Как свинопас боярина перехитрил 2
Шло время. Отшумели летние дожди, начался сбор урожая. Ваня, по-прежнему, каждое утро выгонял своё стадо на выпас, а вечером уводил в хлев. Оружие Фома так ему и не выдал. Но царевна, к счастью, больше не появлялась, и, следовательно, пропажа боярской животины прекратилась.
Но вот закончилась страда. Наступила пора свадеб. И однажды утром Ваня услышал, как глашатаи объявили на всё царство, что Берендей выдаёт замуж свою дочь и приглашает женихов попытать удачу. Кто угадает, где находятся родимые пятна на теле невесты, тот и станет её мужем. Ваня сразу смекнул: вот она удача! Ведь он не только их видел, но и пальцем одну потрогал. На всякий случай. Вдруг краской нарисована? Ну и что, что свинопас. Сказано ведь было: кто угадает, тот и… А про чины – ни слова. Так что же ему не попытаться-то?
Поднялся Ваня и погнал недовольно хрюкающее стадо в хлев. Особо упирающихся, в основном это были хряки, приходилось подгонять пинками. Молодняк же, довольный тем, что можно побегать, охотно бежал за взрослыми. Загнав подшефных в хлев, Ваня переоделся, обул новые, купленные ещё прошлым летом, но так ни разу не надёванные, сафьяновые сапожки и поспешил во дворец.
По дороге его догнал Фома. Он тоже разоделся и ехал во дворец.
Ваня не знал, что когда он неделю назад помогал конюху затащить пьяного в дым хозяина в терем, что тот имел приватную беседу с Берендеем. В тот день царь собрал всех бояр, чтобы обсудить с ними государевы дела, подвести итоги, а заодно отметить отлично закончившийся год. Урожай собрали отменный, и закрома были полны, даже переполнены. Налоги все собраны, и казна была забита до отказа. Сначала покончили с деловой частью встречи, а потом приступили к пиршеству.
В самом разгаре пира, когда все увлеклись халявным алкоголем, Берендей позвал Фому в свою тайную комнату. Там, поглощая медовуху, царь намекнул боярину, что видит в нём будущего зятя, и как бы невзначай выдал ему, где находятся родимые пятна на его дочке. К сожалению, он выбрал для этого не самое подходящий момент. К тому времени Фома успел уже наклюкаться и, практически, ничего не соображал. Но Берендей был не лучше, и потому не обратил внимания на это обстоятельство. Но он понадеялся, что тот его поймёт. И оно так бы и случилось, если бы до него дошло, что его хотят сделать зятем. Тогда он обязательно бы сконцентрировал всё внимание не на медовуху, а на то, что говорил ему царь-батюшка. На следующий день, лечась рассолом, он даже не помнил об этом разговоре, впрочем, как и о многом другом.
Но услышав сегодня утром, что царь выдаёт замуж дочь и что для оного нужно сделать, чтобы стать её мужем, он вдруг вспомнил тайную встречу с Берендеем. Не всю, конечно. Только некоторые обрывки, но и это толкнуло его поехать на сватовство. Остальное он надеялся вспомнить по дороге или в самый последний момент. А если не вспомнит, то Берендей, наверняка, поможет. Не зря же он выдал дочкину тайну. Значит, хотел, чтобы он стал его зятем.
Воодушевлённый этим Фома, даже не позавтракав, помчался во дворец. А тут, на тебе, свинопас нарисовался!
- Это ты куда прёшь? – накинулся на него Фома, останавливая лошадь.
- Куда и ты, - отозвался пастух, - к Берендею.
- Жениться надумал, что ли?
- Как и ты.
- А кто тебя отпустил, охламона?! А!! – рассерчал Фома. - И куда ты свиней дел?
- Я их в хлев отвёл, хозяин, - успокоил его Ваня, - Так что не беспокойся за них.
- А когда ты думаешь их кормить, окаянный? Когда…
На этот раз свинопас не понурил голову, как это обычно делал во время разноса, а как-то странно посмотрел на хозяина и сказал спокойно:
- Зря ты на меня кричишь, боярин. Представь, что будет тогда, если я угадаю эти пятна и царём стану.
