Я никогда не повторяюсь... ч. 7

                    Мадам вернулась через неделю, вполне ничего себе выглядевшая, только довольно смурная. Вскоре все вошло в свою коллею – её придирки и тому подобное, а через месяц она опять сорвалась и опять отправилась «отдыхать», так продолжалось неоднократно. Последний «отдых» длился дольше предыдущих и перед ее приездом хозяин нас собрал и предупредил, что в доме не должно быть ни капли спиртного. Маски сброшены, господа! Открыл секрет Полишинеля. Юленька прибыла исхудавшая, сама на себя не похожая и в добавок очень нервная. Похоже, лечение не шло ей впрок. Она курила одну сигарету за другой, пепельницы были полны окурков тонких белых дамских сигарет, порой искуренных только наполовину. Раньше я ее считала практически некурящей, так, баловалась иногда. Налицо попытка заменить одну дрянь другой, но без особого успеха. Потом она стала просить купить ей спиртное. Из дома её не выпускали, она была практически под домашним арестом. Папенька тоже был глух к её мольбам, понимая, что все зашло очень далеко. Юля начала на нас планомерную атаку. Все ей отказывали и у нее конкретно поехала крыша. Ко мне она обратилась одной из первых, и даже попыталась довольно складно соврать, впала в ярость, когда поняла, что я ей в этом деле не помощница. Мне было плевать на её закидоны, а физически я вполне могла ей дать отпор и она это понимала. Я могла, а восьмилетний ребенок нет.

                Она всегда его не выносила, а сейчас её ненависть к нему достигла своего апогея. Понятно, она была не в себе, больная, с искаженным зависимостью сознанием, но, а когда она была человечной к Малышу, к другим людям? Ответ был прост – никогда! В тот день я застала ее в комнате Артема, гувернантка отлучилась и она стояла над ним с искаженным злобой лицом и крутила  ему ухо, что-то при этом приговаривая. Увидев меня, отпрянула и быстро ушла из комнаты. Я бросилась к мальчику и оторопела: уши, руки, ноги ребенка были покрыты синяками разного размера.

             – Артем, что это, почему ты молчал! – он заплакал.

             – Она сказала, если я кому-то расскажу, она убьет мою маму. Она её теперь убьет?

             – Нет, что ты, я защищу ее, защищу тебя.

             Синяки были, в основном, результатом ее щипков, что делать? Я решила пойти к хозяину, но его не было уже три дня, он приедет только завтра. На следующий день мадам нашла бутылку виски. Потом так и не дознались – где она её раздобыла. В ее комнате не было камер, а заходила в нее не только я, но и другие горничные. В придачу, выпив ее до конца, она вышвырнула ее в окно. Отпечатки на ней были только Юли. Решили, что она где-то сама спрятала заначку, раньше Мадам частенько так делала и хотя перед ее последней выпиской все обыскали, решили, что просто ее не удалось найти. Я всегда носила мешковатую одежду, пронести под ней бутылку не составило никакого труда. Бутылка была у меня с незапамятных времен, куплена в городе к определенной дате, а потом я ей так и не воспользовалась, никто у меня её не видел. Поэтому, даже в крайнем случае отследить ее происхождение было сложно, если вообще реально. Правда, подкладывая ей виски, я не представляла, к каким последствиям это приведет. Думала, она опять запьет и её отправят на лечение, а у меня появится время как-то повлиять на отца Артема. Последнее время мы опять с ним сильно сблизились, правда, без интима, он нуждался во мне все больше и даже присутствие жены уже не мешало этому процессу. Я надеялась уговорить его изолировать ее от ребенка, она была для него опасна.

                Мадам напилась и бродила по дому, мы попытались её уложить, но это оказалось невозможным. Она что-то бормотала, испуганно озиралась, возможно, началась белая горячка. Нужно было вызывать врачей, но в отсутствии хозяина мы не могли этого сделать. Решено было следить за ней по очереди до приезда мужа. Была моя смена – я ходила за ней по пятам по всему второму этажу. Она обошла его практически весь, она что-то или кого-то искала, заглядывая в каждую комнату.  Потом вышла на лестничную площадку на втором этаже. Большая, монументальная лестница раздваивалась на две части поменьше и на третий этаж можно было подниматься по двум расположенным симметрично относительно центра лестницам. Она стояла и что-то выкрикивала, я боялась к ней подойти. Вдруг она начала от меня пятиться, в ужасе отмахиваясь. Её последними слова были: «Уйди, уходи от меня, ты меня не достанешь!» Она уже дошла до края лестничной площадки, стоя спиной к большой лестнице. Ёще один взмах рукой и она, качнувшись, полетела вниз, я почти успела ее схватить, но сама упала, споткнувшись, на пол площадки.                              Встав, я сверху увидела ее, лежавшую в неестественной позе внизу, на первом этаже. Когда, хромая, я спустилась к ней, все было кончено, она уже не дышала. Это было ужасно, мы не могли дозвониться хозяину, и до этого и сейчас. Скорую вызвали сразу же. Была зима, снег валил, не переставая. Мы все сгрудились на первом этаже, вокруг мадам, вся челядь кроме тех охранников, что были на дежурстве и ждали скорую.

