Тенисто, пустынно и хорошо...

16+
Автор:
Алые паруса
Тенисто, пустынно и хорошо...
Аннотация:
В городе, где оказалась главная героиня, нет счастливых людей. Там всегда идёт дождь, а события повторяются с тошнотворной настойчивостью.
Текст:

Сильная боль в желудке, жёсткий приступ тошноты, резь в глазах, а в висках кто-то стучит и стучит маленькими молоточками. Пробуждение - самая мучительная часть этого бесконечно повторяющегося дня. Ида тянется к чёрным часам с зелёной подсветкой. Двадцать шестое сентября, 15:30. За окном шум дождя и транспорта.

Ида всегда просыпается в одно и то же время. В половине четвёртого дня. Впрочем, понятия "всегда" для неё не существует. Ида попала в ту же ловушку, что и герой её любимого фильма. "День сурка" - последнее из того, что девушка вместе посмотрела с родителями и старшим братом.

На следующий день Иду увезли в больницу, а потом... Не вспоминать! Но, факт остаётся фактом, Ида стала пленницей одного и того же дождливого сентябрьского дня и никак не может из него выбраться, раз и навсегда его пережить. И... изжить.

Но на раздумья времени нет. Надо поторапливаться. Бросает бесформенную огромную ночную рубашку на пол. Одевается в забрызганные грязью джинсы, не первой свежести носки и заношенный свитер. Нет времени на то, чтобы искать щётку и отчищать джинсы. Да в этой квартире( подполье, как называет Идино пристанище Тонька) никаких одёжных щёток всё равно нет. И стиральной машинки нет тоже.

Чистит в ванной зубы, умывается ржавой, мутной водой. Бежит в прихожую. В уши наушники, на ноги кроссовки.

Хватает с тумбочки запасной ключ. Странно, что Тоня не уносит его с собой, а, наоборот, оставляет на самом видном месте. Ведь она-то категорически против этих коротких Идиных вылазок. Да, временами Тонька непроходимо тупа и ведёт себя ужасно нелогично.

В плеере всегда звучит одна и та же песня под названием "Смерть". Там парень рассказывает о последнем дне своей жизни. Он полностью во всём разочаровался, ему всё надоело, как и самой Иде. Две строчки этой песни вообще про неё: "Как жить дальше? Всего себя запачкал. Если бы жевал свою жизнь, то выплюнул жвачку". А дальше следует неприятный куплет, от которого у Иды сжимается желудок, и к горлу подкатывает тошнота.

Этот парень с самого утра знал, что в дождливую сентябрьскую ночь встанет на крышу высокого дома и бросится вниз. Может, и Иде последовать его примеру? Вон вокруг сколько высотных зданий! Но девушка понимает, что делать этого ни в коем случае нельзя. Ведь тогда тот, кого она так ждёт, заблудится навсегда в этом чужом, неприветливом городе. И, возможно, погибнет. К тому же, герой "Дня сурка" пробовал свести счёты с жизнью. А всё без толку. Опять наступало утро того злополучного дня. Ида уверена, что с ней произойдёт то же самое.

Песня про смерть заканчивается и начинается вторая. Той же музыкальной группы. Только тупая и бессмысленная. Про Читу. И в начале там тоже есть строчка, от которой у Иды становится худо с желудком. К счастью, плеер на этом месте разряжается и отключается.

В уши девушке навязчиво вливается городской шум.

Ида задумчиво смотрит на прохожих. Вот идут школьники с жёлтыми печальными лицами. Чувствуется, что школу они ненавидят, а дома их изводит хронический родительский развод и бесконечные ссоры. Взрослые, озлобленные на весь мир, мужчины и женщины. Ида думает, что работа у них нелюбимая, и в личной жизни они тоже ужасно несчастливы. Желчные старухи в платочках. Стоит такой раскрыть рот, как она начнёт жаловаться на правительство и копеечную пенсию. "Неужели в этом городе нет ни одного счастливого человека? - думает Ида. - Все такие же, как я? Может, быть они тоже стали пленниками одного и того же дня, набившего оскомину, как скучное правило по русскому языку? И потом, что за странность? Почему занятия в школе и рабочий день у взрослых теперь стали заканчиваться в одно и то же время? Или это только в нашем городе так?".

