Аменция

Аменция

Тебе есть в мире что забыть,

Ты жил, — я также мог бы жить!

М. Ю. Лермонтов «Мцыри»

«Из дневника…

Во-первых, этого дневника не существует, он есть только в моей голове. Впрочем, нет, не только в моей, ещё в Её. Она это я, точнее, похожа на меня как две капли воды, словно мы близнецы. Не то чтобы я растерялась, нет. Я умерла, это, во-вторых. Наверное, судьба. В-третьих, я слышу Её мысли. Ещё мне немного грустно, причин тому одна — я умерла, а Она бессмертна…»

Ао Ли отключил нейрокомпьютерный интерфейс: рабочая панель окрасилась в лазурную пастель режима ожидания. Обмен информации прекратился. Прямое считывание сигналов нервной системы даётся мне нелегко, придётся снова менять имплантат. Я потёр виски пальцами, прикрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок, выдохнул:

— Возможно, причина в грязном инфополе.

— Нет, — ответил Ао, садясь за стол напротив меня. — У большей части оцифрованных посторонних внедрений из ближайшего окружения не установлено, как и из общего.

Я ахнул:

— Есть ещё случаи?

— Увы, — вздохнул Ао.

Перенос мыслей на цифровой носитель — это обязательная процедура. Ввели четыре сотни лет назад, на заре проекта «Бессмертие». Я сам ежегодно прохожу её. По сути, это билет в бессмертие. Первые оцифровки не были идеальны, так как мозг человека эмоционален, любопытен, ленив, а ещё он искусный обманщик. Он подсовывает ложные воспоминания, лишнее удаляет, иногда не без помощи носителя. Раньше я занимался случаями подмены сознания.

— Неужели снова «Вирус двоемыслия»? — выдержав паузу, спросил я.

— Ты мне скажи, — ответил Ао и снова включил интерфейс.

«Её мысли — это скучно. Лучше черноты небытия, конечно же... От воспоминаний мой разум охватил жгучий холод, а потом я услышала стон, появилась картинка. Чёрт, я слышу Её ушами, вижу Её глазами! Мне вдруг захотелось вернуться в мир живых. Звучит нелепо, но стоит попробовать...»

Я мысленно ругнулся, «след» деятельности нервной системы оцифрованного оказался слишком ярким. Ли снова отключил интерфейс. Ему четыреста тридцать три года. Я на два года старше. Мы познакомились в далёком 2022 году. Локальные войны, пандемия коронавируса, борьба за сохранение общечеловеческих ценностей и вопросы миграции — основные проблемы того безумного времени. Человечество пыталось победить вирус, не прекращая попыток себя уничтожить.

— Это он, — хрипло подтвердил я. — Много заражённых?

— За шесть месяцев зафиксировано более десяти миллионов случаев.

Я насторожился.

— Но как?

— Всё повторяется. Мир снова погружается в хаос, как в те дни, когда мы познакомились. Помнишь, что тогда творилось? — уйдя от прямого ответа, спросил Ао.

Я кивнул. Такое разве забудешь. Процесс создания вакцины от COVID-19, дающей пожизненный иммунитет, напоминал гонку вооружений. Я, тогда ещё молодой переводчик, встречал в аэропорту группа учёных из Токийского института медицинских наук. Утро выдалось прекрасным: ни тучки на небе, яркое солнце освещало окрестности, в том числе взлётные полосы. Я смотрел на большие красивые самолёты, в детстве мечтал стать инженером и конструировать «железных птиц». А потом не стало Японии, и не только её. В борьбе за будущее схлестнулись не на жизнь, а насмерть великие державы Запада и Востока. Из почти восьми миллиардов, на Земле осталась жалкие несколько миллионов...

— Война — это плохо, — сказал я, отгоняя воспоминания.

— Тогда именно она помогла нам создать «Эликсир бессмертия».

— Мы остановили старение человеческого организма, но...

Я не люблю вспоминать те годы. Мы с Ли создали «Бюро по контролю сознания». Нашли способ переносить мысли на цифровой носитель и все бессмертные оказались под колпаком...

— Бессмертие — не дар, его нужно заслужить, — произнёс Ли.

«Или отобрать», — мысленно закончил я.

Спорить не хотелось. Хоть Ао ничего не говорил о моём состоянии, я догадывался, зачем меня пригласили, но о настоящей причине спрашивать не решался.

