Кочка времени(абсолютно ненаучная фантастика)

Моя супруга на старости лет умом подвинулась. Решила, что она — писательница. Все бабки как бабки, капусту квасят, грядки вскапывают, внуков нянчат, а моя — особенная, «властительница дум», ешкин кот. Это все шурин, гад, виноват (по жизни шурины — всегда гады), напевал, что она свой талант в землю закопала, а славу на меня променяла. Я ему:

– Зинка не индеец, чтобы томагавк в землю совать.

А он:

– Пиши, сестренка, не обращай внимания на этого упыря (это он, сволочь, меня так величает). Надо бы морду набить, да ну его в жопу, интеллигента волосатого.

Короче, пишет Зинка. День пишет, два пишет, неделю от стола не отходит. А я, может, жрать хочу. Надоело бич — пакетами перебиваться.

– Зинка, – говорю, – а я голодный.

Молчит, клавиатуру терзает.

– Зинок, – намекаю, – а как насчет пельмешек?

Вдруг моя вторая половинка как взъярится:

– Ты перестанешь меня отвлекать?! Я, может, сейчас шедевр создаю, а ты с пельмешками лезешь, лучше помог бы.

– Дак я всегда готов! Но — после пельмешек.

– Некогда, – говорит, – мне тебя ублажать, надо успеть шедевр на конкурс отослать.

– Так отсылай, – говорю, – а я могу на почту сбегать, заодно и бутылочку…

Что тут началось!Еле-еле успокоил, во всех грехах раскаялся, всеми доступными клятвами поклялся.

Размякла Зинка и говорит:

– Короче, Сергунчик, обстановка такая. Надо срочно фантастический рассказ придумать для одного мощного журнал. Напечатают — сразу прославлюсь. Вот я сижу, а ничего в голову не приходит, может, тебя осенит?

– Это все хорошо, – говорю я, – а гонорар?

Глянула она на меня с укоризной, но отвечает:

– Тысяча.

– Ты что, обалдела?

Вздохнула Зинка и уточняет:

– Евро.

– Ну, это еще куда ни шло. А что делать - то надо?

– Понимаешь, – говорит, – прежде всего нужно мысль нестандартную поймать, до какой еще никто не додумался. Поднатужься немного, ты ж у нас главный придурок, в смысле фантазер, ты всю жизнь мне испоганил своей нестандартностью, ты ж…

Вижу — опять распаляется, видно, припомнила некоторые вехи нашей семейной летописи. А, может, и последний эпизод в памяти взъерошился. Ну и что? Да, построил я летающий велосипед, ну выломал, правда, дверь в сараюшке. Зато велосипед все - таки полетел! Сантиметров на пять от земли оторвался. Мне, как всякому нормальному изобретателю, активов не хватило, бабок мало на детали оказалось. Однако, спор с соседом выиграл, на телефоне зафиксировано. Мне всегда хорошо мысль в голову прет, когда на выходе бумажки шуршат. Вот и сейчас сразу осенило.

– Зинок, валюта, считай, уже у нас в кармане.

– Осенило?

– Осенить не осенило, зато кое-что припомнил. Я рассказывал про заколдованное место? Ну, на остановке?

– Не помню, а что за место?

– Так я когда за автобусом бегу, на работу ехать, постоянно на этом месте спотыкаюсь. А место ровное, ничего там нет, ни камня, ни арматурины, одна травка да песочек, только поодаль люк канализационный. И что самое главное, Зин?

– Что? – спрашивает, а сама уши навострила.

– Наблюдал я за людьми, все до одного на этом месте спотыкаются, как о кочку невидимую, некоторые так и дальше прут по инерции, а есть и такие, что встанут и стоят, головой крутят, как будто очухаться не могут. И правда, как спотыкнешься, так малость голова кружится, как будто ведет тебя куда-то.

– Ага, – говорит Зинка, – ну и что?

– Да ничего, – отвечаю, а сам уже злиться начал, – кто у нас писатель, я или ты? Развивайте мысль, голубушка, шевелите извилинами.

Задумалась Зинка. Потом говорит:

– Такой сюжет, где на ровном месте спотыкаются, сплошь да рядом попадается, спотыкаться на наших дорогах дело нехитрое. А вот что это – документальный факт, может пригодиться. Короче, собирайся и шагай.

