Мнимая жизнь

Даша потянула на себя металлическую калитку, и та, со скрипом, отворилась, давая молодой девушке пройти на территорию кладбища. Одетая в обычные спортивные штаны, кроссовки, кофту и куртку, поверх неё, девушка сняла с головы капюшон, давая густым, рыжим, волосам, рассыпаться по её широким плечам. Вообще она не особо любила свою фигуру. В свои двадцать с хвостиком, Дарья была почти два метра ростом, широкоплечая, с развитой мускулатурой. Парни смотри на неё либо с нескрываемой опаской, либо с нескрываемой усмешкой. Девушки смотрели неё с нескрываемым сочувствием. Даже те, кому было на неё наплевать.

- Дылда наша, говорят себе парня нашла.

- Кого? Кому она такая нужна?

- Мало ли извращенцев, может кому и захочется такую.

После такого короткого диалога, как правило, шел звонкий смех. Какое-то время Дарья обижалась, кидалась в драку, что с парнями, что с девушками (поэтому при ней такое редко говорили, только за спиной). А потом, в один прекрасный день, девушка просто поняла, что ей плевать. На всех. На всех, кроме бабушки и дедушки, с которыми она жила. Отца она не знала, потому что тот кинул маму, когда та была ещё беременна ей. А мама, когда девочке было четырнадцать лет, выбросилась из окна. В общем, жизнь Дарьи назвать «сладкой» можно было с натяжкой.

Она уяснила для себя, что лишь её бабушка и дедушка были достойны любви. Остальных она просто выкинула из своей головы. Дедушка, после выхода на пенсию, подрабатывал смотрителем кладбища маленького городка, где они жили. Бабушка, тоже уже пенсионерка, работала продавцом в маленьком продуктовом магазинчике. Сама девушка училась в медицинском колледже и подрабатывала в местной поликлинике медицинской сестрой, в отделение для тех, кто двинулся рассудком. Маленький город не мог себе позволить отдельное здание для психбольницы, потому в поликлинике выделили одно крыло, заранее закрыв его от посторонних посетителей. Врачи Дарью любили. Пациенты Дарью боялись. Лучшего сочетания в том месте придумать и нельзя было.

В правой руке у девушки был фонарик, которым она освещала себе путь. За плечами висел старенький рюкзак, где лежали горячие пирожки. Бабушка передала их девушке, и попросила отнести деду на кладбище, где он сегодня дежурил в ночную смену. В чем заключались эти дежурства, Дарья не понимала. Кладбище было таким местом, куда при дневном свете то не было особого желания заходить, а посреди ночи люди и вовсе обходили его стороной. Кто-то из суеверий, кто-то из-за боязни, а кто-то из-за природной брезгливости. На её вопросы дедушка всегда отвечал, что на кладбище так же нужен порядок, как и в любом другом месте, а за порядком как раз и смотрят такие смотрители, как он.

Закрыв за собой калитку, девушка, уверенным шагом, пошла по протоптанной тропинке. Впереди стояла сторожка, где, из единственного окна, шел приглушенный свет. Наверняка там дедушка сидел и смотрел очередную шахматную партию по старенькому телевизору. Он любил шахматы, и играл в них настолько виртуозно, что, на памяти девушки, победивших его можно было пересчитать по пальцам одной руки. Пристрастить к этой игре он пытался и внучку. Девушка освоила азы, но вот все хитромудрости с гамбитами, рокировками, вилками и тому подобными шахматными финтами, ей давались тяжело.

От тропинки, по которой шла девушка, то и дело отделялись другие тропинки, ведущие к надгробиям, что располагались по обеим сторонам от девушки. Было ли ей страшно находиться тут ночью? Нет. Но вот определённая, внутренняя неприязнь присутствовала. Особенно она усиливалась, когда, то тут, то там, она видела покосившиеся надгробия. Она не боялась всех этих страшных историй о призраках, обитающих на кладбищах, или мертвецах, выползающих наружу. Такими сказками девушку напугать нельзя было. Да, к тому же, она видела вещи более жуткие, там, на своём месте работы. Но всё же чувство дискомфорта, как будто за ней наблюдали сотни невидимых глаз, присутствовало.

