Альвейд. Глава 2.

Глава 2.

Утро выдалось солнечным. Прохладный ветер утих.

Лагерь руссов оживился. Люди готовили еду, продолжали работы по постройке укреплений, обустраивали жилища, изучали близлежащие лес и окрестности, охотились и заготавливали древесину.

Дозоры несли службу по обоим берегам Альхава. Лазутчики убыли ещё поздним вечером.

Один из самых опытных хольдов – Тодфир вызвался исследовать берег и попытаться добыть лошадей и домашний скот, имеющееся количество которых было недостаточным. Драккар¹ под его началом засветло отплыл с десятком хирдманов и двумя десятками ополченцев на поиски необходимого.

Трэллы², хирдманы и домочадцы семьи ярла с самого раннего рассвета начали обустраивать своё временное жильё. По командам кормчего Викара перевёрнутый вверх днищем кнорр положили на бок, подтащили ещё один такой же корабль и снекку³. Составили корабли таким образом, чтобы получилось просторное помещение. Сверху это строение перекрыли изъятыми из своих гнёзд мачтами, лавками и плотно покрыли шерстяными, выделанными из овчины, пропитанными жиром парусами. Оборудовали вход и внутреннюю часть. Там разместили спальные места, уложили имущество, утварь и груз. Образовавшееся жилище трэллы начали засыпать слоем земли и обкладывать камнями, щели между которыми замазывали глиной. Запах еды из дымящегося котла уже дразнил домочадцев.

Невыспавшаяся, но находившаяся довольно в неплохом расположении духа, Альвейд занималась неотложными делами. Прежде всего работами по постройке защитных укреплений их временного пристанища, размещению людей и грузов.

Кроме того, она, хёвдинги и другие важные люди их рода обстоятельно расспросили Торстейна о том, чем ранее интересоваться не было особой необходимости – о местной земле. Конечно, готовясь к походу, руссы собирали сведения о здешних краях, расспрашивали путешественников и торговцев, да и тех же самых родичей, когда те приплыли просить о помощи. Однако, этих скудных и противоречивых знаний было мало.

Альвейд кое-что знала. Например, отец и другие люди когда-то рассказывали ей о Гардарик⁴ –малоизведанной стране где-то в этой части земли, если плыть от Альдоги⁵ дальше по Альхаву. Она и её род так и плыли – из родного Руслагена⁶ через Аустмарр⁷ по реке Ниен⁸, из Ниены попали в большое озеро Альдогу, а из Альдоги попали сюда – чуть дальше впадения Альхава в Альдогу.

Значит ли это то, что они уже в Гардарик? Или она дальше по реке – там, где великий город Хольмгардр⁹?

Слышала она и том, что в Альдейгью¹⁰ – разрушенный словенами посёлок, уплывавшие много зим назад родичи переселялись под начало конунга Рандвера¹¹, который ранее её основал, начал отстраивать и расширять.

Торстейна спрашивали о местной земле, селениях, людях, их богах, обычаях, законах, сложившихся порядках и устоях. Особо руссы хотели узнать о воинской силе местного князя. Как Альвейд и предполагала, сын дубильщика шкур в силу малого своего возраста, не мог рассказать всего того, что все хотели услышать. Но кое-что из его рассказов она и другие почерпнули.

Прежде всего, ярл поняла, что их собственная боевая мощь может оказаться недостаточной для закрепления на этих землях. Примерно сотня хирдманов и около шести сотен ополченцев вряд ли могли считаться серьёзной силой в противостоянии с врагом. Даже если брать в расчёт то, что почти все приплывшие сюда умеют обращаться с оружием и с юных лет ходили в набеги и войны. И привыкли защищаться от набегов соседей и разбойников.

Это вызывало у Альвейд и других беспокойство и размышления. Здешние предводители, а их было что-то около десятка, имели большие числом и хорошо вооружённые воинские отряды. Имеющуюся и постоянно наращиваемую силу необходимо было применять. И словены часто начинали между собой войну за верховную власть.