Жёлто-синий зонтик ненужного в это время года летнего кафе хлопает на ветру, как крылья какого-то ночного чудовища. На ощупь, должно быть, ткань этого зонтика противная, склизкая. Иду всю передёргивает. Она ужасно замёрзла. Не дело ходить в такую сырую погоду в одном свитере. Но куртки у неё нет. Придётся с этим смириться. Как и с многими другими вещами.

Киоски, магазины, остановки, трамваи, машины, автобусы, троллейбусы, маршрутки... Как же всё это надоело Иде! И этот дождь, нудный, нескончаемый сентябрьский дождь. А вот и крошечный магазинчик с нелепым названием "Окрошка". Странно, как он смог выжить среди этих огромных и бездушных гипермаркетов, супермаркетов и торговых центров, громоздящихся на каждом шагу.

В "Окрошке", как обычно, Ида покупает пачку быстрорастворимой лапши, сигареты и жевательную резинку. Все эти вещи ей совершенно ни к чему. Ида знает, что от залитой кипятком лапши её вырвет. Если она выкурит сигарету, произойдёт то же самое. Жвачки Ида не любила даже в детстве. Они всегда так противно вязли у неё на зубах. Все эти нелепые покупки она складывает на подоконник на своей грязной кухне с облупившимися стенами.

Желудок Иды не принимает никакую еду, никакое питьё. Даже от стакана воды без всяких примесей у Иды начинается рвота. Она уже давно к этому привыкла. Тонька каждый день с ужасом говорит:

- Кошмар какой, Идка, как ты похудела! Ты же на зомби похожа. На живой труп.

- А я он и есть, - невесело улыбаясь, отвечает Ида.

Выходит из "Окрошки". Вот тут наступает самый решающий момент этого серого безрадостного дня. На крыльце магазина Ида должна встретить Максима. Единственную любовь своей никчёмной жизни. Мужчин у Иды было немало. А любимый человек один. Они и виделись-то всего один раз. А Ида успела, как говорит Тонька, "втрескаться в него по уши". Оглядывается. Никого. Только бабулька в тёмно-коричневом шерстяном платке торгует какими-то заготовками сомнительного вида в стеклянных банках . Пару минут Ида ждёт, а потом с обречённым видом идёт по направлению к "пристанищу".

Она знает, что около цветочного киоска будут стоять женщина и девочка лет тринадцати-четырнадцати. Обе смуглые, обе нерусские. И у девочки случится эпилептический припадок.

Так и есть. Как всегда, Ида пытается вспомнить, как и каким образом можно помочь такому больному. Но никто из родственников или знакомых Иды "бледной немочью" не страдал, а медицинского образования у неё нет(да и вообще никакого, если не считать школы).

Тут на плечо Иде ложится чья-то рука. По написанному кем-то и для какой-то неясной цели сценарию девушка должна испугаться. Решить, что это кто-то из "хозяев" выследил её, и начнётся расплата. Страшная и жестокая расплата. Но Иде всё равно. "Хозяев" она не боится. "Убьют, так и слава богу, - думает она. - Зато этот день бесконечный, наконец-то закончится. А Максим никогда не приедет в наш город. Та бабка мне наврала или всё нафантазировала". К тому же, Ида прекрасно понимает, что никакие это не "хозяева", а Тонька. Ида успела выучить этот день наизусть.

- Идка, ты, чё с глузду съехала? - шепчет ей на ухо рыжеволосая, ярко-накрашенная Тонька и обдаёт девушку облаком сладких, дешёвых духов. Иду опять начинает тошнить. На сей раз от запаха. - Тебе же нельзя выходить на улицу! Они могут тебя выследить и сцапать. И тогда... Оттуда просто так уйти нельзя. Только вперёд ногами.

- Ну не могу же я всю жизнь просидеть в четырёх стенах,- устало отвечает Ида. - И потом, если перестану выходить из квартиры, я никогда не встречусь с Максимом.

- Да нет никакого Максима! А даже если и есть, то никогда он сюда не приедет! Никогда! - взвизгивает Тонька так громко, что кое-кто из мрачных прохожих лениво оглядывается. - Веришь, как дура последняя, во всякие бредни.

Как конвоир заключённого или строгий отец дочку, пойманную за курением сигарет или тра...(слово-табу! Стоп!), ведёт Тонька Иду в её мрачную квартиру. Она находится на четвёртом этаже обшарпанного грязно-жёлтого пятиэтажного дома.

