ДИТЯ СКАУРА-ВЕИ. I, 4. Капитан

Глава четвёртая. Капитан

Белый парус. Издали – как свечка в темноте. Космос похож на незавершённый карандашный рисунок. Единственное направление, куда ведёт солнечный ветер, – к обелиску под названием Кочевой Шпиль. А обелиск – это глыба, некогда бывшая частью незнакомого Маяка. Можно даже узнать обтёсанные кубы, по уменьшению установленные друг на друга. Хотя время и стихия их уже облизали и выгладили. На вершине кубов – чья-то голова. Застывший старый истукан.

Облака, притянутые массивным обелиском, сбились в пугливые каскады, и жались друг к другу. Но трещины меж ними не стирались, и через них искрило солнце, точно неисправный, неуёмный сигнальный фонарь. Да, вот и оно само – над Кочевым Шпилем нахальный солнечный глаз. Как поднимешься на верхний куб, так, верно, к нему и прикоснёшься…

– Капитан, справа по борту спящий ваал.

Меесфер сдвинул треуголку, спасавшую глаза от ярких лучей, и подошёл посмотреть. Ваал лежал в нескольких вентах от корабля, как раз на границе, где начиналась тьма, куда уже не дотягивалось мягкое фонарное свечение. Зверя едва можно было различить – лишь если погасить все огни или использовать окуляр. Но Меесфер всё видел: прибегнул к хитрости, которую предпочитал не объяснять – смотрел вглубь космоса сквозь собственное крыло. Ведь очень весело творить чудеса, когда никто не понимает, как ты это делаешь.

– Мы можем ударить, – продолжал сигнальщик, – но это гигант, капитан.

Меесфер и сам видел, что легко такое животное не взять. Ваал дремал, повиснув в пространстве и закрывая собой полнеба. Выглядело это как вырванный кусок космоса, без звёзд – совершенная пустота, и отдавало от неё солёной пылью и вселенским спокойствием.

– Не трогайте его, – сказал Меесфер, улыбаясь, и подумал: “Неужели мои ротозеи так тщеславны, что понадеялись явиться в порт с эдакой добычей?..”

Покачав головой, он покинул палубу. Возле мачты Меесфер заметил вертящегося волчком Кована – этот парень тоже летающий, а ещё это его друг и старший помощник. Сейчас юноша наводил порядок, стремительно орудуя крыльями. Совершив лихой разворот, топорща уши и шерсть, Кован приземлился на одну ногу, а другой подопнул швабру и отчаянно продолжил работу – только брызги в стороны.

“Скауравей”, – подумал Меесфер и, улыбаясь, скрылся в каюте. На горизонте вот-вот появится планета, нужно проверить кое-какие расчёты и карты.

Скрипнули надраенные доски, донёсся хриплый кашель. Полкоманды уже простужено, проклятый климат…

– Трюм пустой, – буркнул сигнальщик, проходя мимо Кована.

– Эй, не смей здесь плюнуть! Я только что навёл порядок.

– И тебе не надоело? Ты такой же старпом, как я – капитан. Почему все здесь делают грязную работу?

– Ты же знаешь, что от команды осталась едва ли треть, кто-то должен…

– Почему мы избегаем долгих стоянок? – веско оборвал сигнальщик Кована. – Сил нет, но мы постоянно от кого-то бежим. Мне это страшно надоело.

– Выполняй свои задачи и не рассуждай, не то мы далеко не уплывём, – нахмурился Кован, прикидывая, успеет ли он в случае надобности схватиться за когти, припрятанные в поясе. – Меесфер вытаскивал нас из беды много раз. Как можно ему не доверять?

– Но почему мы так часто оказывались в беде? – ехидно и скрипуче рассмеялся сигнальщик и снова зашёлся кашлем. – Вот, какой вопрос следует задать. Но только самому капитану, – фыркнул он. – Откуда тебе, Кован, знать, что с ним творится.

– Я ему верю, – упрямо произнёс Кован.

– Верить несмотря ни на что – очень глупо. Случаются поступки, ошибки, которые лишают нас доверия. – Лицо грубого вея смягчилось. – Если он спятил в тех пещерах, это не твоя вина. И не горюй, что сумасшедший не делится с тобой своими тайнами. Такие одной половиной уже не в нашем мире. Будь осторожней с ним.

– Проверь лучше сигнальные фонари, – отозвался Кован, успокаиваясь и убирая швабру и ведро. – Скоро мы увидим Скаура-Вею. Будет нужно подать знак.

Сигнальщик растворился в дымке. Кочевой Шпиль давно остался позади, но лёгкое притяжение ещё чувствовалось. Кораблю приходилось сжигать больше топлива, чтобы ему противостоять. Судно кренилось, точно живое существо, перетягивающее верёвку, силилось удержать равновесие.

