ДИТЯ СКАУРА-ВЕИ. I, 11. Идеальные

На балконе женской половины дворца стояло несколько сестёр, все разной степени родства. Кто-то расслабленно полулежал на большой подушке. Все глядели сквозь наблюдательные камни на горизонт.

- Буря. Плохо видно.

- Вы уверены, что это буря?

- Без сомнений! Смотрите, какая алость, яркость. Ждите ветра…

- Через несколько минут, возможно, через час. Всё-таки ещё слишком далеко.

Суета прекратилась. Вдали вспыхнуло и ударило, девушки восторженно заохали.

Когда сезонная буря слегка улеглась, над городом повисло зеленоватое марево, такое густое, хоть клыки вонзай. Все подошли к краю: куда ни смотри — туман, из которого поднимаются золотистые огоньки и тают в вышине.

- Хотела бы я жить в земле водопоев. Говорят, там столько воды, что она никогда не кончается, сколько ни пей. И не надо посылать слуг к колодцам, источники есть прямо в домах.

- Ишь чего захотели!

- Но ведь это просто, нужно только пересечь границу.

- А для этого — выйти замуж.

- Вот глупости.

- В земле водопоев нельзя жить чужакам, только если они становятся частью семьи.

- Ханжи они, эти веи с водопоев. Ни за что меня не уговорят жить среди них.

- Никто и не звал вас.

- Конечно, я же не знамя.

- О чём это вы?..

- Ой, посмотрите на неё, она ничего не знает!

- Чего ещё я не знаю?!

Смех перерос в звуки шутливого сражения и обратно.

- Никто из нас не войдёт в землю водопоев, если не позволит княжеская семья, — подала голос одна девушка, сложившая голову и руки на перила. — Любой бродяга тут имеет больше прав. Что бродяги! Любой волк свободно бегает, где ему вздумается, а мы сидим тут, будто узники.

— Лишь одной из нас позволят пересечь границу водопоев. — Юные голоса звенели озорством и млели задумчивостью. — Той, кто станет новым знаменем. Значит, вам, Смарагда.

Девушка крепче свилась с перилами, словно гибкий плющ.

- Границы стоят того, чтобы о них подумать. Что водопои так старательно охраняют? Какие секреты прячут от нас?

— Нашли, о чём беспокоиться! Вы — знамя, так что скоро у вас будет всё, что…

- Я НЕ знамя, пока что.

«Но у меня есть вопросы», — подумала Смарагда. И это была чистая правда. Слишком многое требовало её участия, мимо проходила настоящая жизнь, и княжна просто не могла ждать, пока станет знаменем.

***

В глазах Аирдете пестрело от дворян, тем смешнее было, что многие из них не знали, как эту роль исполнять. Всюду камзолы и мундиры, жёсткие, с треугольными пуговицами (Опотом уже подсчитал, сколько они стоят в Сердце), а внутри у них — пустовато.

Главы семейств выходили встречать почётных гостей, ещё издали делая торжественные жесты — старомодные и комичные. Вводили в свой круг, выносили традиционные яства. Снова и снова этот пирог в обрамлении фольги, не дающей ему разойтись слоями, фольгой в форме зубастой короны...

Необходимость почтить волчью землю таким способом приводила Оцану в отчаяние.

- Мы не можем иметь ничего общего с племенами, — не выдерживала она. — Эта дружба порочила бы наше имя.

- Мы все вышли из племён, — отзывался её супруг под шорох разламываемой фольги. — Ещё мой прадедушка жил в глиняном куполе. Да ты и сама, Оцана, всю жизнь провела в селениях.

- И никогда этим не гордилась! Ни на минуту меня не покидала жажда вырваться из этой грязи! Чем мы хуже смуглолицых князей? Почему они правят планетой вместо нас, хотя сами пришли из других миров?

- Такие вопросы преступны и подрывают авторитет. — Консул делал глоток из деревянного кубка и устало тёр переносицу. — Если что и позорит моё имя, так это никак не дружба с племенами, Оцана. Уймись.

Супруга молча занималась блюдами. Опотом ехидно бормотал что-то на ухо Днетверду, и тот неприятно улыбался. На них начинали обращать внимание, и консул терпеливо, но весомо говорил что-нибудь примирительное:

- Дорогая Оцана, разумеется, мы не останемся в племенах. Твоя жизнь никогда не будет прежней. Но на Скаура-Вее всё связано, всё рядом. Горожане и селяне носят общие древние имена.

Оцана пожимала руку консула и с презрением и торжеством смотрела на плебеев, что отныне служили ей. Они так просты, так рабски следуют инстинктам, поклоняясь природе и выдуманным священным силам.