— Адам, не напрягайся, твой разум пока чист, — произнёс Ли, вставая.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул я. — Но тогда зачем я здесь?

Ао, несколько раз прошёлся по кабинету, потом остановился, повернулся и, пряча взгляд произнёс:

— Дело в Оксане.

С одной стороны, слова друга успокоили — не придётся убеждать, что со мной всё в порядке. С другой стороны, вместо страха за себя появились переживания за супругу.

— Дневник — это мысли в её голове? — с тревогой спросил я.

Ли кивнул.

Я очень люблю жену. Мы познакомились до нашего с ней бессмертия и до сих пор вместе, иногда меня это пугает, но сейчас любимой грозит принудительная нейрокоррекция, как минимум.

— Ты вычислил носителя?

— Нет, — снова пряча взгляд, ответил Ли. — На первой стадии это проблематично.

— Первой?.. А что потом? — дрожащим голосом вымолвил я.

— Аменция с повреждением ядра личности.

— Ао, я не могу её потерять!

— Понимаю, но протокол…

— К чёрту! Помоги! — выпалил я, вскакивая на ноги.

Ао не произнёс ни единого слова, просто вышел из кабинета. Его отказ говорить стал для меня потрясением. Он обязан был помочь, иной реакции от друга не ожидал, даже оторопел слегка. Последовала пауза, не недолгая, я даже обидеться не успел. Ао снова вошёл. Посмотрел на меня, стоящего на том же месте, и произнёс:

— Адам Винер, сядь!

— Ли мы работали вместе двести лет! — начал я не двигаясь.— Да, покинув корпорацию «Бессмертие», я...

— Ты сбежал!

— Я чувствовал себя палачом.

— Ты основал фирму «Виртуальный ассистент». Ты создал удобную систему оказания спектра услуг, необходимых для жизни, с минимальными потерями времени. Ты стал богат и жил, не зная бед.

— Что в том плохого?

— Мы вместе изобрели «Эликсир». Вместе строили новое общество, без социальных проблем. Вместе! А потом ты предал меня.

— Я больше не мог решать, кому жить, а кому нет.

— Несмотря на это ты всё ещё мой друг, потому сядь и выслушай.

— Прости, я…

— Оксана, — начал Ао напряжённо, — её лечу я, лично.

— Значит, у неё есть шанс выкарабкаться?

— Не уверен, — Ао гневно стиснул скулы, пытаясь сдержать эмоции, пожал плечами, — честно. Существует вероятность, чисто теоретическая, но...

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — рявкнул Ли, выплёскивая эмоции.

Дверь отворилась. Два санитара ввели в кабинет Оксану. Я вскочил, подбежал, попытался взять за руку, заглянуть в глаза, но она смотрела мимо меня, никак не реагируя.

— Подождите в коридоре, — обратился к своим людям Ао, те молча вышли, закрыв за собой дверь.

— Адам, отойди.

— Но!

— Она под действием препаратов, — тихо проговорил Ао.

Пару секунд я колебался, пытаясь разобраться в чувствах, наконец, вернулся к столу, сел.

— Десять семь двенадцать, сядьте, — скомандовал Ли.

Оксана беспрекословно опустилась на пол.

— Здравствуй, родная, — нежно произнёс я. — Как ты?

— Поверь, с ней всё в порядке, — сказал Ли. — Вот только ответить она не в состоянии.

— Почему? Что ты с ней сделал? — я снова попытался вскочить, но Ли жестом остановил меня.

— Я сниму защиту, и ты поймёшь, — ответил Ао, — Возможно вы даже сможете поговорить, а пока оставайся на месте.

Ли зашёл Оксане за спину, вынул из кармана халата и показал мне два шприца.

Я растерялся, ничего не понимая.

— Синий гасит сознание Чужой, а красный на случай атаки, впрочем, надеюсь, он не понадобится.

— Коли.

Оксана по-прежнему не узнавала меня. Ао воспользовался синим шприцем и произнёс:

— Спрашивай.

— Оксана, это Адам.

Никакой реакции.

— Ли разрешил нам увидеться, — продолжил я. — Не бойся, мы тебя вылечим.

Я замолк в ожидании какого-либо знака со стороны жены — может, она кивнёт или нахмурит брови… Ничего. Я попытался представить, о чём она сейчас думает. Возможно, её так накачали препаратами, что она вообще не в состоянии мыслить. Я посмотрел на Ао, тот жестом показал: жди. А в следующий миг Оксана вскочила и с животным криком ринулась на меня.

