Провал

Разбудить меня в шесть утра в тот декабрьский предновогодний день мог только ангел. Или чёрт. Или все вместе взятые. Я спряталась с головой под одеяло, но это не спасло: тоненькие двери и слабая шумоизоляция взяли своё. Чёрт в облике соседской лайки прыгал и лаял в подъезде, нетерпеливо царапая все доступные поверхности, в то время как сосед, явно воплощающий другую сторону божественного конфликта, сонно гремел ключами и приговаривал что-то о глупых щенятах, которых должен выгуливать явно кто-то другой. Например, любимая жена или не менее любимый старший сын.

Ну вот, теперь не усну. Всегда завидовала людям, организм которых не говорит «всё, я проснулся!», едва открылись глаза. Новый год, блин! Праздник-праздник-праздник! Я, в целом-то, праздники признаю только в виде корпоративов и сегодня собиралась в полночь звякнуть «ламбруской» об фруктовую вазочку, но просыпаться в шесть утра в мои планы не входило.

На кухне царила духота. Я та ещё мерзлячка, но духоты не переношу, потому открыла форточку. Морозный воздух несмело скользнул по лицу и тут же застрял в форточке. Так... Пока я собирала магический анамнез и соображала, что могло привести к такому эффекту, кто-то из соседей меня опередил. Включил плиту.

Магическая энергия, скопившаяся в подъезде, выплеснулась под действием катализатора. Я рефлекторно схлестнула руки перед собой, сомкнув защитный кокон, в который тут же ударились обломки.

Треск, скрежет, хруст, вой сигнализаций, крики, лай. Какофония звуков, завеса бетонной пыли, перекрестья стен, потолков, присыпанные обломками мебели. И я, зажатая в завалах, под укрытием золотистого кокона. И ещё куча народу над и подо мной.

Пальцы вытягивали из напряжённых жил на запястье тонкие нити. Сколько надо? Десять этажей, по шесть квартир на площадке… Нет, на первом и втором по две же… Количество человек в каждой квартире... округлим до двух. Да, кто на смене на комбинате, кто в гостях, кто за городом... Ох, слишком сложно, слишком долго! Сто – хорошее число, правда ведь?

Сотня нитей вырвалась из левой руки, магические линии пронзили пыльные кучи и ринулись на поиски жизни. Один, два... Нити, едва коснувшись людей, натягивались до дрожи. Это не учения, когда «потерпевший» просто обозначает, что нить нашла цель. Это реальность, в которой каждый хватается за малейшую возможность спастись, пусть это даже неощутимая, на уровне первобытных инстинктов воспринимаемая магия жизни и смерти.

Шестая нить, едва коснувшись своей цели, беспомощно провисла. Ничего... Противно сжало в груди, но всего на мгновение. Ничего, другому пригодится. Сто сорок три нити. Округляльщик я хренов. Спокойно… Хорошо, теперь правая рука. Ещё сто сорок три нити. Вот так. Теперь можно регулировать – чуть убавил там, чуть прибавил здесь, и вот уже жизненная энергия распределяется равномерно между всеми потерпевшими. Я – проводник, а проводнику положено быть в тонусе.

Теперь самое сложное – ждать. Даже интересно, кто подоспеет первыми – отдел магического контроля или МЧС? Ставлю на вторых.

Сбрасывали сонную предновогоднюю дрёму соседи, разбуженные полифонией рушащегося подъезда. Выскакивали на улицу, помогали выбраться тем, кому могли; несколько нитей разорвались: спасённые больше не нуждались в магической поддержке. Хорошо.

Звуки отвлекали, пришлось забивать голову чем-то механическим. Вот и пригодились все стихи, выученные в школьные годы!

«Я ждал. И вот в тени ночной врага почуял он, и вой протяжный, жалобный, как стон, раздался вдруг… и начал он»…

Сирены выбили из колеи. Или несколько нитей, провисших в руке.

Не зацикливаться на них, вспоминать, занимать голову чем угодно…

Чего там начал этот барс? Не помню, хоть убей… Спокойно. МЧС уже здесь, чёрт с ними, с бывшими коллегами, люди быстрее разберутся. Снаружи прибавилось людей и активности. Привели поисковых собак. Завалы понемногу уменьшались, нити спасённых рвались, всё хорошо, остаётся только ждать и не отвлекаться…

«…и начал он сердито лапой рыть песок…»

– Давай, Урал, ищи! – скомандовал невидимый спасатель так явственно, словно стоял совсем рядом.

