Свою необыкновенную кошку я нашла в сугробе

Найденыш

За окном не на шутку злится февраль. Ветер сдувает снег с соседних крыш, метель. Температура за окном снижается. Ого, уже -25!

Но в магазин придется идти – молоко и хлеб заканчиваются внезапно и всегда не вовремя. Ничего, он недалеко, через два дома. Заодно прогуляюсь. Перед крыльцом магазина уже вырос сугроб. Пока я перебиралась через него, открылась дверь, и оттуда вежливо, но настойчиво выставили небольшую кошку. Она никуда не пошла, а прижалась в угол. Зябко поежилась, посмотрела на меня – в ее глазах была безнадежная пустота.

– Девчонки, что за кошка? – спрашиваю знакомых продавцов.

– Да вот, навязалась на нашу голову! Хозяйка придет, будет ругаться – кошка в торговом зале! Люди уже не раз забирали, но она все равно к нам возвращается.

Мне стало жалко животное – такая стужа! Вышла на крыльцо. Киса сидела в углу, поджав от холода лапки, пушистая, серенькая. Почти котенок.

– Ну что, стало быть, пошли домой?

В одной руке сумка, в другой кошка – отправились мы на постоянное место жительства. Навстречу шел дед Володя. Он ходил с палкой и носил растрепанную шапку-ушанку. Дед сверкнул черными, на удивление молодыми глазами и спросил:

– Чего-й-то ты несешь? Никак кошку?

– Да вот, решила забрать…

– Ну-ну, хорошее дело… Бери… Авось тебе Господь какие-ни-то грехи скостит…

Вот с таким добрым напутствием мы прибыли домой…

Найденышу было выделено две миски: с молоком и водой. Когда поела и согрелась, провели первичный осмотр. Оказалась женского рода (хотя я надеялась, что кот). Выглядела здоровой, но уж очень худой. Почти невесомая. Посоветовавшись с мамой, окрестили Муркой. У нас традиция – все кошки именовались Мариями, но по-разному: Маша, Муся, Маня и т.д.

Мура устроилась на коврике, рядом с батареей отопления. Проспала три дня. А потом ушла на улицу и пропала…

Любовь. Как же без этого?

Прошло несколько дней. На улице продолжалась метель. Наверное, продавцы были правы. Кошка ушла – у меня ей не понравилось. Я убрала миски, взяла лопату и пошла чистить снег. Вдруг смотрю – бежит серенький комочек, целенаправленно так, к нашему дому. Пришла! И осталась навсегда.

Уже потом, когда округлился ее животик, я поняла, куда она ходила. И сделала вывод, что по возрасту ей был примерно год. Надо сказать, что в будущем свои взаимоотношения с котами она никогда не афишировала. Когда наступало время, Мура просто уходила на несколько дней. Дом – святое место, его нельзя осквернять дикими воплями подзаборных блохастых котов (думала Мура). Возвращалась она всегда в сопровождении одного и того же кавалера – соседского кота Барсика. Видимо, любовь на всю жизнь! По окончании свидания Барсик вручал ей виртуальный букет цветов и исчезал до следующего раза.

Добыча

Спим, глухая ночь. Вдруг из соседней комнаты раздается жуткое утробное рычание. Я обливаюсь холодным потом. Там кто-то умирает, не иначе. На трясущихся ногах иду туда, включаю свет. Под столом, вместо ожидаемого трупа, вижу живую Мурку. В зубах мышь. О, это был вопль хищника, впервые поймавшего добычу! Видимо, она сама не ожидала – в глазах настоящее изумление и восторг. Да, Мура оказалась знатной охотницей! Каждую осень, когда мыши с полей перебираются в теплые места, она прилежно их вылавливала. Шансов у мышей не было.

Свой дом – это даже кошке понятно…

Мурка оказалась совершенно необыкновенной – очень умной, даже мудрой. Стало понятно, что у нас возникло какое-то родство душ. Мы понимали друг друга без слов, по неуловимым жестам.

Интересно, что с тех пор, как кошка поселилась у нас, она всегда сопровождала меня в походах в магазин. Туда, откуда ее забрали. Она чинно семенила рядом, поднималась на крыльцо и ждала меня там.

– Мура, держи сосиску!

Девчонки-продавцы всегда выносили ей лакомство…

С чувством собственного достоинства и гордо поднятой головой Мурка шествовала обратно, показывая всем своим видом, что она теперь не бездомная, и ей есть куда идти…

Меня всегда удивляло такое поведение истинной аристократки, как будто она происходила из какого-то знатного кошачьего старинного рода.