- Если не веришь, прочти записку, - говорит Ида, достаёт из кармана джинсов грязноватый помятый тетрадный листок в клеточку и протягивает подруге. Хотя заранее знает, что Тоня не поверит ни одному слову этого странного письма.

- Ну что там у тебя? "Дорогая Ида, - почему-то вслух начинает читать Тонька. - Ты в этом городе оказалась не случайно. Дело не в твоих врагах, о которых я ничего не знаю да и знать ничего не хочу. Здесь и только здесь ты встретишь Максима, парня с которым когда-то летела вместе в одном самолёте. Вы с ним разговорились, и вам обоим казалось, что вы прожили вместе целую жизнь. Он будет ждать тебя около магазина "Окрошка". После того, как ты купишь там какую-нибудь мелочь, ты выйдешь оттуда и увидишь Максима. Он будет сильно избит. На голове у Максима ты увидишь опасную рану. Ты должна, слышишь, немедленно, должна отвести его на остановку и на жёлтом автобусе номер два доставить Максима в институт нейрохирургии. Если ты этого не сделаешь, он умрёт. Забыла написать, у Максима будет стойкая амнезия. Но тебя и вашу встречу в самолёте он не забудет".

- Вот видишь! - победоносно говорит Ида. - Мне эту записку когда-то дала женщина, которая торгует в цветочном киоске.

- Но я же тебе сто раз объясняла, что она сумасшедшая, - не слишком уверенным тоном бормочет Тонька.

- Но как она могла узнать о Максиме и нашей встрече в самолёте?

- Ой, да не знаю я, - Тонька зевает. - Мне сериал смотреть надо. Он уже, наверное, начался, а ты всё пристаёшь с глупостями.

Тоня включает телевизор и вперивается экран, по которому как раз начинается какая-то трёхсотсерийная муть. У Тоньки дома телевизор сломался. Вот и приходит она смотреть сериал к Иде.

Это любимое время суток Иды. Она ложится на твёрдый коричневый диван, закрывает глаза и, словно старые, выцветшие фотографии, перебирает свои счастливые воспоминания. Их всего два. Первое: Иде восемь лет, она гуляет вместе со своим пятнадцатилетним братом Ринатом и его одноклассником Сашкой. Жарко, июль. Небо удивительно голубое, как на картинке. Старшие разговаривают о какой-то девчонке из класса, а Ида незаметно отходит и оказывается у железного сетчатого забора. Внизу куча неправдоподобно-золотистого песка. Рядом красивый и таинственный красный домик. Ида, как зачарованная, смотрит на всё это.

- Ид, ну чё тебе тут надо? Это же просто склад! - говорит незаметно подошедший Ринат.

- Тут так тенисто, пустынно и хорошо. Не тут, а там... За забором. А в домике никакой не склад. Склады все серые и страшные. Там стоит столик, накрытый белой скатёркой с синими цветочками. Мы бы там жили все вместе. Я мама, папа и ты, и Сашка бы твой приходил, и моя подруга Дана. И мы бы все вместе пили чай с клубничным вареньем. А потом бы я выходила из дома и играла в той куче песка. Лето никогда бы не кончалось, но жары бы не было. Совсем. В этом месте за забором всегда тенисто, пустынно и хорошо.

Эта тирада так рассмешила подростков, что они ещё долго ржали, в прямом смысле этого слова схватываясь за животики. Ида обиделась. И дулась до самого вечера. Потом "День сурка" всех примирил. А на следующий день Иду увезли в больницу. Всё, больше не вспоминать! Вторым хорошим воспоминанием был самолёт. Они с Максимом как-то сразу же разговорились.

Он многое рассказал Иде о себе. О своём счастливом, ровном, чуть-чуть скучноватом детстве. Поездках с родителями на море, учёбе в музыкальной школе. Девочке Тане, которую в прямом смысле слова знал с рождения. Когда Таня и Максим подросли, взрослые почему-то убедили себя и их заодно, что они - идеальная пара и любят друг друга без памяти. Так Таня и Максим сыграли свадьбу. Два года назад у них родилась дочь, которую назвали Машенькой. Она очень красивый и умненький ребёнок. В бумажнике у Максима даже нашлась фотография этой голубоглазой малышки в ярко-розовой курточке с растрепавшимися на ветру льняными кудряшками. Судя по всему, Машеньку сфотографировали осенью в каком-то парке. У Максима была хорошая должность в престижной фирме. Летел он как раз в командировку. Дорогая машина. Неплохая квартира в центре города. Но(и это читалось между строк) чего-то Максиму не хватало. Как в хорошем, мясном супе, в который хозяйка забыла положить соль, перец или какую-нибудь другую приправу. О себе Ида рассказала совсем немного. Назвалась Лизой. Именно это имя значилось в фальшивых документах, по которым она летела. Рассказала о своём самом счастливом воспоминании( последнем дне, проведённом с родными и про склад за забором, где, по мнению восьмилетней глупышки, было тенисто, пустынно и хорошо). Потом разговор перешёл на фильмы. Удивительно, что "День сурка" оказался любимым и у Максима. Да уж, они жили в разных мирах, но были поистине родственными душами.