Экипаж промчался над волчьей землёй, взметая стаи ночных светящихся мотыльков. Раз он спугнул смешанную группу оленей: те — с одинарными и прямыми рогами, другие — с витыми и ветвистыми. По всей разгорячённой за день и остывающей к вечеру земле растекался пар, а с ним — тягучие волчьи песни: и голоса настоящих волков, и вейские напевы.

Последние координаты на сегодня были заданы, а манеры — отпущены на волю. Днетверд развалился на своём месте, надкусил нечто жёсткое и ореховое и сказал:

- Дикие нравы. Да вы и сами удивлялись, Аирдете.

- Только при скауравеях такого не повторяйте.

- Иначе волки разорвут вас на украшения для нового праздника, — хохотнул Опотом.

- Говорить вслух — последнее дело, — сказал Днетверд. — Изменения случатся без слов, тихо и незаметно. Только так можно справиться с дикарями. Иначе они увидят в нас врага и отплатят за отнятые песни. Да... они легко одолеют понятного врага, а вот сложного союзника?

Идеолог и книгочей посмотрел на дрожащую под накрапающим дождём саванну.

- Они могут сколько угодно не соглашаться с идеями Сердца, но они УЖЕ отдают нам детей. Академии полны и их будет больше. Мы умеем прививать хорошие манеры. Нельзя, чтобы новые поколения, за которые уже МЫ несём ответственность, были одержимы лунами и прочей чушью.

Аирдете чувствовал уколы, как бы слабые электрические разряды, в Прозрачной Области Существа. Она у него имелась, небольшая и неразвитая, даже не очень прозрачная. Но когда скауравеям рядом было страшно или больно, он это чувствовал.

Бедная Скаура-Вея. Бесхитростная, не подозревающая о своём потенциале. Тебя дёргают за ниточки. Очнись. Тобой давно уже управляют…

***

Что-то грело его от мысли о Скаура-Вее, даже когда он жил в Сердце Туманности. Само это слово было тёплым, как песок в каньонах. Таинственным, как мыс, озарённый утренними звёздами. Хотя консул прекрасно помнил своё отбытие. Впервые он улетел с планеты ещё ребёнком. Нездешняя, насквозь металлическая мать взяла его с собой, заявив, что не терпит скауравейский сезон засухи. Да и отпрыску будет полезно расширить горизонты. Она была права, он безусловно расширил и горизонты, и возможности, и желания. Когда взлетал их корабль, с неба сыпались знойные, колючие искры, как от шипучих огней.

По возвращении на родную планету, юный Аирдете только и думал, как бы убраться из захолустья. Он вдоволь насмотрелся на пренебрежительное отношение к скауравеям там, среди звёзд. Всё, чего ему хотелось — оправдаться, доказать, опровергнуть. Прежде он не знал, насколько горделив и самоценен. Отныне же об этом должны были узнать все.

Подходящего случая блеснуть всё не подворачивалось. Аирдете успел повзрослеть, жениться, взять на руки первенца. Пока, наконец, кто-то в Сердце не прочитал его труд о природе топливных ископаемых.

С тех пор карьера его пошла в гору. Начиная как рядовой исследователь в области химии топлива, Аирдете, в конце концов, оказался в одном из кресел Совета представителей союзных планет. И он больше не нуждался в том, что оставил позади. Никогда. Вплоть до последних дней, когда кое-что изменилось.

***

Города скауравеев не имеют того вида, к которому привыкли обитатели Сердца. Сон-Бронзиат сливался с природой снаружи и почти полностью отказался от неё внутри. И была разница между дневным и ночным Сон-Бронзиатом. То он выглядел как сверкающий красками самородок, то как чёрная тень с прожилками света по углам.

Пока в селениях разбавляли злаки молоком и водой и ходили на охоту дружными стаями, в городе цвели ремёсла. Звенели инструменты, далеко разносились резкие голоса. Таким голосам было, куда спешить.

Девушки, звавшие друг друга просто сёстрами, в весёлой суете вновь заполонили балконы и подоконники самых больших окон дворца. На рассвете золотистый туман таял. В персиковых облаках рассыпались последние искры. Брусничная, сверкающая мякоть неба лежала над треугольными, резными крышами корпусов, сросшихся в единый дворец — место обитания князья волчьей земли.

- Консул в городе!

- Будете так шуметь, не увидите его вовсе.

- Вам лишь бы всё испортить.

Смарагда задумчиво проводила взглядом прибывший экипаж, расплывающийся в редких падающих каплях. И поспешно покинула общество подруг.

Сон-Бронзиат и дворец в частности прозвёл впечатление на Оцану. Она поколебалась, прежде чем сойти с экипажа. Величие и красота подавляли её. Города Скаура-Веи, в отличие от новомодных особняков, успели состариться, у них была история.