Кован облокотился о борт, никак не различая впереди маленького пучка света – сигнала Маяка с родного берега. Впервые за долгое время он почтил День возвращений, настояв на нынешнем курсе. Обычно Кован не вмешивался в планы капитана. Однако, доля истины в словах сигнальщика была, и Меесфер не тот, что прежде. Иногда казалось, что Меесфер сам не знает, куда хочет отправиться, словно поломался его компас либо капитан чего-то жутко боялся, либо что-нибудь искал.

– А! Что это? Что это?! Он нас догнал! Он нас заметил!.. Я говорил, что нужно стрелять, пока эта зверюга спит!..

Мимо пронёсся сигнальщик, паля вверх из карманных искрольтов. Мгновенные вспышки тут же отучили глаза от тьмы, и Кован выругался, дрожащей рукой ища по карманам окуляр. Так, из-за чего поднят переполох?..

Старпом отшатнулся. Гигантский хвост некогда дремавшего ваала повис над их посудиной, готовый оставить от неё одни соломинки.

– Оставайтесь на местах! Держать курс! – разрезал пустоту крик Меесфера.

И особая минута снова случилась – его крылья вновь стали видны всем, как на чистое и оттого незримое стекло порой падает блик и даёт знать, что здесь что-то есть… Меесфер поднялся над палубой и полетел прямо на величественного зверя. Окуляры надеты на глаза, а в руках капитана – сигнальные огни. Несколько веев из команды зашипели и закашлялись:

– Совсем спятил… Он, что, надеется отманить чудовище фонариком?

Меесфер стал подавать фонарями знаки, но, конечно, не ваалу, а команде. Кован быстрее прочих понял, что требуется. Он развернул одну из пушек так, чтобы выстрел пришёлся на голый космос, никого не задев. Потребовалось несколько мгновений, чтобы зарядить её тем сортом пороха, который даёт световой залп – такой использовался для передачи сообщений на большие расстояния. И подпалил фитиль.

ГХХААРР!

Каждому показалось, что выстрел прогремел в его собственной голове. И ещё пару секунд отдавался эхом.

– Он что-то говорит…

– Смотрите внимательней!

– Нет, нет, нет!..

Меесфер подавал новые сигналы, но всеобщее внимание прилипло к исполинскому хвосту ваала, который опять начал двигаться. То, что с палубы выглядело медленным, на деле могло смести целое селение одной лишь запущенной волной. Корабль это ощутил, корабль колыхнулся, приподнялся на несколько вент и стремглав свалился обратно – благо, что в космосе проваливаться некуда. Крики, беготня, сумятица продолжались недолго. Меесфер приземлился и швырнул уже погасший фонарь. Крылья его очертили аккуратную дугу, несколько раз поднялись и опустились напоследок – и тихо растаяли в глазах зрителей.

– Прежде чем так шуметь, в следующий раз измерьте расстояние, – улыбаясь, сказал капитан. – Ваал не дотягивался до нас, он очень далеко от корабля. Это была игра с пространством, обман зрения. Случается… космос искажает реальные расстояния…

Улыбка не сошла с его лица, но голос стал ломким, как тонкий лёд. Кован знал, что это значит.

– Зачем же ты в него стрелял?! – вскричал сигнальщик. – Мы чуть не испустили дух!

– Выстрелами можно… измерить длину, – отозвался Меесфер, улыбаясь ещё шире. – Если бы ваал действительно напал, выстрел ничего бы не изменил. Но он нас даже не заметил… На корабле слишком светло и шумно, не определить… Я поднялся, чтобы лучше видеть и слышать…

На палубу упало несколько капель крови. Кован ожидал их и потому закричал, как на базаре:

– Мы сбились с курса! Расходитесь, у вас есть дело! Ты, немедленно к штурвалу! И займитесь уже, кто-нибудь, этими парусами: кажется, какой-то дурачина пробил их из искрольта!..

Разогнав кое-как команду и надеясь, что никто ничего не заметил, Кован отправился в капитанскую каюту. Меесфер не ложился, а сидел за прибитым к полу столом и разглядывал руку, залитую кровью. Заветный рундучок уже был расстёгнут, но обитатель его пока не появлялся, медлил.

– Что, снова? – поморщился Кован. – Обязательно пускать кровь? Ты уверен, что делаешь это не слишком часто?

– У меня нет другого шанса спастись, – просто ответил Меесфер и мелкой дробью постучал по столу. Крышка рундука с клацаньем отворилась. Гибкий цветочный стебель, увенчанный округлой головкой бутона, вывернулся из недр и оплёл руку капитана тонкими побегами. Слуха коснулся влажный звук. Побеги запульсировали, втягивая кровь, цветок питался и медленно раскрывал лепестки.

– Мерзейшее зрелище, – подытожил старпом.

– Не стоит.

Несколько капель сорвались и замарали гладкую поверхность стола.