Почему Ида рассказала о себе так мало? Да потому что после того, счастливого летнего дня, жизнь её кончилась. На следующий день девочку увезли в больницу с аппендицитом. Брат и родители ехали навестить её и попали в автокатастрофу, в которой не выжил никто. Иду отправили в детский дом.

Девушка уже давно перестала рассказывать людям про больницу и о том, что было после. Женщины тогда начинали идиотски и неискренне причитать: "Ах, бедная моя, что же ты пережила!". Некоторые, особенно впечатлительные, начинали шмыгать носом. Мужчины надолго замолкали и с каменным лицом смотрели в одну точку. Мужчины чаще всего лишены сентиментальности, утешать и жалеть не умеют, и от этого мучаются. Иде не хотелось, чтобы нечто подобное произошло и с Максимом. Он наверняка почувствовал бы вину за то, что рассказал Иде о своём счастливом и благополучном детстве. А у них возникла такая идиллия. Иде не захотелось её рушить. О той грязи, в которой она вывалялась после выпуска из детдома, девушка, естественно, тоже не стала рассказывать. "Пусть Максим думает, что я невинная, инфантильная барышня, летящая в другой город к бабушке", - рассудила она.

А потом что-то произошло. Что-то тошнотворное, мерзкое и непоправимое. Разбился самолёт? Нет, Максим и другие пассажиры да и сама Ида остались живы. В этом у девушки не было ни малейшего сомнения. Её арестовали, и Максим узнал всю подноготную лже-Лизы? Похоже на то.

От переживаний у Иды опять заболел желудок, и она открыла глаза. Тонькин сериал подошёл к концу, и она засобиралась домой.

- Так, выпей снотворное, - деловитым тоном чуть ли не приказала она Иде.

- Не буду я его пить, - как всегда, заартачилась девушка, хотя прекрасно знала, что в итоге всё равно уступит. - От этих таблеток у меня желудок болит и тошнит страшно. Я засыпаю около семи часов вечера, а просыпаюсь на следующий день около четырёх часов дня. Разве это нормально? Не должен здоровый человек столько спать!

- Но как же иначе выжить в твоём положении и не сойти с ума? У тебя ужасно расшатались нервы. И эта твоя постоянная депрессия. И перманентное(ну и словечко-то!) ожидание Максима!

- Знаешь, у меня есть и ещё один признак. Может, это, действительно, безумие, - еле слышно прошелестела Ида. - Мне кажется, что я уже сотню раз пережила один и тот же день. Двадцать шестое сентября. Каждый день я просыпаюсь в одно и то же время, и всегда идёт дождь, и на улице я всегда вижу нерусских маму с дочкой. У дочки начинается эпилептический припа...

- Всё, я не могу больше это слушать! - Тонька отчего-то разозлилась. - Часы давно сломаны. А дождь... Осенью всегда такая погода. Всё, пей лекарство и не капризничай.

И Ида со странной покорностью выпила две ядовито-красные и ужасно подозрительные на вид таблетки.

После того, как за подругой захлопнулась дверь, она переоделась в необъятную Тонькину ночную рубашку, накрылась пледом и легла на диван. "Интересно, где мы с этой Тонькой познакомились? В детском доме, по работе или... в самолёте" - подумала Ида прежде чем провалиться в тяжёлый сон без сновидений, больше похожий на забытьё.

***

- И пачку мятного "Орбита", пожалуйста, - обратилась Ида к продавщице, толстой женщине в синей униформе и с целой копной давно немытых желтовато-белых волос на голове.

- Спасибо большое.

Этот разговор был неотъемлемой частью набившего оскомину, повторяющегося дня.