Даже если была очень голодна, она никогда не позволяла себе есть жадно, урча, отрывая большие куски. Как это делает большинство представителей кошачьего семейства.

Ела всегда аккуратно, неторопливо, будто сидит за столом с ножом и вилкой, не забывая вытирать губы (усы) салфеткой (то бишь лапкой). И никогда, НИКОГДА! не ела из тарелки с остатками пищи.

Брать себя на руки Мура позволяла только мне. Родственники тоже иногда могли проделать такой фокус, с некоторой долей осторожности и при ее хорошем настроении. Остальные люди к царской персоне не допускались. Это было чревато…

Котенок в опасности! …

Ну вот мы и родили! Нам было непросто. Кошка долго кричала от боли во время схваток, беспокойно ходила по комнате и звала меня. Только когда я уселась рядом с коробкой, в которую постелила чистое полотенце, Мурка успокоилась. Еще чуть-чуть, и она, наконец, обрела свое сокровище – котенка Матвея!

Назавтра Мура вылезла из коробки и огляделась:

– О, Боже! Кругом опасность! Везде враги!

Котенок перепрятывался в день по нескольку раз, в разные укромные места. А если Мурке нужно было выйти по делам, то свое дитятко она приносила ко мне на колени, под охрану. Когда Матвей немного подрос и стал пытаться выходить во двор, она немедленно тащила его в зубах обратно в дом.

Все соседские собаки, любого размера, начиная с йорка и заканчивая овчаркой, имевшие наглость бегать по нашей улице, были сурово «построены». А потом изгнаны с позором с территории радиусом примерно 1 км.

До сих пор себя ругаю за один случай. Я должна была предусмотреть! Позвонили друзья. Они хотели приехать в гости. Со своей собакой. Я люблю собак и ничего против не имела:

– Только у меня кошка…

– Ничего, наша собака вашу кошку не обидит!

И вот машина въезжает во двор, открывается дверца. Маленькую городскую собачку, гладкошерстную, толстенькую такую, аккуратно ставят на травку. И тут появляется Мура… (а у нее дома котенок!) В один миг она превратилась в злобную фурию, такой маленький круглый шар вселенского зла! Мура кинулась на собачку с единственной целью – убить немедленно…

Долго не думая, хватаю кошку на лету. Та пытается вырваться, раздирая мне руки в кровь. Но я держу, иначе собаке не жить. Друзья спешно уносят свое чудо. Оставшееся время бедная псина провела, закрытая в комнате на замок.

Все последующие кошкины роды тоже проходили исключительно в моем присутствии. Даже если я была далеко (в саду, например), Мура из последних сил, с тревожными криками, плелась за мной и звала домой. Мать ахала и всплескивала руками:

– Ну не хочет без тебя рожать!

Вот так и сидела рядом, иногда и ночью, и заснуть не имела права, она будила.

Кошкин дом и горькая обида

Мура очень ревностно относилась к своему дому. Это еще мягко сказано. По большому счету, она считала себя здесь полноправной хозяйкой. Отгоняла собак и чужих котов, по ночам, как сторож, обходила территорию по периметру.

И надо же было такому случиться, что моя дочка, студентка, вернувшись с летней практики, привезла щенка… Их группа была на Соловецких островах. Однажды ребята увидели, как местные бомжи, глумясь над щенком, тушили об него сигареты. Ребята щенка забрали, посадили в рюкзак и все оставшееся время возили с собой, пряча от преподавателя.

Так появилась у нас Лама (Ламинария), белая маленькая собачка. Собака была веселая, шальная, бросалась ко всем со своей любовью. Быстро выучила команды. Но из-за необузданного характера с ней было иногда тяжеловато…

– Она умная, но дура, – смеясь, говорила мать.

Впрочем, речь дальше пойдет о кошке.

Мура каким-то образом поняла, что этой приблудной шавке несправедливыми высшими силами позволено жить в ее доме. Смириться она не смогла… и ушла жить в огород. Благо было лето. Поесть приходила, запрыгивая в окно на подоконник. Дальше в дом – ни ногой!