– Куда это шагай?

– Пойдешь спотыкаться. Чует мое сердце — не все так просто. Не получится фантастический рассказ, так мистику сообразим, или детектив состряпаем, тоже хорошо. А я пока пельмени лепить буду.

Ну, вот это уже совсем другой колер. Однако, я тоже не промах, решил Зинку дожать и на поллитра развести. Ведь пельмени без горячительного как любовь без секса. К моему удивлению, все получилось гладко и без воплей. Вот что значит – голова у супруги творчеством занята.

Накинул я куртешку, в ботинки запрыгнул и пошагал. Думаю, что я, совсем опух куда — то переться, пойду лучше лотереек куплю, лото уважаю, а Зинка деньжат хорошо подкинула, и на бутылочку, и на лотерейки хватит. Эх, думаю, Серега, выиграешь миллиончик, чует сердце, а там…

Пока мечтал, глянь — а я опять на остановку прусь, на автомате. Вот гадство! Даже в выходной ноги по привычке несут. Разозлился на них, а они возьми, да запутайся. А там люк канализационный был приоткрыт, я за него зацепился, мордой об столб шваркнулся и прямо — таки в заколдованное место и влетел.

Померкло все сразу, потом чувствую – живой! А где это я ?

А нигде. Нет ничего, ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу. Кисель густой белый вокруг, а я в нем как муха ногами сикачу.

– Во, влип, – думаю, – в прямом грустном смысле этого слова. Паника, паника, паника — со всех сторон.

– Прощай жизнь, прощайте все. Но жальче всего почему-то пельмешек так и неотведанных.

Однако, в киселе начало постепенно что-то проявляться, какие -то странные контуры, вроде колонны, как в здании из древнегреческого эпоса, (я парень начитанный, разбираюсь кое в чем). Смотрю — мужик. Огромный такой, плечи – во!, морда — ух!, а руки – не руки, а лапищи. И нос большой и сизый.

Он на меня глянул и аж передернулся весь.

– Ну вот, – говорит, – уже и артефакты поперли.

– Я не артефакт, – говорю, – Серега я, с жилплощадки.

– А я, – отвечает, – Приап, будем знакомы. И так довольно ухмыляется.

Ну, Приап, так Приап, бывает.

– Где это я? Что за здание такое?

– А, это? Это Мироздание.

Ну что же, тоже случается.

– А что в нем происходит? – спрашиваю.

– В нем - то? Да много чего. Слушай, Серега с жилплощадки, а не раздавить ли нам бутылочку, за знакомство? Люблю посидеть душевно с хорошим человеком.

Ну, тут я совсем, как говорится, нюх потерял, расслабился, да это - то и понятно: теплое отношение к непрошеным гостям штука редкая.

– Так я с удовольствием, но, понимаешь, сегодня без закуски.

– Не переживай, Серега с жилплощадки, все устроим.

И вот мы уже сидим за столом: бутылочка, стакашки, селедочка с лучком, то-се, короче, все как надо.

– Да - а, – думаю, – это я удачно зашел.

И давай мы с ним душу отводить. Приап мужик интересный оказался, рассказывает так, что и удивляться устанешь.

– Здесь у нас, – говорит, – один из корпусов Мироздания, в главном - то все начальство расположено. Они там думу думают, вопросы Вселенские решают: какой Галактике средств подкинуть, кого Сверхновой наградить, кого — в ссылку в Туманность. А мы здесь — народ простой, все больше по производству.

– Эх, хорошо пошла!-- хвалю я, – а ты то чем конкретно занимаешься?

– Ну, понимаешь,-- начал жаться Приап, – не за столом будь сказано...

– Да говори уж, я человек простой, все пойму.

– Ем я и произвожу.

– Чего — чего?

-- Задание у меня производственное такое: материю поедать, да временем запивать, а на выходе, ну, сам понимаешь где — жизнью отчитываться. Короче, поток жизни Мирозданию поставляю.

Обалдел я.

– Это как понимать, Приап, друг дорогой, жизнь — это твои отходы?

Тому неудобно, глаза прячет, бутылку схватил, от смущения забылся, давай ее, родимую, из горла хлестать.

– Да - а, – расстроился я, – теперь понятно, почему жизнь — дерьмо. А я ведь это нутром всегда ощущал.