Дарья чуть поежилась, и ускорила шаг. Надо было поскорей отнести пирожки дедушке, да возвращаться домой, где её ждали занятия, сон, а затем снова работа. Пожалуй, тоже своего рода кошмар, если подумать. Через пару минут Дарья была уже у сторожки, и протянула руку к дверной ручке. Дверь оказалась заперта. Девушка дёрнула сильней, на всякий случай, вдруг старую дверь заело. К тому же, внутри был свет, и слышалось гудение старого, ещё советского, телевизора.

- Дедушка, - девушка постучала по двери кулаком и позвала. – Это я, Даша.

Ответа не было. Подождав пару секунд, она повторила этот нехитрый ритуал, и попробовала вовсе толкнуть дверь плечом. Никакого ответа не было. Тяжело выдохнув, Дарья решила обойти сторожку, и постучать в окно. Так её наверняка должны были услышать. Девушка обогнула сторожку с правой стороны. Тут, у стены, стояло несколько совковых лопат и старое корыто, в котором, обычно, месят цемент. Обойдя этот нехитрый инструментарий, девушка подошла к окну, и только сейчас заметила что-то странное со стороны. Дарья повернула голову, и поняла, что к ней шла фигура, пошатывающейся походкой.

- Дедушка? – позвала она.

Фигура не отозвалась. Да и походка была не дедушкина. Дарья оглянулась вокруг, осматриваясь, есть ли ещё кто-то рядом, и нахмурилась, снова взглянув на идущего. Яркая луна осветила дряблую, обвисшую кожу на лице, местами, как будто пожеванную, у незнакомца. Одежда была такого вида, будто ей было лет ровно столько же, сколько самой Дарье. Старая, изорванная, грязная. Такое чувство, что ещё немного и она начнёт разваливаться на идущем.

- Ты кто? – Дарья сделал шаг назад.

Незнакомец не ответил, продолжая медленно и упорно идти к ней. Те самые милые девочки, что так любили дразнить её, наверняка, сейчас завизжали и припустили бы бежать прочь. А потом рассказывали истории о приведениях и ещё какие-нибудь небылицы. Во всё это Дарья не верила, и пугать таким её было сложно. Но она верила в мужчин, которые могли подкараулить одинокую девушку ночью, дабы совершить над ней нечто не совсем хорошее. Долго не думая, девушка схватила лопату и с размаху ударила идущего, благо расстояние хватило. Фигура, со стоном завалилась на землю.

Тут из-за угла появилась ещё одна фигура. На этот раз дедушку Дарья узнала сразу. Вид у него был слегка запыхавшийся, а редкие, седые волосы на голове торчали в разные стороны, будто он только что занимался пробежкой. Рабочий комбинезон был измазан в земле, а на руках у него были резиновые перчатки.

- Дашка? Ты чего тут так поздно делаешь? – старик с недоумением посмотрел на внучку.

- Бабушка попросила тебе пирожков… - она осеклась, потому что тело, которое она огрела лопатой по голове, зашевелилось, в попытках подняться на ноги.

- Да лежи ты уже, окаянный! – старик сплюнул.

- По голове то за что? – замычал незнакомец. – И так всё тело разваливается.

- А говорил тебе, лежи на месте. Чего вылез то опять, дурак? – смотритель кладбища укоризненно погрозил поднимающемуся пальцем.

- Дед Слав, а это кто? – девушка, не опуская лопаты из рук, посмотрела на еле поднимающегося на ноги.

- А, уже и внучка твоя не узнаёт. А как моему внуку в девятом классе нос сломала, помнишь? – незнакомец, шатаясь, поднялся на ноги.