Когда Ида вышла из "Окрошки", то чуть было не вскрикнула от изумления.

Возле магазина с отсутствующим видом стоял Максим. Всё лицо его покрывали кровоподтёки, на серой куртке виднелись подозрительные бурые пятна. Но больше всего Иду поразило не это, а его пустые глаза.

- Максим, Максим ты меня помнишь? - как последняя дура, схватив его за рукав, заголосила Ида.

Мрачные прохожие стали оборачиваться, и почему-то во взглядах их читалось осуждение.

- Помню. Мы летели вместе в одном самолёте, - странным глухим голосом ответил Максим. - Ты... Ты - девушка моей мечты. Я никого и никогда не любил так, как тебя.

- А потом? Что случилось потом? Чем закончился рейс?

- Не помню. Я не помню даже, как и зачем попал в этот город.

- Пойдём ко мне домой, - предложила Ида.

По инструкции ей следовала отвести Максима на остановку и доставить в институт нейрохирургии. Но девушка понимала, что там их разлучат навсегда.

Больше всего Ида боялась, что по пути домой им встретится Тонька и всё испортит, но этого, к счастью, не произошло.

Когда они вошли в комнату, Максим, как был в обуви и куртке, бросился на диван и сразу же уснул. Ида села в кресло и, не отрываясь, смотрела на него, изучая каждую чёрточку в лице любимого человека. Впервые за долгое время девушке стало легко и радостно на душе. И желудок не болел. И тошнота не мучила.

Но всё испортила Тонька. Она, словно порыв холодного осеннего ветра ворвалась в квартиру, увидела спящего на диване Максима и набросилась на Иду чуть ли не с кулаками.

- Это Максим, да? Ты чё, совсем с ума сошла? Тебе же надо срочно везти его в институт нейрохирургии. У него очень опасная травма головы. Зачем ты вообще его сюда привела?

- В институте нас с ним разлучат навсегда, - каким-то мёртвым голосом бросила Ида.

- Ну ты и эгоистка! - Тонька прямо кипела от негодования. - Ты понимаешь, дурья твоя башка, что здесь у тебя он концы отбросит? А там ему помогут. Там замечательные врачи-нейрохирурги.

Тонька разбудила Максима, и они вместе помогли мужчине добраться до остановки. И опять у Иды начал болеть желудок. А в автобусе(жёлтого жизнерадостного цвета) девушку чуть не вывернуло наизнанку. А в груди разлилась такая же тоска, как, когда там, в детской больнице, ей сказали, что родителей и брата больше нет.

В институте молодые врачи, полные энтузиазма и энергии, сделали Максиму какую-то сложную операцию на головной мозг. Всё это время Тоня и Ида сидели в коридоре на твёрдой, неудобной больничной скамейке и не находили себе места от беспокойства.

- А теперь, девицы, хотите посмотреть шоу? - со смехом проговорил парень в белом халате, похожий на интерна. - Наш больной спит, опасность позади. Но на мониторе, к которому подключён его мозг, отображаются его воспоминания. Хотите глянуть? Это новейшее изобретение нашего двадцать первого века. Классная вещь.

- Да-да! - воскликнула Тонька и, словно маленькая девочка, захлопала в ладоши.

Ида покорно поплелась за ней. Ей эта идея совершенно не нравилась. Во-первых, читать чужие письма, заглядывать к соседям в окна и замочные скважины неприлично. Так всегда мама говорила. А, во-вторых, разве можно входить в грязной одежде, без бахил и белых халатах к больному, которого только что прооперировали?

Девушки уставились на монитор. Происходящее там напоминало сцену из какой-нибудь второсортной российской мелодрамы. За кухонным столом, накрытым клеёнкой в синюю клетку, сидел Максим и полноватая молодая женщина. Её светло-русые волосы были собраны в небрежную гульку на затылке.

- Ну как съездил, Максик?

- Да, нормально, как всегда.

- А у нас произошло такое... Ты не представляешь, - быстро-быстро затараторила она. Ида уже поняла, что эта девушка, скорее всего, и есть Таня, жена Максима. - Гуляем мы с Машуткой. А она раз и падает на асфальт. И головой так треснулась, мама не горюй. И, представляешь, тащу я её к нашему педиатру. Очередь растолкала. А врачиха осмотрела Машутку и в другой район города нас послала в Центр матери и ребёнка. И... Макс, - женщина погладила его по руке, - Ты же совсем меня не слушаешь. Расскажи, что у тебя случилось? Я же вижу, что что-то не так.