- Сколько же исполняется нынче Сон-Бронзиату? — хихикнул Опотом. — Не великодушно сравнивать его с Сердцем, но всё же…

Консулу даже думать не хотелось о числах. Однако он уклончиво сообщил:

- Этим стенам больше лет, чем Обещанию.

- Что это значит?

- Местная метафора. Обещание вернуться, данное Поющим Ребёнком множество поколений тому назад.

- Слишком давно, чтобы помнить или чтобы вообще быть реальностью. Вот уж не ожидал в вас склонности к мифам, — сказал Днетверд, отряхивая воротник от дождя.

Первый из корпусов стоял близко, и можно было видеть, как какой-то синелицый бродяга сунулся к воротам, но сторожевые звери подняли гомон, и тот убрался подобру-поздорову.

- Неужто и князья держат животных? — простонала Оцана, но ей пришлось прерваться. К ним вышел высокий вей в накинутой на плечи шкуре, сверкающей от касаний воды.

- Добро пожаловать. Рад лично приветствовать семью консула и его друзей.

Князь Терн, ибо это был он, бесстрастно окинул взглядом всю компанию. Понять, что он думает, было невозможно.

- Мой князь. — Аирдете сжал ему руку возле запястья. Терн проделал то же самое.

- Мы рассуждали, нужны ли городу сторожевые существа из дикой природы, — сказала Оцана, трясясь от страха. Никогда она не стояла так близко от правителей земли. Если сейчас же не пересилить себя и не показать, кто она и где её истинное место, потом будет поздно. — Скауравеям вовсе не требуются защитники, даже у ворот, ведь мы сами не хуже волков защищаем своё добро.

- Исконные скауравеи защищаются от врагов, не прося помощи, но в селениях нет и настоящих дверей, — улыбнулся Терн. — А князья не держат двери открытыми.

- Вот тут я соглашусь, — подхватил Опотом, — охрану нужно усилить! И как можно лучше!..

Когда вокруг них сомкнулись надёжные стены, Оцана нетерпеливо поправила складки одежды и заявила, что всё, на что сейчас способна, это добраться до постели.

- Большего не требуется, — сказал Аирдете, — изволь добраться и отдохнуть.

Не дожидаясь расспросов, консул препоручил супружницу прислуге, и вся компания, наделённая властью и полная замыслов, исчезла в темноте коридора. Опотом со вздохом посмотрел на Оцану. Он тоже не отказался бы выспаться, но, кряхтя, последовал за остальными. Женщина прошлась по своей новой комнате, оценила вид из окна. Затем вынула из внутреннего кармана крошечный пузырёк со снадобьем и, поцеловав его гладкие бока, негромко засмеялась.

***

Пара соглядатаев приросла к Аирдете перед самым назначением. Он, говоря по совести, ещё недавно вовсе не собирался становиться консулом. Первым кандидатом в управители Скаура-Веи был Джаова — вей и желающий, и способный присмотреть за провинциальным углом, полным дикарей, которых вроде бы обожал и прилежно изучал долгое время. Потому Джаова и водил дружбу с самим Аирдете. К некоторому смущению и неудовольствию последнего.

- Счастлив слышать, наконец, что непричёсанными окраинами занялись вплотную, — заявил приземистый вей. Дело было сразу после речи, которую Джаова толкнул, о необходимости прививать культуру во всём союзе планет. — Нет, вы вдумайтесь! Эта их волчья земля — единственное место на планете, да, наверное, и во всём союзе, кто не имеет даже официального названия. Что за прозвище для страны — волчья земля? Вот услышит об этом Верховный консулат…

- Ему это известно.

- Как они, эти окраины, выживают? — снова закудахтал болтун. — Многие их поколения обходились без правителей. Совсем! А сейчас там, видите ли, наскоро назначенные князья, которые почти ничего не стоят. Что они делают, чем управляют? В основном, поддаются влиянию селян, а те продолжают танцевать у костров.

- В своей речи Джаова многое приукрасил, — возразил Аирдете, чувствуя что-то незнакомое и скребущее. — Прочие страны Скаура-Веи получили имена, как только приняли подданство, и волчья земля ничем их не хуже.

- Порядок должен быть сейчас, а не когда-нибудь… Да, мы же не были представлены друг другу. Прошу простить. Я Опотом, владелец торгового судоходства «Куб-и-Мол». А вы — Аирдете, я знаю, талантливый исследователь. Многие мои корабли ходят с некоторых пор на видах топлива, которые вы разобрали по полочкам. А, как ловко я вас узнал? Хе-хе.

Он и тогда уже неестественно смеялся, много ел, всячески наслаждался жизнью и, в целом, очень был доволен собой.