Пришла осень, начало октября. Ночевать на улице стало некомфортно. И Мура приняла решение! Она зашла в дом, определила, где собака, и несколькими ловкими ударами загнала Ламу под диван. Еще неделю она держала несчастную в «ежовых рукавицах», чтобы та хорошо усвоила, кто в доме хозяин. В последующее время у них установился паритет. Кошка передвигалась большей частью по верхам, а собака – по низам. И обе зимовали в тепле…

Муся

Наступил еще один февраль. Мороз нешуточный. Возле крыльца сидит бездомная кошка, черная с белым, взрослая. Я вынесла ей макароны, она съела. Брать кошку не хотелось, в доме живности и так полно: кошка Мурка и собака Лама.

– Может, уйдет… Может, просто пришла еды поискать –

надеялась я. Кошка подняла голову. Я ахнула:

– Какие же красивые глаза!

Огромные, совершенно круглые, зеленые с голубым отблеском.

– Поела? Давай, домой иди…

Она шмыгнула под крыльцо. Назавтра я сварила к обеду куриный бульон. Решила вынести его на холодную веранду, остудить. Только поставила на столик, как выскакивает кошка и, невзирая на меня, бросается прямо на кастрюлю. Очевидно, она была настолько голодна, что решила:

– Убьют- не убьют, хоть кусочек схвачу…

Мое сердце дрогнуло:

– Ну, заходи в дом…

Она поела, нашла теплое укромное место и уснула. Надо сказать, очень прилично себя вела. Ни разу не нагадила, сразу стала по нужде проситься на двор. Мурка отнеслась к ней хорошо, видимо, поняла, что кошка не посягает на главенство в доме. Муся прожила два с половиной года, оказалось, что у нее какая-то хроническая болезнь, неизлечимая. Сильно была застужена.

Но успела обзавестись потомством. Родила в подполье, в недоступном для человека месте. Через месяц у нее закончилось молоко, и она вывела котят в коридор. Слышу, ночью пищат голодные малыши. Две девочки, похожие на мать.

Мура вышла, услышав писк. У нее тогда тоже был котенок Кузя. Она немедленно удочерила чужих детей, перетащив в зубах к себе. Так и выкормила троих. Потом мы всех пристроили.

Муся, как все кошки перед кончиной, решила уйти из дома. Был ноябрь. Промозглая сырость. Она ушла, и я все поняла. Прошло три дня. Выхожу на крыльцо и вдруг вижу: сидит Муся, а подняться на ступеньку у нее уже сил нет. Хватаю на руки, несу в тепло. Умереть, видимо, у нее сразу не получилось. Вытерла сухой тряпкой (на улице был дождь со снегом), дала еды. Но есть она не стала. Пролежала еще три дня. Погода наладилась, потеплело. Она вышла на крылечко, погрелась на солнышке. Потом обернулась на меня, поглядела и пошла…

Как мы прощались с Мурой

Моя любимая кошка прожила 15 лет. Однажды слегла: слабость, тяжелое дыхание. Нужно нести к врачу. А как? Дело непростое. Переноски у меня не было. Сшила сумку из прочной сетки, на молнии. По краям шнурки пришила, чтобы, если молния разойдется, они удержали. Мурка у меня с характером. Как это у других людей кошки в ветлечебнице спокойно сидят на руках? С Мурой такой номер не пройдет… С огромным трудом, с десятого раза удалось мне запихнуть кошку в сумку.

В клинике я сразу попросила врача не доставать кошку, а провести осмотр прямо в сумке. Если вырвется, поймать ее будет нереально. Врач улыбнулся и … вытащил ее. На удивление, в его руках Мурка присмирела. Конечно, врач сразу определил онкологию, но меня не стал расстраивать. Выписал лекарства и сделал укол. Кошка сидела спокойно, ну и дела! Потом мы запихнули кошку в сумку, я завязала шнурки на всевозможные узлы. Пошла в кассу. Прихожу – нет кошки! Сумка валяется пустая. А врач хохочет:

– Выбралась! Спецназ отдыхает и нервно курит в сторонке…

Мурка сидела под кушеткой.

Лечение продлило кошке жизнь на три месяца. В последние дни она тихо лежала. Выйти в туалет уже не могла. Я постелила пеленку. Она и в этом случае не изменила своей аккуратности, ходила только на пеленку.

Однажды я готовила ужин на кухне. Мура подошла, села на порожек и посмотрела мне в глаза. Прощалась… Не понимаю, как кошки умеют включать огоньки в глазах? Сверкнула она синими огоньками и ушла в подполье. Там и умерла.