Кольцо

Иметь кольцо с янтарем Женя мечтала с самого детства. Такая вот розовая мечта. Вернее, янтарная. Как эта мечта родилась, на каком таком ровном месте — Женя не помнила. Возможно, ей это было не так уж и важно -- помнить.

Она про кольцо и деду Морозу в письмах писала, пока в него верила, и родителям намекала. Родители подшучивали над нелепостью желания. Янтарь, по мнению мамы, -- камень для пожилых. Для тех, у кого щитовидка и прочие неприятности. И вообще, не должна девочка в столь нежном возрасте мечтать о кольце. Есть более необходимые вещи: книги, пеналы, ранец, куклы, в конце-концов. А кому эти “необходимые” вещи необходимы, Женя не понимала. Ей было необходимо кольцо.

Дед Мороз в положенное время приходил и уходил. Приносил то, о чем Женя его никогда не просила. Поэтому она не то что перестала верить в Деда Мороза, а разочаровалась и свела общение к минимуму, письма писать перестала. Для чего писать тому, кто так невнимателен к просьбам? Пустая трата времени.

Катя, старшая сестра, жила без мечты. Просто жила. Без постоянного ощущения, что вот-вот в ее жизни что-то может измениться. Чтобы угодить родителям, сестра из года в год просила Деда Мороза принести ей в подарок книгу про Буратино. И непременно с картинками. Катя точно знала, что подобная книга стоит где-то на книжной полке, читать книгу повторно не собиралась, но, тем не менее, от заведенной ею традиции не отступала ни на шаг. Родители умилялись. И вместо книги старшая дочь получала в подарок от Деда Мороза красивое платье, свитер или жакет.

И только став старше, только поняв, что всё за деда Мороза покупают родители, Женя перестала переживать, что у сестры подарки лучше. Жене родители покупали то, что по наследству перейти никак не может: наборы фломастеров, альбомы для рисования, зимние ботинки. А Кате на подарки не скупились, потому что считали их очень выгодным вложением: Катя и сама в этом походит, и после передаст младшей сестре. Так что на одежду для Жени можно в следующем году особо не тратиться.

* * *

В семнадцать лет Женя неожиданно наткнулась на свою янтарную мечту, которая неизвестно сколько дожидалась ее на прилавке комиссионного магазина. Янтарь, именно такой, о каком Женя мечтала, с застывшей в нем мушкой непонятного происхождения, был, как паучьими лапками, охвачен тусклым серебром. Кольцо было велико, но это такая мелочь. “Это даже не мелочь, а очень хорошо”, — убеждала себя Женя. Она с детства привыкла, что все, что доставалось от сестры, было великовато. Привыкла ходить с подвернутыми рукавами. А если что покупалось специально для Жени, то бралось непременно на вырост. Чтобы, как минимум, на два года.

Кольцо стоило пол стипендии. “Ерунда!” — подумала Женя и купила янтарное чудо. Мечта — это счастье. Осуществленная мечта — это миг острого счастья. И в этот момент скупиться не стоит. Она, в конце концов, нормальный человек и хорошо к себе относится. Она себе не Дед Мороз и не родители.

Домой Женя не шла, а летела. Кольцо лежало в бархатной коробочке, которая, о чудо, входила в стоимость покупки. Но даже если бы не входила, то Женя коробочку купила бы непременно.

Дома, по случаю воскресенья, предстоял торжественный обед. У них так было заведено — раз выходной, то и обед не абы какой. По воскресеньям родители пекли пироги и варили борщ. Мама пекла пироги, потому что была свято уверена, что их любит папа. Папа принимал участие в этом тягостном процессе, жалея маму. Маму он любил гораздо больше, чем пироги. И если бы маме пришла в голову мысль использовать выходной день и мужнюю любовь по назначению, сходить, например, на выставку или в театр, то папа и это её желание горячо бы поддержал.

Взбежав по лестнице, Женя решила, что сегодня будет правильнее не открывать дверь своим ключом, а позвонить в дверной звонок. Ей очень хотелось, чтобы её встретили на пороге всей семьей и порадовались вместе с ней.

Дверной звонок, как обычно, не работал. Единственный выходной, когда можно было заняться мужскими делами и починить все, что требовало починки, папа проводил на кухне за шинковкой капусты и замесом теста. Папе было совсем не до звонка, если любимой жене необходима помощь.

