Прокладывающий дорогу. Глава шестнадцатая.
ДЕЖУРСТВО
Каждый день у Вовки с Мишкой в отряде "Следопыт" проходил с неугасаемым интересом. Они за неделю втянулись в ритм жизни вдали от дома на столько, что не вспоминали ни о компьютере, ни о телевизоре, ни о других пустых желаниях, ещё не давно привлекавших их внимание. Сейчас их время было заполнено высоким смыслом отрядного братства, где каждый нужен и без каждого не обойтись. Вовка с Пухом вместо "Доброго утра" и "Спокойной ночи" говорили друг дружке " Дружба на век - честь на всегда!" В отряде все были равными, несмотря на разницу в возрасте. Всеми выполнялась одинаковая работа, как почётная - раскопки самолёта, так и не очень - дежурство на кухне. Исключение было в одном: дежурство часовыми по лагерю они несли в усиленном составе во главе с Валерием Николаевичем.
Вот и сегодня им выпало по графику дежурство по пищеблоку. В частности в их задачу входило, невзирая на трудности и погодные условия, обеспечить отряд питьевой водой из родника. Как говорит Валерий Николаевич: "Кухня в армии самое главное, потому что голодный солдат - безоружный солдат". Мишка Пух полностью был согласен с такой стратегией военной жизни. Да и остальные не сильно возражали.
Закинув на спины пустые алюминиевые термоса под воду в чехлах камуфлированной окраски, как принято у военных, сыны полка по выученной за дни дежурства дороге направились пополнять "стратегический" запас питьевой воды отряда. Третий день стояла жаркая сухая погода. Пить хотелось всегда и всем, поэтому дежурные по кухне за день к роднику делали не одну ходку. Наполненные водой термоса делали обратную дорогу значительно трудней. Вовка с Пухом, чтобы как-то облегчить себе ношу на плечах, придумали мотивацию, будто они несут не воду, а патроны ведущему неравный бой отряду. Чем быстрей они их принесут, тем быстрей наступит Победа! И все будут их благодарить и говорить: "Какие молодцы, выручили, не струсили!" А они, вытирая пот со лба рукавами гимнастёрок, скромно скажут словами Валерия Николаевича: "На войне как на войне. Не бойся и делай больше, чем можешь".
Сейчас они шли налегке, освежая в беседе события прошлых дней. Да разве возможно забыть, потерять в памяти то, как ты с каждой лопатой вынутого грунта погружаешься не только вглубь земли, но и окунаешься весь без остатка в прошлое... Самолет, прокопчённый гарью, пропитанный кровью далёкой войны, лежал чуть под наклоном на дне бывшего русла реки, занесённый илом и песком на глубине нескольких метров. Длина фюзеляжа составляла больше восьми метров, а размах крыльев свыше девяти метров. Откопать такого великана дело не простое и не быстрое. Надо перелопатить тонны грунта, чем и занимался отряд "Следопыт", не боясь мозолей, жары и прочих трудностей. Вовка с Пухом с нетерпением ждали, когда же появится кабина летчика. Один говорил:
- Сегодня.
Другой:
- Завтра.
Вместе со всеми мальчишки радовались, что им выпал редкий случай, найти самолёт в целом виде, а не кучу фрагментов от него. На хвостовом оперении и откопанной части фюзеляжа "звёзды" - опознавательные знаки Красной армии. Юные следопыты с каждым днём метр за метром отвоёвывали из забвения крылатого солдата войны.
По ходу раскопок попадались и другие военные находки, что не удивительно. Здесь у реки шли долгие и кровопролитные бои, и на дно могло попасть всё, что угодно.
- А здорово, я позавчера у правого крыла нашёл штык от винтовки? - с азартом напомнил другу Вовка.
- Ну, не ты, а Валерий Николаевич, - на правах друга поправил Пух и, продолжил тему.
- А вот я откопал нашу каску - это точно!
- Если быть ещё точней, ты бы её не заметил, если бы не девчонки, - по-дружески в свою очередь поправил Вовка.
- Согласен, зато мы с тобой нашли круглый железный футляр от немецкого противогаза.
- А внутри две банки тушёнки! Прикинь!?
- Жалко Валерий Николаевич не дал попробовать.
- Ты что, Мишка, опух? У них же срок годности 70 лет назад закончился?!
- Не знаю, выглядели они для своих лет очень ничего, даже не вздулись.
- Пить хочется, - сказал Вовка, чтобы сменить тему.
- И я бы съел что-нибудь, - вздохнул в ответ Пух.
За разговором они не обратили внимания, как в той стороне куда они, по долгу службы направлялись, небо затянуло тучами. Громыхнул гром, засверкали молнии, заставив следопытовских водоносов заинтересоваться погодными явлениями... Одна из молний, зловеще сверкнув на тёмном небосклоне, сорвала своё зло на старом сухом дереве, стоящем у родника. Ударила его так сильно, что то разломилось на две половинки и загорелось...
- Класс! - с расширенными глазами от увиденного, возбуждённо произнёс Вовка.
- Клёво! - согласился Пух.
Огонь с каждой секундой всё больше и больше охватывал дерево. Кормя своё пламя сухой древесиной, раскалённые искры летели во все стороны и падали вниз, где они с быстротой саранчи, пожирая сухую траву, превращались в огонь...