Переселившихся ранее чужаков те местные, которые жили рядом с ними, много зим не трогали. Жили в мире, обменивались товарами и оружием. Всё изменилось, когда княжеский стол в Хольмгардре захватил себе Гертнит¹² – честолюбивый и властный знатный человек. Он разбил соседствовавший с Альдейгьей словенский род и сразу обложил данью варягов (так словены нарекли пришедших сюда свеев). Несколько зим те платили Гертниту дань, а потом перестали и запросили помощи у конунга Сигурда Кольцо. По-видимому, именно отказ от выплаты дани не прошёл даром - Альдейгью ограбили и сожгли, оказывавших сопротивление людей с оружием перебили, а оставшихся в живых увели.

Торстейн знал два места куда уводили невольников на продажу – в, собственно, Альдейгью и великий град Хольмгардр. В Альдейгье людей продавали варягам по бросовой цене, а те переправляли их на перепродажу. Из Хольмгарда рабов увозили на продажу в Серкланд¹³ и куда-то ещё.

Однако, Альвейд и остальные не совсем хорошо поняли, чьими людьми были нападавшие – князя Гертнита или других непокорных ему вождей. Мальчик не смог объяснить это, так как во время нападения он убежал подальше и прятался в лесу. Присматриваться к нападавшим у него не было ни времени, ни желания.

Оставалось ожидать более подробные сведения от лазутчиков и попытаться получить их от пленённых.

После общения с Торстейном варяги провели совет, где приняли ряд немаловажных решений – оградить рвом, частоколом и башнями своё поселение, вести разведку, быть в готовности отразить нападение, начать поиск выживших родичей, отомстить за погибших, готовиться к зимовке. Были предложения переместиться в разрушенную словенами Альдейгью, но хорошо подумав, от этого решили отказаться по причине того, что нынешний лагерь после постройки укреплений и наряда надлежащей охраны станет намного безопаснее.

Кроме этого, замыслили подготовить и в ближайшее время провести ритуал во славу и к благосклонности богов, которые помогли доплыть до этой земли.

После совета, оставив Гуннара руководить первоочередными работами, Альвейд в сопровождении нескольких хускарлов возвращалась к берегу. По пути она общалась со встреченными ею мужчинами, женщинами и детьми. Альвейд отвечала на вопросы, задавала их сама и интересовалась тем, что было насущным.

Кто-то напевал неподалёку. Альвейд остановилась прислушиваясь. Юный женский голос легко и плавно выводил:

Пришло время для тебя взять копьё и щит и оставить наш край

Пришло время взойти на свой корабль и плыть через воду

Пришло время увидеть новые земли и забрать их себе

Но прежде чем ты уйдёшь к причалу выпей ещё один напиток…

Давнюю песню о проводах в поход сына, брата или любимого, покидающего свой дом каждая женщина их народа знала с детства. Но лишь немногие из них могли так хорошо её петь. Альвейд заинтересовалась поющей и пошла на голос. А песня продолжалась:

Вот теперь пришло время тебе выходить в море

Вот теперь ты можешь покинуть меня надолго

Направляя корабль в большой воде на далёкие земли

Веди в неизведанное свой длинный драккар

Я буду петь о тебе идя по снегу

Я буду кричать по ночам вспоминая тебя

Я буду думать всю зиму о далёких землях

О которых ты мне расскажешь когда вернёшься

Отплывай

Отплывай

Отплывай

Посреди строений, свежеоструганных брёвен, растянутых для сушки парусов, дымящихся костров, нагромождений сгруженных утвари и имущества, вытащенных на берег кораблей, она не без труда нашла поющую.

Это была совсем молодая девушка Сигне – сирота, дочь покойного земвлевладельца старого Хринга.

Напевая, она обустраивала своё убогое жилище.

Альвейд удивилась – отец Сигне был небедным бондом¹⁴. И насколько она помнила, тинг решил, чтобы по обычаю добрая часть имущества Хринга досталась ей, так как кроме Сигне больше никто не заявил право владения другими его долями.

Ей не было необходимости покидать крепкое хозяйство для того, чтобы в негостеприимных чужих землях обустраивать на пустом месте новое.

Альвейд совсем не ожидала увидеть Сигне на берегу Альхава в числе переселенцев:

- Здравствуй, Сигне! И ты здесь? Хорошо поёшь! Тоже приплыла с нами?