Фома как сидел с открытым ртом, потому как на полуслове был прерван, так и остался сидеть с отвисшей челюстью, словно парализованный. Когда немного отпустило, рот захлопнулся. Лязг зубов окончательно привёл его в чувство и вернул способность соображать. «Тоже удумал же, паршивец, что сказать? Вдруг угадаю…» - стал он мыслить раздражённо, но потом спохватился. – « А вдруг и в самом деле угадает? Кто его знает? Нет, надо с ним дружбу держать. На всякий случай. А когда ему обломится, вот тогда он своё и получит. Сполна получит!»
Боярин догнал свинопаса, который уже успел далеко уйти и предложил ехать вместе с ним. Тот не отказался и с удовольствием уселся рядом с хозяином.
- Помни, Ваня, кто тебя к Берендю привёз, - сказал ему Фома, трогая лошадь.
- Пренепременно, - отозвался тот и, чтобы смягчить его нрав, сказал. -
А за свиней не тревожься, боярин. Я их вечером накормлю, если что.
- Я думаю, нам надо вместе держаться, - предложил Фома. – Ты кто? Простой свинопас. Из-за этого к тебе может и отношение со стороны стражи или челяди непристойной быть. А то и вообще велят не пускать. А со мной – другое дело. Понимаешь?
- Ещё бы не понять, боярин! Я согласен.
Во дворе царского терема толпилось всего человек десять. В основном, трудовой люд. Среди них гордо прохаживали боярин Гордей и купец Боряша.
- Что-то маловато желающих стать царём, - заметил им Фома. – С чего это так-то?
- Да поначалу тут народу сбежалось, плюнуть было некуда, - ответил на это Гордей. – Вот и внёс тогда Берендей поправку в свой указ.
- Какую это?
- А вот эту! – Гордей мотнул худой бородёнкой влево.
Фома глянул в ту сторону и впал в ступор. Ещё бы! Там он увидел плаху, а возле неё палача в красном с секирой в руках. За спиной того из земли торчали несколько жердей с заострёнными концами. На двух из них были насажены человеческие головы, Причём свежих, так как с них всё ещё стекала кровь.
- Если не угадал с трёх раз, то тебе голову долой, - продолжил Гордей, и кадык его выпирающийся на тощей шее заходил вверх-вниз.
- Это чтобы всяким проходимцам и раздолбаям неповадно было, - пояснил Боряша, который был раза в три толще Гордея и на голову ниже. – Вот всех и сдуло после первой головы ещё…
Тут в тереме послышался шум, потом крик, плач. Палач радостно зашевелился и зачем-то попробовал секиру на остроту, проведя по лезвию ногтём большого пальца. В этот момент дверь терема распахнулась, и два стражника вывели под руки упирающегося и голосящего во всё горло боярина Голюна. Но как тот не сопротивлялся, его уложили на плаху. Взмах секиры, и голова упала в специально для этого предназначенную корзину. Стражники тут же уволокли обезглавленное тело в сарай. А палач любовно насадил голову на кол, поправил ей причёску и взялся обтирать секиру тряпкой. Потрясённая толпа ещё переваривала произошедшее, когда из терема в дверь крикнули зычно:
- Следующий!
Никто даже не пошевелился. Уже стража вернулась из сарая, но ни один из претендентов так и не осмелился откликнуться.
- Следующий!!
Голос был таким, точно приглашал не на сватовство, а на эшафот. Словно поняв это, пятеро сразу исчезли. Среди них Гордей и Боряша. Двое ещё стояли в раздумье, стоит ли испытывать судьбу или всё-таки рискнуть?
Видя, что желающих нет, Ваня решил рискнуть. Хотя какой-риск-то? Он ведь прекрасно знал, где находятся эти пятна. И хотя торчащие на жердях головы неудачников решительности не прибавляли, он перекрестился и пошёл.
- Ты куда без меня пошёл-то? – услышал он в спину упрёк Фомы.
