Бездна

18+
  • Опубликовано на Дзен
  • Жаренные
Автор:
KlarCorall
Бездна
Аннотация:
Порой наши привязанности начинают преобладать над самосохранением. И нам стоит позаботиться о самих себе, чем помогать тем, кто не хочет, чтобы им помогли.
Текст:

1

Весь вечер я провёл в кровати, читая и потягивая горячий чай из термоса. Глаза уже начинали предательски слипаться, а я раздумывал, не отложить ли оставшиеся до конца главы страницы на завтра, когда громкий звук мелодии телефона заставил меня вздрогнуть. Несколько секунд понадобилось на борьбу с соблазном остаться на месте и не отвечать, но в итоге ответственность и любопытство победили. Кряхтя, я дошёл до стола и взглянул на экран, на котором высветился один пропущенный от "Егора". Тревога ушатом холодной воды смыла остатки сна. Чувствуя бешеный стук сердца, я с третьего раза попал на кнопку звонка. Трубку подняли на втором гудке.

- Привет, Сань. Не спишь? - голос друга был тусклым, а язык немного заплетался. - Мне снова хреново. Ты можешь приехать?

Я колебался с ответом. Очередная бессонная ночь грозила поставить крест на завтрашней работе, но любовь и желанием помочь оказались сильнее. Вздохнув, чтобы не слышал собеседник, я окинул взглядом комнату, подмечая, где оставил одежду, после чего ответил:

- Конечно. Ты там как? Надо что-нибудь захватить?

- Водки или виски, что есть. Приезжай поскорее, я опять... - Егор замолчал, и я ясно представил его в темноте квартиры: сгорбленная тень, в одной руке сигарета, вторая стискивает телефон. - В общем, жду.

Я быстро собрался, взял из бара бутылку канадского бурбона (подарок на день рождения от Наты), вызвал такси и, бросив прощальный взгляд на кровать, вышел из квартиры.

У дома Егора я был минут через пятнадцать. Ранняя весна уже чувствовалась в воздухе, но пока что принесла с собой только промозглый ветер и дожди. Тёмная панелька едва освещалась фонарями с улицы, а тени деревьев вокруг надежно скрывали первые этажи. Горящих окон было очень мало, и меня кольнул приступ зависти к тем, кто может спокойно выспаться. Я скользнул взглядом по третьему этажу, нашёл угловую квартиру, присмотрелся и различил вспыхивающий и гаснущий уголёк около форточки. Похоже, друг уже ждал меня.

Поднявшись в квартиру, я сразу почувствовал тяжёлый запах сигарет, пропитавший всё вокруг. Не задерживаясь, я быстро скинул пальто и двинулся по коридору в кухню. Даже в темноте на полу были заметны капли крови и пара ватных дисков, кажущихся чёрными в холодном свете фонарей из окна. Егор стоял у окна спиной к улице и, закрыв глаза, слегка качал головой в каком-то одном ему веданном ритме.

- Я взял виски, который мне Натка подарила. Ты как? Может скорую?

Парень покачал головой, показал мне перебинтованную руку и махнул ей на табуретку. После чего и сам сел за стол.

- Я задремал, а там снова она, - пустился он с места в карьер. - Спрашивает: "А ты отведёшь меня в океанариум?". Помнишь, она всегда мечтала? Давно просила, а я всё откладывал и откладывал. И это... ударило так сильно, понимаешь? Разбило меня вдребезги.

Подбирая слова для ответа, я открыл бутылку, налил нам по стакану и выпил, закусив чипсами, которые лежали на столе.

- Опять винишь себя? Я же просил звонить сразу, до того, как ты решишь что-нибудь сделать, - я показал пальцем на его руку. - Так ты ничего не исправишь. Никто не знал, что так получится, окей? Не вини себя за то, что не смог исполнить всех обещаний. Пусть тот, кто выполняет все свои обещания, первый кинет в меня камень. Мы же уже говорили об этом.

- Я понимаю, но не могу, - Егор всхлипнул. Слова давались ему тяжело. - Я просто... Она ведь так хотела. Мы договаривались, а потом эта сраная работа. Я ведь хотел. Я же говорил тебе.

- Тебе не нужно оправдываться, чел. Ты держал другие обещания. Всегда есть что-то, что покажется нам недостаточным. Мы люди, и мы не идеальны. Живём своей жизнью, совершаем ошибки. Ты делал её счастливой. Это главное. Я уверен, что будь у тебя ещё один шанс, ты бы обязательно исполнил её желание.

- Я вроде бы понимаю, но не могу. Просто не могу. Оно давит! - друг обхватил голову руками и запустил пальцы в волосы. - Я ведь отговаривал её от этой поездки, но не настоял, хотя чувствовал неладное. Я мог спасти её. Ты вот говоришь, что нельзя винить себя за чужие чувства и поступки, потому что мы за них не отвечаем. Но ведь я ощущал это, понимал, что что-то не так. Получается, я мог это контролировать?

Ночь быстро текла за окном, стремясь к новому дню. Бутылка опустела, и под утро я просто сидел, сжав Егора в объятиях, чувствуя, как намокает рукав футболки от слёз. Внутри всё скручивалось и терзало бессилием. Мне хотелось найти такие слова, что укроют его тёплым одеялом, защитят от всех этих мыслей и тревог, но невозможно защитить кого-то от демонов, живущих внутри. Некоторые раны так глубоки, что их не залатать никаким сочувствием.

2

Дочитав очередную статью, я потёр глаза и откинулся в кресле. Какая эта была по счету? Сотая? "Как справиться с потерей", "Как принять смерть близкого человека", "Как правильно сочувствовать", "Как не обесценивать чужие чувства", и так далее и тому подобное. Кажется, я настолько поднаторел в этом искусстве, что теперь примерно представлял, какие источники используют эти статьи, где они просто берут куски друг у друга, а где перекликаются по смыслу. Знания проваливались в голову, но я всё равно ощущал себя пловцом, который вознамерился переплыть море.

Я медленно вдохнул полной грудью и выдохнул, взял мышку и, в который раз открыв мессенджер, нашёл Егора в списке контактов. Сообщение, в котором я пару часов назад спросил, как его дела, до сих пор не было прочитано. Я мечтал протянуться разумом через провода и посмотреть, что происходит по ту сторону, чтобы хоть немного заглушить навалившуюся тревогу. Захотелось позвонить и успокоить себя, но я боялся потревожить друга, если он спит. Во сне мы лучше всего залечиваем свои раны.

Попытался отвлечься на работу, и даже начало получаться, но всё равно следил за временем, отсчитывая, сколько уже нет ответа. Пришло письмо от коллеги, что я опять что-то напутал в документах. "С тобой всё хорошо? Ты стал каким-то рассеянным", - спрашивал он в конце письма. Это слово хорошо отражало конфликт, который всё сильнее разрастался внутри, расщепляя меня на части. "Всё в порядке, просто слегка перебрал накануне", - отправил я в ответ и вновь взглянул на часы.