Спустя недолгое время для будущего консула начали готовить корабль. В тот день в Аирдете что-то вздрогнуло. Они хотят присоединить волчью землю. ЕГО землю, единственную родину. То, что ему дорого, хотя он этого долго не замечал.

Тогда Аирдете стал выяснять всё, что мог, о Джаове. Эти поиски и позволили ему встретиться с Днетвердом.

В библиотеке усердно шуршала бумагой толпа веев. С бутылями и голосами, запечатанными в них, знакомились в других помещениях, где позволялось шуметь. Читавший рядом с ним вей не издавал ни звука, однако, материал выбрал явно не из лёгких. Аирдете всей кожей, холодной и отражающей свет, чувствовал его жар и негодование. Обернись такой читатель на соседа — от того осталась бы горстка пепла.

В позднем часу Аирдете закончил изыскания, и они его не успокоили. Джаова оказался самоучкой, учёным-любителем. Их пруд пруди шатается по Сердцу Туманности. Только топливо его не волновало. Кресло его стояло напротив кресла Аирдете, и он тоже входил в Совет. Никаких планет союза не представлял, а всю жизнь провёл в Сердце. Раскладывал знания по полкам и высчитывал, на какой планете более заметно процветание, в чём народ развивается, в чём преуспел. И особенно старательно замерял то, что приводит ту или иную планету в упадок.

Через руки Джаовы в юности прошёл ряд экспериментов. Из-за которых сейчас руки ему связали накрепко, поручив заниматься голой теорией и наблюдениями издалека.

Был период, когда он помещал группы полудиких веев в специально созданные условия — и смотрел, что из этого выйдет. Со временем в группе устанавливались правила и иерархия. Джаове оставалось только записать, привела эта версия событий новый народ к гибели или к расцвету. Второй сценарий так и не сложился.

В другой раз он нанял команду химиков, биологов и хирургов. Единственной его целью было не столько понять разницу между представителями разных рас, сколько перемешать их. Он тщательно выбрал веев, как породистых двуногов, и попытался вывести из них совершенное создание. Чтобы могло жить почти вечно, владело силой и скоростью, обнаружило склонность к умственной деятельности. Всё это также не увенчалось успехом. И, к сожалению, не было вовремя остановлено.

Аирдете понял, что значит пришествие к власти Джаовы. Волчья земля станет площадкой для новых опытов. Владелец попытается создать на ней собственный мир. Скаура-Вея уже находилась под покровительством и, в то же время, в зависимости от Сердца. Консулат добрался до всего, до чего только смог дотянуться, от запасов пищи до полезных ископаемых, и ничто ему не помешает. Вот только сути скауравеев никто здесь не понял. Что такое Прозрачная Область Существа? Аирдете сам едва не позабыл, что это.

Он подобрал в охапку кипу материалов и направился к зданию Совета. Не знал, кого там застанет, но это было неважно. Требовались сторонники, желающие услышать аргументы против назначения консула волчьей земли.

В этот час кафедра наверняка занята, с её участием вершатся суды, идут разборы сложных дел. Двери действительно были заперты. Аирдете уже приготовился ждать, сколько потребуется, но тут, на удивление, секретарь попросил его войти. С первых шагов стало ясно, что процесс не завершён. За кафедрой действительно выступали. Чудно, это был давешний сосед из библиотеки, и он спорил с кем-то, очевидно, очередным просителем, чьего лица Аирдете разглядеть не мог.

- Суть нашего дела изложена в этой грамоте, — зазвучал хрустальный голос, прерванный появлением нежданного свидетеля. — Будьте аккуратны с ней. Тут не пустяк — гербовая бумага.

Тот, что за кафедрой, на грамоту не взглянул, поскольку не сводил глаз с собеседника.

- Никогда, ясно вам? В Сердце подобные опыты недопустимы.

- Это принесёт пользу вейству Туманности. Мы не отрицаем, что в прошлом оставили неприглядные следы. Но с тех пор прошли мириады сезонов, явились новые поколения, и сегодня мы целиком посвятили себя науке.

Судья вдруг повернулся к Аирдете и внятно ему кивнул. Полупрозрачные посетители кратко склонили головы и выпрямились обратно, как стойкая трава, что не ломается, а только извивается в руках бури.

- Ждите решения Совета, — изрёк судья. — На сегодня мы закончили.

Просители удалились, не выразив ни гнева, ни удивления. Когда они прошли мимо, Аирдете заметил, что маски-половинки скрывают разные части их лиц. Спустя мгновение он мог наблюдать, как упомянутая бумага, и впрямь отмеченная высокими гербами, сгорела в руках гневного вея. Кусочки отпадали и пеплом крошились на край кафедры. На ошеломлённый взгляд пришедшего судья пояснил:

- Не беспокойтесь, тут нарушений нет: эта раса практически не имеет прав. А лично я не доверяю безликим и бесцветным.

