Трон Знания. Книга 1. Часть 03

***

Печатные листы и рукописи, папки и тетради, документы, сложенные вчетверо и свернутые в рулоны, – всё лежало на столе, торчало из шкафа, свисало с полок. Казалось, что помощники наместника преднамеренно размножили отчеты, чтобы еще сильнее запутать его.

Несколько раз появлялось желание вызвать секретаря и препоручить ему изучение нудных бумаг. Адэр тянулся к звонку, но каждый раз чувство собственного достоинства останавливало руку.

Высыпав на стол очередную порцию макулатуры, помощники отбыли в Тезар. Адэр остался один на один с нестерпимой головной болью. Ее усиливали визиты Вилара – на губах нелепая улыбка, в глазах непонятный блеск. Ранее степенный и медлительный, он, словно зарядился необузданной энергией – вихрем влетал в кабинет, быстро, в двух словах, рассказывал, как продвигается работа по подготовке к приему, протягивал бумаги на подпись и уносился, будто подхваченный шквальным ветром.

Адэр закрыл папку и потянулся, по занемевшей от долгого сидения спине побежали приятные горячие мурашки. Подошел к окну. Возле замка сновали работники: скоблили и натирали до блеска лестницу, расчищали аллею, подстригали кусты.

Адэр посмотрел на золотисто-огненное солнце и с удивлением вспомнил, что слишком давно не покидал замок и не дышал свежим воздухом. Тот воздушный поток, что проникал в кабинет через распахнутое окно, мгновенно пропитывался запахом залежалых пыльных бумаг. Их запашок вобрала в себя даже одежда.

Адэр вышел из кабинета. За поворотом свалил стремянку, зацепившись за нее полой пиджака. В полумраке споткнулся о ведро. Охранитель, вынырнув из темной ниши, провел его по незнакомому коридору в мрачный вестибюль, с трудом открыл обитую железом дверь. Адэр перешагнул порог и поморщился – вокруг все та же пустошь, разве что поодаль на фоне желтой земли и ярко-синего неба серел огромный гараж. Ветер доносил специфический запах. Место явно не предназначено для прогулок правителя.

Адэр хотел уже вернуться в замок, но вспомнив о столе, заваленном бумагами, пошел вдоль стены флигеля. Повернув за угол, увидел сад. Извилистая тропинка, похожая на русло высохшего ручья, привела к срубленному деревцу, под которым стояла каменная скамья с отломанной спинкой. Адэр очистил сиденье от прошлогодней листвы. Взору предстали искусно выточенные в камне цветы, стебельки и завитушки, крохотные пчелы и бабочки с рельефными крылышками.

Солнце льнуло к кронам деревьев, мягкие подвижные тени вытягивались в полупрозрачные узоры, сонный пересвист пичуг прижимался к тонким ветвям кустарника. Вглядываясь в ажурный сказочный рисунок, Адэр впервые за все эти дни улыбался.

Он собирался уже лечь в постель, как в дверь постучали.

– Мой господин! К вам маркиз Бархат, – донесся из гостиной голос секретаря.

Адэр не успел ответить, дверь распахнулась, и порог спальни переступил Вилар:

– Иди, принимай работу.

Адэр опустился на край кровати:

– Вилар, все завтра. Я сильно устал.

– Идем!

– К чему такая спешка?

– Завтра приезжает Элайна. Тебе будет не до меня.

Адэр снял пиджак, бросил его на спинку кресла.

– Хочу тебя удивить, – не унимался Вилар.

– Сильнее, чем Великий? Сомневаюсь, что у тебя получится.

– Спокойной ночи, – сказал друг и вышел из комнаты.

Гюст глянул через плечо, повернулся с довольным видом:

– Прошу прощения, мой господин, что потревожили вас. Я говорил, что вы отдыхаете, но маркиз…

Адэр хлопнул руками по коленям, поднялся:

– Вилар! Подожди.

