Я никогда не повторяюсь... ч. 6

                  Я приехала где-то без пятнадцати десять, в переулке зашла в китайскую лапшичную, в одном конце зала которой, перед проемом, закрытым черной занавесью, толпился народ. Это, собственно, и был настоящий вход в бар, так называемый спикизи-бар – полузакрытое заведение для своих, хотя и со стороны попасть вполне возможно, главное пройти фейсконтроль, что я успешно и сделала. Многих, однако, заворачивали к их понятному неудовольствию. За занавеской была лестница, ведущая уже в сам бар, который располагался в подвале. Там довольно необычный  интерьер, этакий микс, но микс интересный. Низкие сводчатые потолки со спускающимися большими хрустальными люстрами, длинная и массивная барная стойка, идущая вдоль всей стены помещения, кушетки, ширмы а-ля китайщина, множество мелких и крупных деталей, которые добавляли эстетства этому своеобразному заведению. Там можно заказать столик, но я не захотела и дело не в дороговизне – мое появление должно выглядеть спонтанным. Я прошлась вдоль стойки бара – они сидели в зале, нарочито напоминающем бордель – интересный выбор. Не стала усаживаться напротив, со временем все равно с ним пересекусь.                                                         Они вели себя довольно оживленно, пять человек, одни мужчины. Вечер без дам, или здесь надеются ими разжиться?  Заказала себе коктейль и черную треску под апельсиновым соусом. Бармен с проворством фокусника сотворил мне напиток, который я потягивала через соломинку в ожидании дальнейших событий. Краем глаза мне частично было видно их компанию. Через некоторое время среди сидящих за столом началось брожение. Кто-то двинулся в сторону туалета, один из компании подсел к стойке, явно ища кандидатуру для съёма. Я быстро от него отвернулась, мне совсем не хотелось предстать перед хозяином в компании с его приятелем. Сам он продолжал сидеть за столиком и  беседовать с двуми оставшимися, вскоре и остальные к ним присоединились – и тот, что уходил в туалет, и никого так и  не снявший у барной стойки. До меня доносились взрывы смеха, отдельные слова. Ничего, вечер продолжается. Народ продолжал прибывать в заведение, скоро будет не протолкнуться. Допив коктейль и заказав новый, я тоже решила прогуляться до туалета, необходимости в этом не было, но мне захотелось размяться. Со стороны, где находился танцевальный зал неслись звуки мелодий, я люблю танцевать и делаю это великолепно, но сейчас мне было не до этого. Вернувшись назад я уселась на свое место и  приступив к новому коктейлю, чуть развернулась в ту сторону где сидела интересующая меня компания. Хозяин сидел рядом за стойкой и смотрел на меня во все глаза, он уже довольно подвыпил, но был еще в полном адеквате, он меня не узнал и явно хотел познакомиться. Я морально готовилась к этому весь день, а теперь  растерялась и тоже не сводила с него глаз. Он уже открыл рот, что бы начать разговор, как на него снизошло понимание, кто перед ним.  Теперь мне понятно, как на практике выглядит выражение «отвисла челюсть» – она у него реально отвисла. Уже потом я поняла, что тоже выглядела не наигранно удивленной и это было в помощь моей легенде. Я просмотрела его появление рядом с собой, этим и объяснялась моя растерянность, но он решил что я тоже ошарашена нашей встречей. «Катя, какими судьбами, вот неожиданность. Ты частенько здесь бываешь?» – он говорил, а сам продолжал изумленно на меня таращиться. Да на служанку я сейчас мало походила, скорее этакая модная тусовщица, красотка и бездельница. Я замялась: «Нет, у меня здесь, в Москве, есть подруга. Мы с ней с детства дружим, она к своей бабушке к нам в село приезжала. Это она меня сюда позвала, мы с ней иногда встречаемся, когда у меня выходной. Вот и сегодня,  она вдруг решила показать мне ночную жизнь города». Хозяин разглядывал мой прикид с явным сомнением: «Не знал, что ты такая модная особа, на работе выглядишь совсем не так, я сегодня словно другого человека встретил». Я  зарделась, правда не от смущения, как могло показаться, а от досады, что меня вот-вот уличат в обмане. «Это Лене нужно спасибо сказать, она мне помогла, принарядила и вывела в люди», – тут я застенчиво рассмеялась. Олег Владимирович стал оглядываться, по всей видимости, в поисках моей замечательной подруги.