- Чего они добиваются?

- Пытаются вновь заслужить уважение, как всегда. Считают своим долгом являться хотя бы раз в сезон, демонстрируя очередную выходку. Но после событий минувшего века… Помните уроки истории? Их непримиримую борьбу с любым, кто объявится в системе? Такая жестокость, сколько непримиримости!

Аирдете всё это читал и, как все, презирал расу истязателей, но сейчас его волновала лишь Скаура-Вея.

- Согласитесь, — сказал судья, — чтобы веи взглянули на преступников иначе, им нужно совершить подвиг. Подвиг им бы помог. Но подвиг, а никак не прошения в Совете. Что ни делай, они выглядят убийцами. Каждая черта их народа вызывает приступ дурноты у любого честного подданного Сердца.

- Все заслуживают второй шанс.

- Вы действительно так считаете, Аирдете? Вот вы какой?

Он отчеканил эти слова, каждое отдельно, словно только его и ждал, только эту речь и репетировал.

- Моё имя Днетверд. И я, кто бы что ни говорил, прежде всего, верный носитель нашей идеологии. Будьте спокойны и можете не представляться, я наблюдал за вами достаточно, чтобы понять, что вы-то мне и нужны.

- Странно, ума не приложу, чем мог бы стать вам полезен, — скривился Аирдете.

- Джаова не годится в консулы, — заявил Днетверд напрямик. — И, кажется, тут вы со мной согласны.

Повисла пауза, во время которой котёл с подозрительностью принялся закипать.

- Я родился на Скаура-Вее, и мой интерес понятен. Но какое дело до далёкой провинции уроженцу Сердца?

- В действительности, событие не рядовое: не каждый день планеты входят в союз. И не каждая планета наделена достаточным разумом, чтобы вызвать интерес к её жителям, помимо природных богатств.

- Почему же вы считаете, что Джаова не пригоден? Он преданно готовился к назначению.

- Джаова, есть догадка, — сторонник этих тусклоглазых. Потому я и позволил вам войти, не дожидаясь их ухода. Мне хотелось взглянуть на реакцию. Как же… они вам понравились?

***

Терн помог им пересесть в новый беспилотник. Троица тщательно убедилась, что никто их не преследует, чем позабавила князя. Хорошо, что Оцана не отправилась с ними в это место — крикливость и длинный язык в таких делах ни к чему. Упавшее судно застряло в небе, а под ним разбили странный лагерь. Здесь имелись и лавки, и лекари, а всё же держалась военная напряжённость. Здесь пахло страхом.

- Крушение как-то связано с недавними покушениями на торговые суда? — Опотом поморщился, как от зубной боли. — Несколько моих товарных гемазбов пострадало наравне с другими. Пираты, разбойники — примитивный народец.

- Корабль не был атакован, — сообщил Терн, — он разбился.

- Насколько мне известно, — тихо заметил Аирдете, — он единственный, кого прибило ветром так далеко в Махровой зоне Туманности. А в Сердце к различным берегам уже несколько таких бедолаг принесло.

Троица пошла сквозь палаточный городок разбитого госпиталя. Консул знал, несмотря на позитивные уверения докладчиков, что лекари с больными не справляются. Горстка детишек, о чём волноваться! Молодёжь быстро восстанавливается, к тому же им повезло — их защитила от пожара некая благодетельница. Но разведка Днетверда не принесла ничего утешительного. На самом деле, даже ничего хотя бы понятного.

- Вы проверяли систему навигации?

- От неё мало что осталось.

Корабль выглядел так, будто его мягкую тушу отдали на растерзание хищным ракушкам. Хотя в таком шумном месте, близ порта, эти ракушки не водятся. Да и скауравеи… Они действительно дикари, в прежние времена могли сами съесть любого хищника, даже в панцире.

Аирдете помотал головой: о чём он только думает? После обильных обедов в селениях только и мыслей, что о еде и ненасытных аборигенах.

- Что у них пошло не так?

- Налетели на волноломы внешнего рейда…

- Сам вижу. Но по какой причине?

Не будь Аирдете собой, он начал бы терять терпение. Они точно условились не договаривать при нём ни одного ответа до конца!

- Спросить лучше хозяйку, она тут за всеми присматривает. Ризаоку имя ей, — сказал Днетверд.

- Тогда давайте её найдём.

Они находили лекарей, одиноко дремлющих возле палаток. Аирдете зашёл в одну, но пациентов не обнаружил. Трава под ногами утратила насыщенный жёлтый цвет, свернулась и истончилась.