Последние дни он ходил в кабинет и возвращался в апартаменты другим путем. Охранители вели его по запутанным переходам и узким лестницам, ограждая от встреч с толпами работников, занятых ремонтом и уборкой. Сейчас же Адэр спускался с третьего этажа по главной лестнице. Сверкающий мрамор широких ступеней и приятная прохлада идеально гладких перил напомнили о дворце Великого. Даже эхо шагов прозвучало, как дома. Высокий белоснежный потолок холла, украшенный старинной лепниной, перетекал в молочно-жемчужные стены. Начищенный до блеска пол отражал массивные хрустальные люстры. Огромные окна были прикрыты туманной кисеей. Возле антикварных столиков и кресел, обитых серым бархатом, стояли вазоны с миниатюрными кучерявыми деревцами.

– Ну как? – спросил Вилар, шагая позади.

– Неплохо, – произнес Адэр и охватил взором весь холл. – Куда ты дел картины?

– Сейчас увидишь.

Пройдя по просторному коридору, освещенному множеством бра, они приблизились к двустворчатой двери из красного дерева, инкрустированного перламутром.

– Готов? – спросил Вилар и взялся за бронзовые дверные ручки.

Адэр, привыкший к великолепию отцовского дворца, считал, что уже ничто не сможет его поразить. Но стоя на пороге Мраморного зала, понял – он заблуждался.

Потолочный свод расстилался лучезарным небом. Белоснежные чайки, расправив кипенные крылья, парили в лазурной вышине. Пол растекся гладью моря, в замысловатых разводах угадывались рифы и стайки радужных рыб. На коврах, будто на пушистых облаках, разместились столики и кресла на резных ножках. Четыре огромные картины с морскими пейзажами взирали с разных стен на свое отражение в удлиненных овалах зеркал.

– Эта роскошь висела в холле под грязными тряпками. – Вилар погладил покрытый золотом багет. – Хорошо, что помощники наместника не видели, а то увезли бы в Градмир.

– Где взяли мебель?

– На чердаке. Если б ты знал, сколько там всякой всячины. Но это все ерунда. – Вилар глянул поверх плеча Адэра. – Туда посмотри.

Адэр оглянулся. На возвышении стоял мраморный трон. Камень, как камень – ни отделки, ни инкрустации, привычный для мрамора красивый узор и не более.

– Я тоже сначала подумал, что ничего особенного, – промолвил Вилар и направился к двери, – пока работники не отремонтировали люстру, и пока мы ее не включили.

Адэр поднял голову. Над троном, под самым потолком висела люстра – не люстра, зеркало – не зеркало, изогнутая волной пластина с блестящей полированной поверхностью.

Из коридора донесся голос Вилара:

– Включаю.

Лист под потолком слегка побелел, вниз полился мягкий слабый свет, и трон заискрился, как шампанское в хрустальном бокале, как узорчатый иней на окне, как алмазная пыль водопада под солнцем.

– Ну, как? – спросил Вилар, приблизившись, и сам себе ответил: – Потрясающе!

Адэр поднялся на возвышение, сел на бархатную подушечку, лежащую на сиденье, и посмотрел на картину, расположенную на противоположной стене. Мириады мерцающих звезд усеяли небо, протянув к затихшей морской глади туманные тонкие руки. Искрящиеся персты, прикоснувшись к воде, пролегли звездной дорогой, бегущей к далекому горизонту.

– Мой господин, – прозвучал от двери голос секретаря.

– Чего тебе? – спросил Адэр.

– Раз уж вы не спите, я хотел бы ознакомить вас со списком приглашенных особ.

Адэр откинулся на спинку трона и жестом приказал подойти.

Совсем недавно вот так же, держа в подрагивающих руках листы, Гюст зачитывал перечень гостей. Но тогда, в прошлой жизни, Адэр с кем-то был знаком лично, кого-то видел, о ком-то слышал. Сейчас же за титулами и именами зияла пустота.

– Как они выглядят? – перебил Адэр Гюста.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Прошу прощения, помощники уже уехали…

– И как ты собираешься представлять мне высокородных?

