Как я не написал ни одной книги

Начну с конца. Он у меня средний — пятнадцать сантиметров. Ха-ха, да?

Так вот, когда в следующий раз, напившись, будете плакаться другу или подруге, что не состоялись как писатель, что от этого мучимы депрессией, подумайте про свой конец, а если у вас его нет, то про мой.

Я вам тут свою биографию выкладывать не буду. Если бы я написал хоть одну книгу, то был бы шанс, что мое жизнеописание ваши дети изучали бы на уроках литературы. А так — нахрен вам знать, когда я родился, чем запомнился, и где похоронен.

Я пока не похоронен. Дальше пафосное — «а вот мои идеи для романов похоронены». Любите штампы? «Можешь не писать, не пиши», «свои тексты редактировать так же тяжело, как вырезать себе аппендикс», и вот это все.

Знаете, что я еще ненавижу: две фразы — «нужно отделять мух от котлет» и «нельзя от слова „совсем“». Представьте, что у вас на жизнь тысяча слов (штамп). Много вы мух от котлет отделите?

Еще скажу. Не предлагайте никому пойти к вам в соавторы, потому что у вас де идея гениальная. Знаете сколько у меня гениальных идей? Три или четыре. Можно было бы написать три или четыре романа. А потом — слава, бабки, контракты в Голливуде. Вот это все.

Это у меня три-четыре мыслишки. А у вас, ребята, поди, по десятку на лицо.

Если можете писать — пишите. И не нужно удалять себе аппендикс. Оставьте это дело врачам.

Ну и завершая: хорошо, когда можно удалить и жить дальше спокойно. Но иногда не помогает, а потом уже и удалять нельзя — от слова «совсем». Можно пожалеть, что не отделял мух от котлет. Если хватит времени, смириться, что идеи умрут с тобой. Очень скоро умрут. Мучительной, изнуряющей смертью.

Так вот, когда в следующий раз, напившись, будете плакаться другу или подруге, что не состоялись как писатель, что от этого мучимы депрессией, подумайте про свой конец, а если думаете, что у вас его нет, то про мой.