– Да нет, стоит! – бросил Кован после неприятного молчания. – Это неправильно! Неужели ничего нельзя с этим сделать?

– Кован, не шуми, ты ему мешаешь… Когда он злится, это становится… больно. – На полный недоумения и ужаса взгляд друга капитан пояснил: – Сейчас он только пьёт, но может и укусить.

Цветок выпил уже столько, что нормальный вей потерял бы сознание, но Меесфер лишь облегчённо вздохнул. Ему проще было обойтись без собственной крови, чем оставить её всю при себе, но пополам разбавленную ядом, а она такой и была.

– Неужели эта болезнь не лечится как-то иначе?..

– Мы уже говорили об этом. Пока другого способа я не вижу. Мне посчастливилось, что вообще нашёлся такой цветок.

– Смотри, он же срастается с тобой! Это активный паразит!

– Что ж, это очень полезный паразит, к тому же с ним можно разговаривать. – Ничто не могло смутить космического бродягу. – Пусть он молчит… но иногда я слышу его мысли…

Кован отстранился, лихорадочно жонглируя вопросами. Что это, шуточки капитана? Болезненный бред? Или же всерьёз? Пойди разберись, да ещё неизвестно, что из этого хуже… А Меесфер закончил процедуру, загнал питомца обратно в рундук, с тихим щелчком закрыл крышку и теперь внимательно, с любопытством юного лекаря рассматривал свои увечья. Крови больше не осталось, но выглядела рука неважно: синеватая, иссохшая, бессильная, со вздутыми и точно пустыми венами.

Молчание затянулось. Кован столько думал о том, что произошло на планете с пещерами, что события эти впечатались ему память, как барельеф в скалу.

– Знаешь, капитан, лучше бы нам не заходить пока в большие гавани, чтобы не потерять ещё часть команды.

– Разве не поэтому мы летим на Скаура-Вею, а не куда-нибудь в Сердце? – глухо отозвался капитан. Голос его доносился словно глубоко изнутри, как нарастающий рёв дикого зверя. Новый Меесфер вовсе не казался Ковану таким уж отходчивым и жизнеобильным, как раньше. Лучше пока как-нибудь сглаживать в разговоре острые обстоятельства.

– Лично мне неинтересно на Скаура-Вее, однако там мы сможем отдохнуть, а сейчас это нужнее всего. Пополним запасы провианта и топлива, подлатаем судно… Если бы не тихий и безопасный порт, я бы туда не сунулся.

– Но? – мгновенно раскусил его капитан.

– Прежде я не говорил… не хотел утомлять тебя подробностями, – лукаво молвил старпом. Меесфер ждал, и Кован продолжил смелее: – Это связано с обычаями моего дома, а ты не любишь скауравеев.

– Планета и её обычаи здесь ни при чём, – буркнул Меесфер. – Но нельзя же линять по всем углам корабля, как какая-то дворняга.

Оба тяжело вздохнули. Первый засмеялся Меесфер, а потом уже вся каюта затряслась от их смеха.

– Ладно, говори, что это за обычай.

– Это называется День возвращений. Просто все мы в этот день должны вернуться и увидеться с семьёй.

– И, конечно, в глубине души ты хочешь бросить якорь и упасть в объятия родины хоть на пару дней?

Кован скромно улыбнулся.

***

Маяк звал, когда сама планета ещё только проступила на горизонте. Луч нитью пронзил пространство; световая башня, как шаман из сказки, разверзла пасть и обнажила пламя. Берег, знакомый Ковану с детства… Меесфер старался припомнить, сколько раз Маяки или его обитатели выручали его, но это было слишком долгое сотрудничество.

Приветственные знаки из порта были получены – в ответ на послание судна с просьбой о причале. Стоило пересечь рейд, как всех озарило светом, объяло жаром и оглушило ветром. Космические птицерыбы – ви, потревоженные шумными и яркими сигналами с корабля, взвились, оглашая каньоны шелестом и звоном.

Фу-уф… Пустыня какая-то. Меесфер утёр лоб. В первые секунды он плотно закрывал глаза, чтоб не ослепнуть. Зной опоясал и команду. Кому-то хватило смекалки окатить другого исподтишка холодной водой, но тот, вместо того, чтобы вскочить, лишь чуть приподнялся на локтях и тут же осел обратно, повернувшись на другой бок.

– Не спи. Тяжелее будет подниматься и сил не останется.

– Что же мне, бегать по палубе? Это при температуре, в какую мы дома варили в песке яйца вкрутую?..

Уши Кована слегка прижались назад от волнения. Из его спины торчали крылья, местами ещё кожистые и перепончатые, но кое-где уже порядком оперившиеся. Нет, сам старпом сохранял спокойствие, а вот вид крыльев его выдавал. Впрочем, кроме капитана, никто их разглядеть не умел.