Когда минуло за полночь, я плюнул на всё. Прокручивая в голове самые страшные картины, вызвал такси и поехал к Егору домой. Дверь была заперта, но у меня был запасной ключ: я настоял, чтобы он отдал его мне ещё после первой попытки самоубийства. Каждый поворот ключа в замке эхом разносился по безжизненной площадке этажа, подогревая страх найти внутри только остывшее тело.

- Эй, есть кто живой?

Не раздеваясь, я сразу направился в спальню и облегченно выдохнул, когда нашёл Егора лежащим на кровати. Его глаза были открыты, он дышал и моргал - уже хороший знак. Но на моё приветствие не ответил. Я помахал рукой у него перед лицом, и он, словно только заметив моё появление, немного шевельнул ладонью в приветственном жесте.

- Ты в порядке? - меня переполняли облегчение и радость, но чем больше я смотрел на друга, тем сильнее становилась тревога.

- Да, - едва слышно прошептал он. - Просто что-то устал. Надо полежать немного.

Я кивнул, сел в кресло рядом и, взяв первую попавшуюся книгу с полки, открыл её. Часть разума требовала вернуться домой и доработать, но что-то незримое вдавило меня в сиденье, не давая подняться. Егор повернулся набок и уставился в пространство рядом со мной. Казалось, что он смотрит куда-то сквозь стены, сквозь всё вокруг, в пустоту.

Пару раз я предлагал чая или чего покрепче, но друг качал головой и морщился, словно даже это движение требовало огромных сил. Я было включил музыку, но тут же выключил, когда Егор с протяжным стоном скрючился на постели, закрыв уши руками.

Так мы и сидели в тишине долгие часы. Я то погружался в сон, то выныривал из него с книгой в руках. Егор всё также лежал на боку и смотрел в стену. Ни его поза, ни мимика - ничего не менялось. Уже под самый вечер я проснулся от знакомого звука: у друга урчал живот. Но на вопрос о еде, он лишь снова покачал головой. Пришлось сделать самый простой суп и кормить его с ложечки. Он ел неохотно, по чуть-чуть, но почему-то это показалось мне маленькой победой.

- Давай, чел, надо поесть. Даже не представляю, как ты себя чувствуешь, но у меня сердце разрывается от твоего вида. Давай, осталась всего половина тарелки. Я себе не прошу, если ты от голода загнёшься. Смотри, летит вертолётик, мать его за лопасть, - я уговаривал его на ещё одну ложку и ещё. И в темноте комнаты, освещаемой ночником, казалось, что суп в тарелке слегка светится, наполненный жизненной силой, которую я хотел передать Егору.

3

Огни скорой яркими синими вспышками разрывали темноту, залетая в тёмные окна. Мы с врачом стояли у подъезда и курили, смотря на пустой двор. С дядей Митей я был знаком давно: ещё когда мы были с Егором совсем детьми, он взял над нами опеку. Водил в походы и на дачу, показывал, как работать инструментами. По сути он заменил нам отцов, растворившихся в хаосе девяностых. А теперь вынужден был смотреть на то, как один из его "сыновей" губит себя.

- С ним всё будет хорошо?

- Крови он потерял много, но жить будет. А вот башку бы починить не мешало. Какое-то время побудет у нас, его осмотрит психиатр. А дальше передадим, куда положено.

Я кивнул и затянулся. Дым горьким потоком врывался в лёгкие, принося мимолётное утешение. Я чувствовал дрожь во всём теле, и было непонятно, от ночного ли это холода, или лёд просто сковал меня изнутри.

Дверь с писком распахнулась, и санитар с водителем вынесли носилки, на которых лежал Егор. Он был без сознания и выглядел умиротворенным. На бледных губах замерла улыбка. Проводив процессию взглядом до машины, я выбросил окурок и пожал дяде Мите руку. Скорая выехала со двора и растворилась в ночи. Как только отблески мигалки пропали, я достал телефон и позвонил Натке. Услышав её голос, я почувствовал, как всё то напряжение, что было внутри, выплеснулось наружу:

- Нат, я... Он опять. Я пришёл вечером, а там... Ты можешь приехать? Кажется у меня сейчас будет истерика.

Она пообещала скоро быть и повесила трубку. Из последних сил я вызвал такси и поехал домой. Меня колотила дрожь, а мысли лихорадочно метались, зажигаясь солнцем в свете нового фонаря и вместе с ним оставаясь далеко позади. Лишь один образ стоял перед глазами всю поездку: ванная, из которой на пол стекают алые ручейки. И улыбка на бледном лице.

Последующая ночь смазалась в алкоголе и объятиях. Я вжимался в Нату, пытаясь почувствовать тепло и согреться, как-то побороть тот мороз, рвущий меня внутри. А она гладила меня по голове и шептала что-то такое простое и в то же время мудрое. И даже когда я проваливался в быстрый сон, её голос эхом разносился в голове, отгоняя кошмары:

- Ты не виноват. Ты сделал, что мог. Никто не может помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли. Ты не виноват.

4

Дни неслись один за другим, сливаясь в череду однотипной рутины. Под конец лета Егор вернулся домой. Как только приехал, он сразу позвонил и пригласил меня отметить его перерождение. Впервые за долгое время я, Натка, Тёма и он снова собрались вместе, но всё равно в воздухе чувствовалось отсутствие Кати. Никто не говорил об этом, боясь задеть какие-то струны в душе друга. Её пустое кресло взирало на нас с немым упрёком, и казалось, что каждый ощущает странную пустоту, ядом разлившуюся по помещению. Каждый, кроме, кажется, Егора. Он был весел, полон сил и пытался всеми способами показать, что готов двигаться дальше. Хотелось верить, что таким образом он стремится извиниться за всё, что мы перенесли.

Холод и тревога отступили, я наконец-то смог расслабиться и начал налаживать работу, но каждый раз вздрагивал от звонка телефона, ожидая сам не знаю чего. Какая-то часть меня не верила в то, что всё закончилось. Она кричала о подвохе, терпеливо ожидая, когда ей удастся восторжествовать. Вечером, сидя перед компьютером в одиночестве, я неосознанно бросал взгляд на связку ключей, проверяя, там ли до сих пор запасной ключ от квартиры друга или нет.

Несколько раз я пытался поговорить с Натой о том, что всё вокруг мне кажется сомнительным театром. Она пыталась подбодрить меня, но ничто не способно было окончательно погасить угли подозрений, которые разгорались, стоило только мне посмотреть на Егора. Складывалось впечатление, что я один вижу, как постепенно его жизнерадостность улетучивается, заменяясь прежней тоской.