– Я? – Лицо секретаря посерело, как домотканое сукно. – Я расспрошу слуг. Может, кто видел…

Адэр подпер кулаком щеку и долго сидел неподвижно.

– Зови Малику.

***

Вилар лежал на кровати и, глядя в потолок, заново переживал дни, проведенные рядом с Маликой.

Вот, склонившись над планом Мраморного зала, они расставляют столики и кресла. Их плечи соприкасаются. Он вздрагивает. Малика водит по плану пальцем. А вот они обходят стремянки и ведра с краской. Их руки встречаются. Он задерживает дыхание. Малика придирчиво осматривает стены.

Они пробираются между схороненной на чердаке мебелью. Он протягивает руку. Их пальцы сплетаются. Его бросает в жар. Малика ощупывает обивку стульев.

Оставив замок на растерзание строителям, они сели в автомобиль и понеслись по бездорожью. Остановились в неприметном городке, вошли в грязный трактир. Сидя на узкой скамье, слушали песни бедняков. Столкнувшись с незнакомой жизнью простого люда, Вилар переводил взгляд на Малику. Она одна из них? Отворачивался и мрачно смотрел, как на заплеванном земляном полу отплясывала и веселилась разгоряченная вином публика. Но, вспоминая о цели путешествия, прислушивался к голосам певцов и звучанию инструментов. К своему огромному удивлению, он быстро определился с выбором музыкантов для увеселения гостей на приеме.

В местной полуразвалившейся школе они оплатили комнату для репетиций музыкального коллектива и вручили ключ щуплому маэстро. Затем заглянули к единственному в городке портному. Услышав, сколько необходимо костюмов для музыкантов, швейных дел мастер округлил глаза и плюхнулся на топчан.

Сколько раз в конце тяжелого дня Малика холодно прощалась с ним у лестницы и уходила в хозяйственную часть замка. И сколько раз Вилар стоял у двери кабинета Адэра, но зайти не решался – о чём говорить с человеком, который никогда не любил?

Он мог взять Малику силой. Посреди пустоши остановить машину и утащить ее на заднее сиденье. Или на захламленном чердаке повалить на диван. Но как только вспыхивало желание, Малика пристально смотрела на него. Она молчала, говорил ее взор. И Вилар с огромным трудом сдерживал себя. Как она догадывалась, что с ним происходит? И почему он подчинялся?

Вилар вскочил с кровати и заходил из угла в угол. Послезавтра прием. Послезавтра Малика исчезнет из его жизни, если только Адэр не удержит ее.

Вилар подошел к открытому окну, и, усевшись на широкий подоконник, посмотрел на сад. Среди деревьев виднелась фигура человека. Тревожно забилось сердце – что потребовалось кому-то в саду ночью? Первая мысль – вызвать охрану. Но сомнения в необходимости ночного переполоха взяли верх.

– Кто здесь? – высунувшись из окна, спросил Вилар.

– Мой господин! – прозвучал голос Малики. – Это я.

Повинуясь внезапному порыву, он выбежал из спальни. На ходу застегивая рубашку, мчался по коридору, перепрыгивал через ступени. Вылетел из замка. Только б не успела уйти! Только б не ушла!

В лунном сиянии стояла она. На миг показалось, что удалось зажать чувства в кулаке. Но Малика улыбнулась, и кулак разжался.

Вилар даже не понял, как очутился рядом с ней.

– Малика, – тихо сказал он и притянул девушку к груди.

Сердце билось все глуше. Каждый удар чуть слышно отдавался в голове и растворялся в хороводе стонущих желаний. Казалось, еще один толчок, и сердце замрет в предвкушении чувственного взрыва. Рука съехала с хрупкого плеча, поползла по гибкой спине.

– Пойдем со мной, – прошептал Вилар.

Малика запрокинула голову. Лунный свет коснулся ее глаз и рассыпался искрами.

– Я не боюсь вас.

Вилар ослабил объятие.

– Я не знаю, что мне делать, – промолвила Малика и выскользнула из рук. – У меня нет нарядного платья. Я… я не пойду на прием.