– Смотри-ка, тучи в каньонах, – удивился Меесфер. – Неужели здесь так высоко?

– Это не тучи. Там пигмеи, летают стаями. Едят мелочь, которую ловят на камнях.

– Они… они вылитые маленькие веи.

– Ну да. Только умом не вышли. У них примитивная цивилизация.

– А все примитивные цивилизации обычно опасны и склонны к грубой силе.

– Тоже верно. Они нападают всей кучей.

– Что ж… тогда лучшей стоянки не найдёшь.

– Так думают многие. Я покажу пристань, она сразу над Маяком. Снизу её хорошо охраняют эти невольные стражи.

Откуда-то доносились брань и угрозы. Из них следовало, что воды почти не осталось и никто не собирается тратить ещё одно ведро на лентяев. Лентяи, борясь с погодой, зевали и неуклюже поднимались…

– Тебе придётся явиться к Макрику, Меесфер.

– Кто он такой?

– Смотритель Маяка. По совести говоря, портовая стража – сущий вздор в сравнении с Макриком. Это он самая сердцевина и дух этого порта.

– И что же он захочет?

– Я почти уверен, что самую старую бутыль из капитанской каюты. Ему нравится путешествовать, не выходя из комнаты, а напитки с других планет ему в этом помогают. А ещё… он захочет послушать историю, капитан, о твоём путешествии.

– Ох уж эти мне истории.

Обычный Меесфер должен был тут засмеяться, припоминая последние приключения, но нынешний только задумчиво кивнул и встал у штурвала, высматривая удобное место для швартовки. Маяк со всех сторон обдавали волны солнца и ветра, а потом медленно стекали по его круглым стенам. Узенькие вспышки стаек ви разноцветным веером разлетались в стороны от снижающегося корабля.

А спустя несколько часов, когда все формальности портовой регистрации были соблюдены, а команда, слегка одуревшая от долгожданной свободы, разбрелась по окрестностям, Меесфер и Кован предстали перед Смотрителем Маяка Макриком.

Получив свою часть традиции, Макрик щурился и разглядывал донышко бутыли на свет. Меесфер читал корешки книг и наклейки на воющих сосудах, поставленных на такую высокую полку, что подняться туда можно было только на крыльях (что он и сделал). А Кован рассказывал историю, при этом то и дело сладко потягиваясь (“Сплю с дороги!”), чтобы иметь возможность прикрывать глаза. Он не хотел, чтобы проницательный, многоопытный Смотритель, знавший его как облупленного, догадался о несказанном. Ковану было, что скрывать, он обещал это своему капитану.

***

– Вам не хватает скорости, юноша.

– Ну, держись! – крикнул Кован. – А спорим, ты такой быстрый только на прямых трассах? Зигзаг между теми порослями – и я тебе покажу!

– Годится! – отозвался Меесфер.

Крылья развернулись, величественно и в то же время стремительно. Их шорохи разбились равными промежутками взмах – второй – третий. Двое летающих мчались над поросшим лесом склоном горы. Минуя одну кручу за другой, каждый использовал собственные таланты и приёмы. К примеру, капитану не было нужды в суете – даже одно движение его уносило на венту-другую. Крылья Меесфера были так велики, что сметали мелкие преграды. В воздухе ведь тоже есть свои пути и беспутицы – свои обвалы, разрывы, холмы и сжатия, о которые спотыкаются неопытные летающие.

А что касается Кована, то он действовал по-звериному, то есть, со всеми ухваткам скауравея: использовал когти, когда хотел обмануть соперника и совершить резкий вираж, цеплялся и отталкивался ими. В то время, как Меесфер предпочитал держаться на верхних ярусах, Кован иногда слегка касался ветвей или земли.

Они поочерёдно обгоняли друг друга, рыча и смеясь. Крылья каждого летающего уникальны. Тут нечего делить и бессмысленно завидовать.

– Попробуй дотянуться до вершины того дерева раньше меня! И я поверю, что ты быстрее! – крикнул Кован, кувыркаясь и смеясь. Он уже ничего не видел перед собой, только сияющее небо и назначенную цель. Оставляя клочки сизой гривы на встречных колючках, юноша одним рывком выпал из поросли.

Вдруг в спину ему вцепились когти: извивающаяся тварь с кривыми лапами решила отомстить за порушенное в ходе погони гнездо. Крики и лязганье слились в единый поток шума и брани, на вейском языке и на зверином…

– Заметь, – сказал спустя несколько минут Меесфер, сидящий на заветной древесной вершине, – никто не заставлял тебя с ними связываться.

– Окажись ты на моём месте, тебя потрепали бы и сильней. Я хотя бы подраться могу, – проворчал Кован и сморщился, когда капитан помог вытащить из спины сброшенные в бою тварью когти. – Чтоб они у неё больше не выросли!.. Р-р-р!

– Терпи.