Октябрь выдался холодным и полным сюрпризов. Фирма объявила, что у них урезают финансирование, и кого-то придётся сократить. Я воспринял новость с лёгкой долей обреченности, так как понимал, что могу попасть в список кандидатов. События весны выбили почву из-под ног сильнее, чем я думал, и время латало эту рану ужасающе медленно. Звонок телефона застал меня за ночным разбором документов, которые надо было сделать "вчера и срочно". Подумав, что это в очередной раз звонит коллега, я схватил трубку и рявкнул:

- Скоро пришлю! Погоди ты, пожалуйста!

- Сань? - тихий голос Егора на том конце молотом ударил по голове. - Ты занят? Я тогда лучше завтра позвоню.

- Нет, нет, извини, всё в порядке, - я поймал себя на том, что левая рука дрожит и вцепился в стол, чтобы утихомирить её. - Что случилось?

- Ты можешь приехать? Мне нужно с кем-то поговорить.

- Через час будет нормально? Надо закончить кое-какие дела.

- Да, без проблем. Только приезжай обязательно, пожалуйста.

Я закончил разговор и уставился в монитор. Попытался сосредоточиться, но мысли ускользали. Стало сложно дышать, а в груди словно появился комок боли. Не позволяя тревоге взять верх, я начал вслух проговаривать мантру: "Всё хорошо, он сказал, что подождёт. Всё в порядке, ему помогли. Тебе не о чем беспокоиться". Повторив её раз пять и сфокусировавшись на дыхании, я пришёл в себя, наскоро закончил работу и отправил документы коллеге, пообещав в письме с утра поправить замечания.

Картина дома Егора в ночи сразу же пробудила в голове все воспоминания, которые я так усиленно прятал. Я осознал, что с весны не был у него в тёмное время суток, боясь ассоциаций. И вот я здесь, привычно слежу за тлеющим угольком в окне кухни. Поднявшись наверх, я толкнул дверь и погрузился в свои кошмары. Друг стоял у окна, словно тень, спрятав лицо в ладонях. Тишину прерывал мерный стук стрелки часов и редкие звуки машин с улицы. На столе я заметил початую бутылку водки и какую-то закуску.

- Что случилось?

Вопрос повис между нами лезвием гильотины, которое готово было вот-вот опуститься. Егор, не отвечая, сел за стол, налил обоим и опрокинул свою стопку.

- Я завязал с таблетками.

- Ты с ума сошёл?! - я вскочил, едва не опрокинув бутылку, и направился к комнате, где, как знал, находится набор антидепрессантов.

- Я их все выкинул, не старайся. Просто... Понимаешь, с ними мне хорошо, но такое ощущение, будто я пустой внутри. Будто все чувства выкачали насосом.

Я громко выдохнул, борясь со вспышкой раздражения. Вспомнились слова Наты: "Никто не может помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли". Вернувшись, сел за стол, налил себе, выпил и собрал мысли в кучу, пытаясь вразумить друга:

- Зато тебе стало лучше. И ты не думаешь больше о...

Конец фразы так и не сорвался с языка, но всё было понятно без слов. Бессилие скручивало внутренности железной рукой. Слова водопадом захлестнули меня, топя в своём омуте. Хотелось найти магическую фразу, способную всё исправить, вернуть как было. Но только мне показалось, что я нащупал её, как всё рассыпалось в пепел.

- Можем мы просто поговорить? Мне кажется так будет лучше, - Егор всхлипнул. - Я очень скучаю и мне очень больно. Не хочу быть сраной куклой. Лучше я буду чувствовать боль, чем вообще ничего.

Мы пили и говорили всю ночь. Он вспоминал время с Катей, и я чувствовал, как эти воспоминания когтями скребут по его ранам, срывая появившиеся было защиты. И больше всего я винил себя за то, что, предчувствуя нечто подобное, не смог предотвратить. Как я мог убедить друга, что он не виноват, если даже с самим собой в такой ситуации не мог найти компромисса?

Уложив Егора спать под утро, я, покачиваясь, приехал домой. Обнаружив кучу писем от коллеги и пропущенные звонки, я застонал. Опустошенность и усталость навалились невыносимым грузом, и, плюнув на всё, я упал на кровать, забывшись сном, полным кошмаров.

5

В баре гремела музыка, какой-то нью-кор, слышался стук стаканов и гул голосов. Я развалился в кресле, медленно потягивая пиво. Напротив сидела Натка, рассказывая что-то о работе и своей поездке в Карелию. Раньше я бы порадовался за неё, за её эмоции, даже немного перенял их, но сегодня мне было всё равно. Вежливо улыбался, поддакивал, пытался быть хорошим слушателем, но она знала меня слишком долго, чтобы не распознать притворство. В конце концов подруга начала опускать детали, а потом просто замолчала. Осмотрев меня пристальным взглядом, она вздохнула:

- Эй, для кого я это рассказываю? Мне очень хочется поделиться с тобой впечатлениями, а ты словно совсем не слушаешь. Что-то случилось?

- Егор перестал пить таблетки, - бросил я, хотя изначально старался оградить её от этой темы.

Лицо девушки окаменело. Она несколько раз моргнула, осмысливая ситуацию, замахнулась кулаком, но аккуратно опустила его на стол.

- И схерали? - в конце концов выдала она. - Как ты себя чувствуешь? Он опять тебе звонил?

- Ага. Мы бухали всю ночь, а утром я проспал работу. Теперь я безработный.

Натка грязно выругалась и встала, обошла стол и обняла меня.

- Черт побери, Сань. Могу я чем-нибудь помочь?

- Не бери в голову. У меня пока есть кое-какие запасы. Попробую что-нибудь найти. А Егор... Ты же знаешь, что он только мне доверяет. Я справлюсь, честно.

- Ты дофига на себя берёшь, - подруга посмотрела в сторону и слегка покачала головой. - Он не хочет помощи, не хочет выкарабкаться из этого. Он просто утянет тебя вместе с собой.

- Но не могу же я просто оставить всё, как есть! Он мой лучший друг. Мы росли вместе. Я хочу ему помочь, просто не знаю, как. Он говорит, что разговоры ему помогают. Я не могу его бросить.

Мы замолчали, раздумывая каждый о своём. Я поймал взгляд пары, сидящей за столиком напротив, и они сразу же отвели глаза в сторону. Теплота объятий и запах волос Натки помогали справиться с ощущением пустоты внутри. Я даже начал верить, что у нас что-нибудь получится.

Зазвонил телефон. Я взглянул на экран и застонал. Тихим голосом Егор опять попросил приехать и захватить какой-нибудь выпивки. Я умоляюще взглянул на подругу, словно прося принять за меня решение.

- Брось это, - повторила она, печально улыбнувшись. - Либо вы оба просто сопьётесь. Да посмотри на себя: ты же едва на ногах стоишь. Все силы уходят, чтобы быть в "норме". Тебе нужно сбросить ответственность за чужую жизнь. Это слишком много для нас: нести на своём горбу сразу двух людей.