Женя заколотила в дверь кулаком. Когда дверь открылась, на пороге стояла вся семья. Папа — в фартуке и муке. Мама — с волосами, убранными под выцветшую за годы жизни косынку. Катя — с модным журналом в руках.

— Ты потеряла ключи? — поинтересовался папа.

— Даже если ты потеряла ключи, то не стоило так стучать, — добавила мама и приложила руку к сердцу. — Я испугалась. Решила, что за тобой гонятся.

— На месте Женьки, если бы за мной кто-то гнался, я бы не стала убегать, — Кате хотелось быть ироничной.

— Почему это? — поинтересовалась Женя.

— Чаще смотрись в зеркало — поймешь.

Женя переступила порог квартиры и моментально, пока семья не разошлась по своим воскресным делам, достала из сумки осуществленную мечту. Положив коробочку на ладонь, Женя замерла и счастливо улыбнулась. Все смотрели с недоумением: в их доме никогда прежде не было таких бархатных красавиц.

— Что это? — спросил папа.

— Вот… — ответила Женя и покивала. Была у неё такая привычка с детства — кивать в моменты радостного возбуждения. — Купила.

Женя аккуратно, чтобы ничего не повредить, открыла коробочку. Кольцо, тускло сверкнув серебром, уставилось на всех янтарным глазом.

— Ах! — выдохнула мама. Затем, быстро протерев руки о мужнин фартук, она, затаив дыхание, вынула из коробочки кольцо и надела на палец. — В самый раз!

Мама счастливо оглянулась на папу. Папины глаза увлажнились. Катя еле сдерживала смех. Женя ничего не понимала. Вернее, отказывалась понимать.

— Видишь, какую мы с тобой дочь вырастили, — произнес папа и приобнял маму. Катя, засмеявшись, выскочила из коридора в комнату.

— Спасибо, милая! — мама оторвала преисполненный благодарности взгляд от папы и обняла Женю. — Спасибо! Я о таком подарке даже и мечтать не смела.

Папа взял в руки мамину ладонь, внимательно рассмотрел кольцо, затем, склонившись, нежно поцеловал руку жены.

— Кольцо, судя по всему, старинное. Поди, целое состояние стоит? — поинтересовался папа у младшей дочери.

— Полстипендии, — прошептала Женя.

— Ну, полстипендии — это же не ползарплаты. Правда? — мама с надеждой смотрела на папу.

— Конечно, милая.

— Но это же мои полстипендии, — Женя растерянно смотрела на родителей. И мечта моя.

Мама, стянув с головы косынку, подошла к зеркалу, кокетливо поправила волосы, повела плечами. Мама выглядела молодой и довольной жизнью. Женя подумала, что кольцо каким-то образом меняет внешний вид того, кто его носит. Меняет в лучшую сторону.

Папа старательно отводил глаза от младшей дочери и с интересом наблюдал за кокетничающей у зеркала женой, такой её он видел впервые. И ему явно нравились те изменения, которые происходили с его обычно строгой супругой.

— Мама, — прошептала Женя.

Мама не отреагировала. Она что-то напевала себе под нос и пританцовывала, продолжая любоваться отражением кольца в зеркале. Жене показалось, что мама не решается любоваться кольцом напрямую. А вот так, через зеркало, как бы отстраненно… Янтарный глаз кольца, с застывшей в нем мушкой, маму явно смущал.

— Папа, — прошептала Женя.

Папа нехотя отвел взгляд от жены и посмотрел на дочь. Взгляд из восхищенного моментально сделался испуганным. Папа поднес палец к губам, призывая Женю смириться с потерей. Смириться с потерей мечты.

Мама, оттанцевав только ей понятную партию, вновь повязала косынку и ушла на кухню. Ее ждало тесто. Папа хотел было последовать за женой, но Женя схватила его за руку.

— Папа, ты ведь все прекрасно понимаешь! — громко сказала Женя. Ей хотелось быть услышанной. Быть услышанной ушедшей на кухню мамой. Папа вновь поднес палец к губам и испуганно оглянулся на дверь, ведущую на кухню.

— Ты все никак не поймешь, Женечка, — сладким голосом сообщила вернувшаяся в прихожую Катя, — что у нашего папочки вовсе не две дочки, а три. И любимой дочкой является та, которая жена.

— Катя, ну что ты такое говоришь! — прошептал папа и прислушался к доносящимся из кухни звукам. — Мне надо идти, девочки. Надо маме помочь.