Слова Малики отрезвили.

– В Порубежье нет салонов моды? – спросил Вилар.

– Конечно же, есть! Только не для простых людей.

– Я куплю тебе любое платье, какое ты выберешь.

– Я не могу…

– Ты не можешь, а вернее, ты не имеешь право подводить правителя! Всё! Решено! Прямо с утра и поедем.

– Хорошо. Только учтите, вы купите мне платье, но не меня. Тем более, я его честно заработала.

Малика пошла к замку. Вилар широко улыбнулся. Взъерошил волосы и, засунув руки в карманы штанов, побрел по аллее.

***

Детство вспоминалось очень смутно. Память перепрыгивала через провалы, ныряла в дымку: виднелись расплывчатые силуэты людей, слышались приглушенные голоса. Но внезапно память озарялась, и чудилось, что давние события происходят именно сейчас.

Он бежит по огромному коридору. Задыхается от гордости и восторга: маленький мальчик, едва достающий до педалей машины, впервые сам проехал вокруг гаража. К кому лететь, как ни к отцу? Пусть он порадуется успехам сына, посмотрит на него с уважением, а может и на колени усадит. Но дорогу преграждает секретарь. Выслушивает сбивчивый рассказ и обещает сообщить Великому. И если Моган сочтет необходимой встречу с сыном, его пригласят.

Адэр ухмыльнулся. Каким же он был доверчивым. Несколько дней не выходил из комнаты, ждал приглашения, до головной боли прислушивался к шагам в коридоре. Пока не пришла Элайна и не попросила прокатить с ветерком.

Вдруг вспомнилась сумасшедшая боль. Он упал с лошади. Его окружили конюхи и гувернеры. Среди чужих побледневших лиц увидел посеревшее лицо сестры. Он лежит на кровати. Врач отца обрабатывает ссадины. Появляется Трой Дадье, сдержанно интересуется: есть ли опасность для жизни наследника? Выслушивает отрицательный ответ и с удовлетворенным видом исчезает. А отец так и не пришел. Только сестра несколько долгих дней просидела возле него.

Адэр улыбнулся. Как только не изощрялся его гувернер, чтобы поздно вечером выставить Элайну за дверь, а на рассвете удерживать ее в гостиной, пока Адэр не проснется.

– Ты слышишь меня? – из воспоминаний вернул голос сестры. – Я спрашиваю: откуда эта ткань?

– Не знаю, – проговорил Адэр.

Собраться с мыслями удалось не сразу. Взгляд скользнул по обеденному залу, по столу, по чашкам и вазам, прошелся по зеркалам на стенах. Остановился на Элайне.

Она потрогала кружевные занавеси на окнах:

– Ручная работа. Очень красиво! – Плавной походкой приблизилась, обняла за плечи. – Я по тебе скучала, – прошептала сестра и прижалась щекой к его затылку. – Я буду просить отца…

– Как твои девочки? – оборвал ее Адэр.

– Хотела их взять, но вовремя остановилась. По твоим дорогам невозможно ездить.

Элайна закружила по залу, возбужденно рассказывая о поездке. Адэр с улыбкой наблюдал за сестрой. Невысокая, хрупкая, нежная. Изумительные ямочки на бледных щечках. Ярко-зеленые глаза, острый носик. Светло-русые волосы, уложенные в чудную прическу.

До слуха долетела фраза:

– Кто тянул Вилара за язык?

– Элайна! Не начинай.

– Я на него обижена.

– Зря.

Элайна недоверчиво покосилась:

– Ты его простил?

Адэр покрутил в руках чашку, посмотрел в окно. Простил ли он друга? Нет. Он не умеет прощать.

– Я попытался понять его.

– Получилось?

– Почти.

– И где он?

– Уехал.

От пристального взгляда сестры стало не по себе.

– Вечером будет, – добавил Адэр и отхлебнул из чашки остывший кофе.