- Смотрите. — Опотом приметил группу детей возле сетчатой стены, возведённой для изоляции. Дети, кажется, только что побывали в одной из местных лавочек и теперь делили пищу. На них колыхались одинаковые рубашки с крестами.

Были ли дети здоровы или пока ещё нет, взгляд у них был как у настоящих узников — злой и напуганный.

«Кто бы и чем бы здесь ни занимался, они терпят явный неуспех, — подумал консул. — Это место приспособлено не только для врачевания. Жаль, поговорить с обитателями госпиталя наедине не получится…»

Аирдете оглянулся на Днетверда и Опотома и выстроил бесстрастное лицо.

- Там очень сыро, дети простынут. Огня бы им, заново разжечь костры или выстроить временные печи.

- Мы не глупей тебя! — раздался голосок из-за спины. — Пытались! Но они боятся огня.

- Как ты обращаешься к консулу волчьей земли?! — всплеснул руками Опотом, звонко хлопнув себя по блестящим щекам. — Оборванка, ты кто такая?!

Двое стражей подхватили под локти молодую женщину, чья униформа тут же выдала род деятельности.

- Дети сами тушат костры, — упрямо повторила лекарка. — Видимо, та дамочка на корабле их хоть и спасла, но порядком напугала.

- Разумеется, они боятся огня, раз едва спаслись из пожара, — сказал Аирдете. — Как только детям станет лучше, их распределят по кораблям. Каждого вернут домой, к своему народу, на свою планету.

- Консул, так вас растак, им не становится лучше! — сжала кулаки женщина. Казалось, если бы не мёртвые хватки на локтях, она собственноручно разбила бы ему лицо.

Аирдете подошёл, но стражам команды не дал. Он различил порезы на её пальцах и ранние морщинки у глаз.

- Я не скауравея. Много сезонов назад я, как и вы, прибыла с берега Сердца. И консулам отдельных мелких земель не подчиняюсь! Велите меня отпустить!

- Из-за чего ты шумишь, лекарка? Если дети до сих пор больны, это твоя вина, не моя.

- Такие вещи… я не лечу их. Никто из нас не знает, что с ними.

- Она знает, — сказал Днетверд резко, и все заметили подошедшую Ризаоку.

Из-за одежды, состоящей из складок, перетекающих одна в другую, при каждом шаге она как бы меркла и загоралась вновь, словно чадящая лампа.

- Сударыня, — холодно приветствовал Аирдете и за счёт роста и выражения лица сделался похож на гневно качающиеся вершины чащи перед бурей. — Вы прибыли на этом корабле. Чей он?

Ризаоку качала головой, соблюдая одной ей ведомый ритм, и улыбалась. От вида её платья голова плыла кругом, ядовитые зайчики скакали в глазах.

- Какое это имеет значение? Владелец погиб при крушении и наследников не имел. Впрочем, у меня есть документы, которые я предоставила вашим веям. Там подробно внесены имена, маршруты, стоимость…

- Кем вы служили на корабле?

- Я… лекарка.

Ей пришлось проигнорировать громкий смешок, который издала её коллега.

- Спасти всех, к сожалению, было не в моих силах. Плащ позволяет укрыть немногих.

Троица выразила желание осмотреть заветный плащ, и любопытство их удовлетворилось в полной мере. Плащ подожгли, Ризаоку даже натянула его на себя и какое-то время оставалась под огнём. Пламя сделалось низким, растеклось тонко, дрожало, как завитки шерсти.

- Так вы уберегли только детей, когда корабль горел и разрушался…

- Работники порта застали нас в беспомощном положении, между небом и землёй.

- Скажите… корабль ударился — и потерял управление… или же наоборот?

Аирдете вытряхнул из погасшей кадильницы пепел. Чтоб не испачкаться, Ризаоку пришлось сделать поспешный шаг в сторону.

- Так я прав? Что-то случилось внутри корабля. Бунт, возможно? Это и повлекло за собой несчастье.

Днетверд и Опотом смотрели на Аирдете во все глаза. Первый — восхищённо и торжествующе. Второй — боязливо.

- Не имеет значения — в живых никого не осталось, — не смутилась женщина. — Бунтовщиков ждёт кара, это известно каждому честному подданному в Туманности. Так наши бунтовщики получили своё.

Плащ был давно снят, а казалось, языки пламени ещё расходятся у неё по телу. Консул был уверен — не будь на ней этого платья, она всё равно горела бы огнём.

- Почему вы не в постелях? — спросил он группу детей. — Разве лекари позволяли вам встать?

Дети переглянулись, как бы спрашивая друг у друга подсказки. На прежде испуганных лицах появилось выражение скуки.

- Никто больше не нуждается в постоянной спячке, — протянул тот, что постарше. — Мы идём, куда захотим, только не за пределы лагеря.