— Иди, иди, — пропела Катя и весело посмотрела на Женю. — Ну и дура же ты! Купила кольцо — сразу надевай на палец. Застолби, так сказать. А то пришла в самый неподходящий момент и устроила демонстрацию красоты в бархатной коробочке.

— А чем момент неподходящий?

— Ну как ты не понимаешь? Родители исполняют ежевоскресный танец со скалками, супружеский долг, так сказать, который обоим надоел до зубного скрежета, но традиции требуют продолжать скрипеть зубами, а тут ты с кольцом!

— Мне просто хотелось, чтобы вы за меня порадовались.

— А ты думаешь, это легко — радоваться за постороннего?

— Разве мы друг другу посторонние? Мы же семья.

— Семья? Ну, тогда радуйся, что у мамочки с сегодняшнего дня есть кольцо с янтарем. И очень красивое кольцо, между прочим. Кольцо, за которое ты отдала половину своей стипендии. Порадуйся! Порадуйся за маму, Женечка!

* * *

Через несколько лет Катя очень удачно, на взгляд родителей, вышла замуж. Удача заключалась в том, что жених был с отдельной жилплощадью и на пятнадцать лет старше. Серьезный мужчина с хорошим аппетитом, уважающий семейные традиции в виде воскресных пирогов. За старшую дочь можно было не переживать. Единственное, чем зять не устраивал родителей, -- не любил борщ, предпочитал рассольник. Но это та малость, с которой можно смириться. Достоинств было гораздо больше.

В день свадьбы мама, пустив слезу, надела на палец старшей дочери янтарную мечту Жени. Катя, восхитившись для порядка, через несколько минут сняла кольцо с пальца. Во-первых, оно ей было велико. Во-вторых, не подходило к нитке искусственного жемчуга на шее. Искусственный жемчуг подарил жених, который уже через какой-то час станет мужем. Жемчуг Кате тоже не нравился своей искусственностью, но обижать того, кто любит пироги, но не любит борщ, ей совсем не хотелось. Во всяком случае, не в день свадьбы.

Мама манипуляций с кольцом не заметила. Надев кольцо на палец дочери, она ушла на кухню. Пора было заправлять майонезом салаты и ставить в духовку пироги.

За перемещением кольца внимательно наблюдала Женя. В тот момент, когда сестра сняла с пальца мамин подарок, но еще не положила его в шкатулку, Женя с надеждой ждала, что Катя отдаст кольцо ей. По праву первоприобретения.

Катя за несколько минут раздумий над тем, куда кольцо лучше пристроить, чтобы оно не затерялось в свадебном переполохе, не заметила наблюдавшей за ней Жени. Не заметила — и все тут! Ни одна невеста за час до заключения официального брака не обращает внимания на мелочи.

Когда кольцо наконец было небрежно брошено в шкатулку и над ним, тихо щелкнув, закрылась крышка, Женя вздрогнула. Шкатулка ей показалась гробом, в котором похоронили ее мечту. Похоронили во второй раз.

— Мама, — Женя решительно зашла на кухню, в которой царили необычные для их семьи праздничное возбуждение и беспорядок. — А почему ты решила отдать кольцо Кате? Почему?

— А кому еще? — спросила мама, утерев слезы, которые все текли и текли: то ли от репчатого лука, который шинковал папа, то ли от естественной радости по поводу свадьбы старшей дочери. А может и от того, что пироги сегодня особенно удались и не будет стыдно перед немногочисленными гостями. — Катюша замуж выходит. И я, как мама, должна что-то оставить ей в наследство.

— А что ты оставишь мне в наследство? — спросила Женя.

Папа перестал шинковать лук и испуганно посмотрел на жену. Мама молчала. Папа перевел взгляд на младшую дочь. Взгляд из испуганного сделался укоризненным.

— А тебе достанется квартира, — сказала мама. — Как нас с папой не станет, ты будешь полноправной хозяйкой.

— Я бы предпочла кольцо cегодня, а не ждать, пока вас не станет...