Казнь Голюны, собутыльника по пирам, ввергла его в шок. В принципе, от шока он отошёл быстро, - мало ли он казней на своём веку повидал? – только вот ноги так и остались ватными, не послушными.
- Мы же с тобой вместе быть договорились. Лучше помоги мне, а то что-то плохо мне стало вдруг.
Что тут поделаешь, в самом деле? Договорились же. Взял Ваня Фому под руку, и тот напряг силы, и на негнущихся ногах пошёл к терему. И вскоре они предстали перед царём и царевной. Берендею такой расклад не понравился.
- Вы это чего сюда вдвоём припёрлись-то?
- Не гневись, царь-батюшка, - ответил Фома. – Приболел я малость, вот мой свинопас мне и помогает.
- Ну, хорошо, - сменил гнев на милость Берендей. – Тогда начнём. Отвечай на первый вопрос, боярин. Где у дочи моей родимое пятно?
- На ноге! – выпалил Фома, чтобы успеть вперёд пастуха отгадать, и тут замялся: больше он ничего не помнил.
- Конкретнее! – приказал царь.
А как конкретнее, ежели ничего не помнишь?
- На левой икре, - ответил Ваня, не дожидаясь просветления Фомы.
- Точно! – спохватился тот. – Вот это я и хотел сказать!
Берендей посмотрел на дочь. Та согласно кивнула.
- Хорошо, угадал, боярин! – объявил тогда глава государства.
- Вообще-то, это Ваня угадал, - поправил его Забава.
Фома ей не нравился. Он был пьяницей и папочкиным подпевалой. Бесхребетным и сильно хитрым. Голюн, только что казнённый по папочкиной прихоти, был ей милее. Вот она и захотела взять реванш за погубленного боярина.
- Но Фома тоже угадал, - возразил на это отец, но наткнувшись на настырный взгляд дочери, сдался. – Хорошо, они оба угадали. А теперь, - он повернулся к претендентам, - отвечайте на другой вопрос. Где находится второе пятно?
- На ноге! – снова первым крикнул Фома.
- На правом бедре, - добавил Ваня следом.
- Точно! – снова воскликнул боярин. – Это я и хотел сказать, но свинопас опередил.
- Угадали! – огласила царевна.
- Ладно! И на этот раз вам повезло, - констатировал Берендей. – Остался ещё один вопрос. Отвечать первым будет Боярин. А потом, когда скажут, ты, пастух. Неча вперёд батьки в пекло лести. Понятно?
- Да как не понять, царь-батюшка, - ответил виновато Ваня, радуясь, что дело до секиры не дошло.
- Итак, следующий вопрос. Где находится третье родимое пятно?
Задумался Фома. Теперь он не боялся, что свинопас вперёд него отгадает. Думал он, думал, но озарение так и не пришло. Хотя, вроде бы, как что-то вспомнил.
- Кажется, на… груди… - промямлил он нерешительно.
- Ну, а точнее? – подтолкнул его Берендей, когда тот замолчал, тем самым подсказав ему, что он на верном пути.
- Э-э-э… - только и смог выдавить из себя Фома, при этом делая вид, что он сосредоточенно думает. А сам косится в сторону пастуха. Ждёт, когда же тот рот откроет.
- Давай ты! – приказала тогда Забава Ване.
- Под левой грудью! – ответил тот.
- Точно!- сразу ожил Боярин. - Только что хотел это сказать!
Опять получилось так, что угадали оба. Так у царевны появилось два претендента в мужья. Один – папочкин угодник, другой – её ставленник назло папочке. Но раз дело дошло до женитьбы и пришло время выбирать, – боярин или свинопас – то первый, конечно, был предпочтителен.
Но Берендей про то не знал и потому принял такой вердикт. Сейчас все идут на пир, специально для этого организованный и гуляют. После невеста и женихи идут спать на одну кровать. Женихов по краям, царевна посередине. А утром, после третьих петухов, проверить опочивальню. К кому Забава лицом к тому времени спать будет, тот и будет её мужем.