И вновь какая-то часть меня закричала, что она права, но этот тихий голос глушили остальные чувства, заполняющие разум мрачными образами. Не найдя слов, я коротко поблагодарил её за поддержку, допил пиво, вызвал такси и поднялся из-за стола.

- Я помогу ему, вот увидишь, - я наклонился и обнял Натку на прощание. - И всё снова будет хорошо, как раньше.

Говоря это, я сам не верил в собственные слова. Дамба уверенности давал одну течь за другой, грозя вот-вот сломаться. И почему-то больше всего меня беспокоило, не что будет тогда со мной, а что будет с Егором.

6

Я проснулся и обнаружил, что не могу подняться. Не то, чтобы я вообще не мог двигаться - нет, просто сил за время сна не только не прибавилось, но и убавилось. Несколько часов я просто лежал, смотря в потолок, а в голове потрескивал белый шум. Иногда на поверхность всплывали образы: Натка, Егор, фонари, мелькающие за окном такси, но сосредоточиться на них было невероятно сложно, и они тут же соскальзывали в пустоту.

К обеду живот свело болью от голода, и я пошарил вокруг в поисках телефона, чтобы заказать еды, но обнаружил, что оставил его на столе заряжаться. Застонав, я перекатился на бок и свалился с кровати. Удар придал небольшой заряд бодрости, но его было недостаточно. Перевернувшись на спину, я ощутил холод пола, прислушался к тихому стуку капель дождя по стеклу, и внезапно захотелось расплакаться. Всё вокруг давило на меня, вгрызалось острыми клыками. Схватив подушку рукой, я прижал её ко рту и заорал, выплёскивая эмоции.

Через пару часов стало легче: я заказал еды, пообедал и попытался отвлечься каким-нибудь фильмом. Спустя половину картины я поймал себя на том, что почти не помню начало: сюжет проходил сквозь меня, как пуля, навылет, не оставляя никаких впечатлений. Казалось, что на месте головы образовалась дыра, которая затягивала в себя всё без следа.

Остановив кино, я включил на музыку и написал Натке. Она попыталась как-то поддержать меня, убедить, что всё это - последствия тревоги и беспокойства за Егора. Я понимал, что она права, но не видел выхода из этой ситуации. Я нужен был Егору, чтобы держаться на плаву. И эта мысль терзала меня, причиняя боль. Теплота от общения с подругой и шуток маленьким ручейком втекала внутрь, принося отдалённое подобие покоя.

Глубоким вечером я заваривал себе чай, когда в комнате зазвонил телефон. Я почувствовал мощный удар в грудь, который вышиб весь воздух. Мир вокруг сжался в узкую точку, и я осел на пол, не понимая, что происходит. Руки дрожали, а рот отчаянно хватал воздух, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце. Кухня плыла перед глазами, и, не удержавшись, я упал, опрокинув чашку. Страх погрузил разум в ледяные тиски, и возникла страшная мысль, что я сейчас умру. Горло перехватило жесткой петлёй, не позволяя вдохнуть, и я хрипел, скребя ногтями по линолеуму.

Звонок давно умолк, а чайник остыл, когда я пришел в себя достаточно, чтобы подняться. Глубокие вдохи и выдохи глушили панику, возвращая равновесие. На дрожащих ногах я добрался до стола и проверил, кто звонил. Какой-то спам. Цифры номера прыгали перед глазами, вытягиваясь и сжимаясь. Не в силах больше держать всё внутри я заорал, а позже крик перешёл в рыдания. Набрал номер Натки. Она несколько секунд молча слушала мои всхлипы, а потом бросила только:

- Еду, - и повесила трубку.

Всю ночь я провёл в её объятиях, чувствуя себя ужасно потерянным и слабым. Всё вдруг оказалось таким сложным и непонятным, что хотелось укрыться в огромном одеяле и никогда больше не вылезать.

- Не губи себя, - Натка провела руками по моим волосам и спине, чувствуя дрожь руками. - Позволь себе быть слабым. Мы все должны иногда быть слабым. Или сломаемся, как сухая ветка. Ты нужен мне, и я поддержу тебя, ты же знаешь. Я хочу помочь тебе также, как ты ему. Но мне кажется, что сейчас ты просто скатываешься в бездну, из которой он не хочет выбраться.

Слушая её монотонный голос и чувствуя тепло, я то проваливался в кошмары, то со стоном выныривал обратно. Я весь вспотел, и стыд, что подруге приходится это терпеть, слегка отрезвлял. Но тут же всё сметала тревога, наваливающаяся камнем на грудь. В конце концов Натка уснула, и в её крепких объятиях, слушая мерное дыхание, провалился в темноту и я.

7

Меня разбудил аромат кофе. Натка поставила поднос на кровать и сделал некое подобие реверанса:

- Завтрак в постель для сударя.

Я закрыл глаза, вдохнул запах напитка и омлета, после чего расплылся в улыбке:

- Выходи за меня? Я серьёзно.

- Мы рассмотрим ваше предложение на ближайшем слёте всех моих Я. Уведомим о решении письменно.

- В двух экземпвявах, пожавуста, - ответил я, набросившись на еду.

- Не болтай с набитым ртом, - засмеялась подруга. - Я не умею делать приём этого того самого.

- Гемвлифа?

Она строго посмотрела на меня, и я тут же виновато опустил взгляд, едва сдерживая смех. Переставив поднос мне на колени, Натка взяла ноут, села рядом и деловито поинтересовалась:

- Что будем смотреть? Ты обещал показать мне какой-то классный корейский триллер.

- А тебе нравится вид мастурбирующих азиатов?

- Любимое зрелище, снятся каждую неделю, - она ухмыльнулась и прошерстила историю сообщений. - Это вот этот?

Прихлёбывая кофе, я довольно кивнул.

- Поехали.

Полулёжа на кровати, я ощущал тепло плеча Натки и погружался в уже забытое умиротворение. Холодная пустота космоса внутри вспыхивала множеством солнц, которые источали приятный жар. Это чувство покрывало, обволакивало меня, баюкало и возвращало в детство, когда я сидел с родителями около телевизора, смотря очередной фильм с чашкой какао и не зная, что за испытания поджидают за поворотом.

Незаметно мы прижались друг к другу, захваченные фильмом. Я плескался в неге и молил мироздание, чтобы этот момент ничто не прерывало. И конечно же именно тогда зазвонил телефон. Мелодия неприятным резонансом разнеслась по комнате, и Натка беспокойно посмотрела на меня, почувствовав, как задрожали мои руки. Внутри кто-то словно щёлкнул выключателем, и холод вновь заполнил вены, заставляя кровь застывать в жилах.