Но нет, звука шагов я не услышала. Просто мозг выделил из общей массы, желая скорейшего спасения. Извини, мозг, сегодня не твой день.

***

Скрежетнуло, захрустело, просело сверху – несколько нитей разом провисли. Кокон уцелел, но с воздухом пробилась новая порция пыли, и я не удержалась и чихнула.

Невидимый мне Урал сменил направление поиска и осторожно двинулся в мою сторону. Глупый пёс, не надо меня искать! Слышишь?

Добрый пёс. У всех добрых собак доброта неправильная. Неправильные добрые в лепёшку расшибутся, но не оставят никого, даже если их помощь не принимают. Правильные-то мне знакомы – раз предложат и тут же уйдут. У них на уговоры времени нет. Спасти одного или спасти двух – никакой моральной дилеммы, количество решет. Так проще работать, так проще жить. Мне ли не знать?

Не время для нудной философии, скорее остановить пса. Как там правильно сказать? Ох уж этот анимизм с аниматизмом, разницу между ними помнила только на экзамене…

Дара? Даро?

Пёс замер, прислушиваясь к молчаливой команде.

Даро-даро! Иди, других спасай, я последняя, понял?

Я, разумеется, не была полностью уверена, понял пёс или нет, но своего добилась. Звуки шагов удалились. Славненько.

Подкатили технику. Что-то противно пищащее при движении задним ходом. Крупное, значит. До этого, значит, руками разгребали. Ну-ну.

Пёс занимался делом и старательно меня игнорировал. Вот и славно.

Количество провисших нитей перевалило за десяток. Пустое. Количество оборванных нитей давно превысило двадцать. Вроде как после этих нехитрых подсчётов надо утешиться и сосредоточиться. Получилось только второе.

***

Техника поутихла, снова сквозь общий шум сильнее слышно неизвестного спасателя с Уралом. Я украдкой вдохнула – казалось, что эта псина может услышать даже моё дыхание. «Слушая наше дыхание»… Э, нет, стоп! У нас тут поэтический междусобойчик!

«Мне гораздо приятнее смотреть на звёзды, чем подписывать смертный приговор. Мне гораздо приятнее чё-то-там, шепчущих: «Это он»»…

Прервала меня неизвестная полупрозрачная голова. Астральная проекция. Видать, конторка зашевелилась. Не помню в лицо, из новеньких, похоже. Тьфу, сбил с мысли! Ладно, всё равно дальше не помню, хоть будет с кем поговорить. Хотела сказать вслух, но тут же спохватилась: ещё чего доброго, пёс услышит.

Утро доброе.

В чём я лично сомневаюсь, цитируя Ослика Иа, но начинать беседу с чего-то надо, верно?

Вы, наверное, Марина? Если вы не прервёте магическое вмешательство, то нам придётся вмешаться.

Он замешкался, осознав, что коряво сформулировал мысль. Смешно.

Вмешивайтесь. Ой, постойте, вам же нельзя, при свидетелях-то. Астралочки только провешивать можете. Плавали, знаем.

Если бы призрачные щёки могли покраснеть…

Мы ведём расследование.

Пожалуйста, я вам не мешаю. Какая официальная версия?

Молодой словно с кем-то посоветовался, прежде чем ответить.

Взрыв бытового газа.

Н-да… Спасибо, что не теракт.

Что-то мы можем сделать? В рамках нашей зоны ответственности.

Пожалуй, ничего. Конспирация, всё такое. Хотя…

Сегодня же Новый год, салюты, песни пьяные. Вот этого всего не надо бы. Мне будет трудно сосредоточиться, да и собак поисковых может нервировать.

Молодой работник посмотрел на меня так, словно я запросила магическое представление со срывом покровов. Минимум.

И как мы это должны организовать? Такого масштабного вмешательства нам не одобрят.

Нервный смешок всё-таки вырвался из-за плотно сжатых губ, ох, лишь бы глупый пёс не услышал!

Интернет в помощь. Завирусите пост, вроде того, что на время спасательно-поисковых работ мы очень просим вас не запускать салюты, фейерверки и прочее. Мы понимаем, что сейчас праздник, но из-за этого могут погибнуть люди… Бла-бла-бла, что-нибудь придумайте, в общем.

