Окраина 8

Глава восьмая

К тому времени, когда должен был состояться Сход, небо вдруг потемнело, поднялся ветер, где-то вдали уже загромыхал гром. Собиралась гроза. Но, несмотря на это, вся детвора Окраины сбежалась на Пустырь.

Шериф и два великих вождя сидели на бревне и с отрешенным видом посасывали трубки, словно гудящая вокруг толпа их вовсе не интересовала. Позади Шерифа стояли братья-близнецы и старались ногами прикрыть от посторонних глаз небольшой сверток, спрятанный под бревном. А вокруг да около них стояли, сидели и лежали подростки и малышня в томительном ожидании сообщений о Лизке. Все давно уже собрались, но Сход не открывали. Мэр, как всегда где-то задерживался, а по древней традиции Сход должен открывать именно он. Казалось, только Шерифа и вождей не волновало отсутствие градоначальника, тогда как остальные по мере усиления ветра и наступления темноты стали проявлять гражданскую несознательность.

- Шеф, - не выдержал Воттут, - скоро будет дождь. А ещё раньше все разбегутся. Чёрт с этим мэром. Давай, начинай. Ты же вторая голова.

- Не торопись, старина, - спокойно отозвался тот, не вынимая изо рта трубку, - этот Сход ему нужнее, чем нам. Он появиться обязательно. У него, наверное, серьёзные проблемы, раз его до сих пор ещё нет.

Рядом громыхнуло. Да так, что даже у невозмутимых вождей на несколько секунд пропала невозмутимость. Про остальных и говорить было нечего. Почти треть сразу засобиралась домой. Но тут появился Мэр. Весь растрёпанный, мокрый от пота и задыхающийся от длительного бега. Конечно, зазорно столь высокопоставленному лицу появляться в таком жалком виде на публике, но Мэру было не до этого. Пройдя сквозь толпу, он сразу подскочил к Шерифу.

- Ну, как там у нас дела, Шериф?

- Отлично, сэр, - коротко ответил тот.

- Эй, Мэр! – послышались возмущенные крики из толпы. – Ты где пропадал, а? Совсем зажрался, да! Уже ни во что Сход не ставишь! Сейчас дождь хлынет, а он только соизволил прийти. Вишь, барон нашёлся. Мы ведь можем и переизбрать!

- Ну, что вы там разнюхали? – поторопил Мэр Шерифа. – Давай в вкратце, а то народ волнуется.

- О народе раньше надо было думать, - отрезал Шериф. После утреннего разговора он просто не мог его переваривать. - Начинайте скорее, сэр, пока он не разбежался.

- Хорошо, друзья! – закричал Мэр, обращаясь к народу. – Мы открываем наш Сход! Прошу прощение за опоздание. В этом не моя вина. Скоро день Выборов, если вы помните, и мне нужно было по делам съездить в город. А по дороге мой мототранспорт сломался. Вот я с самого Центра и бегу.

- А, ну, тогда ладно, - за всех снисходительно сказал Ковбой, - тогда ничего, что опоздал. С кем не бывает? А что нам будет-то?

- Квас и четыре карамельки, – с гордостью объявил Мэр, будто золотые горы пообещал.

- А почему четыре? – недовольно спросил кто-то. – Ведь всегда по пять было!

- Дорого нынче, друзья мои, всё дорого, а на талоны много не купишь. Кризис у нас, вы же знаете, товарищи. Так что придётся временно примириться с этим. Пусть по четыре, за то «Гусиные лапки». А это вам не «Сливовые» там какие-то.

- Точно! – выкрикнули из толпы. – Конечно, «Лапки» лучше. Так что можно и по четыре.

- Ладно, и по четыре сойдёт!

- Конечно, сойдёт, - согласился ковбой. – Мы ведь не дураки – понимаем: кризис.

- Да, товарищи, - спохватился Мэр, - хотелось бы сразу вас предупредить, чтобы впредь не было подобных недоразумений. В июле с этим делом будет ещё хуже. Морс или квас я вам ещё гарантирую, а вот карамельки или ириски – извините. Если и будут, то по две-три штучки на руки. А может и того меньше. Ну, а в последующие месяцы придётся обойтись и без этого. Временно, конечно. Вы же сами знаете, у нас не просто кризис, а кризис усугубляющийся, - Мэр с трудом выговорил это трудное слово и уж хотел, было, обратиться с обращением к народу, чтобы потуже затянули пояса, опять же временно, разумеется, как рядом так громыхнуло, что он присел от испуга.