Женя вышла из кухни и прошла в уже свою комнату, которую до сегодняшнего дня делила с сестрой. Присела на диванчик, тоже ставший ее буквально с самого утра. Старое кресло-кровать, которое приходилось разбирать каждую ночь и собирать каждое утро, папа с Катиным мужем снесли к мусорным бакам. Женя сидела и думала: а хочет ли она семейного счастья? Такого, как у Кати или такого, как у родителей. Папа, без сомнения, маму любит. И пироги с ней печет, и борщи варит, и детей родил, а кроме купленного младшей дочерью кольца с мухой, застывшей в янтаре, маме передать в наследство старшей дочке было нечего. Не баловал папа маму подарками. Женя поежилась и решила со временем придумать новую мечту. В том, что в день Жениной свадьбы Катя не наденет на палец сестры заветное кольцо, Женя даже не сомневалась.

* * *

Папы не стало через два года после Катиной свадьбы. Он умер на кухне. В воскресенье. Дошинковал капусту для борща и пирогов, присел на табуретку, ласково посмотрел на жену и упал. Как-то сразу и окончательно. Мама страшно кричала. Женя испугалась, что мама этими криками разорвет себе нутро и умрет вместе с папой. Пироги в тот день сгорели.

В день похорон папы сёстры впервые за долгие годы сидели рядом на диване в комнате Жени. Катя ждала ребенка. Беременность сделала ее более мягкой и менее ироничной. Все хлопоты, связанные с похоронами папы, взял на себя муж Кати.

— Папа умер от скуки, — неожиданно произнесла Женя. — Столько лет каждое воскресенье — одно и тоже. Папе надо было или уйти от мамы, или уйти из жизни. Он выбрал второй вариант.

— Много ты понимаешь. — Катя нежно погладила свой выпирающий живот. — Папа умер от любви. Он так сильно все эти годы любил маму, что его сердце не выдержало накала.

Женя с удивлением посмотрела на сестру. О каком накале она говорит? Ей почему-то вспомнилась нитка искусственного жемчуга, которую жених подарил Кате на свадьбу. Искусственность жемчуга никак не сказалась на качестве жизни сестры. То, что она раньше называла ежевоскресным скучным супружеским долгом, сегодня считает милыми домашними обедами. Во всяком случае, вдруг подумалось Жене, ни одного обеда с пирогами, борщом и рассольником, который родители готовили специально для зятя, Катя с мужем не пропустили. Да, сами они пироги не пекли и к себе не приглашали, но в родительский дом приходили исправно. Интересно, а если бы у родителей Катиного мужа была своя традиция семейных воскресных обедов — как бы сестра выкручивалась? Или, может, они ходят к родителям мужа по субботам? И Катя вовсе не беременна, а просто набита пирогами под завязку? Ничего-то она о жизни сестры не знает. Жене вдруг сделалось стыдно и неуютно от этих неправильных мыслей в день похорон. Но какими должны быть правильные мысли — она не знала.

Катя неожиданно обняла младшую сестру и тоненько заплакала. Ее плач тут же подхватила сидевшая у гроба мама. Катин муж заметался, не зная, кому из плачущих первой подать воду и корвалол. На Женю он смотрел с нескрываемым раздражением.

— Катя, а ты папу любила?

— Конечно! — сестра ни на секунду не задумалась над ответом на этот нелепый вопрос. — Очень любила!

— А когда ты это поняла?..

* * *

Мама, следуя традиции, заведенной папой, тоже умерла в воскресенье. Правда, не за готовкой. С папиным уходом ушли из их жизни и воскресные обеды. Мама одна пироги печь не хотела, ссылаясь на тяжесть процесса. Женя заменять папу не сочла для себя возможным. И ежевоскресные семейные встречи с пирогами переместились из родительской квартиры в квартиру старшей сестры. Муж во всем помогал Кате. Но борщ, в угоду маме, они не готовили. Обходились рассольником.

Женя с мамой не пропустили ни одного воскресенья. Мама с удовольствием играла с внуком, которого назвали в честь папы, Женя рассеянно ела пироги и смотрела телевизор. Телевизор в доме старшей сестры не выключался ни на минуту. Такая у них была традиция.

В то воскресенье, когда не стало мамы, они как раз собирались в гости к Кате. Мама непривычно долго стояла перед зеркалом в прихожей, рассматривала себя со всех ракурсов. Даже подтянула руками обвисшую кожу на шее. Затем вдруг тихо запела и начала пританцовывать. Женя с интересом наблюдала за происходящим. Что-то смутно знакомое было в этом танце.