Немного подумав, он смущённо буркнул «С наступающим» и растворился в пыльном воздухе.

На чём там я остановилась? Ах, да… «Вот почему я никогда, никогда не стану правителем»…

***

Фейерверков и правда было не много. С Новым годом, что ли. Ура. Желаю, чтобы побольше выжило.

Пустое это всё. Слишком многие нити ослабли. Нет сил считать.

***

Ощутимо утром ко мне явился бывший начальник.

Марина, нельзя же вот так, сразу столько человек лишать жизненных сил.

Бывший начальник покачал полупрозрачной головой, пересчитывая тонкие энергетические нити в моих руках.

Я буду вынужден внести это в протокол.

Конечно, внесёт, куда он денется. За такое с него три шкуры сдерут, если ещё не содрали.

Бюрократию свою при себе оставь. Сам знаешь, что это как кровь сдать. Почти не заметно.

Знает, конечно, потому молчит. Висит между завалами, головой своей скорбно-астральной нервирует. Качает. Сам-то небось в тепле и уюте, в чистоте и свежести.

Если мудрость бессильна творить добро, она делает единственное, что может, – она удлиняет путь зла.

Я как-то даже не сразу поняла смысл слов.

Это ты меня сейчас обвинил или похвалил?

Нервы сдавали, мысли растекались во все стороны. Не люблю я вот такие туманные фразы, я человек прямой, мне проще, когда и со мной без увиливания. Но, хотя, в начальниках таких людей не держат.

Решать тебе.

Пафосу-то сколько! Смешно даже.

Я решила, что ты это про себя. Я-то чего, я глупенькая, раз вместо празднования Нового года под завалами корячусь.

Астральная проекция пожала плечами и растворилась. А может, мне мерещится. Когда там галлюцинации начинаются от недосыпа? Не помню. Но вряд ли в первые сутки.

Со стихами стало совсем туго, пришлось перейти на песни. «В доме темно, шорохи-скрипы сводят с ума-а…»

Вот интересно, «шорохи-скрипы» или «шорохи, скрипы»?

***

– Давай, Урал, искать! Искать, мой хороший!

Только не меня, глупая псина. Последняя нить в руке слишком ослабла. И я ослабла. Холодно, и пыльно, и совсем нечем дышать. Кокон сдавливает рёбра золотым корсетом. Я уже даже текст песен не могу из памяти вытащить, только вслушиваюсь и думаю.

Осторожные шаги, взволнованное собачье дыхание – выше, да, умница, а не пёс! Я концентрировала внимание, пока последняя нить не надорвалась, еле ощутимая, хотя, может, дело в том, что я устала? Теперь-то ничего не держит. Меня, в смысле, ха… Слышу только, как Урал спешит ко мне, измученный от долгого ожидания, глупый добрый пёс.

– Здесь? – звучит совсем близко знакомый голос незнакомца.

Пёс поскуливает от нетерпения.

Ну вот, теперь-то можно и расслабиться…

Кокон, уже не спасающий, а вдавливающий затёкшее тело в разломанные плиты, равнодушно рвётся, утратив подпитку.

– Ну-ну, хороший мой, сейчас достанем и отдохнёшь, потерпи немного.

Приподнимается что-то тяжёлое сверху – перегородка, наверное, – тянут осторожно. Ничегошеньки не вижу, всё плывёт, как после бессонной ночи, хотя – ха-ха! – так оно и есть. Только глазом слежу за нервно дышащим и дрожащим псом, который, едва встретившись со мной изнурённым взглядом, с тяжёлым вздохом падает на груду обломков.

– Живой?

– А? Живой, всё хорошо. Сейчас вас врач осмотрит.

Вслух, что ли сказала? Выходит, да. А пёс и правда живой, дышит, только тяжело, взволнованно.

Ну извини. Остальные провисли. Мы пытались.

***

– Чудо, что вы выжили! – мягким шёпотом сообщает медсестра, пристраивая иглу от капельницы. – Новогоднее, настоящее!

Она светится теплом и верой в это своё чудо, а мне невмоготу, нечем дышать. Те самые ангел с чёртом, которые разбудили меня утром тридцать первого декабря, должно быть, сейчас взирают на меня из своего незримого укрытия и улыбаются: один радуется количеству чудесно спасённых, другой ликует количеству погибших. Наверное, правильно будет признать, что всех спасти невозможно. Но я не могу. Мне нужны все. Это провал.