Этот гром напомнил всем, что гроза не за горами и пора закругляться. Мэр так и сделал.

- Итак, товарищи, - перешёл он к делу, - как вы помните, сегодня Вездесущий Макс утром сообщил нам о страшной находке. В подвале Скрипа он нашёл труп, в котором признал нашу всеобщую любимицу Лизку. Как вы ещё помните, разобраться в этом деле мы поручили нашей команде детективов. Вот сейчас мы их и заслушаем. Пожалуйста, Шериф, тебе слово.

Шериф встал, мотнул головой в знак того, что перенял эстафету, и сходу начал:

- К сожалению, сообщение Макса подтвердилось. В подвале Скрипа мы действительно обнаружили труп Лизки. И смерть её не была естественной.

Он сделал секундную паузу, размышляя, рассказать ли всё самому или, чтобы, не дай бог, не взболтнуть лишнее, предоставить это Воттуту? Этой секунды ему хватило, чтобы сделать единственно правильный выбор.

- Как идёт расследование этого кошмарного преступления вам сейчас расскажет мой помощник Воттут.

Заявление Шерифа всколыхнуло весь Сход. Он так бурно на это среагировал, что очередной раскат грома, не менее сильный, чем остальные, не произвёл на него никакого впечатления.

Пока народ шумел, свистел и негодовал, Шериф подал знак Воттуту, а сам сел на место. Воттут вышёл вперед и встал рядом с Мэром. Сход смолк. Стало так тихо, что было слышно, как редкие крупные капли только что начавшегося дождя со шлепком вонзались в пыль.

- Как уже сказал Шериф, - начал Воттут, слегка волнуясь, - она умерла не своей смертью. Её убили. Самым варварским способом. Какая-то сволочь три раза ударила её головой о стену. В результате имеются сильные повреждения черепа и вылетел один глаз. Убили её неделю назад, ночью того дня, когда её пропажу обнаружил Вездесущий Макс. Это пока всё, что нам удалось выяснить за столь короткое время.

- А теперь, - Шериф поднялся, не давая Сходу времени выплеснуть эмоции, - пришло время проводить в последний путь нашу всеми любимую и всеми уважаемую Лизку. Вонтам, принеси её сюда. Считаю, нет смысла её разворачивать. Сейчас она не в лучшей форме. Пускай каждый запомнит её живой и красивой, ласковой и… капризной… - голос у Шерифа дрогнул, а на глазах появились предательские слёзы, - такой… какая она ему больше всего нравилась…

Прощание с Лизкой проходило уже под дождём, но никто не обращал внимания на непогоду. Пока Мэр, Чингачгук, Виннету и другие выступали с прощальным словом, на краю Пустыря у подножия бугра несколько воинов апачей и могикан томагавками вырыли могилу. А один из индейцев принёс выкопанную где-то небольшую сосёнку.

Когда в мрачном от чёрных туч небе замерло последнее: «Прости нас, Лизка!», самый младший, пятилетний карапуз, поднял тело Лизки, бережно завернутое в чистую тряпку, и торжественно понёс к могиле. Остальные с опущенными головами поплелись сзади.

Дождь усилился и грозился вскоре перейти в ливень. Гром участился, а размашистые молнии причудливо разрывали небосвод на клочки. Детвора заторопилась. Закидали по-быстрому могилку, посадили в изголовье сосёнку. Мэр толкнул короткую речь: «Спи спокойно, Лизка. Пусть земля будет тебе пухом, а мир прахом. Мы найдём твоего убийцу, и он будет наказан вот здесь, у твоей могилы. Мы клянёмся тебе в этом!» Тут хлынул ливень, и шпана в рассыпную бросилась по домам.

Прежде чем последовать примеру остальных, Мэр подскочил к Шерифу. То, что шеф полиции стал играть не по его сценарию, разозлило его. Не понравилось ему и его выступление. Что-то уж больно быстро он закруглился и как-то ловко перешёл к другому вопросу. А что это могло всё означать? Уж не копает ли он под него? Ведь всем известно, что на следующее лето Шериф собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. Вот, видно, и задумал что-то этот зажравшийся коп, чтобы подставить ему подножку.