Когда с непростой задачей было покончено, и Меесфер убедился, что Кован в порядке, он схватил друга за гриву, убранную в хвост, и нещадно дёрнул.

– За что?!

– Чтоб неповадно было в другой раз. Почти целиком эта планета – заповедник. А ты чуть не угробил семейство порхающих ящериц.

– Большая потеря! Кто огорчится, если эти гады вымрут?.. Ай! Стой! Ты чего!..

– Ешь, ешь! А жевать не обязательно! – Меесфер трепал Ковану гриву и запихивал ему в рот очередную горсть водянистых ягод. – На тебя только провиант переводить! Так-то, получай!.. Стой, что это?..

“На помощь”.

Кован размахнулся, и шуточное сражение вновь завертелось в венте от земли. Кован с измазанным соком лицом напоминал хищника более, чем когда-либо. Распалясь, он не замечал, насколько опасен. Меесфер скалился, отбивая атаки. Оружие ему было ни к чему, крыльями он умел создавать такие прицельные потоки ветра, что они защищали его лучше любого щита и разили острее клинка.

– Ха! – Когти скауравея прошли мимо, чуть не задев лица капитана.

Да, ещё немного – и они явятся в порт не такими красавчиками, какими их помнят красавицы. Меесфер предвкушал триумфальное появление в знакомых гаванях. Сколько девушек он там знал! О, они его ждали… Или не ждали, какая разница, он бы всё равно их нашёл. В трактирах, на постоялых дворах, в мастерских, на верфях…

“На помощь”.

– Ну, хватит. – Раскрыв одно крыло, Меесфер повернулся боком, и когти Кована, а с ними и рука по локоть вошли в нечто невидимое и остановились. Старпом тяжело дышал. Он попытался выдернуть руку, но она застряла, как могла застрять в коре дерева или в расщелине скалы. – Хватит дурачиться.

Скауравей увидел кровь на руках капитана и остыл. Буквально остыл, холод пробил его до костей.

– Всё в порядке, – сказал Меесфер, поняв, куда тот смотрит. – Это не ты. Это снова…

Ни разу в жизни вейский облик так быстро не возвращался к Ковану после драки. Обычно от сражений, юноша знал, его разбирал жар и звериное ожесточение, и на него какое-то время было неприятно смотреть.

– Возвращаемся на корабль. Скажи, ты ничего не слышал? Кто-то звал нас?

– Нет, ничего, – проворчал старпом сердито, – разве что это я сыпал проклятиями, вот уже полчаса только этим и занимаюсь. А где мы оставили корзины?

– Откуда ж мне знать, это ты должен был за ними следить.

Разумеется, оба прекрасно помнили, где их припрятали, ради содержимого корзин они и спустились на эту не слишком приветливую планету. Несколько недель их корабль блуждал в пустоте и холоде, пока, наконец, не наткнулся на одинокую пристань. “Снижайтесь на солнечную сторону, – приказал Меесфер. – Терпеть не могу приземляться ночью”.

С одного полушария на планете царил бесконечный день и бушевала жизнь дикой природы. Большинство членов команды опасались долго бродить по здешним лесам и горам. Что было справедливо – настолько бесстрашных, никогда не видавших вея, зверей и птиц стоило опасаться. Так что Меесфер и Кован сами отправились на поиски провианта и воды, поскольку были летающими.

Спустя время, еле дыша, они заняли свои места в шлюпе, несущем их на корабль. За спинами примостилось несколько корзин с пополненным запасом водянистых ягод.

– У меня дома их зовут багряными скави.

– Серьёзно? О Кован! Скави, ви, скауравеи со Скаура-Веи… Ужас какой-то. У вас, что, все вещи зовутся одинаково? Всё, уйди. Отпало желание к ним прикасаться.

– Зря. – Кован наставительно постучал веточкой с ягодами по плечу капитана. – Они отличная штука, даже волки их едят. К тому же… скави растут на многих планетах, не только на Скаура-Вее. И у нас ими трюм набит. Нет лучшего аналога воде – лёгкие, компактные…

“На помощь”.

– Поворачивай.

– И на вкус приятные… Что?

– Я не знаю, кто это, но он в беде и посылает сигналы. – Меесфер указал рукой. – Летим туда. И сообщи остальным, пусть пришлют ещё один шлюп. С ловцом.

Ловец был доставлен четвёркой самых отчаянных космоплавателей из команды – устройство для улавливания волн, голосов, иногда даже мыслей. Тонкая работа, но в путешествии по неизведанному без него никуда.

– Читай, – приказал Меесфер корабельному вещуну. – Здесь кто-то есть.

На несколько минут тишина расцвела, как здешние буйные кустарники. Вещун щёлкал крошечными рычажками-струнками на ловце.

– Ничего нет, – наконец, сказал он, утомлённый и нервный.

