Пан Межирический, холопский сын Глава 49
49.
На утро Васильку уже не терпелось ехать в Мадрид. Дело было только за новой одеждой. Он бродил по дворцу Фарнезе из зала в зал в нетерпении и рассматривал мраморные статуи, картины, расшитые ковры и гобелены на стенах. Везде библейские сюжеты странно сочетались с греческими и римскими богами и богиням. По сравнению с этим дворцом, дом Острожских, и даже замок польских королей, казались Васильку простыми и убогими. Его привлёк резной кабинет орехового дерева инкрустированный бесценной слоновой костью, которую привозили из Африки. Он видел как-то иллюминацию изображавшую слонов Ганнибала, и теперь почти трепетно прикоснулся к желтоватой, как старый пергамент, гладкой прохладной поверхности. Над кабинетом висела картина изображавшая мужчину и женщину лежавших на траве в каком-то лесу. Они спали одетые, разъединенные, или соединенные, мечом.
- Кто это такие? - спросил Василёк Карлито.
- Это история о любви, - ответил Карлито. - Тристан был рыцарем, и его сюзерен поручил ему привезти из-за моря свою невесту, Изольду. Мать Изольды была волшебницей. Она дала дочери любовный напиток и наказала выпить его с мужем перед брачной ночью. По дороге назад произошла ошибка, и Изольда выпила этот напиток с Тристаном. Они полюбили друг друга, но она должна была выйти замуж за короля. Поэтому они спят разъединенные мечом: он не может до неё дотронуться.
- Если бы я был так влюблен в женщину, как ты говоришь, меч меня бы не остановил.
- Тристан остался верен своему королю. Изольда вышла замуж, а он ушел воевать с маврами и погиб.
- Я хочу историю со счастливым концом, - покачал головой Василёк.
- У некоторых историй не бывает счастливого конца. Но эта почему-то очень нравится женщинам.
Портной принес новый костюм. Василёк примерил его и показался себе каким-то шутом: белый кружевной стоячий воротник, короткая куртка, коротенькие, пышные штаны и чулки. Дополняли это облачение короткий плащ с серебряной пряжкой и бархатный берет расшитый серебром. Всё было непривычно и неудобно. Слуги над ним посмеивались:
- Ты, пан Василий, на птицу чудную похож, так и кажется, хвост распушишь да запоёшь.
- Я сейчас из тебя, Васька, чучело сделаю!
«Ладно, на прием к королю надену, а пока в простом поеду», - решил Василёк. Костюм был упакован в переметные сумы и они немедленно выехали в Мадрид. Карлито тоже с ними увязался, сказав, что ему было приказано их сопровождать. По дороге Васька, с виноватой ухмылкой, поравнялся с Васильком.
- Ну, что натворил?
- Да вот вчера выпили мы маленько, пока ты с этой плясуньей, ну, сам знаешь…
- Знаю, ну, выпили, а дальше что?
- Ляпнул я кое-что, может Карлито меня и понял.
- Что ты ему такое сказать мог?
- Мол, узника от инквизиции вызволять едем.
- Ты уверен, что он тебя понял?
- Нет, не уверен, только лицо у него помрачнело.
- Сам знаешь - провинившийся язык отрубают вместе с головой. Авось, пронесёт. Следи за Карлито незаметно, скажи мне, если приметишь что.
Чем дальше их небольшой отряд удалялся от океана, тем сильнее палило солнце, хотя и не верилось, что может быть так жарко. Карлито, привычный к этому, ещё терпел, а Василёк и его слуги разделись до пояса, и все равно не могли охладиться. Даже ночи не приносили облегчения. Наконец дорога пошла вверх, в горы. Кругом было пустынно - ни деревень, ни дворянских усадеб, ни ферм. Наступал вечер и Карлито предложил:
- Я знаю здесь недалеко место хорошее, заночуем.
- Давай, - кивнул Василек, и они съехали с дороги на узкую тропу, которая вела куда-то вверх.
С полчаса они следовали этой тропе, когда впереди показалось каменное строение, у которого они спешились и привязали коней.
- Тут колодец где-то был, - сказал Карлито. - Дальше, через кусты маквиса.
Василёк шел по тропинке впереди, но вдруг остановился, как вкопанный: навстречу шла молодая стройная женщина, голая по пояс, с кувшином воды на плече. Он смутился, а Карлито засмеялся:
- Это статуя, она ведь мраморная.
В сумерках, женщина была совсем как живая.
- Тьфу, бесстыдство, - в сердцах сплюнул Васька.
Они нашли колодец, напоили лошадей, сами устроились спать внутри строения. Ночная прохлада приятно освежала разгорячённые за день тела.
- Что это за место?- спросил Василёк у Карлито.
- Это дом, где когда-то римляне жили.
Василёк читал по латыни, но никогда особенно не задумывался, как выглядели и жили люди, написавшие эти книги.
Утром, на рассвете, он лучше рассмотрел развалины дома, который был не похож ни на какой, что он когда-либо видел: примостившийся почти на верхушке холма, открытый с четырёх сторон воздуху и ветру, с колоннами вместо стен. На полу в большой овальной комнате Василька заворожила цветная мозаика, почти полностью сохранившаяся и не потерявшая за века яркости красок. Женщина с белоснежной кожей выходила из прозрачной лазурной воды, обнаженная, со струящимися чёрными волосами. В ярких лучах рассвета, она казалась живой и прекрасной. Василёк застыл, не в силах оторваться от видения.
- Это Венера, они ей молились, как богине любви, - промолвил за его спиной Карлито.
Василёк верил, что эта женщина действительно могла быть воплощением любви, но богиня - это было чересчур, даже для него. Ему вспомнились строгие, суровые, с детства внушавшие трепет, лица богоматери на темных иконах в золотых и серебряных окладах.
- Они не стыдились обнаженного тела, эти римляне, - задумчиво ответил он Карлито. - А мы прикрываемся.
- У них инквизиции не было. Попробуй сейчас такое нарисуй, сразу к ним в подвал угодишь.
Они умылись, позавтракали всё ещё мягким белым хлебом и сыром, и продолжили свой путь, но Василёк часто вспоминал эту римскую богиню -неземную, совершенную, и вместе с тем возбуждавшую в нём животную похоть. Ему хотелось дотронуться до жемчужной кожи, пропустить сквозь пальцы волосы цвета вороньего крыла. Он пытался представить, какие молитвы ей приносили.