- Деда Матвей? – девушка искренне удивилась. Матвей Викторович скончался два года назад. Она, конечно, не присутствовала сама на похоронах, но в такие вещи, как правило, верили всегда. – Вы что, не умерли?

- Да как же, - заворчал он. Матвей Викторович, в своё время, был бойкий, невысокий старичок, который любил похабные анекдоты и ещё больше выпивку. Любовь к выпивке его и свела в могилу. – Два года как валяюсь в этом холодном ящике. А никто даже стопку не нальёт!

- Деда… - Дарья непонимающе посмотрела на своего дедушку.

Тут из-за угла высунулась третья фигура.

- Ну доигрывать то будем, Слав? Я уже понял, как тебе мат поставить. Привет, Даша.

- Здравствуйте, - нерешительно выговорила девушка, не понимая кто перед ней на этот раз.

- Слав, а она что, знает?

- Да иди ты в пень, - махнул рукой на другого собеседника её дедушка. – Я велел ждать меня, а не соваться.

- Наше кладбище. Куда хотим, туда и суёмся. Так-то то! – бойко ответил третий. И если бы не последние слова, то девушка и не узнала бы в нём ещё одного покойника. Это был Мирон Аркадьевич. Он скончался в прошлом году. Говорили, что сердце не выдержало.

- Мирон Аркадьевич?

- А, узнала значит!

- Мирон, раз пришел, помоги поднять Матвея, а то у него опять руки и ноги в разные стороны. Ходить не может.

Мирон, как будто его и не хоронили вовсе, бодро подскочил к дедушке Дарьи и вдвоём они подняли Матвея Викторовича на ноги окончательно.

- Ну что за жизнь? – выдохнул тот. – Ни выпить, ни погреться.

- Помер ты, дуралей. Дела обычные теперь не для тебя! – Мирон бодро хлопнул тот по спине, так что челюсть Матвея вылетела и упала к ногам девушки. – Вот незадача.

Дарья подняла нижнюю челюсть с земли, вспоминая, пользовался ли Матвей Викторович таким при жизни. Вроде как он даже к зубному не ходил, не то что к челюстному хирургу. Дедушка взял челюсть и резким хлопком вставил её назад, на нужное место. Раздался хруст, после чего Матвей активно зашевелил ей, будто что-то пережевывая.

- Дедушка… - повторила Дарья.

- А она молодец. Даже в обморок не упала. Воспитал внучку, Слава!

- Да умолкните вы оба! – дедушка Дарьи замахнулся на своих собеседников рукой. – И шуруйте назад!

- Пойдём, Матвей, нам тут опять не рады, - Мирон Аркадьевич подхватил Матвея Викторовича и оба медленно зашагали прочь от Дарьи и её дедушки.

- Деда, это что, прикол какой-то? – девушка не совсем понимала, что она сейчас видела.

Пожилой мужчина тяжело выдохнул и неоднозначно махнул рукой.

- Пойдём в сторожку, Дашуль. Поговорить надо.

Внучка положила лопату, и молча последовала за дедушкой в маленькой помещение. Внутри находился большой, ещё советский, шкаф, доверху набитый бумагами, стол, часть которого занимал телевизор, пару табуреток и старый, местами продавленный, диван. Всё что нужно было для удобной службы смотрителя кладбища. Стол, табуретки, телевизор и диван сюда притащил сам дедушка.

Сейчас Вячеслав Денисович, или деда Слава, как называла его девушка, скинул с себя старенькую курточку на диван.

- Ну давай, показывай, чего там бабушка наша тебе надавала.

Дарья, после этой короткой и непотной сцены, даже забыла зачем она сюда явилась. Нет, испуга от увиденного у неё не было. Просто она была удивлена, что называется, до глубины души, увидев двух, считавшихся мёртвыми, стариков. Зачем они вообще тут скрывались, доживая свои последние дни?