— Адам, берегись, то, что перед тобой — не Оксана!

Крикнув, Ли бросился ей на спину и всадил в шею красный шприц. Оба упали на пол.

— Помнишь, ты говорил: «смерть — это зло, бессмертие — благо».

— Конечно, — коротко бросил Ли, вставая и направляясь к двери, видимо для того чтобы вызвать санитаров.

— Мы ведь не собирались становиться классом долгожителей регулирующих доступ к бессмертию. Мы мечтали о Рае для всех.

— Для неё нет.

— Чёрт возьми, это Оксана! Ты знаешь её не одну сотню лет и дашь умереть?

— Адам, во-первых, в мире много заболеваний, которые мы не научились полностью исцелять. Даже самые крепкие разумом люди не застрахованы от болезни Альцгеймера и прочих возрастных сбоев. Ты сам установил для них запрет. Забыл?

— Нет.

— Во-вторых, мы боролись с классовым неравенством. Богатые и бедные — это всегда повод для социальных разногласий — вплоть до войн. Ты хочешь ещё одной войны?

— Нет.

— Через сто пятьдесят лет ты сказал нам: «Бесклассовое общество спорная и весьма утопичная концепция, реализовать которую невозможно априори». Мы установили предельные рамки.

Я кивнул.

— В-третьих, чтобы избежать перенаселения ты установил лимит рождаемости. Есть ещё, в-четвёртых, в-пятых и т.д. Напомнить?

— Слишком много крови...

— Иначе никак, ты-то знаешь.

— Да, потому и ушёл.

— Вы создали общество на крови, — злобно крикнул незнакомый голос.

У дверей с поднятой рукой замер Ли.

Я вздрогнул от неожиданности и тут же выпалил, не понимая, кто говорит:

— Мы оказались не готовы к бессмертию.

Оксана внимательно посмотрела на меня, слегка наклонив голову набок.

— Ты, её муж? — неожиданно мягко спросила она.

— Да.

— Я так и подумала. У меня тоже был муж. Ни он, ни я не смогли получить бессмертие.

— Противопоказания?

— Они! — незнакомка громко рассмеялась. — Вы вводили их каждый год, регулируя численность себе подобных.

Мне стало неловко от правды.

— Тот у двери он твой друг?

— Да, — твёрдо ответил я.

— Он делает мне больно.

— Оксана, он пытается помочь...

— Оксаны больше нет. Меня зовут Ева.

Я с болью всматривался в пустые глаза. Отчаянно пытался понять, почему в них угасли былое тепло и свет:

— Твоя болезнь жестоко ранит мне сердце. Я скучаю. Борись…

Она холодно взглянула на меня, оскалилась, и прошипела:

— Адам, в теле твоей жены комфортно. Поэтому она не вернётся. В этот раз никто ничего не сможет сделать, процесс запущен...

Ли не дал ей договорить, вколол ещё один красный шприц.

Секунду я стоял в растерянности, затем понял — вирус охвативший разум бессмертных приведёт наш мир к уничтожению...

— Теперь ты знаешь почти всё, — глухо произнёс Ао. — Ей не помочь, прости.

— Ты уничтожишь её?

— Вовсе нет, — устало ответил Ли. — Мы помешаем их в криокамеры.

— Ты просил приехать не из-за Оксаны, хотел вернуть меня к работе, так?

— Да, но я пытался её вылечить, честно, даже синтезировал лекарство на основе веществ кордицепса однобокого. Ты лучше меня знаешь, что этот паразитирующий гриб известен способностью превращать заражённых насекомых в послушных зомби. Увы, мне не удалось остановить процесс, ты всё видел...

— Что за процесс, кстати?

— В живых должно остаться двое бессмертных.

— Почему двое?

— Вирус мутировал, сейчас у него две личности.

— Ао, прекрати! — зло бросил я. — Вирус не может быть разумным. Его нельзя убить. Он не питается, не дышит, не умеет самостоятельно передвигаться и размножаться. Он не живёт. И поэтому не может умереть. Его можно только сломать или разрушить, как вещь. Биологически вирус — не существо, а, скорее, вещество. А вещество вряд ли может общаться как личность.

— Этот может. В разуме женщин, он называет себя Ева, в разуме мужчина — Адам, — жутковато ухмыльнулся Ли.