            – Её здесь нет, мы уже прошли сюда, как ей позвонили и она уехала, если успеет может и вернется.

            – А что случилось?

            – Да я сама толком не поняла, к сожалению, но она сказала, что мне лучше подождать её здесь. Вот я и жду, – при этих словах я растерянно развела руками.

            – Если честно, мне потанцевать очень хотелось, коктейли здесь вкусные, но я в них не очень разбираюсь и люблю, а вот танцы – моя стихия, я даже в хореографический кружок у нас при ДК ходила.

             «Не переборщи с ми- ми- ми-, а то он тебя удочерить захочет, а тебе не это сейчас надо», – раздался голос в моей голове. Получив мысленный нагоняй от самой себя, я сделала личико посложнее и изобразила неподдельный интерес и даже восхищение своим собеседником.

             – Вы тоже Олег Владимирович сегодня не такой как всегда, – сказала и снова удачно разрумянилась.

             – Никаких Олегов Владимировичей, сегодня ты Катюша, а я Олег. Договорились? – сказал и сжал мою руку в своей, скрепили, так сказать, договор рукопожатием, совсем не официальным. Его приятели уже заинтересовались нашей затянувшейся беседой, к нам не подходили, но какие-то восклицания по этому поводу издавали, как я поняла, полные одобрения.

            – Катенька, подожди минутку, я скажу ребятам, что встретил знакомую и мы пойдем с тобой танцевать. Я тоже люблю это дело, хоть и не посещал, к сожалению, кружок в ДК.

            «Ну, ну, – подумала я, – посмотрим, что ты скажешь совсем скоро. Куда денется твой снисходительный и покровительственный тон».

             Он вернулся, сказал бармену записать все, заказанное мной, на их счет и мы отправились танцевать.

              Танцпол, расцвеченный разноцветным неоном, чуть разгонял царивший там полумрак, бросая яркие блики на танцующих людей. Зал был забит под завязку. Протиснувшись, мы словно стали частью единого целого, целого – двигающегося, пусть и в разнообразном, но неразрывном ритме. Мы были с ним совсем рядом, я ощущала его запах, наши тела соприкасались, мы были разгоряченные – выпитым, всей окружающей нас обстановкой. Я почувствовала возбуждение, он тоже. Через какое-то время музыка сменилась, стала медленной, плавной, с неожиданными вкраплениями ритма. Народу поубавилось и я поняла – настал мой выход. Вышла на середину и начала танцевать. Мой танец был под стать моему облику, то резкий, то грациозный – танец-рассказ. Я закончила под аплодисменты всего зала. От покровительственной снисходительности Олега не осталось и следа. Он смотрел на меня как-то излишне серьезно.

             – В вашем сельском кружке  преподавал гений?

             – Нет, я в Москве, когда училась в университете, занималась в танцевальной студии современного танца, говорят, подавала надежды, – я чуть заметно усмехнулась.

             – А почему бросила учебу? – я грустно на него посмотрела.

             – О Господи, извини, бедная девочка! – он обнял и прижал меня к себе.

             – Не будем об этом, все уже в прошлом.

               Он ошибался, я бросила учебу по другой причине, но ему это знать не полагалось, никогда!