Смутившись от неожиданной встречи с ярлом и почтительно улыбнувшись, девушка ответила:

- Добрый день, госпожа. Конечно, я поплыла со всеми. Не смогла заставить себя остаться в Уппланде.

Альвейд вопросительно подняла брови:

- Что же так? У тебя, помнится мне, в отличие от тех, кто поплыл сюда было всё, что можно пожелать для безбедной жизни, и не было нужды плыть сюда. Зажиточная свободная невеста.

Сигне невесело скривилась:

- Эх, госпожа! Было всё, а теперь как бы ничего и нет, кроме отцовского меча, который я должна буду передать будущему мужу¹⁵. Через некоторое время после смерти моего старого отца из Вёрмланда¹⁶ объявился его старший сын от самой первой жены. Они со своей противной жёнушкой очень доходчиво убедили меня разделить с ними тяжесть ведения отцовского хозяйства. Я не стала вступать с ними в перепалки и просить советов. Родня ведь! Стерпела, так как меня поначалу ни в чём не обделяли, когда начали хозяйничать в отцовском доме.

Она вздохнула:

- Я тогда была совсем глупа. Только потом начала понимать, что становлюсь лишней. Не нужно было соглашаться на их уговоры. А теперь получается, что я добровольно передала пользование своим наследством другим людям.

Она направила на Альвейд взгляд своих светло-фиолетового цвета глаз:

- А потом ты и тинг призвали нас в поход на новые земли. Я с тяжестью на сердце передала всё своё имущество родственничкам за обещание в сотню ортугов¹⁷ серебра и без сомнения ступила на борт корабля, чтобы стать викингом.

Чувство возмущения овладело Альвейд, и она сделала шаг в сторону юной Сигне. Целый ворох вопросов посыпался из неё:

- Так с тобой даже не расплатились? А другие твои родственники почему не вступились за тебя? И почему ты не осталась с ними? Зачем ты решилась плыть сюда?

Ярл сильно сжала рукоять своего сакса¹⁸, висевшего на поясе:

- Как старший сын Хринга посмел нарушить наши обычаи и решение тинга о разделе имущества? Почему ты не обратилась ко мне и не пожаловалась о том, что ты осталась ни с чем?

Сигне ответила:

- Да зачем я нужна родственникам? У них множество тягот и без меня. Мне даже не подыскивали мужа, так как посчитали, что тамошняя беднота не сможет предложить мне хороший дар¹⁹. А у тебя, госпожа, были другие важные заботы, чтобы какая-то глупая сиротка докучала тебе сараями, горшками и телятами.

Девушка уверенно выпрямилась:

- Я твёрдо решила, что буду там, где мой род. Другого выбора у меня не было.

Она с весёлой иронией развела руки:

- Осталось только найти достойного жениха. А землю, серебро и трэллов он добудет здесь, на этих хмурых берегах. И ещё когда-нибудь у нас с ним будет собственный длинный дом! И всё это будет по-настоящему моим, а не доставшимся по наследству, которое потом придётся делить.

Сигне с наигранной задорностью откинула со своей головы шерстяной, подбитый волчьим мехом капюшон тёмно-зелёного цвета добротного пошива. И освободила из-под плаща свои длинные, искусно и тщательно заплетённые в несколько косиц светло-русые волосы, которые опали на плечи и спину:

- Вот теперь и я, как когда-то мой отец и деды ушла в настоящий викинг²⁰! Только им было куда возвращаться и тащить из походов добро, а мне некуда!

Альвейд укоризненно посмотрела на неё и вздохнула:

- О, боги и люди, послушайте её! Она ушла в викинг! Чудная! Тебе хоть дали в дорогу запас еды на зиму? А одежды, кроме той, что на тебе, судя по всему, у тебя нет? Как же ты выживешь одна? Будешь ходить побираться от семьи к семье исполняя песни людям на потеху? А за пропитанием ты со своим смешным ножичком пойдёшь в лес или ковырять прорубь на реке?

Ярл подошла к девушке совсем близко и положила руку на её плечо:

- Ладно! Теперь уже поздно причитать. Ты правильно сделала что выбрала путь своего рода. Нам всем теперь действительно некуда возвращаться. Наша жизнь здесь! Я не знаю чья это земля сейчас! Но если говорить начистоту, то мне это абсолютно всё равно! И она будет нашей, а для наших потомков уже родной!