- Послушай, Шериф, - обратился он к нему, - а всё ли ты рассказал Сходу?

- Всё, - не моргнув глазом, соврал тот.

- Ой, ли? – недоверчиво прищурился Мэр, – по-моему, ты темнишь. Если ты что-то задумал… против меня, то у тебя есть ещё время бросить эту затею.

- Да нужен ты мне! – грубо отмахнулся от него Шериф.

Мэр, всегда болезненно реагировавший, когда к нему обращались на «ты», сейчас даже не обратил на это внимание. Так он был зол.

- Ой, смотри, Шериф, как бы не было тебе худо.

- Если и будет худо, то нам обоим.

- Нет, сэр, ошибаешься, - ощерился Мэр, обнажив редкие лошадиные зубы, и, постукивая указательным пальцем по груди Шерифа, со значением добавил. - Худо будет только тебе. Если ты облажаешься, я всё свалю на твою несостоятельность.

Знаменитый сыщик, добывший себе славу честным и упорным трудом, невозмутимо глядя в маленькие поросячьи глазки мэра, поймал его палец и, убрав его с груди как какую-то гадость, сказал:

– Тебе тоже не поздоровится, и ты это знаешь. Так что прекрати строить из себя Фредди Крюгера.

– Ты так, в самом деле, думаешь? – оскаблился тот в ответ. – Запомни, умник, мне не составит большого труда снова выиграть на выборах и во второй раз стать мэром. Поверь мне, я знаю, как этого добиться. А вот ты… Тебе уже вряд ли удастся вернуть себе былую славу. Лизку тебе никогда не простят. Подумай об этом.

– Проклятье! – выругался Шериф, когда мэр, накинув промокший пиджак на голову, убежал с Пустыря. И разозлило его то, что мэр был прав: Лизку ему никогда не простят, если он не найдёт убийцу. – Вот дерьмо-то!

- Мы что остаёмся, шеф? – подошёл к нему Вонтам.

- Нет, мы уходим, - ответил тот. – И немедленно!

И тут же с места развил крейсерскую скорость. Очухавшись, братья бросились его догонять. Они добежали до барака, в котором жил Шериф, и заскочили к нему в подъезд, перевести дух и собраться силами для следующего рывка, так как жили дальше. Все трое вымокли насквозь, и сейчас вода ручьём стекала с них, образовывая на полу огромные лужи.

- Что-то Макс не появился, - обеспокоено спохватился Вонтам. – Может, случилось с ним что?

– Да нет, - успокоил его Шериф, - его же вся Окраина знает. С ним всё будет о, кей. А вот про погоду не скажешь…

- Да, дождь обложной, - определил Воттут, высунувшись из подъезда и посмотрев на небо. – Поливать, наверное, всю ночь будет. Наша засада у Скрипа отменяется. Придётся завтра утречком, часов так в восемь, провести тщательное обследование Скрипа и его окрестностей. Мы тебя будем ждать около своего дома.

- В восемь? – Шерифа аж передернуло от такой новости: вставать в такую рань! – А попозже нельзя?

- Нельзя! – отрезал Воттут, зная слабость начальника. – Во-первых, есть все основания полагать, что рано утром нас никто не побеспокоит. Во-вторых, попозже могут прийти и рэкетиры, а это совсем не входит в наши планы.

- Но в восемь – это слишком рано! – запротестовал глава правопорядка. – В школу и то нужно было к полдевятому.

- У тебя есть другое предложение, шеф? – лукаво прищурился Вонтам.

- Ну… хотя бы часиков в десять-одиннадцать. Мы же занимаемся опасным делом, - аргументировал своё предложение Шериф, - а для этого нужно как следует выспаться.

- К тому времени могут выспаться кое-кто ещё и тогда наше дело станет опаснее раз в сто, - привел контраргумент Воттут.

- Ну, хорошо, - сдался Шериф, приняв мужественное решение, - в девять я буду у вас.

- Э-э… - хотел, было, поправить его Воттут.

- В девять! – отчеканил Шериф тоном, не терпящим возражений. – И ни минутой раньше!