Гордыня

Фомич обиду затаил

На Зин и Розалин,

Обиду тёмную, как смоль,

Как чёрный гуталин.

В нём проявился дефицит

Любвеобильных фраз,

Он даже камень антрацит

За пазухой припас.

.

Над романтизмом реализм,

Вконец возобладал.

В нём любознательности пыл

Подсдулся и пропал.

А при отсутствии в уме

Загадочных основ,

Все нимфы на одно лицо,

В штанах и без штанов.

.

Кто и на старость намекнёт

Ехидно, сгоряча…

Мол, съела злая ржа годов

Центр масс у Фомича.

Мол, нет настырности былой

В том самом центре масс,

И хоть коли его иглой –

Ни охов, ни гримас.

.

Отнюдь! Отнюдь! И вновь – отнюдь!

Представился б ночлег,

Фомич готов хоть к чукчам в чум,

Хоть к Ною на ковчег…

Но без азарта и с ленцой,

Мол, ладно, так и быть…

С той за-бённой мудрецой

Готов Фомич любить.

.

Понятно, что какой из Зин

Понравится такой,

Весьма чванливый хунвейбин,

Зачем, он ей? Накой?

Гордыня – страшная из бед –

Хрясь! – и Хэллоуин!

И в жизни – эксцентриситет

И чёрный гуталин.

.

И автор (чтоб он был здоров),

Конечно, не святой.

Он нимфам много разных слов

Говаривал порой…

И знает он, что среди них

Есть всякие бабцы…

Но автор, молча, пишет стих,

Не метя в гордецы…