- Это что-то вроде последнего желания, перед смертью? – девушка поставила рюкзак на стол и вытащила из него пакет с, ещё тёплыми, пирожками.

А может быть ей всё это предвиделось. Ну да, как и то, что она чуть не прибила старика лопатой. Хороша медицинская сестра.

Её дедушка, которому уже шел восьмой десяток, с выдохом сел на одну из табуреток, и принялся аккуратно распутывать пакет. Видно было, что он хотел начать говорить, но не знал с чего именно начать.

- Понимаешь, Дашуль, - он достал прирожок. – Ты садись, сама покушай. Нечего стоять, такие темы обсуждать.

- Какие такие? – озадаченно посмотрела девушка на своего дедушку. Краем глаза она как будто увидела движение в окне, но посмотрев в него, никого там не обнаружила. Последний раз, когда с ней говорили, начиная с тех слов, что сейчас произнёс Вячеслав Денисович, дело касалось мальчиков. Когда ей исполнилось шестнадцать, бабушка (мамы тогда уже не было) попыталась поговорить с внучкой касательно щекотливых тем, и то, что может случиться, и случается, когда мальчик и девочка остаются наедине. Тот разговор, к слову, прошел спокойно, поскольку Дарья уже знала, как устроена та часть мира.

- Давай для начала оговоримся, что разговор между нами… останется между нами.

- А бабушка? – девушка села на табуретку, и сама взяла один из пирожков.

- Бабушка знает, то, что знает, а больше ей знать и не нужно. Ни ей, никому либо другому.

- Я не понимаю тебя, дедушка.

- Что ты знаешь о смерти, Дашуль? – девушка неожиданно ясно посмотрел ей в глаза, так что девушка, невольно, отвела взгляд.

- Ну… - она немного замялась. – Это такая вещь, которая забирает людей навсегда. Все стараются её избежать, но она приходит за всеми неизбежно.

- В общем то, верно, - кивнул дедушка. – Ты же помнишь Мирона Аркадьевич и Матвея Викторовича.

- Конечно, - девушка утвердительно кивнула головой, и надкусила тёплый пирожок. Внутри была начинка из толчёной картошки. – Но я думала, что они мертвы.

- Они мертвы, - утвердительно кивнул Вячеслав Денисович, и сам откусил часть пирожка. На лице появилась блаженная улыбка. – Бабушка твоя умеет стряпать дивные вещи.

- А это кто сейчас был?

- Эх, как бы тебе объяснить.

- Деда, я уже взрослая, и могу всё понять, так что говори прямо.

- Да если бы оно было всё так просто, внуча, - дедушка проглотил часть пирожка. – Представь себе магазинную кассу, где продаётся самый нужный товар для всех. Скажем, вкусная колбаса. И продаётся она только в этом магазине и на этой кассе. Соответственно, туда идут абсолютно все, и, как результат, образуется большая очередь. Конечно, рано или поздно, колбасу получат все, но вот некоторым придётся подождать час, а некоторым день. А некоторым, возможно, и неделю.

Дарья озадаченно посмотрела на своего дедушку.

- Ты же помнишь, как умерли Мирон Аркадьевич и Матвей Викторович?

- Помню, - кивнула девушка. – Но на похоронах не была.

- Я был. Я видел, как их бездыханные тела погрузились в гробы, и потом засыпали землёй.

Дверь в сторожку резко раскрылась.

- Слав… ой, - эту пожилую женщину девушка не знала. Ну, или по крайней мере, не узнала. Бледная, невысокое, со впалыми глазами и редкими седыми прядями на голове. Пожалуй, таким точно можно было кого-нибудь напугать.

- Да дайте с внучкой поговорить! – Вячеслав Денисович с возмущением посмотрел на пожилую женщину. – Посидите спокойно уже пол часа. Я сейчас вернусь.