– Ищи, он точно неподалёку. Я слышал. Верней… мне кажется, что я что-то слышал. – Меесфер чувствовал, как на него смотрят, но он не был сумасшедшим и знал, о чём говорит. – Ищи, настраивай на самые тонкие уровни…

Страдальчески вздохнув, вещун снова завозился вокруг аппарата. На сей раз он вслушивался так долго, что впору и впрямь было спятить.

– Да, – неуверенно выдохнул вещун. – Что-то есть. Вы были правы.

– Отлично! Где этот бедолага?

– Почему вы думаете, капитан, что это сигнал бедствия? Ловец передаёт лишь звон чьего-то зовущего голоса. Но это говорит лишь о том, что на планете, кроме тупой живности, водится и кто-то разумный. Однако, может статься, это вас придётся спасать, коль вы к нему сунетесь.

– Но его слова? Голос же ясно произносил: “На помощь”?

Теперь на него странно смотрел даже Кован. Звериные черты юноши заострились.

– Ловец не сообщал никаких слов, – буркнул вещун.

– Мы идём на голос. Не глушить ловца! Не закрывать колпаков шлюпов. Кован, за штурвал. Ты, – повернулся капитан к вещуну, – выдержишь для нас верный курс. Приступать!

Это напоминало аккуратное хождение по болотам, только в полёте. При малейшем отклонении они замирали и искали направление, чтобы голос снова звучал громко и чётко. И вскоре искатели преуспели. Им пришлось добраться до границ леса, вылететь на бескрайнюю равнину, в пустошь, покрытую песком и камнем. Сначала почва под ними была оранжевой, потом выцвела и стала похожа на прах и пепел.

– Вполне ясно слышу, – подтвердил вещун. – Кто-то плачет. Возможно, даже просит помочь, но слов не разобрать, я не знаю этого языка. Вот только как, – ошеломлённо уставился он на Меесфера, – как вы услышали его на таком расстоянии? Даже приборы едва уловили!

– Где же он? – Ничто больше сейчас Меесфера не волновало.

– Не имею представления. Судя по всему, сигнал идёт с другой части планеты. Возможно, это даже другой континент.

Они вернулись на корабль и перелетели на ночное полушарие. Сложно, бесконечно сложно действовать в темноте. А чем ближе поверхность, тем очевиднее, что тут будет холодно и очень пусто. Повсюду камень. И пещеры, пещеры, точно изрытая поверхность муравейника.

Узнав, что они намерены туда пойти, судовой лекарь тут же выдал всем таблетки под язык.

– Это нейтрализует яд укусов. А это поможет восстановиться при порезах. А этим намажьтесь за ушами, – ехидно вручил он каждому добровольцу по склянке, закупоренной шариком, напоминающей сосуд для благовоний. – И шею.

– Ты, что, думаешь, на нас там набросятся клещи?

– Кто бы ни решил покусать, он своё получит, – ехидно отозвался лекарь. – Запах будет что надо.

– Не знаю, как от клещей, а от меня это средство точно помогает. – Меесфер несколько раз оглушительно чихнул. – Господа, готовы? Фу, отойдите, от вас несёт варёной требухой… Ну, вперёд! Не забудьте ловца!

Капитан сам не понимал, что с ним творится. Возбуждение всё росло, он как будто готовился открыть новую солнечную систему, какой ещё не стоит ни в одной карте или лоции. Происходящее казалось ему крайне важным. Конечно, если он окажется прав, от этого зависит чья-то жизнь, а разве есть что-нибудь важнее?.. Но дело не в этом. В чём же дело?..

Отряд разошёлся по окрестным острым склонам. Голый камень и тишина, круглое солнце белое, всё остальное казалось состоящим из серой пыли. Всё заметено частицами, чьего происхождения Меесфер не знал. Они уже видели ту часть планеты, где могли бы стоять цивилизации, но там разрослись леса. Здесь же не то что разумной, вообще никакой жизни не ощущалось. Никаких катаклизмов не стряслось, просто брошенная веями и забытая богами планета. И всё-таки, поддавшись суеверному страху, команда хотела как можно скорее покинуть это место. А Меесфер вёл их дальше. Как странно… всё по-прежнему чёрно-белое, но сейчас всё просто исходит светом.

– Давайте улетим, – первым не выдержал вещун. – Какое нам дело до…

– Берегись!

Крик боли – и все увидели, как одного из отряда повалил на землю поросший шерстью, звероподобный враг. Существо действовало, как животное – силой и скоростью, когтями и клыками. Космоплаватель успел дотянуться до оружия и оттолкнул напавшего. Но их стало больше – зверовеи, на ходу ощетиниваясь, окружили группу чужаков.

– Эй! – Меесфер взлетел и отбросил часть врагов потоком ветра. Он позвал раненого товарища по имени. – Просто стреляй, ясно?!