Альвейд повернулась к хускарлам и выбрала взглядом самого молодого и не имевшего жены – сына своего старшего брата, давно погибшего в набеге на франкские земли:

- Хальфдан, помоги этой смелой путешественнице собрать её барахло и проводи к нашему очагу. Теперь она будет жить у нас в семье. Негоже девице их уважаемой семьи одиноко ютиться в развалюхе.

Обращаясь к Синге, она произнесла:

- Я принимаю тебя в свой дом, Синге Хрингсдоттер. На ближайшем тинге я объявлю, что теперь ты под моей защитой.

Альвейд дотронулась рукой до её подбородка:

- Я надеюсь ты будешь преданной и полезной для моей семьи. Не заставь меня потом жалеть об этом решении.

Сигне глядя прямо в глаза ярлу негромко, но твёрдо сказала:

- Ты никогда не пожалеешь, фру Альвейд Видарсдоттер, о своём решении. Что бы ни произошло в грядущее время, я всегда буду верна тебе и не брошу тебя так же, как и ты не оставила меня одной без помощи. Спасибо, госпожа. Я ведь действительно не знала, как мне быть дальше. Мне пришлось бы рано или поздно обратиться к тебе.

- Вот и хорошо, Сигне! Не забудь этих слов. Я буду считать их твоей клятвой, - сказала ей Альвейд.

Лёгкая улыбка появилась на её лице, когда она обратилась опять к Эймунду:

- А тебе ведь понравилась Сигне, Хальфдан? По дороге можешь поговорить с ней и узнать получше. Ну ка, станьте друг с дружкой рядом! Да вы прекрасно смотритесь вместе! Твоей разборчивой матери понравится Сигне! Я хоть завтра сговорю вас!

Эймунд и Сигне зарделись и смущённо прятали глаза под одобрительные восклицания остальных хускарлов.

Альвейд посмеивалась:

- Только, Хальфдан, тебе потом придётся добывать для такой достойной невесты значительный дар и разбираться с её братцем по поводу ста ортугов серебра и строить длинный дом! А она будет пилить тебя всю жизнь, что ей мало земли и трэллов! Ха ха ха! Что? Она уже разонравилась тебе? Это шутка, Хальфдан! Сигне будет добронравной и покладистой женой! А если ещё и дети пригожестью будут похожи на неё, то тебе повезёт вдвойне!

Оставив Сигне, ярл не пошла сразу к своим кораблям, а направилась к месту, где годи Эйд, ведьма Хейдур нашли подходящую рощу и теперь с помощниками готовили место для ритуала.

Эйд подошёл к Альвейд:

- Отправил за подходящими шестами и камнями. Торвальд вырежет на них руны проклятия тем, кто разорил и убил наших родичей.

Он провёл её к огромному валуну, над которым трудились резчик рун Торвальд и его трэлл:

- Посмотри! Этот камень мы воздвигнем на месте нашей высадки!

Альвейд спросила у Торвальда:

- Что ты хочешь написать, Торвальд?

Тот пожал плечами:

- Это я хотел услышать от тебя, госпожа.

Ярл долго не раздумывала:

- Вырезай просто: «Я Альвейд дочь Видара ступила на этот берег со своим родом покинув Руслаген навсегда».

Торвальд согласно покивал головой:

- Очень хорошо. Сначала я нанесу это на песке для того, чтобы сверяться во время работы на камне. Сможешь прочитать? Ты ещё помнишь, как я учил тебя рунам в твои совсем юные времена?

Альвейд с улыбкой взглянула на него:

- Конечно, смогу! С таким учителем как ты трудно что-то забыть!

Он разровнял заготовленный заранее песок и долго острой деревянной палкой выводил на нём:

ᚨ:ᚨᛚᚹᛖᛃᛞ:ᛞᛟᚲᚺ:ᚹᛁᛞᚨᚱᚨ:ᛋᛏᚢᛈᛁᛚᚨ:ᚾᚨ:ᛖᛏᛟᛏ:ᛒᛖᚱᛖᚷ:ᛋᛟ:ᛋᚹᛟᛁᛗ:ᚱᛟᛞᛟᛗ:ᛈᛟᚲᛁᚾᚢᚹ:ᚱᚢᛋᛚᚨᚷᛖᚾ:ᚾᚨᚹᛋᛖᚷᛞᚨ

Альвейд устала ждать:

- Отлично, Торвальд! Продолжай работу.