Сижу, плачу, как дитя малое, кому охота дерьмом оказаться.

Приап утешает:

– Не переживай так, друг мой, Серега с жилплощадки, сырье у нас первосортное, материя - высший класс, а уж время какое отменное, так и течет, никогда не останавливается, только вперед, без закольцовки. У нас с этим строго.

– Ага, – ехидничаю я, – а об какую это я кочку запнулся, да к тебе навернулся, как не о кочку времени?

– Ну, что ж, признаю, бывает, но очень редко, по статистике — раз на триллион, так что ты - первый пострадавший. Давай за это, чтоб и последним оказался. Да и ты, вспомни, курицу гриль поесть поди не дурак?

– А как же!

– А ты присмотрись каким она г… питается, навоз клюет и ничего, вкусная. Так ведь?

– Так.

– Ну вот, а у вас там какой — то философ сказал: «Мы есть то, что едим», в этом смысле выразился. Мысли шире, друг мой дорогой, все в мире относительно.

Постепенно успокоился я, смирился, выпиваю, закусываю, рукой на все махнул. Зато Приап, смотрю, приуныл, ерзает, вздыхает, расстраивается чего-то.

– Дружище Приап, – предлагаю я, – облегчи душу, поделись печалью.

– Да понимаешь, – отвечает, – авария у нас тут небольшая, утечка произошла, агрегат чинить срочно надо, а то незапланированную планетку продукцией заливает. А наши мастера вчера малость перебрали, не могу их дождаться, а сам не налажу — квалификация не та. План горит, утечка продолжается, страшно подумать, что будет, когда начальство узнает.

– А планетку-то давно заливает?

– Да три- четыре миллиарда лет по ее отсчету. Уже обратный вброс наблюдается.

– Да, долгонько ваши умельцы не чешутся. Плюнь на своих горе - мастеров, Приапище мой дорогой, я тебе все в наилучшем виде сделаю. Я ведь сантехник — золотые руки, оттого и склонность к «спиритус вини» развилась, расчет за услуги в твердой валюте предпочитаю. Показывай.

Обрадовался было Приап, да смотрю, опять жмется, вроде как стесняется.

--- Не боись, Приап, друг, с тебя, как с радушного хозяина, мне никакой валюты не надо, ты меня и накормил, и напоил, и просветил. Я тебе все и так починю.

Вздохнул Приап, как -то жалостливо так на меня посмотрел и повел место утечки показывать.

Ну, там ерунда была, а не авария. Починяю я, а у самого душа поет, рад Приапу, хорошему мужику помочь, от начальственного гнева премию его спасти. Да и настроение у меня повысилось, когда эту субстанцию увидел, ни запаха, ни цвета, честно говоря, и не видно почти ничего, один намек белесый шелестит.

Сделал все по высшему разряду и кричу Приапу:

– Эй, друг, принимай работу!

Обернулся было к нему, да тут - то все и пропало.

Стою я у себя в городе, на остановке, на заколдованном месте, только ни города, ни остановки нет и в помине. Вокруг чад, смрад, земля трясется, гудит, все каким — то дымом черным заволокло. Вот теперь то мне действительно по — настоящему страшно стало. Где все? Где остановка? Где лотерейный киоск?? Где Зинка???

– А - а — а! – заорал я. И тут умная мысль, последняя, меня осенила, вспомнил я Приапов лепет про незапланированную планетку, про вброс обратный и стало мне ясно: своими золотыми руками я не только аварию исправил, но и всю жизнь на родной планете загубил. Хоть и дерьмовая она была, но попадались и в ней хорошие моменты. А все кто? Все писателишки эти виноваты, с Зинкой во главе, сюжет ей, видите ли, подавай! Ну что ж, конец сюжетам, конец нашей веселой жиз...

Зинаида удовлетворенно вздохнула и убрала руки с клавиатуры. Законченный рассказ радовал глаз и бодрил душу. Особенно удачным казалось место о сантехнической подлянке, устроенной «дружищем Приапом», да и сама главная мысль поражала шутливой новизной. Тревожило только одно обстоятельство — муж Серега, шалапут и фантазер, до сих пор не явился к обеду. А ведь его любимые пельмешки уже давно остыли.