- Значит, вас уже можно отправлять по домам.

- Это… не обязательно. Нам и здесь нравится.

- В самом деле? Мне это место не показалось весёлым.

- Нам тоже, — усмехнулся подросток. — Вы разве не знаете, что есть штуки поважнее веселья?

- И ты так считаешь? — обратился Аирдете к маленькой девочке, прильнувшей к руке старшего. — В таком случае, вы очень несчастные дети и видели много страшного.

- Пожалуйста, — прошептала девочка. — Пожалуйста.

- Что ты хочешь?

- Пожалуйста. — Она быстро взглянула на Ризаоку, стоявшую в стороне. — Нам нельзя уходить отсюда.

- Вы, что, сударыня, держите их в заточении? Так запугали, что дети не смеют и мечтать о свободе?

Голос консула стал близок к низкому животному рычанию, но подросток возразил:

- Мы не хотим расставаться с нашей сиделкой. И ей тоже будет без нас плохо.

Удивительно, но он не выглядел напуганным, но улыбался, глядя на неё, широко и победно. Казалось, сбылась его вековая мечта. «Или она промыла им мозги, или… Но зачем ей дети?»

- Почему вы так строго за ними смотрите? Кто эти дети?

- Они безродная ребятня со всех уголков Туманности, а я сиделка и не могу их оставить. Мой долг — оберегать. Разбитый корабль должен был стать их шансом на вторую, более успешную жизнь, однако…

В этот миг вторая лекарка вырвалась из рук забывшихся стражей и с яростным воплем набросилась на Ризаоку.

- Я им всё про твои травы расскажу! Увидишь сама, какое это лекарство, когда я затолкаю их тебе же в глотку!..

Её вновь схватили. Ризаоку выпрямилась, держа пальцы на лице, порядком разбитом и уже не таким улыбчивом. Дети стайкой бросились к сиделке и повисли на её руках с возгласами сочувствия и жалости.

- Вас разлучат, рано или поздно, — сказал консул, сбитый с толку увиденным. — Пока можете завершить лечение. Но при участии других лекарей, местных и проверенных. Я хочу, чтобы и они проверили здесь каждый шаг. А эту, — он взглянул на лекарку, которую ещё держали силой, — отстранить от работы в лагере, пусть трудится в городе. Скажем, проверяет моряков по прибытии в порт.

- Ну, живо, пошла!.. — рявкнул страж.

С их уходом стало гораздо тише. Дети продолжили жевать и ни за что не хотели бросить свою няньку. Младшие пытались накормить её, но Ризаоку мягко отвечала, что не голодна. Аирдете вдруг заметил, какие прозрачные и тусклые у неё глаза.

***

Джаова был ему приятелем, поскольку отчасти — учеником. Он увлекался всеми народами, но скауравеев однажды полюбил беспримерно. И с тех пор не проходило недели, чтобы к Аирдете не являлся энтузиаст, кропотливо записывающий каждое его слово о родине.

«Убеждения крепки, ересь не будет допущена». Так Днетверд и сказал, прежде чем выразил особую просьбу насчёт Джаовы. По просьбе судьи Аирдете, наконец, спросил, откуда возник такой узконаправленный интерес. И долгое время Джаова отшучивался, не давая прямого ответа. Но в день назначеной встречи Совета, для определения, наконец, нового консула, ученик не удержался. Судьба его была предрешена, восторг переполнял, и он должен был с кем-то этим поделиться.

- Ну, пускай, тебе расскажу, — усмехнулся Джаова и пришёл вдруг в непонятное возбуждение, как школьник, решившийся прогулять занятие у самого страшного педагога. — Столько времени я искал совершенную расу и не мог найти. Знаешь, почему? Потому что брёл наугад и даже не знал, какой у неё признак, по какой примете я узнаю идеал.

- Если бы я не был с тобой знаком, Джаова, я бы решил, что речь о женщине.

- Пф-ф, какие пустяки, о чём ты только думаешь! Это куда важнее. Всё кругом — глупости. А я… Почти три сезона назад я встретил необычных веев. Ты наверняка слышал о них. Такие древние, что изначального названия никто не помнит, но после гибели их собственного мира их стали звать беглецами и побирушками. А когда завершилась последняя война… не иначе как падальщиками.

- Пожалуйста, не говори, что они и есть твой идеал.

- О, ни в коем случае. Хотя я бы не отказался иметь их стойкость. Несмотря на все бедствия, что обрушились на этот народ, несмотря на повсеместную ненависть, падальщики продолжили заниматься своими делами.

- Любопытно узнать, где? Раз дома у них не осталось, а всюду ждало одно гонение…

- Они выстроили города! И, чтобы выжить, заставили их летать, путешествовать! В итоге они не потеряли дом, но приобрели всю Туманность! Ловко, признай?

