Водоросль

Видите ли, я – никто.

Так считает большинство тех людей, с которыми мне приходится работать. Они привыкли ко мне, как к предмету интерьера, они не замечают меня, когда я приношу им чай, они в упор не видят меня, когда я стенографирую на переговорах. Они вспоминают обо мне тогда, когда нужно выполнить то, что в моей должностной инструкции называется «прочими поручениями руководства»; иногда мне кажется, что никто из них не помнит моего имени – самого простого из всех, которые вообще могут быть. Наверное, они обратили бы на меня внимание, если бы я забыла что-то сделать, опоздала с отчётами, не ответила на телефонный звонок, или просто заболела. Но я ничего не забываю, я всегда под рукой, и я никогда не болею.

На эту работу меня принимали со скрипом и долгим испытательным сроком, сказалось отсутствие высшего образования. По ряду причин, которые я никому не собираюсь объяснять, я навсегда осталась выпускницей общеобразовательной челябинской школы. Когда мне задали этот неудобный вопрос на собеседовании, про как же так вышло-то, я ограничилась лёгким пожатием плеч. Прочие места работы в моей трудовой книжке и стопочка убедительных рекомендательных писем сделали своё дело - меня приняли на должность офис-менеджера.

Отсутствие высшего образования, точнее отсутствие бумажки, которая доказывала бы мою причастность к людям, прослушавшим курс по ряду предметов в некоем учебном заведении, никогда мне не мешало. Всё, что представляло для меня интерес, я изучила самостоятельно, я очень, очень усидчивая девочка. Я продолжаю учиться каждый день в отличие от многих владельцев той самой вышеобразовательной бумажки – некоторым их них кажется, что они уже постигли все знания этого мира и этого достаточно, я же продолжаю овладевать прочими навыками и умениями, мне пригодится всё, вдруг я надумаю захватить этот мир?.. Пока же я просто разношу чай и успеваю перебрать условные сорок мешков фасоли.

Я ничем не выделяюсь на фоне офисной мебели. Невнятного цвета костюм, гладкая прическа, минимум косметики, туфли на удобном каблуке, никакого парфюма. Я ни с кем не дружу, хотя беседу поддерживаю, если, конечно, кто-то захочет со мной побеседовать. Голос у меня тоже ничем не примечательный, и никаких особых примет у меня нет. Я никто, помните? Я чётко знаю своё место.

Мне доверяют решать массу личных вопросов. Все так привыкли, что для меня нет ничего невозможного, что люди теряют бдительность и вываливают на меня всю свою жизнь. Они просят меня делать копии документов, переводить деньги любовницам, устраивать в садик брачных и внебрачных детей, оплачивать налоги за движимое и недвижимое имущество, оформлять сомнительные сделки, раскладывать по конвертам неучтенные деньги и передавать их третьим лицам. Люди, с которыми я работаю, почему-то искренне считают, что я ни в чем не разбираюсь, ни на чем не акцентирую свое внимание, ничего не читаю. Я действительно ничего не читаю специально, у меня фотографическая память, я просто запоминаю информацию. Не потому, что она мне нужна, а потому, что моя голова так устроена.

Вы скажете, такого не бывает? Ну, вот такого, чтобы люди своими собственными силами сдавали всю важную информацию кому-то, кого даже по фотографии хорошего качества не опознают? Как мало вы знаете о гражданах, которые воспринимают большую часть человечества, как обслуживающий персонал. Говорят, есть исключения, но лично я не видела.

Нет, я не могу сказать, чтобы ко мне относились совсем без уважения. На меня не кричат (ещё бы, я ведь существую условно), мне платят зарплату, иногда я даже в отпуск хожу, правда, ненадолго. Меня это не огорчает, я очень неприхотлива в быту. Иногда я напоминаю себе герань на старушечьем окне – я недвижима, я регистрирую смену времен года, но в пределах моей видимости ни одна деталь от меня не ускользнет. Мне не на что отвлекаться.

Не хочу никого расстраивать, но я вижу всё. Я считываю информацию не только с бумаг, но и с людей. Ваш служебный роман ещё не зародился, а я уже могу предположить, в каком отеле с почасовой оплатой он закончится. Вы только замыслили припрятать свои неофициальные доходы, а я уже знаю, где. Я ведь сама выбрала нужный банк. Я хорошо складываю два и два. И, знаете, я редко ошибаюсь.

А вот руководство моё ошибается, и делает это часто. Руководство для меня -  любой чувак из штатного расписания, ниже меня в списке только специалист по уборке офиса. Скажу по секрету, что толковый специалист по уборке знает еще больше, чем я.

Так вот – первая ошибка руководства состоит в том, что они изначально считают тебя неким существом, находящимся в самом низу их пищевой цепи. Пусть я водоросль, но мысленный маркер на каждом мелком промахе с их стороны я поставить в состоянии.

Вот некто празднует в офисе юбилей, меня, конечно, не зовут. Зато приносят гостинцы - слипшиеся пирожки в салфетке, початую бутылку шампанского, заветренный бутерброд. Я улыбаюсь, благодарю и запоминаю.

Катя, кричит начальник отдела снабжения, билеты в Уфу, срочно!.. Я работаю здесь семь лет, мы видимся каждый день, я – Маша, и я запоминаю.

Не уходи, пока я не вернусь со встречи, говорит самый главный шеф, и не возвращается. Он благополучно забывает обо мне всякий раз и никогда не извиняется. Я досиживаю допоздна и мысленно записываю этот минус на его счёт. О, конечно, я могла бы уйти! Я могла бы написать сообщение, позвонить, отпроситься у зама, но спешить мне некуда. Я просто сижу и читаю, и сегодня это «Государь» Макиавелли.

Вы спросите, зачем мне это всё?

Затем, что любая водоросль рано или поздно сможет вышибить из-под вас табуретку.

Я – никто.

Но я основа вашей пищевой цепочки.