Я неловко выбрался из-под одеяла, ощущая на себе взгляд подруги, после чего взял смартфон со стола. Звонил Егор. Желудок скрутило болью, и меня стошнило прямо на пол. Натка выругалась, вскочила и, подбежав, обняла меня сзади.

- Ты в порядке?

Трясясь, словно от дикого холода, я едва смог помотать головой, после чего ответил на вызов.

- Да?

- Сань, привет, - голос Егора был тихим, едва различимым. - Ты можешь приехать? Пожалуйста. Мне... нужна помощь. Мне очень плохо.

- Он утянет тебя на дно. Позаботься хоть раз о себе, прошу тебя. Ты нужен мне. Очень нужен, - Услышал я тихий голос подруги у другого уха.

- Я... - я сглотнул, собираясь с мыслями. В тишине натянулась невидимая струна, которую я мог либо накинуть себе на шею, либо обрубить раз и навсегда. Разум подсказывал, что ещё одной бессонной ночи с разговорами я просто не выдержу, а теплота от прикосновений Натки, с другой стороны, манила позабытым спокойствием. - Я сейчас не могу. Мне самому хреново. Может ты Артёма попросишь?

Егор молчал, и я ясно представил, как он сидит на кухне, над стаканом, сжимая сигарету в руке, смотря в пустоту.

- Да, конечно. Извини, что побеспокоил.

Он повесил трубку, и этот звук напомнил мне взведённый курок пистолета. Рука разжалась, и телефон с грохотом рухнул вниз, развалившись на части. Я стоял, не понимая толком, где я и зачем. Мне хотелось, чтобы вся тяжесть ушла, оставила меня наконец-то. Ноги подкосились, и я опустился на пол. Какая-то часть меня чувствовала касания Натки, её голос, но смысл их ускользал. Всё стало серым и неважным. В голове остался лишь образ из прошлого: ванная, полная алой воды и улыбка, замершая на бледном лице.

- Повторяй за мной! - разобрал я наконец голос Натки. - Я поступил правильно. Я поступил правильно. Слышишь? Повторяй за мной. Не вини себя. Чтобы не случилось - это не твоя ответственность. Ты не можешь спасти тех, кто не хочет быть спасённым.

- Я поступил правильно, - послушно повторил я. - Я поступил правильно и не виноват. Я поступил правильно...

8

Струи дождя, гонимые порывами ветра, ударялись о стекло, оставляя длинные росчерки. Я смотрел на почти голые ветви деревьев во дворе крематория, которые качались по воле стихии, отчаянно стараясь удержать последние листья на своих острых когтях. Мне казалось, что сам мир скорбит сегодня, и это придавало некоторое утешение той вине, что давила изнутри, упрекая за излишнее спокойствие.

- Ты как? - Натка подошла сзади и нерешительно положила руку мне на плечо. - Держишься?

Я медленно обернулся, оглядывая её. Смазанная косметика и красные глаза выдавали переживания, несмотря на улыбку, которой подруга пыталась меня поддержать. Не отвечая на вопрос, я обнял её и закрыл глаза, погрузившись в пустоту. Натка слегка дрожала в моих объятиях, но по крайней мере это уже не было похоже на тот шок и истерику, что поглотили нас после звонка с новостями.

- Как всё прошло? - наконец тихо спросил я.

- Артём занимается документами. Думаю, скоро можно будет поехать домой.

Отстранившись, я кивнул и повернулся к окну.

- Я посмотрю ещё немного, ты не против? Это меня успокаивает.

- Конечно. Я буду рядом, если что.

Она сжала мою ладонь и отошла к лавкам, где сидели, негромко переговариваясь, другие семьи. Каждый из них пытался справиться с потерей по-своему, но на их лицах всё равно был виден отпечаток смерти.

Через час мы забрались в такси и молча поехали в город. Не проронив ни слова, Артём вышел около своего дома, лишь помахав на прощание, а мы с Наткой доехали до моей квартиры. Также безмолвно зашли внутрь, скинули верхнюю одежду прямо на пол и повалились на кровать. Мы лежали на спине, держась за руки и смотрели в потолок, слушая шум дождя за окном.

- Мы ведь не могли ничего сделать, правда? - спросил я спустя вечность, чувствуя, как к горлу вновь подступает комок.

Вместо ответа Натка легла мне на грудь, и в ржавом свете фонаря, проникающим сквозь шторы, наши слёзы казались золотыми.

Другие работы автора:
+4
16:12
805
17:05
+1
У каждого есть свой предел, и в страдании, и в помощи. Никто не виноват, но, все равно, больно и грустно. Сильно написано
01:24
+1
Спасибо за отзыв :)
Я себе не прошу, (щ)
*
Грусть-печаль, синька-зло.
01:25
+1
Иногда синька не такое уж зло) Главное меру знать. Спасибо за отзыв :)
14:03 (отредактировано)
+2
Весь вечер я провёл в кровати…
— Привет, Сань. Не спишь? — Я быстро собрался, взял из бара бутылку…
— Опять винишь себя? 
— Я взял виски…
— Я понимаю, но не могу,…
— Я вроде бы понимаю, но не могу…
Ночь быстро текла за окном, стремясь к новому дню. Бутылка опустела…
Дочитав очередную статью…
Я медленно вдохнул полной грудью…
Попытался отвлечься на работу…
Когда минуло за полночь, я плюнул на всё.
Не раздеваясь, я сразу направился в спальню …
Я кивнул, сел в кресло
Так мы и сидели в тишине долгие часы…
Дверь с писком распахнулась…
— Ты не виноват…
Холод и тревога отступили…
— Я завязал с таблетками…
Мы пили и говорили всю ночь…
— Егор перестал пить таблетки…
— И схерали? 
— Не бери в голову…
Мы замолчали, раздумывая каждый о своём. 
— Я сглотнул, собираясь с мыслями…
 Мы ведь не могли ничего сделать, правда?