Альвейд выразительно взглянула на появившуюся рядом Хейдур:

- После ритуала нам нужен ответ богов. Мы должны услышать или воочию лицезреть знаки того, что боги поддерживают нас.

Хейдур с тенью сомнения на лице покачала головой:

- Ответа богов можно ждать долго.

Альвейд подошла совсем близко к ведьме и негромко сказала, придвигаясь к её уху:

- Я знаю. Но народ жаждет как можно скорее обрести уверенность в нынешних деяниях. Поэтому ритуал нужно провести так, чтобы боги как можно быстрее дали ответ!

Она пристально посмотрела на вёльву:

- Надеюсь ты правильно поняла меня, Хейдур?

Ведьма прямо посмотрела Альвейд в глаза:

- Я правильно поняла тебя, Альвейд. Люди приплыли сюда с воодушевлением, но пока пребывают в сомнениях от грядущей неизвестности. Им нужен знак о том, что они делают всё правильно.

Альвейд согласно кивнула:

- Верно! Но заметь, что в отличие от остальных, я и без знаков знаю, что мы делаем всё правильно.

Вернувшись к реке, Альвейд, не заходя домой, занялась пленёнными словенами.

На берегу хирдманы поставили перед ней на колени одного из захваченных – немолодого мужчину.

- Торстейн, - обратилась она к мальчику:

- Спроси у него кто они, и что он знает про разгром вашего поселения. Кто приказал убить наших родичей и куда увели выживших.

Торстейн на незнакомом варягам языке задал вопрос пленному.

Лохматый, худой словен, густо заросший бородой, в грязной холщовой одежде настороженно посматривая на молодую предводительницу насупился и заговорил.

Мальчик, смеясь повернулся к Альвейд:

- Они воруют лес во владениях другого князя. Он говорит, что они ничего не знают. Довольно долго таятся в этом лесу и заготавливают дерево для своего поселения на зиму. По ночам приплывали лодки и забирали нарубленное. Я знаю где их поселение. Отсюда один день пути пешим. А если по воде, то полдня и пешим ещё столько же.

Один из хольдов, по имени Квиг, угрожающе хмыкнул:

- Фру, разреши мы развяжем ему язык?

Альвейд согласно кивнула:

- Да. Но только не здесь. Сейчас я не желаю смотреть на его вонючие кишки. Отведите этого грязного оборванца и его дружков куда-нибудь в лес и расспросите хорошенько. Может, кто-нибудь из них что-нибудь расскажет. Конечно, я уверена, что простые лесорубы вряд ли могут что-то знать, но вдруг они слышали от тех, кто забирает у них дерево. Торстейна возьмите с собой.

Квиг согласно кивнул и развернулся в сторону Торстейна:

- Парень, иди за мной!

Внезапная мысль осенила Альвейд, и она остановила их:

- Подождите!

Она задумалась:

- Квиг, не нужно наматывать им кишки на коряги или поджаривать на огне их телесные отростки! Может быть это люди не того князя, кто убил наших родичей, и они невиновны. Узнайте чьи люди могли сжечь Альдейгью и где их селения и крепости. И если они не враги, то накормите их и отпустите домой. Пусть они расскажут всем своим, что мы приплыли сюда мирно торговать.

Квиг и Торстейн ушли.

Альвейд недолго понаблюдала, как трэллы и другие домочадцы оборудуют их пристанище. Жестом руки она подозвала вышедшую оттуда Ригунду:

- Арнгейр плохо спал ночью. Он давно проснулся?

Ригунда отрицательно повертела своей рыжей головой:

- Ещё не проснулся. Он заснул только под самое утро, перед тем как ты ушла.