- Да ничего особенного, так, ерунда, - пробормотал Максим. - Девушка в самолёте умерла. Мы с ней часа два говорили. Не меньше. Как и отчего может умереть здоровая, молодая девушка?

- Ну откуда ты знаешь, может у неё было больное сердце? - сказала Татьяна. Почему-то этот рассказ был ей неприятен.

- Не знаю-не знаю.

Какая-то американская комедия на маленьком, кухонном телевизоре кончилась, и начались вечерние новости.

- Тань, сделай погромче, - попросил Максим.

- ...в самолёте умерла девятнадцатилетняя Елизавета Дичкова. При вскрытии в её желудке было найдено... граммов героина... это и стало причиной.... была наркокурьером, перевозившим наркотические вещества в желудке.

Звук почему-то прерывался. Ида сначала решила, что на телевизоре какие-то помехи, а потом поняла, что это у Максима шумит в ушах.

А после мысли "киношного" Максима стали легко и плавно перетекать ей в голову. " Наркокурьер? Никогда бы не подумал. Такая милая девушка. Но зачем она связалась.." Лицо мужчины посерело, а по щекам заструились слёзы.

- Ты влюбился в эту девушку, потому так и переживаешь. Это ведь та самая... с которой ты летел, да? - голос Тани стал злым и каким-то колючим. - Всё потому что меня ты никогда не любил. Нас поженили родители. Не надо им было этого делать. Вот и влюбился в первую подвернувшуюся...

- Тань, что за бред? О чём ты говоришь? Просто... просто меня потрясла её смерть. Согласись, когда совсем рядом умирает человек...

- Не ври! Когда пять лет назад на наших с тобой глазах какой-то парень попал под электричку, тебе было всё равно. Это я испугалась. Ты меня утешал.

Словно почувствовав накалившуюся до предела семейную обстановку, за дверью заплакал ребёнок.

- Мне надо к дочке, - холодно бросила Таня и покинула кухню.

На экране, между тем, замелькали фотографии... Иды. Чёрные, вьющиеся волосы, голубые глаза, бледная кожа.

- Да, та - девушка-наркокурьер, погибшая в самолёте, это ты, - сказал "интерн" и почему-то подмигнул Иде. - Вот так, ловко ты спряталась от своих "хозяев". Здесь они тебя точно не найдут.

- Я не умерла! Я жива, жива, жива! - закричала Ида. - Это всё просто сон или я нахожусь в коме или... Или вы все решили меня разыграть.

В глазах у девушки потемнело, тошнота накатила с новой силой.

Пришла в себя она в больничном парке.

- Ну что ты, Ида? Мы и подумать не могли, что ты так на всё это прореагируешь. Ты... ты, действительно, умерла, - сидевшая рядом Тонька погладила девушку по плечу. - Ты, действительно, была наркокурьером. Желудочный сок разъел то, в чём находились наркотики у тебя в желудке, и ты умерла от передозировки. С тех пор прошло пять лет. И всё это время Максим вспоминает тебя. У него замечательная жена, хорошая работа. Второй ребёнок родился. Но ты ему снишься чуть ли не каждую ночь. Жена всё понимает и злится. Он попал в аварию(на лице у него не следы от побоев были, а раны, которые он получил, когда машина перевернулась). Ты потом все эти пять лет и томилась у нас, переживала один и тот же день, потому что должна была спасти Максима. Вытащить его с того света.

- То, что здесь, это ад или чистилище? - спросила Ида. Она всё ещё не могла поверить своим ушам.

- Не то и не другое. Просто пограничная зона, если можно так выразиться.

- Все эти грустные прохожие на улице они - такие же, как я?

- Нет, их на самом деле не существует. Все они, а так же общественный транспорт, магазины и киоски, и продавщица в "Окрошке" и цветочном киоске - просто декорации. Кстати, то письмо про встречу с Максимом написала я сама.

- А ты? - Ида с сомнением смотрела на рыжеволосую и очень живую Тоньку. - Ты тогда кто?

- Не человек уж точно. Проводник. Куратор для таких, как ты. Грешников, не совсем виноватых в своих грехах. Тебя же просто заставили. Ты была их жертвой. Рабом, если можно так выразиться. Теперь ты спасла Максима и искупила свой грех сполна. Тошнота и плохое самочувствие перестанут тебя мучить.