Старушка скрылась в дверном проёме и закрыла дверь.

- Как дети малые, - выдохнул дедушка Дарьи.

- А это кто? – Дарья посмотрела на дверь.

- Ты её не знаешь. Умерла почти семь лет назад. Её дети…

- Что значит умерла? – встрепенулась девушка. – Она же только что говорила с нами.

Вячеслав Денисович тяжело выдохнул.

- Дак вот, все, кого ты здесь видела, кроме меня, само собой, умерли. На самом деле, бесповоротно. У кого с сердцем проблемы, у кого инсульт, у кого рак последней стадии. А кто просто упал, и случайно свернул себе шею. В общем, причин много, не мне тебе рассказывать. Ты работаешь в поликлинике. Но суть в том, что… как бы это выразиться… смерть приходит не сразу.

- То есть? Как это не сразу? У них у всех диагностировали летальный исход, - Дарья покрутила головой.

- Да, всё верно. Но, как я сказал, через кассу пройдут все. Но не сразу. У этой… смерти, или кто она там на самом деле, есть какой-то свой график, видимо. Она приходит за всеми, но не сразу. За кем-то через пару дней. За кем-то через пару месяцев. Кто-то вообще годами шатается по кладбищу, как неприкаянный.

- Это как? Они впали в кому, а потом воскресли что ли?

- Нет. Они были мертвы. Они и сейчас мертвы. Их организм словно застыл. Они не едят, не пьют, не нуждаются… в естественных человеку потребностях. Идёт лишь медленно гниение тела.

Дарья отложила пирожок. Кого же она сейчас видела, получается? Ходячих мертвецов? Как в том, зарубежном, сериале?

- И когда же они умрут… окончательно?

- Этого ни знает никто, – пожал плечами смотритель кладбища. – Никто не властен над смертью, и никто не может заставить её остановиться, или наоборот заставить работать скорей. В один прекрасный день, один из местных … жителей кладбища просто не встаёт и всё. Это значит, что он окончательно умер. И тело, наконец-то, можно зарывать окончательно.

- А врачи что говорят?

Если под боком ходила целая толпа воскресших, пусть и временно, стариков, то наверняка это можно было как-то объяснить с медицинской точки зрения. На её вопрос дедушка неоднозначно пожал плечами.

- Но если они живые, то зачем их держать на кладбище, и как они скрываются днём?

- В своих гробах, - коротко пожал плечами пожилой мужчина. – Иногда сами закапываются. Иногда я помогаю. Но суть в том, что их никто не должен видеть. Ты понимаешь, что ты их должна забыть?

- Но как? – Дарья всплеснула руками. – Я только что видела живого мертвеца. Это же, получается, что смерть не над всеми властна.

- Смерть властна нал всеми, внуча, - выдохнул Вячеслав Денисовиич. – А то, что ты видела, скорее, отклонение от нормы. И это отклонение не нужно видеть людям.

- Почему же? – девушка искренне не понимала, зачем скрывать этот факт. – Получается, что их считают мёртвыми, но они живы. У них у всех есть родственники, которые считают, что они мертвы. Зачем скрывать то, что они не мертвы?

- Они мертвы, Даша, - дедушка посмотрел в окно. В это же время в дверь, тихонько, постучали. – Ты должна понимать, и принять, что все они мертвы. Это будет лучшим вариантом, во всей этой ситуации.

- Я не понимаю, дедушка.

- Минутку, я сейчас, - смотритель кладбища поднялся с табуретки и направился к двери. – Подожди меня пару минут, я сейчас вернусь. Пока покушай пирожков.

Вячеслав Денисович похлопал девушку по плечу и улыбнулся. Как ни странно, но улыбка у её дедушки была такой, что позавидовал бы любой. Ровные зубы, почти белоснежные. Дарья не знала, как он добивался такого состояния зубов в своём возрасте, но эта улыбка всегда ей нравилось. От улыбки всегда веяло непонятно добротой, от которой на душе у девушки становилось по-настоящему хорошо, и мигом уходили все тревоги.