Вовка с Пухом шли, не останавливаясь и не меняя направления, потому что для следопыта дождь и гроза - не повод отказаться от выполнения задания и оставить отряд без воды. Они уже приготовились промокнуть под дождём и ждали, как небесный душ вот - вот загасит полыхающие дерево. А потом разберётся с разбегающимся от него в разные стороны огнём. Но то, что должно было произойти, не произошло. Грозовой фронт шёл своей дорогой и сворачивать не хотел. Дождь лил строго по границе тучи, оставляя рядом без внимания поверхность, лишённую за жаркие дни влаги. Достаточно было сделать шаг - и ты под дождём, шаг обратно - и зонтика не нужно.
Мальчишки с таким природным явлением столкнулись впервые в своей жизни и были рады поиграть с природой. Постепенно стена дождя всё дальше и дальше отступала от загоревшегося дерева, уходя от него противоположную сторону, оставив друзей с горящим деревом без лишних свидетелей.
До родника огонь ещё не добрался, и жар от дерева обдавал не сильно, поэтому сыны полка без проблем набрали свои заплечные ёмкости прохладной водой. Вовка, помогая пристроить булькающую внутри ношу на спину Пуха, заметил, как мелькающие огоньки, сжирая травинку за травинкой, приближаются к источнику родниковой воды, окружая его с двух сторон. Мальчишеское сердце ёкнуло так, как ёкает у любого человека, вдруг заметившего змею в траве, ползущую в его сторону. Вовка кинул взгляд на огонь в траве, на дерево, доедаемое пламенем, и на колыхающееся в десятке метрах хлебное поле. Предчувствуя угрозу, он, не объясняя Пуху своего поступка, побежал в сторону поля, обегая стороной огненный факел, раньше называемый деревом.
Его опасения подтвердились. Огонь, прижимаясь к земле, как диверсант, подбирался к полю. Дорога, разделяющая хлебную ниву от горящей линии огня была слабой преградой из-за растущей на ней в изобилии сухой, как порох, травы.
Вовка начал гневно топтать огонь ногами, но это мало помогало. Тогда он метнулся к роднику за водой.
- Мишка, там огонь! Поле сгорит, тушить надо! - заорал Вовка. И они побежали в атаку на ползущую по земле беду.
Две пары ног сбивали спесь с многочисленных язычков пламени, тянущихся к лакомому куску хлебного поля... Вовка в особо опасных направлениях огненной орды лил воду из термоса. Его примеру хотел последовать и Пух, но он его остановил, крича во всё горло, будто вокруг рвались снаряды или Пух был глухой на оба уха.
- Нет, Мишка, воду неси в отряд, а я здесь останусь. Продержусь сколько смогу...
- Я тебя не оставлю, что я трус? - не уступая в крике, проорал в ответ Пух.
- Ты не трус, ты сильный, ты быстрей добежишь...
- Но я ...
- Пойми, дружище, помощь нужна, дорога каждая минута. Жми, Мишка! Я буду ждать...
И Вовка с утроенным остервенением бросился в бой на огонь...
Пух, отбросив дебаты о дружбе и смелости, рванул из всех сил за помощью. Срезая повороты напрямик, он максимально сокращал дорогу до лагеря следопытов... Полпути Пух пролетел и не заметил расстояния, не чувствуя груза за спиной. Вторая часть марш-броска давалась в значительной степени трудней. Его лёгкие начали задыхаться от нехватки воздуха, как двигатель истребителя на последних каплях горючего в воздушном бою. От этого Мишка Пух широко открывал рот, проталкивая через него частое дыхание. Пот лил липкой горячей влагой, застилал глаза, но об отдыхе мальчик и не помышлял...
До лагеря оставалось метров двести, и Мишка... подвернул правую ногу, упав от этого плашмя на пыльную дорогу. В горячке он вскочил и вновь плюхнулся на дорогу, вскрикнув от боли. Подвёрнутая нога назначила финиш забега по горкам и пригоркам - здесь и сейчас. С досады, чуть не плача, Пух сквозь зубы сжатые от боли выдохнул.
- Приплыли-и...
Кричать было бесполезно, от лагеря ещё далековато. Рассиживаться на солнышке времени тоже не было. Мишка Пух, не придумав ничего лучшего, из последних сил продолжил движение на четвереньках. Таким нелепым способом, комично смотрясь со стороны, можно было терпеть боль и двигаться вперёд.
- Я сильный... я сильный... - сжимая зубы, повторял с упорством мальчик, бегущий на четвереньках. Сократив таким радикальным способом расстояния до предела. Он решился сделать попытку криком привлечь к себе внимание часовых лагеря. В душе Пух был скромным и стеснительным человеком и никогда бы не стал криком просить помощи, если бы он даже проваливался сквозь землю. Но исключительный случай заставил его изменить своим правилам. Ему было плевать, как он выглядит в данную минуту: жалким слабаком или смешным клоуном. Мишка знал: своим криком он спасал хлебное поле. Спасал ценой своих усилий, своей слабостью, своим нелепым видом труд многих людей, а может и жизнь своего друга Вовки...
- Помоги-и-те-е-е... Помоги-и-те-е... Помоги-и-те-е-е... - кричал с каждым криком мощнее и мощнее, не дошедший до отряда сын полка.
Его услышали сразу. Часовые подняли тревогу.
- Там Вовка... Пожар... Поле... - не стыдясь текущих из глаз слёз, сообщил подбежавшим к нему следопытовцам, Мишка,.
Отряд с Валерием Николаевичем впереди (с лопатами и вёдрами) в едином порыве бросился на помощь ещё к одному своему сыну полка, в одиночестве державшему оборону хлебного поля от смертельной огненной оккупации.
Вовка заметил помощь, когда в самом огнеопасном участке, на линии раздела поля и дороги, колошматил снятыми с себя джинсами танцующий в траве огонь...