– Вот и славненько! – Элайна, как в детстве, уселась на ковер возле его ног. – Одно не пойму, почему такой красивый особняк и в таком захолустье? У замка необычная архитектура. Я хочу увидеть чертежи. Ты мне покажешь?

– Я думал, ты бросила заниматься ерундой.

Сестра грустно улыбнулась:

– Бросила. Великий умеет переубеждать. Даже не верится, что когда-то я мечтала стать архитектором.

– Я тоже мечтал стать конюхом или шофером.

– Шутник. А где ты взял картины? Неужели расщедрился кто-то из знати?

– Столько вопросов…

Она вновь странно посмотрела. В лицо впились сотни иголок.

– Адэр! О чем ты думаешь?

Он прижался губами ко лбу сестры. Его волнения так заметны? Устал держать себя в руках?

– Какой костюм ты наденешь? – поинтересовалась Элайна.

– Еще не решил.

– Так решай быстрей. Я хочу определиться с платьем. Наряд сопровождающей дамы должен гармонировать…

– Элайна! – Адэр отодвинул сестру от себя. – У меня уже есть сопровождающая дама.

– Вот и отлично! И кто же она?

– Малика Латаль.

– Маркиза?

Адэр улыбнулся.

– Графиня? – не унималась Элайна.

– Простолюдинка.

Казалось, сестру хватит удар – лицо побледнело, по шее пошли красные пятна.

– Ты с ума сошел… – прошептала она.

Адэр выровнял спину:

– Забываешься.

Опираясь на его колени, Элайна с трудом поднялась:

– Ты не вправе нарушать традиции…

Адэр встал:

– Ты говоришь о традициях своей страны. Позволь тебе напомнить: сейчас ты не в Тезаре.

Они стояли друг напротив друга. Она прижимала руки к груди. А он… Он – правитель, и он диктует правила!

***

Огромное зеркало увеличивало и без того большую гостиную Адэра. Вдоль серых с серебряными вкраплениями стен стояли креслица на низеньких ножках. За все предшествующие дни в них никто не сел и вряд ли кто сядет – даже во дворце Могана, забитом до отказа и нужными, и бесполезными людьми, Адэр не любил посетителей в своих апартаментах.

На темном, почти черном паркете белый ковер с серебристой бахромой. Возле окна софа – мягкая, широкая, обитая серой кожей с тисненным серебряным узором. Что то, что другое – в прошлой жизни незаменимые вещи. Со своей возлюбленной Галисией Каналь Адэр развлекался в спальне, с благородными дамами забавлялся на софе или кушетках, а девиц низкого происхождения подминал на ковре. Здесь же, в замке, софу иногда продавливал коленями, открывая или закрывая окно, а ковер протаптывал сапогами, когда не спалось.

Наверное, борясь с бессонницей, Адэр так и бродил бы по ковру, если б не нашел увлекательное занятие – разглядывание в углах гостиной колонн из аспидного камня с выточенными фигурками девушек. Одной безлунной ночью он установил возле колонн канделябры, зажег полупрозрачные свечи. Повинуясь прихоти ветерка, проникающего в комнату через распахнутое окно, огоньки свечей трепетали, отбрасывая блики на черный камень. Подключилось воображение, и выпуклые силуэты девушек ожили.

Адэр какое-то время наблюдал за их танцем, еще барахтаясь в пучине своих дум. Но взор то и дело останавливался на одной фигурке – тоненькой, изящной, с чудным изгибом рук. Сердце застонало: «Галисия». С этого все и началось.

Каждую ночь Адэр разглядывал девушек, выискивая в них сходство со своими любвеобильными пассиями. Округлые бедра – Маньяра. Большая грудь – Ния. Копна кучерявых волос – Лита. Десятки фигурок – десятки имен. Но вот имена закончились, а вверху на колонне остался еще один силуэт, непокорный теням и пламени.

Как Адэр ни старался оживить фигурку, переставляя с места на место канделябры со свечами, она продолжала неподвижно стоять, вздернув подбородок и вцепившись руками в подол длинного платья. И как не копался Адэр в своей памяти, силясь вспомнить еще хоть одну горячую подругу, на ум приходила невыразительная, холодная и грубая, как камень, особа. И Адэр дал последней девушке имя – Малика, надеясь, что не за горами то время, когда ее место в галерее образов займет желанный предмет страсти и утех.