Раненый сжимал искрольт так, что руки тряслись. Не от страха, нет, они все стреляли не в первый раз. Просто атаковавший на какое-то время стал больше походить на разумного вея.

– Живо!!

Раздался выстрел. Животное, сущее животное с пробитой мордой заметалось…

– Драться нам незачем, – услышали они голос вражьего предводителя. Он был седым и горбатым, и его лицо на глазах обернулось вейским, с живым, кусачим взглядом. – Уберите его! – рявкнул он своим, и изувеченного нападавшего зубами оттащили в сторону. – Мы здесь не рады пришельцам. Но вам позволим уйти. Если отдадите нам своего раненого по доброй воле.

– Этому не бывать.

– Он всё равно слабее остальных, раз позволил такому случиться. Он скоро умрёт. Вам от него никакой пользы.

Слова предводителя с каждым мгновением подкреплялись весомым аргументом – со всех сторон стекались новые враги. Отряд Меесфера оказался зажатым в кольцо. Капитан слышал, как перешёптываются члены экипажа: “Можно прорваться и сбежать в обход”, “Применим оружие”, “Будем умолять” и даже “Отдадим его”… Сыпались предложения, но последнее пронзило всё нутро Меесфера раскалённой иглой. Неужели на его корабле возможно подобное малодушие?

– Из-за таких пустяков я курса не меняю, – заявил он. – Дайте нам пройти, и вас не тронут.

– Мы выпьем вашу кровь, – тихо и ужасающе спокойно сказал предводитель. – С побеждёнными обращаются так. Им ломают кости и съедают мясо.

– Не удивительно, что мы не заметили ваших городов, – отозвался Меесфер. – Вы напоминаете цивилизацию… но живёте, как дикари, без законов и сострадания. Большего позора для мыслящего существа не представишь.

Он незаметно, но ловко поворачивал крылья, укрывая ими команду то справа, то слева. Никто не понимал, что происходит – ни друзья, ни враги. Но подобраться к чужакам хищникам было не так просто.

– Залить кровью каменный диск земли!.. – прошипел предводитель, и стая с рычанием двинулась на веев. Но удивительно – только один их интересовал, раненый. – Отдайте нам слабого… мы вас отпустим, если соблюсти обычаи… слабый умрёт… Отдайте жертву без сопротивления…

Веи замерли, испытывая свою выдержку, ожидая команды и грея руками оружие.

– Вы потрясающий пример упадка, – продолжил рассуждать Меесфер. – Деликатно общаетесь – и вежливо убиваете.

– Капитан, остановитесь, – прошептал кто-то. – Не шутите с ними. Пусть один спасёт всю команду. Разве не видите? Их слишком много, и они не пощадят никого, а так… одной жизнью мы выкупим несколько…

– Быть может, ты сам был бы рад нам услужить? – тихим от гнева и отвращения голосом спросил Кован. – Уж ты точно в команде не нужен, мясник. Бездушный вычислитель, бортовая машина. Эй, ребята! – вдруг вскричал он. – Лохматые чучела, вам же всё равно, кто окажется слабой жертвой? Возьмите меня! Мне даже стрелять нечем!

Его истеричное веселье подействовало на врагов, как дурман-трава. Жадно залаяв, они повернули на Кована лица и морды.

– Ни с места, старпом, – сказал Меесфер.

А Кован шагнул вперёд – только сизый хвост гривы, стянутый чёрной шёлковой лентой, колыхнулся.

– В Сердце издан указ очистить Туманность от любой нечистоты. Этот указ выше вашего приказа, капитан. Так что у меня есть счастливая возможность своими зубами их загрызть. Конечно, не каждого, к моему прискорбию, кого-то предстоит обойти вниманием… Ведь они оборотни! – хрипло крикнул Кован, вынимая собственные, металлические когти обеими руками и разводя их приглащающе широко.

Прежде чем Меесфер успел что-то сделать, юноша уже размахивал скауравейским оружием и вгрызался в глотки. На лице его играла кровожадная, торжествующая улыбка. Он пустился в бой, точно в пляс. Он прыгал, рубил и разил, сопровождая удары криками:

– Хорошо – сделал – Меесфер! Когда – не дал согласия – сниматься с якоря – и улетать!

Чтоб его, этого мальчишку, подняло да припечатало… Он никогда не научится выполнять приказы…

– Стреляйте! – скомандовал Меесфер. – Вы все, стреляйте и отступайте! Назад, в шлюпы!

– Вот ещё! – прокричал Кован поверх гула, поднятого веями из команды. – Чтобы ты в одиночку продолжил поиски своего голоса?

Он сражался с оборотнями на равных, по их правилам, ведь Кован отчасти сам был зверем. Во всяком случае, Меесферу не впервые довелось видеть, насколько сильны в скауравеях инстинкты.