- Признаю, хотя не могу сказать, что меня вдохновляет осознание, что падальщики обрели Туманность.

- Ты мыслишь как рутинёр, увязший в прошлом. Нельзя же, в самом деле, винить тебя за ошибки твоего деда, верно?

- У всех есть второй шанс, это так.

- А раз так, — возликовал Джаова, — вот тебе и ещё одна история. Они приняли меня в свои ряды!

- В ряды падальщиков или побирушек? — не удержался Аирдете. За что и поплатился, потому что ушло много времени на переговоры и заверения, что он берёт свои слова назад. Наконец, Джаова вновь осмелился заговорить.

- Сейчас они зовутся иллюзорники, потому что их города — Иллюзия, один большой мираж. Понятно? — Джаова тяжело выдохнул и спокойнее продолжал. — Когда мой иллюзорник впервые обратился ко мне, ничего интересного я не заметил. Думал, он один из религиозных умников, которые зареклись не есть молока или обойти мир по заданной траектории. Ну, или носить половинчатые маски. Ха, он её при мне так и не снял ни разу. А потом, слово за слово, он поделился, что в Туманности ему скучно. Здесь, заявил он, все мыслят шаблонно, ни к чему не стремятся. Слишком сыто живут. Я был задет и заверил, что уж обо мне такого точно нельзя сказать. Всю свою сознательную жизнь я посвятил исканиям. «Для чего?» — спросил он, когда узнал про мою идею о совершенном народе. «Как же, чтобы все стали счастливее, — ответил я, — ведь с каждым новым поколением веи будут приближаться к совершенству, а значит, для счастья у них будет всё больше инструментов…»

- Ты так и выразился: инструментов для счастья?

- Не перебивай, Аирдете, умоляю! Что, в самом деле, за дурная манера?

Итак, рассуждения о том, что счастья можно достичь, как и всего остального, всего лишь применяя нужные рычаги и средства, заставили собеседника задуматься. Джаова был рад, что озадачил такого надменного вея. И тогда вей тоже поделился мыслями о том, что именно видит в роли главного рачага и средства.

- Что-что? — фыркнул Аирдете, не веря своим ушам. — КРЫЛЬЯ?

- Я так его и спросил, имеет ли он ввиду те самые нематериальные крылья, которые ни увидишь, ни потрогаешь? Древний пустой повод делить веев на достойных и непосвящённых, опираясь на сказочный сюжет? Не слишком-то научно смотрелось. Но мой знакомец стоял на своём: крылья! Сначала мне это показалось таким вздором, что я не удержался и дослушал до конца. Когда же он развернул передо мной все свои замыслы… а точнее, замысел научной работы, которую его соплеменники ведут уже какое-то время… Я был потрясён, Аирдете! Самому мне никогда не хватило бы на такое смелости.

- Джаова, но ты ведь не можешь не знать, что такие крылья не раз подвергались изучению. До сих пор про них никто не смог ничего толкового определить. Это просто… мистификация, ошибка природы. Или рассудка.

- Вот именно так я всегда и считал. И именно СЧИТАТЬ ИНАЧЕ мне одному никогда бы не хватило смелости. Но теперь я не один, Аирдете! Теперь я нашёл тех, с кем мы друг друга стоим. И у меня есть всё, чтобы приступить к работе.

Тем же вечером Аирдете пересказывал всё, что услышал, Днетверду.

- В чём же состоит великий план падальщиков-иллюзорников, к которым пристал наш экспериментатор?

- Ни в чём, — буркнул усталый и раздражённый Аирдете. — Это пустая трата времени. Что бы они ни делали, невозможно «построить» крылья. А даже если бы было можно, в них нет ничего, что сделало бы их носителя идеальным.

- Тем не менее, теперь они сотрудничают. А Джаова уже завтра станет консулом волчьей земли.

- Какое вам всё-таки дело, судья?

- Честно? Я ожидал чего-то подобного от иллюзорников. И совершенно не выношу крыльев. В них есть что-то… нечистоплотное. Можете считать это брезгливостью. Для меня не имеет значения, как назвать то, что я испытываю. Главное, что это толкает меня к действиям. И сейчас намерения мои вполне ясны.

Наступил следующий день. На кафедру взошёл не только Джаова со своей горячей речью о грядущем благоденствии волчьей земли. Аирдете также выступил, изъявив желание стать консулом. И пусть это было как пушечный залп в мёртвом штиле, пусть это навсегда разрушило дружбу учителя и ученика, Верховный консулат благосклонно отнёсся к такой идее. Судьи тоже не стояли в стороне, и самыми звонкими аплодисментами наградил принятое решение один судья в дальнем ряду.