Но сегодня было не до ребячества и глупых забав.

Адэр подошел к зеркалу в позолоченной раме, одернул черный фрак, поправил перекинутую через левое плечо белую атласную ленту, усыпанную алмазами – символ чистоты и открытости. Отступив на шаг, окинул себя придирчивым взором. Как всегда безупречен, но глаза… Разволновался, как его встретят? Пустые переживания! Ему будут рукоплескать хотя бы за то, что он сын Великого.

Достал из кармана листок – его речь перед великосветской толпой. Посмотрел на свое отражение, усмехнулся. Сегодня он впервые будет вслух произносить чужую ложь. Глядя на себя в зеркало, смял в кулаке лист и бросил в угол комнаты.

Шагая по коридору, прислушивался к гулу далеких голосов. Но чем явственнее звучал говор гостей, тем тверже печатался шаг. И когда взору предстали двери Мраморного зала, от былого волнения не осталось и следа. Адэр остановился, но лишь для того, чтобы между объявлением правителя и его появлением на пороге прошло положенное по этикету время.

Он шел по мраморной глади моря к стоящему на возвышении обычному креслу – прислуга по его приказу убрала трон буквально за минуту до прибытия первого гостя. Отвечая легкими кивками на холодные поклоны и невыразительные реверансы, краем глаза рассматривал парадные костюмы мужей и украшения дам. И это нищая страна? Смешать с тезарской публикой – не отличишь, кто есть кто.

Сбоку псевдотрона стояла Малика: кремовое платье с глухим воротом и длинными рукавами (буднично, но терпимо), волосы завязаны на затылке в неизменный узел (могла бы что-то заплести), и взгляд простолюдинки – в пол.

Адэр развернулся к гостям. Позади всех сбоку двери увидел сестру (стыдится). Ничего, скоро все закончится. Пережить лишь вечер.

– Хочу представить вам мою сопровождающую даму – Малику Латаль, – сказал он, тяжело вздохнув.

Малика грациозно присела и спряталась за его плечо.

Тотчас забыв о простолюдинке, Адэр окинул взором собравшихся людей – бегло, бездумно, чтобы не сбиться с заданного настроя – и громко проговорил:

– Я, Адэр Карро, отныне являюсь правителем Порубежья. Хотели вы этого или нет, сейчас не имеет значения – я уже стою перед вами. Я не вправе требовать от вас безграничной любви и слепой веры, но обращаюсь к вам с призывом. Поддержите меня на нелегком пути. Позвольте опереться на ваши крепкие плечи. Помогите мудрым советом. Подскажите мне то, что не услышу. Укажите на то, что не увижу.

Адэр прижал руку к груди:

– Перед вами, Высокородные свидетели, присягаю в верности Порубежью. Клянусь идти по праведной стезе к процветанию страны! Клянусь благими делами приближать благополучие народа!

Мертвая тишина… Неужели надеялись, что он прилюдно откажется от трона? Или думали, что в торжественной обстановке будет назначен очередной наместник? Видимо, придется покинуть зал под стук собственных каблуков. И что дальше? Дальше он будет править, но только без них.

Под потолочным сводом прозвучал низкий с хрипотцой голос:

– Я, маркиз Мави, продолжатель рода Бéзбур…

Гости, словно отхлынувшее от берега море, открыли взору седого как лунь человека с гладким лбом без единой морщинки.

– …клянусь следовать за тобой, Адэр Карро, до тех пор, пока ты идешь по чистому и справедливому пути.

Послышался мягкий, бархатистый голос:

– Я, граф Юстин, продолжатель рода Ассиз…

Гости расступились.

Красивый молодой мужчина – брови вразлет, выпуклые губы, подбородок с ямочкой – сделал шаг вперед:

– …клянусь поддерживать тебя, Адэр Карро, до тех пор, пока твои дела не расходятся с твоими словами.

