Первый шаг

– Убить его! Сжечь! Колдун! Убить!

Толпа бесновалась, и, казалось, у пленника, который шел чуть впереди со связанными руками, не было ни одного шанса выжить. Высокий темноволосый мужчина заметно выделялся на фоне остальной массы. Он был одет в костюм из невиданной серебряной ткани, чисто выбрит, с аккуратно причесанными волосами.

А вот окружающие его люди явно стояли на более низкой ступени развития. Грубая видавшая виды серая одежда, босые ноги, спутанные волосы, темные лица. Чумазые детишки, осмелев, подбирали камни и швыряли в пленника.

Мужчина спокойно шел, приняв свою судьбу. Во взгляде его читалась только жалость.

Напуганные шумом птицы сорвались с дерева, стоявшего у дороги, и метнулись в сторону – навстречу двум мирным золотисто-зеленым солнцам.

– Колдун! Я видела, как он спустился с неба! – Выплевывала слова женщина, шедшая рядом с охранниками. Ее седые, спутанные волосы выбивались из-под грязного черного платка, зрачки расширились, голос почти срывался на крик. – Убить его скорее, пока он не наслал на нас проклятие.

– Успокойся, старуха! Вождь решит без тебя! – Сдержано ответил младший из сопровождающих.

– Отец! Отец – крик шел откуда-то сзади толпы, заставив ее невольно замедлить движение. – Пустите меня!

Сквозь массу людей пробирался мальчик лет семи. Тоненький, прямой, но очень уверенно державшийся, он чем-то походил и на связанного мужчину, и на пленивших его людей. Опрятная одежда не выделяла его из толпы, но внимательный взгляд мог заметить, что чистая, более плотная ткань простой рубахи и штанов была совсем новой, а ноги ребенка были обуты в аккуратные кожаные полусапожки.

– Суни, что ты здесь делаешь? – Мужчина заговорил впервые, с тех пор, как был схвачен, и голос его заставил собравшихся остановиться. В нем звучала сила и привычка повелевать.

– Отец, что ты опять наделал? – И мальчик повернулся к толпе. – Вы не слушайте его, после смерти матери он сам не свой. Наверное, плел что-то про колдовство. Так он просто не в себе. Отпустите нас, дом далеко, день пути, а солнце клонится к закату.

Толпа какое-то время стояла, словно завороженная. Дети не могут так говорить. Их-то дети точно.

Воспользовавшись затишьем, мужчина шепотом обратился к мальчику:

– Зачем ты пришел. Они поймут, что ты чужак и схватят тебя.

– Учитель, команда ждет твоего приказа. Мы быстро справимся с этими туземцами и покинем планету.

– Нельзя показывать им наше оружие. Это нарушит равновесие. Уровень развития их так низок...

– Нельзя позволить им убить тебя, учитель. Наша миссия так важна, а проложить маршрут можешь только ты. Мы просто не найдем ту планету, с которой наши братья прислали сигнал бедствия.

– Уходи, сынок! – Повысил голос пленник, заметив, что к их разговору прислушивается та самая женщина, что больше всех обвиняла его.

Мужчина шагнул к стражникам и попросил:

– Уведите моего мальчика подальше, я не хочу, чтобы он видел, что со мной произойдет. Он итак переживает из-за мамы, а тут я попал в переделку. Может вождь не осудит меня, но если придется умирать, так хоть не при ребенке.

– Папа, пойдем домой, отпустите его! – Начал вдруг причитать мальчик и слезы потекли из его глаз.

– Они оба колдуны! – Вдруг очнулась бесноватая. – Убить обоих! Сжечь! Беда, беда! Они наслали порчу на мой скот – все пали! Будет голод! Убить! Сжечь!

Руки женщины были сжаты в кулаки, глаза широко раскрыты – она раскачивалась в безумном экстазе и ее движения и звук голоса заворожили толпу: люди, пока молчащие, слегка покачивались в такт, губы их чуть заметно шевелились, беззвучно повторяя: «Беда, убить».