Немножко сократила, выбросив все пустое, оставив только начало предложений по абзацам

Как вам сокращённый вариант?
01:27
+1
Хм, не думаю, что для меня это можно считать пустым. Попробовал прикинуть, но потерялось много смысла и причин, которые я вкладывал в текст. Я скорее думал о том, чтобы расширить, нежели сократить. Хотя вероятно короткая форма куда удобнее. В любом случае спасибо за отзыв :)
02:10
+1
Текст требует хорошей редакции. Уже в аннотации: первая фраза звучит топорно, вторая составлена некорректно, стоит заменить «чем» на "…, а не...". Дальше примерно та же история, достаточно регулярная. Вычитать, и, возможно, люди потянутся… Мне стало лень редактировать на третьей ошибке и лень читать из-за этого дальше. Когда с т. зр. грамотности текст хромает, он не вызывает доверия, и желание читать пропадает. Наверняка там что-то интересное, желаю всем дочитать и похвалить автора. А я, наверное, позабочусь о себе, нежели помогу тем, кто, возможно, не хочет помощи)
01:28
+1
Аннотацию не корректировал, но текст я обычно вычитываю несколько раз. Не могли бы вы указать ошибки конкретнее, чтобы я мог их учесть впоследствии? Был бы благодарен smileМне казалось, что отловил, что мог
02:43 (отредактировано)
+2
Сковородка, а значит приступим.
Мне не понравилась Ваша история.
Не читается, не звучит, не запоминается. И прошу Вас сейчас не обижаться.
Уже с самого начала я стал думать, а что же здесь не так? Понимаете? Читая рассказ, я пытался понять, что у меня вызывает дискомфорт? Я не дочитал бы его, если бы не долг слона.
Вот что тут не так: нечёткие, рваные образы, для создания которых Вы либо используете не вполне совместимые вещи, либо откровенные клише, которые действуют странным образом: их пафос отворачивает от текста. Плюс до кучи: не совсем понятные отношения между персонажами, плюс не вполне органичные диалоги. Да, и что самое печальное, за такой долгий текст, так и не прописанные характеры действующих лиц. Весь объём текста — рефлексия Егора по утрате Кати, немощность вовлекаемого в страдания ГГ, в конце появляется Натка, которая за ГГ говорит финальное «нет». И вот теперь, положив логичный конец затянувшейся трагедии друга, они будут дальше жить дружно и счастливо.
У меня и по морали вопрос: что Вы хотели этим произведением сказать? Что люди в массе своей не знают, как помочь другому человеку при потере близкого? Ну… не знают. И? Они плохие? Глупые?
Тема суицида. Человек не находит выхода. Просто такая тема.
Ладно. Возможно Вы пишете о пережитом, а я тут…
Более подробно поясню, что имел в виду.
Образы.
… громкий звук телефона заставил меня вздрогнуть. Несколько секунд понадобилось на борьбу с соблазном… Но в результате ответственность и любопытство победили. Кряхтя я дошёл до стола…
Вот смотрите. Глаза слипаются, звонок (испуг), а дальше: соблазн, ответственность и любопытство. И всё это за пару секунд? Вы вот зачем сюда столько всего поставили? Как понять, что с ГГ? Ну вот не сочетаются для меня в этом вот описании все эти вещи. Соблазн остаться (представил) ответственность (в смысле? При чём тут ответственность?) и любопытство (а это как? Только что был испуг (вздрогнул). Ну вот, я развожу в стороны руки сейчас… А ведь всё это должно охарактеризовать либо состояние ГГ, либо показать его характер…
Ещё пример:
… но любовь и желание помочь оказались сильнее…
Тут у читателя возникает подозрение, которое, впрочем, не подтверждается дальше в тексте, но внимание-то на этом подвисает. Любовь? Что там у них?
Кстати, с Натой у ГГ странные отношения. Я не понял, у них что-то было уже, или они до свадьбы ни-ни? Не видно этого по тексту. Не понятно. Получается, что к Егору — любовь, а с Натой — просто крепкая дружба? Ну такой вот вопрос появляется, блин. :(
Или вот:
… знания проваливались в голову…
? Зачем Вы так о ГГ?
Короче, мест таких, с несочетающимися элементами в создании образов, много к сожалению.
Про клише.
Не буду сейчас выискивать цитаты, час поздний уже, но везде, где там про лёд всякий, солнца, струи дождя и всё-такое. В столбняк впадаешь сразу. Может это у меня только реакция такая, но вот — как есть.
Диалоги. Знаете, они должны прояснять характеры или состояния персонажей, а у меня от этих диалогов больше вопросов возникает, чем ответов. Сидишь и думаешь: «Чел? Он назвал его… чел? А по-сколько им лет-то?»

Я тут сейчас разгромил Ваш рассказ, конечно. Не хотел, видит Бог.
Помните главное: моё мнение — это всего лишь мнение всего лишь одного (причём уже не молодого) читателя.
Критика.
01:32
+2
Не чувствую разгрома) Некоторые замечания вполне стоит обдумать. Немного разочарован, что главная мысль ускользнула, хотя она была даже прямо прописана. Впрочем, наверное, даже хорошо, что это не откликается. По поводу отношений с Наткой — это так и должно быть непонятным чем-то, на грани дружбы и близости. Персонаж не знает, что это, метается между этим. Его эмоции и его видение сильно отличаются и создают нужный диссонанс. По крайней мере хотелось сделать именно так. С перегрузом эмоций и клише надо будет подумать — это хорошее замечание) Спасибо за отзыв :)
01:44
+1
Главная мысль была прописана… Вы, видимо, имеете в виду идею, что нельзя помочь тем, кто не хочет, чтобы им помогли? :)
02:00
+1
Дело в том, что никто даже не пытался ему помочь. ГГ бухал с ним, а это не помощь — он просто тем самым помогал его добить окончательно.
Да, мало кто знает, что нужно делать в таких случаях. Но, если Егор человек адекватный (был адекватным до случившегося), значит помощь возможна. И, конечно же, это не таблетки. И не мозгоправы (всех мастей).
10:48
+1
Понимаю вашу позицию но не разделяю. Мне кажется, что именно психологи или даже психотерапевты должны помогать людям в таких ситуациях. Но если человек не хочет изменений, то это не возымеет никакого эффекта. По поводу «бухать» — да, иногда всё, что мы можем сделать — это выслушать, попробовать утешить и помочь. Здесь это приобрело такой формат, у кого-то это приобретает формат часовых телефонных разговоров или долгих переписок. В результате это всё равно становится по большей части бесконечным выслушиванием одного и того же. Такая помощь часто единственное, что нам доступно, и о чём просят.
00:12 (отредактировано)
+1
Психологи (и иже с ними) — дармоеды, чтобы не сказать хуже. Ничего не знают о человеке. Точка.
Из простейших мер для такого случая:
Егор должен был:
1. Переехать жить в другое место, да к тому же ГГ, например. Они с детства друг другу не чужие.
2. Не оставаться один, увеличить количество людей вокруг себя и увеличить количество общения.
3. Заняться делом, которое поглощало бы всё его внимание и время. Лучше — физической работой. Лучше — помощь другим (людям или животным).
4. ГГ должен был донести до Егора ряд простых данных. Не навязать, а сделать так, чтобы Егор сам их обнаружил, отвечая на вопросы:
Хотела бы Катя, чтобы Егор умер (повесился, застрелился и т.д.)?
Правильный ответ: нет (если и он и она у нас (по легенде) нормальные люди, повторю ешё раз).
А чего бы хотела Катя?
Правильный ответ: чтобы Егор был счастлив.
Тогда выходит, что если Егор уйдёт, то он не только не воплотит то, чего она хотела, но и предаст Катю через предательство её цели.
Если Егор действительно любит Катю, он должен жить не ради себя а ради неё. Так он сможет помочь ей достичь её целей в этом мире. Больше этого сделать некому.