Мама зеркальная сильно отличалась от мамы живой. Зеркальная мама была явно моложе и веселее. Она даже слегка заигрывала и кокетничала с Женей. Подмигивала. На пальце зеркальной мамы тускло мерцало серебром кольцо с янтарем. Мушка непонятной породы, которой положено быть застывшей, билась крыльями внутри камня. Ей хотелось вырваться на свободу.

Улыбнувшись своему отражению, мама достала из кармана губную помаду, которой давно не пользовалась. Подкрасила губы. Затем обошла застывшую в недоумении Женю, прошла на кухню, накапала в стакан с водой пятьдесят капель корвалола, выпила. Села на угловой диван, который они с Женей приобрели после папиной смерти, и умерла.

Женя села на диван рядом с мамой и обняла ее за плечи. Подумала, что уже и не помнит, когда они сидели в последний раз рядом обнявшись. Женя заплакала.

Все хлопоты, связанные с похоронами мамы, взял на себя Катин муж. Старшая сестра ждала второго ребенка. Женя не сомневалась, что родится девочка и ее назовут в честь мамы. И будут Катя с мужем растить своих детей, названных в честь родителей. И будут печь им каждое воскресенье пироги с мясом и капустой и варить рассольник. Женя не сомневалась, что родителям в доме старшей дочери будет хорошо.

В день похорон Катя надела на шею нитку искусственного жемчуга, чтобы мужу было приятно. А на палец — кольцо. В память о маме. Кольцо сестра не надевала со дня свадьбы. Мушки в янтаре не было.

— Катя, а ты маму любила? — не отводя взгляда от осиротевшего кольца, спросила Женя. Голос ее срывался.

— Конечно! — не задумываясь ни на секунду, ответила Катя на этот нелепый вопрос. — Конечно, любила!

— А когда ты это поняла?..

* * *

Через несколько дней после похорон Женю разбудил стук в дверь. Стучали так, как стучалась при жизни мама. Щепотью. Обычно так складывают пальцы, чтобы перекреститься. Мама щепотью стучалась. Женя всегда думала, что это от неуверенности. А сегодня вдруг поняла, что для мамы их квартира была как личный храм. А в двери храма кулаком не бьют.

Женя поднялась и открыла дверь. Ей даже не пришло в голову задуматься — а стоит ли это делать? На пороге стояла мама. Губы ее были слегка подкрашены, волосы убраны под старую вылинявшую косынку. На пальце тускло мерцало серебром кольцо с янтарем, в котором застыла мушка.

— Здравствуй, Женечка. — Мама поцеловала дочь и пошла на кухню. Женя поплелась следом.

Достав с верхних полок муку и сахар, мама занялась тестом. Женя принялась шинковать капусту.

— И борщ будем варить? — спросила она. — Или только пироги?

— И борщ, конечно. Как же без борща?

* * *

В воскресенье Женя проснулась поздно. Она не знала, пригласит ли ее Катя на домашний обед. И будут ли ее вообще приглашать? Одно дело, когда она сопровождала маму, и совсем другое дело — Женя сама по себе.

Раздался стук в дверь. Стучали щепотью. На пороге стояла старшая сестра. Молча прошли на кухню. Женя поставила разогревать борщ. Достала из духовки еще теплые пироги.

— Я и не знала, что ты можешь пироги печь, — удивилась Катя.

— Я и сама не знала.

— Один в один как у мамы. — Похвалила сестра. — И борщ вкусный.

— Спасибо. — Жене была приятна похвала. — Знаешь, что? Приходите ко мне в следующее воскресенье на домашний обед. Всей семьей.

— Придем, — согласилась Катя и начала водить по пустой после борща тарелке ложкой. Привычка с детства.

— Знаешь, Женя, я перед тобой извиниться хочу.

— За что?

— За кольцо. Я его потеряла. Оно мне велико было.

— Твое кольцо — ты и потеряла. Не за что извиняться.

— Ну, тогда я пойду. До следующего воскресенья.

— Катя, а ты меня любишь?

— Конечно! — ни секунды не задумываясь, ответила сестра. — Всегда любила!

— А когда ты это поняла?..

* * *

После ухода Кати Женя прибралась на кухне и прошла в свою комнату. На тумбочке лежала давно потерянная бархатная коробочка. Женя открыла крышечку. На синем шелке тускло мерцало серебром кольцо. Янтарь, в котором застыла непонятной породы мушка, был именно таким, о котором когда-то мечтала Женя.