- Но как ты живёшь с этим, дедушка? – задала вопрос она, когда Вячеслав Денисович взялся за ручку двери.

- Я просто не думаю об этом, - сказал он, и вышел.

*****

Мужчина в медицинском халате закрыл за собой дверь в палату, и электронный замок тут же щёлкнул. Рядом стоял мед брат, готовый скрутить любого буйного пациента, если понадобится, и ещё один доктор, женщина.

- Вероника, а он здесь зачем? – мужчина одел очки, и покосился на медбрата.

Женщина, худощавая, высокая, лет за сорок, с явной сединой в волосах, собранных в шишку, на затылке, стояла в таком же белом халате, и держала в руках планшет.

- Пациент иногда проявляет агрессию, - сухо пояснила она.

- Пациент не проявляет агрессию, если с ней найти общий язык, чего вы не желаете делать, Вероника Аркадьевна.

- Пётр Викторович, ваши игры во внучку и дедушку тоже не дают существенного результата.

Мужчина, примерно такого же возраста, как его коллега, с полностью седыми волосами на голове округлым лицом, и аккуратной бородой на ней, прищурил глаза.

- Спасибо, Дима, ты свободен, - кивнул он медбрату, и пошел вперёд по коридору.

Женщина последовала за ним, активно ковыряясь в своём планшете.

- Уже третий месяц, а результата нет. Это конечно мило, что Подпольная Дарья считает вас своим дедушкой, которого она сама же убила, пусть и по ошибке, на кладбище, но какой смысл в этих играх?

- Ваши предложения, Вероника? – мужчина строго взглянул на женщину.

- Более активное использование препаратов. То, что она не может пережить стресс, переросший в пароноидальное переживание одного и того же момента, не помогает ей. А вы, своими играми, только усугубляете состояние.

- У вас есть дети? – Пётр Викторович остановился, заложив руки за спину, и впился хищным взглядом в женщину.

- Да, - в глазах у женщины появилось непонимание. – Вы же знаете мою дочку.

- Над ней издеваются?

- Что?

- В школе над ней издеваются? Называют уродиной?

- Нет.

- Ваш супруг бьёт её, пытается затащить в постель?

- Что? – глаза женщины округлились.

- Вы каждый день говорите своей дочке, как было бы хорошо, если бы она не появилась на свет? Потому что она вам нахрен не нужна.

Женщина замялась.

- Я читала личное дело Подпольной Дарьи, - он опустила глаза, и на щеках появился лёгкий румянец.

- А теперь представьте то, как она, чего-то испугавшись, делает одну непоправимую ошибку. Вячеслав Денисович был тот, кто искренне и по-настоящему любил Дарью. Дарья тоже любила своего дедушку. Он не отказался от неё, когда мать бросила девочку. Он был для неё и отцом и дедом, и другом, и матерью, и бабушкой. И она убивает его? Я не верю.

- Следствие доказало невменяемость девочки. Она убила своего деда, притащила его на кладбище, и пыталась там закопать.

- Похоронить, - поправил её коллега. - Не скрыть тело, не спрятать, а похоронить. И да, Вероника Аркадьевна, я буду продолжать эту маленькую игру до тех пор, пока не докопаюсь кто, или что заставило Подпольную Дарью это сделать.

- По моему…

- А если вы и дальше мне будете мешать, то я буду вынужден написать на вас жалобу, где в подробных деталях укажу вашу некомпетентность и тот случай сексуальной связи с одним из пациентов.

- Что?

- Я говорил не по-русски сейчас?

- Да как вы смеете?!

- Смеете вы, а я вас предупреждаю, Вероника Аркадьевна. Вы оставите Дарью в покое, и не будете мне мешать, иначе я помешаю вам так, что плакать будете ночью, на кушетке в одиночестве. Я ясно выражаюсь?