Но сие сложно. Здесь нужно очень хорошо видеть и понимать состояние человека. И я не думаю, что Ваш ГГ способен это сделать. Тут нужна настойчивость, много симпатии и позитива. И внутренняя уверенность, что Егора можно спасти.
00:50
+1
тоже всегда считала, что сии так называемые мозгоправы — шарлатаны, а психология лженаука. Обучение собственной моей дочи на психфаке меня нисколько в этом не разубедило.
Но вот один нестык из их арсенала, пресловутое «хотите об этом поговорить?», всё же обратило здесь на себя внимание. Вот здесь: «Мы пили и говорили всю ночь. Он вспоминал время с Катей, и я чувствовал, как эти воспоминания когтями скребут по его ранам, срывая появившиеся было защиты.» Вообще-то, вне зависимости от психологов, проговаривание не должно так работать, оно должно реально облегчать боль. Хоть по чуть-чуть, но облегчать. Хотя, возможно, это относится не к пьяному базару.
01:18 (отредактировано)
Да. Должно. И облегчает… При условии, что. :)
Конечно, никакого спиртного.
А потеря… Тут боль, да. Включается много внутреннего хлама и ездит по кругу, не позволяя зависшему в нём человеку вырваться обратно в мир. Мои рекомендации выше — некоторый (практический) способ вернуться обратно в реальность. Вытаскивая изнутри внимание вовне, на объекты вокруг и на действия с ними.
О коряво составленных предложениях уже говорили… Аннотация, потом сразу это
Весь вечер я провёл в кровати, читая и потягивая горячий чай из термоса.

Такое ощущение, что читал чай и потягивал тоже его.
Дальше читать уже не хотелось, но я снасильчилал себя и продолжил. Всё же, закончив первую часть я решил прекратить мучения. Пустые герои совершают какие-то действия, а бедному читателю остаётся сидеть и ждать, когда автор снизойдёт до объяснения — что вообще происходит?!
Автору конечно виднее, но, как мне кажется, можно было бы вставить эпизод, в котором безымянный герой едет в такси к Егору, коротко и ёмко «вспоминая» кто такой этот самый Егор и что с ним приключилось. Тогда читателю были бы понятны и ночной звонок, и пятна крови на полу, и, возможно, захотелось бы продолжить чтение. pardon
01:34
+1
Спасибо за отзыв. Да, читать чай пожалуй не очень удобно. Забавно, что это не бросилось в глаза на ранней стадии вычитки. Экспозиция подана постепенно. Я придерживался задачи раскрытия ситуации косвенно, в общении или каких-то образах, а не подавать сразу всё, как историю в историю. В конце концов это тут не лейтмотив, а скорее фон :)
22:52
+1
Я так понимаю, автора мы не увидим.
23:52
+3
может и неплохо писано, но уж очень нудно.
Избыток суровости, если на мой вкус. Нельзя настока свирепо серьёзничать, даже в том, что касается трагедии. Они часто от этого и происходят. Достаточно часто, не считая случайностей.
Жизнь и без того штука подлая и безразличная к человеческим страданиям, чтоб ещё её и самому вконец изгадить, сделать нестерпимой и в результате утратить.
Поэтому — полегче бы. Не стоит упиваться горестью. Если честно, это каждый умеет, дай только себе волю. Ощущение того, что на обострённые рефлексии способен только особо чувствительный человек, исключительный, и что этим он как бы выше других, толстокожих и тупых носителей сниженного эмоционального интеллекта — оно ошибочно. На самом деле сложнее держать себя в узде, если хочешь жить не уподобляясь размазне. Ничего в этом нет красивого и привлекательного в действительности, реально — это как минимум скучно, ничтожно и убого. Любоваться тем более нечем.

И читать изложение подробностей подобного — удовольствие ниже среднего.
01:37
+2
Я думаю, что это дело вкуса. Я, например, наоборот, очень люблю именно чёрные и тоскливые вещи. Чем более безысходные, тем лучше. Мы ведь разные, каждому откликается своё. В свою очередь поверхностные легкомысленные вещи кажутся мне странными. Но это просто вопрос отклика эмоциям и саморефлексии. Это вовсе не значит, что я хожу весь унылый и сыплю фаталистичными фразочками в жизни)) Скорее даже наоборот. В любом случае спасибо за отзыв smileНадеюсь дальше на сковородке будет что-то более жизнеутверждающее
09:32
+1
возможно, действительно на вкус и цвет.
Хотя «поверхностные легкомысленные вещи» достаточно часто кажутся по меньшей мере милыми-приятными, а если уж по крупному счёту — вообще-то даже в самом деле жизнеутверждающими. Это ведь как ответ на искреннюю улыбку — поневоле хочется улыбнуться в ответ, какие бы поганые кошки ни скребли внутри. Не, ну бывает, что чужое дурачество только так и воспринимается, именно как проявление идиотизма, и дико раздражает, ничего больше, но это уже ващета плохой признак. У меня вот такое часто, но я стараюсь себя уговаривать, что если это не натужно и не напоказ, то стоит просто порадоваться за другого — ну хорошо человеку, вот и славно, что хоть кому-то хорошо.
Не, чёрные-тоскливые, они, возможно, имеют право на существование, не отрицаю, да только вряд ли соберут большое число поклонников. Бывает, конечно, что люди пишущие пишут сугубо для себя, ну накрайняк для весьма ограниченного круга понимающих их элитарную мятущуюся (либо тихо рефлексирующую в уголку) душу. Тут опять-тки дело вкуса, посему утверждение «ну вы же не для себя пишете, тем более если публикуете» не всегда обязательно верно. Хотя ведь если уж выкладываете на всеобщее досужее обозрение, тем паче на суд людской, то однозначно не для себя, и получается, что как минимум выставляетесь напоказ со своей необычной любовью к тоскливости.
Безотносительно к религии людям свойственно провозглашать всё, что им претит, что отталкивает, страшными грехами. Уныние — тяжкий грех. Сталбыть, вряд ли склонность ему предаваться, при этом столь же уныло сей процесс описывать, обретёт любовь ближних. И не стоит заговаривать, что автор, дескать, в ней и не нуждается, и не для того всё это, мол… тогда не надо писать, а лучше забиться поглубже в норку на необитаемом острове и там себе втихушку грустить. Только существа мы социальные, как ни крути.

Про мелкоблошиков. Тем более некрасивых, ежели уж писано о высоком.
"… но любовь и желанием помочь оказались сильнее" — возможно, это было прежде «вместе с желанием». Когда внОсите изменения, внимательней следите за контекстом, перечитывайте тщательнее, а значит медленнее, битые окончания вещь довольно коварная.