Со всех сторон понеслись голоса. Самые важные и знатные люди Порубежья приносили клятвы и тут же выдвигали требования. Кому? Сыну Великого? Наследнику престола могущественного Тезара? Будущему владыке полмира?

Вонзив ногти в ладонь, Адэр стиснул кулак. Рукой, прижатой к груди, он, если б смог, сдавил бы сердце, лишь бы замолчала распирающая его злость. На время. Пока он не придумает, как наказать.

– Они просят то, что вы им сами обещали, – прошелестел за спиной шепот Малики.

Место злости мгновенно заняло смятение – он озвучил мысли? Адэр оглянулся. Малика с бесстрастным видом смотрела в пол.

Заструилась, как чистый горный ручей, мелодия. Зазвучали переливчатые голоса. И полился рассказ: о солнце – жарком, как сердца людей; о море – таинственном, как их души; о скалах – высоких, как их помыслы; о плодородной земле, любящей своих детей.

Адэр стоял возле кресла в ожидании к себе должного внимания со стороны приглашенных особ и молил Всевышнего, чтобы Малика не ошиблась в титуле и имени подошедшего гостя. Но дамы, обмахиваясь веерами, украдкой поглядывали на свое отражение в зеркалах, мужи, держа бокалы, вполголоса перебрасывались короткими фразами. Даже сестра, и та с унылым видом смотрела в окно.

Адэр запаниковал – еще немного и прием превратится в скучную вечеринку с тихой музыкой, надкушенными бутербродами и недопитым шампанским.

Малика вынырнула из-за плеча и встала рядом:

– Как думаете, о чем они будут говорить после приема?

Адэр неосознанно одернул фрак. Какая разница, о чем? Хотя… Немного о замке, чуть больше о Мраморном зале. Конечно, обсудят кресло-трон. Затем, вероятнее всего, сравнят его с Великим, отметят внешнее сходство. И, пожалуй, все…

– Они знают о вас понаслышке и не могут найти общую тему для беседы, поэтому не решаются подойти.

Адэр заложил руки за спину, перехватив одну другой.

– Помните, вы спрашивали меня, о чем вам говорить с гостями?

Адэр качнулся с пятки на носок.

– Я подготовилась.

Приподняв бровь, Адэр посмотрел на Малику.

– Видите господина, который присягнул вам первым? Маркиз Мави Бéзбур. Можем начать с него. Рядом с ним супруга Лия. Тридцать лет в браке. У них две дочки. Младшая учится вокалу в Партикураме. Старшая заканчивает педагогические курсы в Бойварде.

Пока они переходили от одной пары к другой, Малика нашептывала о детях, занятиях и увлечениях приглашенных особ. Адэру достаточно было сказать вельможе несколько преисполненных теплоты и сердечности фраз, сделать его супруге пару комплементов, сверкнуть белозубой улыбкой, и собеседники заметно расслаблялись. Громче звучали голоса, звонче играла музыка. Раздавались взрывы смеха. Слуги не успевали приносить с кухни подносы с угощениями.

Далеко за полночь уставшие от вина и разговоров гости выстроились перед псевдотроном в очередь, чтобы попрощаться с правителем. Малика где-то затерялась. Зато Элайна встала рядом и, сжимая Адэру плечо, награждала родовитую знать самыми благосклонными взорами, на какие только была способна.

Под утро последний гость покинул замок. Адэр уходить из зала не торопился. Запрокинув голову и глядя на чаек в мраморном небе, прокручивал в уме разговоры, снова и снова задаваясь вопросом: кто из высокородных достоин сесть за стол Совета? И лишь сестра, нарочито громко зевая за спиной, заставила подняться с кресла.

Ведя Элайну через холл, Адэр заметил возле входной двери Малику, Вилара и Муна с переброшенными через плечо котомками. Уже шагая по лестнице, увидел, как Вилар открыл дверь, и предрассветная мгла поглотила сгорбленного старца и черноволосую девушку.