“Быть может, – думал капитан, в полёте прикрывая свой спасающийся бегством отряд, – обладатель голоса загнан оборотнями в угол? Но как его отыскать без ловца и вещуна…”

– Капитан, я подал сигнал! – крикнул из шлюпа вещун. – Они сейчас будут здесь!

Не прошло и минуты, как корабль, повисший над густыми облаками, снизился и ещё в полёте грянул залпом по серым камням. Выстрел пробуравил рваную рану, окатил всех крошкой и оглушил рёвом и многократными раскатами. Оборотни перепугались и с лаем стали носиться по полю битвы, кусая кого попало.

– Ни за что – легко – не сдавайся, капитан! – хрипел Кован, держа полукружье обороны. – Ищи, что нужно – где угодно – сколько потребуется! Не считайся – с опасностями!

Почти вся команда приняла участие в битве. И вскоре выяснилось, что враги не такие уж смелые. Друг друга они не защищали и быстро рассеялись, а потом и вовсе бросились наутёк. По крайней мере, те, кто не успел пасть замертво.

Когда именно исчез Меесфер, никто не заметил. А вернулся капитан уже не тем, кем был раньше. Совсем не тем. Но этого Кован Макрику не рассказал.

Смотритель Маяка допил капитанский подарок и вертел в руках чашу в глубокой задумчивости. Кован деланно улыбался, стараясь выглядеть гордым от своих подвигов и простым до глупости воякой. А тем временем думал, и уже не впервые, что ведь изменился Меесфер не из-за цветка. Цветок был и раньше планеты оборотней, он был следствием болезни, старой и тяжкой. И большая часть команды ничего о нём не знала. А потом команда стала уменьшаться…

Они тогда успели побродить в поисках, выкрикивая имя капитана, но в тот день они его так и не нашли. А он явился сам; раны на нём были, но чистые, уже начинающие заживать. И уже в пути Меесфер порой стал истекать кровью вполне заметно, чего прежде Кован не наблюдал. Иногда Меесфер говорил странные вещи, например, о таком далёком прошлом, какое не сохранилось даже в самых ветхих летописях Сердца. Он не мог ничего об этом знать, но рассказывал уверенно, будто припоминал события, случившиеся с ним лично.

В первый сильный приступ, когда скрываться стало невозможно, Меесфер сообщил, у каких берегов нужно пристать, чтобы залечить раны. Якобы столь сведущие лекари проживают только там. И на новой стоянке они с Кованом и цветком прятались в глуши, в болотах и зарослях. Кован помогал пересадить спасительного кровопийцу из мелкого горшка во вместительный рундук и тайно от команды спрятать вновь в капитанской каюте. Никогда раньше болезнь, подхваченная Меесфером ещё в юности, не приносила столько проблем. В ту стоянку они впервые потеряли заметную часть команды, веи просто ушли.

Нет, с Меесфером что-то случилось на планете оборотней и пещер. Что-то стало его секретом и бременем. Меесфер не поделился им со своим старшим помощником, впервые за всё время дружбы.

– Так что, на той планете вы так ничего и не нашли? Чьим же был зовущий голос? – уточнил Макрик. Кован встрепенулся.

– Ничего. – И, откашлявшись, добавил: – Поэтому капитан с тех пор неразговорчив. Его постигло жестокое разочарование.

Кован сделал многозначительный, трагичный взгляд. Смотритель скептически выгнул брови, глянув на Меесфера.

– Да-а… Определённо, вы впечатлительная личность, капитан.

Макрик дал им ещё несколько советов и рекомендаций, где лучше разместить команду на постой, и отпустил.

Кован знал, что селение ждёт, пора принять участие в праздновании Дня возвращений. Настроения не было, но Меесфер настоял, чтобы сегодня он взял увольнение и от души повеселился в кругу семьи.

Кован выполнил его желание, как приказ. Он шёл на звуки музыки и смеха, невольно восторженно замирая при виде таких знакомых столбов дыма от костров. Но его занимали нездешние мысли. Кован думал, как хорошо, что никто не стал проверять состав их команды. Иначе быстро выяснилось бы, что среди них нет важнейших членов экипажа, без кого и в путешествие-то отправляться нельзя. Например, после планеты оборотней именно лекарь покинул их на первой же пристани. В последний раз тогда он осмотрел руки Меесфера – ему дозволялось, хоть он и не выяснил источника хвори, понял лишь, что бороться с заражением бессмысленно. И ему очень не захотелось прослыть неумехой, попутно убив вечность на непосильную, неравную борьбу.

На горизонте громыхнуло. Духота меркла и вздрагивала, на смену ей шёл новый сезон. И Кован резко ощутил себя на своём месте.

– Всё, – сказал юноша вслух, криво улыбнулся и выдал коленце из традиционной скауравейской пляски. – Сегодня я нечто большее, чем хранитель чужих секретов. Сегодня я вернулся домой.