От движения головой, под её тёплой накидкой, на шее коротко остриженной головы²¹ привычно скрипнули крепления железного ошейника²²:

- Ты можешь не беспокоиться об Арнгейре. Он будет накормлен, одет по погоде и умыт. Его нянька Гида хорошо справляется. Потом им будет заниматься старый Ульфрик. Плотники смастерили для Арнгейра деревянное оружие. У них с Ульфриком будет сражение. После сражения Гида поведёт его гулять с другими детьми. А вот тебе самой не мешало бы поесть, хорошенько отогреться и отдохнуть! Почти всю ночь на ногах! Разве так можно? И глаза красные и опухшие, и щёки бледные. Хочешь, я сама покормлю тебя?

Альвейд с теплотой посмотрела на рабыню. С самого детства Ригунда растила её - с рождения не знавшую матери, заботилась о ней и находилась рядом. Став старше, Альвейд не представляла уже свою жизнь без Ригунды. С тех пор как две зимы назад она возложила на себя дела покойного отца, ей никак не удавалось откровенно поговорить с ней.

- Ригунда, я скоро поем и потом отдохну. Лучше ответь мне, как ты перенесла нашу морскую прогулку?

Ригунда слегка улыбнулась:

- Терпимо. Но иногда мне с ужасом казалось, что ветер выудит меня из-под лавки и бросит на растерзание волнам. Я успокоилась только тогда, когда корабли преодолели море и вошли в реку под названием Ниен. Но в Альдоге нас опять изрядно поболтало.

Альвейд улыбнулась в ответ:

- Да уж! Шторм немного потрепал нас! Помнишь, однажды с отцом мы отплыли на свадьбу одного ярла? Этот ярл и его люди обосновались далековато - на одном из островов, что близ земель англов²³. И в плавании на нас налетела буря! Я чувствовала себя так же, как и ты! Думала, что меня унесёт ветром или смоет волной. Как одержимая я цеплялась за всё подряд – за гребцов, лавки, вёсла, кольца уключин, верёвки. Но, слава богам, мы и наш корабль благополучно добрались до места.

Она присела на стоящий рядом ящик для плотницких инструментов, вспоминая:

- Правда уже потом, на пиру, тот ярл, перепившись и позабыв про свою невестушку, начал оказывать мне явные знаки внимания.

Альвейд поёжилась:

- Брр… До сих пор с дрожью вспоминаю то незабываемое путешествие.

Она застыла, внезапно задумавшись о чём-то, и, скорее для себя, чем для Ригунды, промолвила:

- Что ж. Теперь мы здесь. Будем обустраиваться на этом месте.

Ригунда с сомнением покачала головой:

- Трудно нам придётся. Предстоит много долгой работы. Думаю, что люди на этих землях не сразу примут нас. Если здесь вырастет когда-нибудь богатое процветающее селение, то это будет уже не при нас.

Альвейд вдруг пристально посмотрела на Ригунду и задала много зим мучавший её вопрос:

- Ты же из земли франков, которые хотели навязать данам²⁴ и остальному нашему народу своего бога. Там погиб мой старший брат, которого я совсем не помню. Почему же мой отец пощадил тебя тогда или не продал? Тогда я была мала и не могла этого знать. И отца потом спрашивать не смела. Что же было в тебе такого особенного, что помешало моему суровому отцу сразу сломать тебе спину и ещё живой разрубить голову?

Ригунда от неожиданности вопроса с удивлением подняла свою рыжую голову:

- Что? Зачем сейчас ворошить прошлое? Хотя… Думаю, что ярл и другие норманны²⁵ хотели потребовать за меня большой выкуп. Да, я из земли франков, хорошей благородной семьи. За меня получили бы неплохой гельд²⁶. Выкупа так и не дождались – все мои родные были убиты или пропали. Потом ярл взял меня себе прислуживать, и со временем я оказалась в его ложе. Постепенно он привязался ко мне и увёз в Уппланд. А дальнейшее тебе известно.

Альвейд выслушала и задумалась. Услышанное не было для неё чем-то новым. Ну да, Ригунда и сейчас довольно миловидна. Ярл Видар пользовал Ригунду как наложницу пока та была моложе. Но содержал он её не только для плотских утех. Со временем он сделал её брётт²⁷ и доверил ей всё своё хозяйство. К слову, Ригунда потом учила всему этому и подросшую Альвейд. Та поначалу упрямилась, а потом, постепенно увлекаясь, вникла во все эти домашние и дворовые премудрости. Отец, который так и не взял себе другую жену, подивившись познаниями и хваткой дочери передал ей ключи²⁸ от дома, амбара и других строений.

