Японский соловей

День начался как обычно, можно сказать совсем никак. Сосед усердно разучивал сольфеджио всю ночь, выводя довольно сложные рулады при помощи ноздреватого носа. Бывший маркёр, тяжёлая работа испортила нервы навсегда. Его держат на цепи, чтобы не беспокоил отделение неврологии трубным звукам. С потолка нехотя сполз человек–паук и быстро зафиксировался ремнями перед утренним обходом. Нет, не американский, а наш, всамделишней, из-под Архангельска, там до полюса семь шагов.

Когда пробила полночь, молоденькая сестричка, широко зевнув эластичной челюстью, достала из сумки подборку «Мурзилки» и начала потихоньку хихикать. Ну чтобы больных не разбудить. Хи-хи, да ха-ха, и всё приглушённо. Не люблю я эти полутона недоделанные.

Огромный сибирский кот с обкусанными ушами притащился в столовую за краковской колбасой. Обязательная мзда отделению буйных. Они вообще считают нас симулянтами. Однажды санитарка из области, они все там с чудинкой, решила утаить пайку. Так Мурза (имя волосатого животного) такой вой поднял, что пришлось вызывать скорую помощь, чтобы успокоить возмущённого хищника. Дело дошло до главного врача, чины полетели натурально. Некролог повесили в фойе: начальник охраны прыгнул с четвёртого этажа в клумбу с аптечной ромашкой. Хоронили всей больницей, в полдник всем выдали по мандарину и конфете «Пилот», чтобы помянули жертву авиации добрым словом.

– Хрясть, хрясть, – разносилось по пустому коридору из столовой. Мурза жрать изволил. Вася вообще считал несправедливым распределение стратегического продукта. Давно подозревал, что нехватка колбасы плохо сказывается на умственных способностях младшего персонала. Обязанных, кстати, следить за душевным здоровьем пациентов. Изнурительная борьба с недугом отнимала все силы. Сделав дыхательную гимнастику Бутейко, Вася Штыков приготовился к отражению очередной атаки.

После задорной песни «Кудрявая что ж ты не рада» из картонной тарелки раздались захлёбывающиеся голоса ведущих. Он ещё подумал, что у них в штанах завелись нильские вши (ни разу не видел, но коллеги из токсикологии рассказывали, что невероятно злющие).

«О чём это я? Ага, нильские вши. Фу, что за глупость! Так вот, слышу торопливый голос: “В этой локации началась ежегодная миграция слонов”. Одеты в трикотажные брюки с пузырём на известном месте». Радио же? – поправят дотошные читатели. Ну и что, что радио? Догадался! Он вообще, когда слышал горячую картошку с прононсом, так сразу и представлял себе итальянских мачо в пончо из Россельхозторга.

Не ходите дети (здесь всё понятно) в локацию, когда там гуляют слоны. Куда? В место? И где оно лежит? Пришлось немедленно занять оборону. Тут же в голове исправил непонятное слово на Африку: «Маленькие дети! Ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять!»[1] Вот теперь правильно!

На ужин подали клюквенный кисель с булочкой в сахарной глазури. «А чё? Заслужил. Вона как потрудился. А то были бы сейчас в одном месте торчали бамбуком пучком вместо Африки. Я не считаю себя героем, ерунда, но попрошу отметить очередной подвиг в журнале у Глафиры Сергеевны» – подумал Вася.

Перед отбоем пришла процедурная сестра и вколола солидную дозу аминазина[2]. Завтра он ничего не будет помнить. Ночью человек-паук накарябает иголкой на потолке дату очередного подвига. Маркёр подстрахует «Дунайскими волнами»[3] из обоих ноздрей. Вася Штыков улыбался: «День прошёл не зря, не в пустую!»

Когда над жёлтым кирпичным зданием с опаской взошла надкусанная луна, в больничном саду запел японский соловей печально и счастливо. Известный тенор[4] грустил о Японии и Килиманджаро...

[2] Аминазин – лекарство, оказывающие сильнейше антипсихическое действие на психов. Овощи могут не завидовать – их поливают.

[3] Дунайские волны – вальс, автор Иосиф Иванович, капельмейстер духового оркестра 6-го румынского пехотного полка.

[4] Известный тенор – японский тенор-саксофонист Ясунобу Мацуура. Оказался в больнице случайно, уверен, что скоро Сергей Анатольевич (главврач) во всём разберётся и отправит его на родину в Килиманджаро. https://vk.com/audio?performer=1&q=Yasunobu%20Matsuura