- И я попаду в рай, - язвительно улыбнувшись, проговорила Ида. - В сад, полный птиц с яркими оперениями и цветов удивительной красоты?

- Какое же у тебя шаблонное и тупое представление о рае! - Тонька презрительно фыркнула. - Рай, если хочешь знать, это исполнение самой яркой детской мечты человека. И, попадая в рай, он возвращается в тот самый возраст, которому и принадлежит его мечта. А теперь закрой глаза и сконцентрируйся. Вспомни свою самую яркую детскую мечту.

Ида послушалась "куратора", закрыла глаза и через некоторое время произнесла странную фразу: "Тенисто, пустынно и хорошо".

***

- Ида, ну иди ты уже чай пить! Сколько можно тебя ждать? - нетерпеливым тоном звал Ринат, стоя на пороге странного красного домика.

- Сейчас дострою замок для принцессы Будур и приду, - отозвалась Ида, запустила руки в прохладный, золотистый песок и подумала: "Как же здесь тенисто, пустынно и хорошо!".

- Ида, мы начинаем пить чай без тебя, - крикнула мама, высунувшись из окна.

Тяжело вздохнув и бросив прощальный взгляд на кучу песка и сетчатый забор, окружавший их двор, восьмилетняя Ида побежала в дом.

Там её ждали чай, и булочки с вареньем. Анекдоты из школьной жизни, которыми так и сыпал брат. Тихая и неспешная беседа родителей. "Да, хорошо нам живётся, очень хорошо, - думала Ида. - Жаль только Дана и Сашка к нам теперь не приходят."

Девочка не знала, что теперь они принадлежат к двум разным мирам. Она вместе с родителями и братом навеки поселилась в загробном мире, а Сашка и Дана живут, любят и страдают на земле.

***

После аварии, в которую Максим попал по глупости, он несколько месяцев провалялся в больнице. Сначала впал в кому, и врачи не давали его жене никаких утешительных прогнозов. Но потом Максим пришёл в себя и медленно, но верно стал идти на поправку. Когда ему разрешили выходить на прогулки в больничный парк, Максим радовался всему вокруг. И голубому, весеннему небу, по которому плыли облака, похожие на ленивых белых котов. И птичке, сидевшей на одном из больничных деревьев и издававшей какой-то странный клёкот. И, конечно же, его радовали визиты Тани, маленькой Маши и крохотного Витюшки.

Но при этом в сердце у Максима застряла какая-то заноза. Ему опять, как и после той злополучной командировки, казалось, что он изменил Тане. Мужчина опять видел ту странную, невероятно красивую девушку. И говорил с ней. А потом она куда-то пропала. Как и в тот раз. И Максим очнулся.

Часто по ночам мужчине снилась та незнакомка из самолёта. В этих снах они с ней гуляли по парку, сидели в кафе, заходили в кинотеатры. После таких снов Максим просыпался с больной головой и чувством вселенской вины перед Таней и детьми. Но ничего поделать с собой не мог. Как ни пытался.

+6
18:55
335
22:32
+1
Вы меня завлекли картинкой. Мне кажется, что знаю этот перекрёсток, вот только название улицы бы прочитать. А рассказ немножко накручен, но мне понравился. Максима стало жалко — он как-то тоже не там и не сям. Можно разбить на пару частей покороче? rose
22:45 (отредактировано)
+1
Lalter45, огромное спасибо за внимание к моему рассказу. Помню, когда писала на другом сайте, разбивала рассказы на несколько частей. А этот почему-то всегда целиком публиковала.
10:04
Я стараюсь разбивать, если больше 10,000 знаков, но это риск — продолжение могут не прочитать. У вас получилось интересно, но очень тяжело.
10:55 (отредактировано)
+1
Lalter45, да, много читателей на большие повести или рассказы из нескольких частей было только на Ньюавторе. Да и то у старожилов.
13:15
+2
Как искусно переплелись в одном рассказе трагедия, мистика и бесконечный серый дождь. Финал впечатлил и немного напомнил концовку «Мастера и Маргариты». Где несчастных влюбленных отправили не в рай и не в ад, а на покой…
13:22
+2
Effi, да, для уставших людей, переживших много плохого, покой и есть рай. А для неживших покой — ад. Огромное спасибо за внимательное, вдумчивое чтение.
Загрузка...
Alisabet Argent