                Приехала скорая, полиция, её осмотрели и констатировали смерть – предварительная причина, перелом шейных позвонков. В дальнейшем вскрытие это подтвердило. Белой горячки не было, а был алкогольный галлюциноз, правда, это уже установила посмертная психолого-психиатрическая экспертиза. Наличие камер очень этому способствовало, сразу изъяли все видеозаписи, которые показали – явный несчастный случай, без чьего-то злого умысла. Так как я находилась рядом с ней в последний момент ее жизни, ко мне вопросы возникли в первую очередь. Меня сразу же опросили, но на записи было явно видно, что никто ее не толкал, наоборот, я пыталась ее спасти. Так что констатировали смерть от несчастного случая в состоянии сильного алкогольного опьянения, в крови обнаружили около двух промилле. Выяснилось и про ее лечение в частных наркологических клиниках. Дело не получило никакого хода. Ёе похоронили, в прессе появилась заметка, что жена такого-то известного предпринимателя умерла молодой вследствие продолжительной болезни, что, по сути, было истинной правдой.

                Олег горевал сильно, но не долго, он как-то быстро утешился, не без моего участия. Мы скрывали свои отношения, встречались в отеле на окраине города, как раз в том, в котором я когда-то собиралась на встречу с ним в баре. Примерно через год мы с ним поженились, тихо и не привлекая излишнего внимания. Я была беременна, уже на  третьем месяце и дала понять, что вполне могу исчезнуть из его жизни вместе с будущим ребенком, если он не захочет узаконить наши отношения. К тому времени он был всецело в моей власти и всё быстро устроилось. Я сдержала свое обещание, данное когда-то Артему – он живет теперь со своей мамой, недалеко от нас, в купленном для него доме. Я по прежнему его люблю, но уверена, ребенку в этом возрасте мать необходима, как воздух. Тем более, что мы видимся с ним постоянно, я очень внимательно слежу за его жизнью и Ирина об этом знает. У меня такое впечатление, что она меня боится, это довольно странно, учитывая, что кроме добра она ничего от меня не видела. Все, что сейчас у нее есть – дом, ребенок, полное обеспечение – исключительно моя заслуга. Я употребила для этого все свое влияние на Олега, знания в области психологии мне тоже существенно помогли справиться с этой задачей, я ведь чуть-чуть не доучилась в университете, на факультете психологии. Пришлось уйти по причинам личного порядка.

                Ночь, я не сплю, лежу и смотрю на спящего рядом со мной мужчину, моего мужа. Скоро родится наша дочь – Малышка. Малыш будет ей прекрасным старшим братом, я в этом уверена. Малыш и Малышка! Правда насчет их отца у меня большие сомнения, я хорошо помню, как он поступил со своей первой женой и только благодаря мне её сын сейчас с ней. Особенно смущают его замашки оставлять при себе ребенка, предварительно избавившись от его матери. Не надо так же забывать,что я не его типаж. Да, сейчас он мной увлечен, и сильно, даже моя беременность не ослабила его страсть. При этом у меня нет папы, который вступится за меня, как это было в случае с Юлей. Думаю, отсутствие у меня каких-либо родственников тоже явилось существенным плюсом на контрасте с предыдущим браком. «Жениться нужно на сироте» – вполне подходит к нашему случаю. Вот только сколько эта идилия продлится? Для блага моего мужа – будем надеяться, что долго. Пока не вырастет наша дочь, тогда он не сможет нас лишить возможности общаться или жить вместе . Мне не нужны его деньги, но Малышку я ему не отдам. Мне вспомнилась Юля, лежащая, словно сломанная кукла, у подножия лестницы. Да, изначально я не хотела ее смерти, но когда встал вопрос выбора – спасти её или дать погибнуть, я выбрала второе, специально споткнувшись. Нет, меня не мучают угрызения совести, моя душа погибала по частям: первая часть – когда убили всех моих родственников, всех без исключения, вторая – когда умер мой сын, мой Малыш, не без помощи его труса-отца. Появление незаконнорожденного ребенка грозило ему в будущем большими проблемами с женой, которая и являлась настоящей владелицей всего их немалого имущества. Он не поверил моим уверениям, что я никак не потревожу его в будущем и никто не узнает о его сыне. Я просила только о временной поддержке, а вместо этого выкидыш на большом сроке, причем явно не случайно – у него была возможность давать мне, незаметно для меня, препараты, этому способствующие. Я не люблю своего мужа, мне больше никогда не полюбить мужчину, все мертво и пустынно в той части моей души и только для детей осталось место. Только их я могу любить. Пока Олег хороший супруг и отец – он в безопасности, в ином случае... Нет, это не будет падением с лестницы или еще откуда-то и даже не потому, что это слишком подозрительно.

                Просто я никогда не повторяюсь...