Лицо женщины буквально побагровело от гнева, и она ткнула пальцем в грудь мужчине.

- Никто не смеет мне угрожать.

- Да ну? – усмехнулся он в ответ. – Ротик поберегите. Говорят, вы им неплохо работаете.

Мужчина моментально получил звонкую пощёчину от коллеги, но взгляда от неё не отвёл. Ему никогда не нравилась ни сама Вероника, ни её методы работы. И тем более не нравилось, когда она совала нос туда, куда ей не положено. Его коллеги фыркнула, развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Собственно, этого он и добивался. Понятно, что Вероника эти слова так просто не оставит. Она припомнит, она попытается как-то ответить на них. Женщины, как никто другие, умеют мстить. Но своего мужчина добился. От пациентки она отстанет.

Мужчина прошел по длинному, идеально чистому коридору, и вернулся в свою собственно маленькую каморку, где находился его личный кабинет. Стул, стол с ноутбуком, тумба с бумагами и препаратами, и вешалка для одежды. Вот и всё, что тут находилось. Закрыв за собой дверь, Пётр Викторович включил ноутбук, и нашел на рабочем столе папку с историями болезней. В ней находился подраздел, с документами по Подпольной Дарье Сергеевне. Открыв её историю болезни, мужчина взял телефон и набрал номер. После пару гудков мужчина набрал на телефоне добавочный шестизначный код, и ему сразу же ответили:

- Добрый день Пётр Викторович.

- Здравствуй, Оленька. Валерий Даниилович не занят?

- Соединяю, - коротко проговорила девушка приятным голосом.

Через пару секунд на другой стороне ответили вновь:

- Слушаю.

- Добрый день Валерий Даниилович. Это Пётр Викторович. Набор по инциденту двадцать четыре шестнадцать ноль ноль семь.

- Минутку. Сейчас найду. Айтишники опять выкатили очередной апдейт системы, - как бы, между прочим произнёс Валерий Даниилович. – Куча непонятного интерфейса.

- Если они тронут Оленьку, всех упеку в свою клинику, - шутливо ответил Пётр Викторович.

- Буду только всячески содействовать. Нашел. Подпольная Дарья Сергеевна.

- Да. Объект у меня в клинике. Пока что удаётся поддержать легенду о её невменяемости.

- Девочка уверена в своей правоте?

- Да, и это только играет на руку. Я поддерживаю её мнимую иллюзию. Но, у коллег возникают вопросы. Благо, хоть следствие дело закрыло. Рано, или поздно, она сорвётся.

- Ваши предложения?

- Я бы хотел приобщить девочку. Она пережила многое, но, прямо скажем, держится хорошо. Любой другой начал бы истереть, поддался паники. Тут ничего такого нет. Нам могут понадобиться такие навыки в работе.

В ответ, какое-то время, была тишина, а затем собеседник ответил:

- Изначально её планировалось стереть.

- Личность можно стереть. Вместо неё посадить химеру, и подстроить липовую смерть. Родственников, которые будут сильно переживать из-за её смерти, не осталось. Проблем не будет.

- Я вас услышал, Пётр Викторович. Передам ваше предложение выше, на обсуждение. Такие решения сразу не принимаются, вы же понимаете?

- Прекрасно понимаю, Валерий Даниилович. Буду ждать ответа.

Мужчина поблагодарил за понимание и положил трубку. Ему на самом деле нравилось то, как ведёт себя девушка, после того, что она пережила, после того, что он сам ей «подсовывал», что бы остальные считали её невменяемой. Стрессоустойчивость такая, что можно было только позавидовать.

В дверь постучали.

- Пётр Викторович, - заглянула медсестра. – Вас вызывают в ординаторскую.

- Хорошо, сейчас буду, - кивнул мужчина.

Работа продолжалась.