сама передам его в руки тетке, а уже потом поеду в свой родной N.

Вернулся Володя с пирожками и еще одним стаканом чая.

- Я тебе взял, подумал, вдруг ты захочешь, - ему было немного неловко. Он поставил стаканчик рядом со мной.

- Спасибо большое, и правда хочется, - я улыбнулась. Володя улыбнулся в ответ.

Какой же он хороший, открытый мальчик. Просто немного понимания и вот он расцвел и раскрылся в ответ.

Быстро сжевав пирожки, я вытирала руки салфеткой, а Володя откинулся на спинку стула и громко отрыгнул.

- Ого, кажется «настоящему мужчине» не хватает манер?

- Простите, - от неловкости он перешел на «вы».

- Пойдем в кассу, - я протянула ему руку, помогая встать. Он принял мою руку, поднялся и совершенно неожиданно сделал пару шагов вперед, не выпуская моей ладони. Я поторопилась следом. По залу мы шли как мама с сыном – он крепко держал мою ладонь и что-то рассказывал. Люди оборачивались на нас, некоторые неодобрительно цокали языком. Еще бы – такая колоритная парочка.

Толстая женщина с огромными клетчатыми баулами начала громко возмущаться:

- Тоже мне, мамаша. Ребенок грязный, как беспризорник. Еще и бьет, вон все губы разбиты. Бедный ребенок, куда смотрит опека!

Распаляя, сама себя, женщина говорила все громче. Люди, сидящие в зале ожидания заинтересованно поворачивали головы. Я остановилась и, развернувшись всем телом, уставилась на женщину. Она замолчала и смотрела на меня. Мысленно досчитав до пяти, я, вытянув правую руку, показала ей средний палец. Тут же среди ожидающих раздались смешки.

- Пойдем, Володь, - я снова взяла его ладонь и, подняв голову, мы прошли к кассам.