«Егор всё также лежал на боку и смотрел в стену». «Так же» здесь должно быть раздельно, «так же, как и прежде».

«Но на вопрос о еде, он лишь снова покачал головой» — запятая не нужна.

«Я себе не прошу, если ты от голода загнёшься». Нехорошая опечатка, вместо «не прощу», даже смысл искажается.

«Кажется у меня сейчас будет истерика». После «кажется» здесь по правилам нужна запятая. С этими вводными «кажется», «может» и им подобными вообще нестыка, особенно в прямой речи они откровенно лишними воспринимаются. Когда-нибудь их точно отменят, надеюсь.

«По сути он заменил нам отцов...» — ну здесь-то она просится после «по сути».

"… ванная, из которой на пол стекают алые ручейки". Это ванна. А ванная — она комната.

"… я поймал себя на том, что левая рука дрожит и вцепился в стол..." — нужна запятушка и со второго бока, после «дрожит».

«Я очень скучаю и мне очень больно». Здесь два предложения, просится разделительная запятая.

Ну и тыды. Это за грамматику. С другими спотыкалками сложнее, они не настолько однозначны и могут быть тоже делом вкуса и «автору виднее».
Ну например. "… в кровати, читая и потягивая горячий чай из термоса". Фиг с ним, с чтением из термоса, но само по себе потягивание чая из термоса в двух шагах от кухни… Ну была у меня такая знакомая, которая, по её собственному признанию, шла на поводу у лености аж до откровенно странных проявлений, кроме того, когда чай именно что время от времени нехотя потягиваешь по глоточку, без термоса он как пить дать остынет. Но это же нужно как-то пояснять, хотя бы вскользь.
«Глаза уже начинали предательски слипаться, а я раздумывал, не отложить ли оставшиеся до конца главы страницы на завтра». При чём здесь предательство, если чел долгое время на расслабоне, в кроватке, вместо чтения предаётся посторонним раздумьям — все исходники для слипания налицо. Такшта предательство не оправдано: )
«Егор замолчал, и я ясно представил его в темноте квартиры...» — «я-ясно», ну это во всех учебниках по графоманству прописано, что следует избегать подобного соседства.
«Ранняя весна уже чувствовалась в воздухе… а тени деревьев вокруг надежно скрывали первые этажи». Откуда у деревов густющие тени ранней-то весной? что не просто кидали рассеянные тени, а прям аж вот надёжно скрывали? ёлки штоле? («сам ты ёлка!» ©)
«Я скользнул взглядом по третьему этажу, нашёл угловую квартиру...» — вот и фигле её искать-то, когда она и так угловая?
«Даже в темноте на полу были заметны капли крови и пара ватных дисков, кажущихся чёрными в холодном свете фонарей из окна». Про чёрных ватных дисков. Чтобы извозюкать ватный диск целиком, без кромки белого, капель крови маловато будет, тут уж со стаканА надо поливать. А если они прям пропитались, что аж вот чёрные, то что это за кружочеки такие чёрные, откуда уверенность, что они были ватные диски?
«Егор стоял у окна спиной к улице и, закрыв глаза, слегка качал головой в каком-то одном ему веданном ритме». Ну я не хочу ничо сказать за «веданный» ритм, мошть и есть такой, хатя наврятли. Да ещё «один веданный». Привычней было бы «в каком-то одному ему ведомом ритме».
Ну и опять-таки и тыпы. Впрочем, это несущественная мелочня, извинительная на фоне глобального порока нудноты изложения.

И, собственно, глобальной подлоты положения — когда конченый суицидник подловил несчастного героя, чтобы радостно взгромоздить на него неподъёмную вину за свою бездарную кончину. Он же его буквально затрепал, как хорь курицу. И чего? последующая рекурсия теперь уже в исполнении самого главгера, да ещё значительно более глыбокая, поскольку он-то уж точно предвидел-ожидал, и вот надо же, допустил. Ну прямо вот убийца. Нет ему прощения, самое хреновое — самому себе. Значт, неизбежно самоказнение в качьсве возмездия, а там Натка на очереди. Белый бычок одобрительно кивает. Головой, разумеется.
10:53
+1
Опять же понимаю ваше мнение, но не разделяю. Аудитория у «чернушных» вещей есть, даже весьма неплохая. Не уверен, что стоит обсуждать это smileЗа ошибки спасибо! Конец не определён в таком рекурсивном варианте. Я бы сказал, что герою удастся это пережить. В гораздо больше степени
11:23 (отредактировано)
удастся, да? ну спасиба, обнодёжыли!: ) Значт, золотые очистительные слёзы искупили всю эту гнусность. А ведь ништо не позволяло рассчитывать на благоприятный исход… Главгер, надо сказать, весьма подробно и продолжительно пялится в эту бездну. Ну благо хоть не шыпко вглядовалса, по вашему уверению.

Кста, «в ржавом свете фонаря, проникающим сквозь шторы, наши слёзы казались золотыми». Некузяво. Свет чего делал? — проникал, сталбыть, «проникавшем». Ну или проникающЕм.
09:59 (отредактировано)
А я поддержу — по содержательной части. Моё прям. Такое медленное погружение во внутренний мир, с постепенным углублением в причины и следствия, с минимумом событий и персонажей, с упором на дилемму психологического и нравственного плана, с заданными вопросами без ответов… Спасибо, это было интересно. Само собой, многим покажется затянуто. А я как раз по таким штукам, ваш клиент. )
С момента появления Натки подумалось о том, что такая взаимозависимость должна передаться по цепочке. По всему выходило — Натке принимать тяжелую эстафету по вытаскиванию друга из душевной катастрофы и уберегать от непоправимого. Так и вышло, похоже. Именно эта линия показалась достойной внимания в рассказе.
Мне почти хватило всего, чтобы образы сложились. Что-то можно было подчеркнуть детальнее в Натке, а то она вообще без себя осталась, вся в герое растворенная, в готовности его поддерживать-увещевать-образумливать. Но в целом внутренняя борьба героя выглядит для меня самодостаточной.

Другое дело — подача, тут хотелось поизящнее. Полно лишних словес, как и не очень точных фраз. Местами совсем толсто. Вот Гроссмейстер кой-чего перечислил. По художественной части куце. Это я о неких литературных достоинствах текста, помимо собственно идейно-сюжетного развития. В таких малособытийных текстах без яркой худ.составляющей бывает особенно скучно. Надо, чтоб было что посмаковать, получить эстетическое удовольствие… некая сочность, чтобы текст не сухофруктом застревал между зубов.

«Чел»!!! В моем окружении часто звучит, поэтому зашло как родное. ))
10:57
Спасибо за отзыв smileНадо перечитать с прицелом на художественную составляющую. Сухость стала неожиданной для меня) Будем поливать, видимо
Загрузка...
Светлана Ледовская