Мужчина быстро шагнул и закрыл собой мальчика, но тот вышел из-за его спины и встал рядом. Глазами, все еще полными слез, он всматривался во вскипающую людскую массу.

Первая волна чуть заметно приблизилась. Всего в паре метров застыл молодой парень с побелевшими костяшками пальцев, сжимающими грубую сучковатую дубину. Его товарищ, насупив брови, выбивал кулаком по раскрытой ладони жуткий ритм: «Бить, кромсать». Оборванный мальчишка, жадный до впечатлений, с увесистым булыжником в руке, пробирался между взрослыми. Он не моргая оглядел с головы до ног своего сверстника, остановился на сапожках, зло ухмыльнулся и уставился на лицо чужака. Взгляды детей встретились – мгновение, и абориген отвел глаза. Он медленно посмотрел направо, налево – на взрослых, которые окружали его, подвинулся ближе, прижавшись плечом к одному из соплеменников, и, сплюнув в песок, крепче стиснул камень.

Пленник поднял руки в попытке примирительного жеста, но веревка не позволила ему раскрыть ладони, и движение вызвало волну ропота:

– Он колдует… Хватайте! Держите! Не дайте сбежать мальчишке! Вяжите. – Среди всех выделялся безумный голос старухи. – Она приблизилась вплотную и протянула костлявую руку к плечу мальчика.

Несколько человек обошли пленников с двух сторон, перекрывая возможность бежать. Один из стражников, размотав веревку, служившую ему поясом, двинулся к ребенку, прижимавшемуся к мужчине.

Мальчик отступил, но тут же остановился. Он сделал три глубоких вдоха, упрямо сжал губы и едва заметным движением выхватил из голенища маленький цилиндр. Взмах – и в его руке оказался светящийся меч. Ребенок занял боевую позицию – немного присел, обхватил рукоять двумя ладонями и выставил оружие перед собой. Он перевел взгляд с одного обидчика на другого и задержал его на женщине. Та так и стояла с вытянутой рукой, не в силах осознать слишком быстро меняющуюся реальность.

– Суни, нет! – только и успел выкрикнуть его спутник.

Взмах – и голова бесноватой отлетела в сторону, а тело ее рухнуло к ногам ребенка.

Стражник, секунду назад уверенно двигавшийся к нему замер. Общий вздох пронесся над людской массой, и она замерла в кататоническом оцепенении.

Стало слышно, как бежит по камням вдоль дороги ручей и далеко в лесу перекликаются птицы.

Гордо вскинув голову, убийца спокойно обвел глазами толпу. Те, на ком он останавливал взгляд, как будто съеживались: им хотелось стать незаметными, оказаться подальше от оскверненного страшным деянием места. Люди опускали головы, кто-то зажмурился, в самых дальних рядах, где сила всеобщей злобы не достигла своего накала, всхлипнула девушка.

– Да, я колдун! – громко крикнул он. – Сейчас я испепелю вас всех! – И он грозно направил меч на толпу.

Той же волной, что и недавняя злоба, людей охватывала паника. Сбивая друг друга с ног, они кинулись, кто куда, – прочь от страшной картины: ребенок с запятнанной кровью одеждой и безголовое тело у его ног.

– Суни, что ты наделал, – печально произнес мужчина, освобожденный от пут.

Вместе они быстро двинулись по дороге, а затем свернули в лес.

– Спас тебя, Учитель, да и себя тоже. Пусть думают, что к ним прилетали колдуны. От этого развитие их цивилизации точно не пострадает.

– Нет, ты сделал шаг в сторону зла. Возможно, это будет иметь непоправимые последствия.

– Время покажет, Учитель. А сейчас нам надо поспешить к кораблю. Мы не сможем найти дорогу к нашим братьям без тебя.