          Этот вечер закончился для нас в номере отеля, не моего, он снял другой – очень красивый. Мы мало разговаривали и почти не спали, я так вообще не уснула. Когда Олег отключился, я собралась потихоньку и ушла. Вряд ли, проснувшись, он будет в том же настроении, что и ночью. Знаю я мужскую психологию, я про несвободных мужчин. Окончание фильма «Жестокий романс» – отличная иллюстрация этого состояния. У меня было явное преимущество – в отличие от Ларисы я не была влюблена, да и причин считать себя обесчещенной у меня не было. Зато была реальная опасность оказаться уволенной – с глаз долой – из сердца вон! Интрижка с собственной горничной – дело опасное. Опять же из классики: «Все смешалось в доме Облонских!». Хотя там, вроде, гувернантка была, да какая разница, прислуга – она и есть прислуга. Поэтому я должна сейчас вести себя крайне осторожно, не делая резких движений. Может, тогда все обойдется. Будем на это надеяться.

                Я вернулась в усадьбу и занялась своей работой. Хозяина не видела целый день, хотя он тоже приехал, но, видать, избегал нашей встречи. Вечером мы с ним неожиданно столкнулись, неожиданно для него. Я посчитала, что наша встреча его успокоит и он не наделает глупостей в виде моего увольнения. Когда мы с ним пересеклись, я была во всеоружии. Выглядела как обычно, ничто в моем облике не напоминало о вчерашнем преображении. Поздоровалась вежливо и отстраненно, его испытующий взгляд встретила с таким спокойствием – не удивлюсь, если у него возникло ощущение, что прошлая ночь ему приснилась или у меня провалы в памяти. Как бы там ни было, его чуть отпустило, он заметно расслабился. Это хороший признак. Конечно нам предстоит объяснение, оно неизбежно, но не сейчас.

                Прошло два дня, все было спокойно, но я продолжала тревожиться. На третий он вызвал меня к себе в кабинет. Я вошла, он стоял возле своего письменного стола, спиной к нему. Показал мне рукой на кресло с выгнутыми ножками – имитация какого-то там века, я села. На столе я заметила лежащий с краю конверт, белый и однозначный как приговор. Все, меня увольняют, а это мое выходное пособие. Да, я сильно облажалась! Он начал издалека:

             – Извини, я забылся в тот вечер, это недопустимо, я женатый человек и ты у нас работаешь. Это целиком моя вина!

               «Интересно, его на прелюдии потянуло, или он боится, что я сделаю ему сцену на прощание? Так, так, возможно ещё не все потеряно», – в моей голове теснились разные мысли, но внешне я была само спокойствие.

             – Ты... Вы, – он запнулся, – очень ценный для нас сотрудник. Скоро Юлю, – он опять замялся, – скоро она вернется с отдыха.

             Ага, мадам выписывается из больнички, так-так. Я поняла что пора подать свою реплику:

             – Олег Владимирович, я все понимаю, сама от себя такого не ожидала. Я очень разумный человек и вдруг такое, но я не жалею, хотя понимаю, продолжения быть не может. Я потому и ушла тогда утром, пока Вы спали, что все это осознала. Спасибо Вам, это было чудесно, просто как в сказке, но сказка и жизнь – вещи не совместимые, – хоть бы не пересластить окончательно, но вроде ничего, господин хавает.

             – Катя, не поймите меня превратно, – конверт оказался у него в руке, – я просто хочу Вам помочь, я знаю Вашу историю, думаю это не помешает, – и подал мне конверт. Я на секунду задумалась, взять или стыдливо отказаться. Нет, отказ его насторожит, а это мне ни к чему. Я взяла конверт, поблагодарила и спросила:

             – Вы ведь меня не увольняете, это не выходное пособие? – он засмеялся с явным облегчением:

             – Нет, Вы очень ценный для нас сотрудник.

             Придя к себе я открыла конверт и пересчитала деньги – сто тысяч, не хило, за одну ночь.  Горько усмехнулась, надо было в содержанки подаваться, куда как прибыльнее, но я знала – это не моя история.