Из всех захваченных франкских трэллов, только Ригунде отец позволил носить ненавистный для норманнов символ франкского бога – серебряный крест с изображением измождённого умирающего человека.

А ещё ярл поручил ей растить Альвейд. Теперь Ригунда помогает другим нянькам водиться с её сыном. Однако, как бы благосклонно ярл не относился к ней, но свободу так и не вернул. Почему?

Альвейд вспомнился отец и горечь от того, что его сейчас нет рядом:

- Ты любила его?

Ригунда ответила просто:

- Да. Я и сейчас продолжаю любить его. Он иногда снится мне, и мы разговариваем с ним как раньше.

Альвейд недоверчиво хмыкнула:

- Хм… О чём же вы ведёте разговоры?

Забеспокоившись, она приподняла брови и широко раскрыла глаза:

- Или, может, это заигрывает с тобой хитроумная злая Мара²⁹,воплотившись в образ моего отца Видара?

Ригунда пропустила суеверные богопротивные высказывания Альвейд мимо ушей и продолжила:

- Я полюбила твоего отца несмотря на то, что он и его люди убили всю мою семью и разграбили наши владения. Я долго и сильно ненавидела себя за эту любовь! И вас всех – кровавых язычников! Но за эти долгие зимы в проклятом ошейнике я сникла, ушла в себя и господа нашего, чьи неимоверные страдания были несоизмеримы с моими. В молитвах и раздумьях я смирилась и стала жить как сложилось. Тебя я увидела сразу после твоего рождения. А на следующий день умерла твоя мать. Она не выдержала родов. Приплыли из Ютланда³⁰ её отец и другие даны. У которых потом мы неоднократно бывали, да и они у нас тоже. Так мне пришлось быть с тобой всегда по сей день. Я полюбила тебя как дочь несмотря на то, что твоё окружение и безбожные обычаи сделали из тебя своенравную и упрямую госпожу. И наш маленький Арнгейр стал мне очень дорог сразу после рождения. Я чувствую себя его бабкой.

Она многозначительно посмотрела Альвейд в глаза:

- Я давно хотела тебе кое о чём поведать. Твой отец не хотел, чтобы ты знала это при его жизни, а другие домочадцы будут молчать до самой смерти, потому что всё сложилось иначе, чем ожидалось.

Альвейд, поправляя полы своего подбитого мехом лисицы тёплого плаща синей расцветки, пристроилась на ящике поудобнее. Она поправила под плащом выполненный с изящным мастерством широкий кожаный пояс, с висящим на нём длинным узким саксом заинтересованно обратилась к Ригунде:

- Ага! Я люблю семейные тайны! Поведай мне о том, что скрывали от меня всё это время! Я вся в нетерпении!

Ригунда собралась с мыслями и начала говорить:

- Тогда, когда ярл узнал, что ты ожидаешь ребёнка, я с трудом, на коленях и слезами выпросила у него не изгонять тебя из рода! И мне пришлось признаться ему от кого этот ребёнок. Твой отец был в смятении! Ведь по обычаям он должен был изгнать или убить Гуннара! На следующее утро тот был схвачен нашими хускарлами и приведён к ярлу. Долго он не выходил. Пришли, сильно волнуясь, отец и мать Гуннара. Они-то не знали в чём дело, и для них это было чем-то неожиданным. Его отец, как бывший знаменосец твоего деда и уважаемый человек, порывался пройти к ярлу, но хускарлы его не пустили. Я думала, что скоро из покоев вынесут мёртвое тело Гуннара и бросят на съедение псам. Однако, к моему облегчению, тот вышел жив и невредим. И вскоре ярл объявил Гуннара форингом вместо постаревшего Ульфрика, а старика забрал в свой дом. Почему твой отец поступил именно так я не знаю!

Сердце Альвейд забилось при разговоре о Гуннаре, и щёки её слегка покраснели. Она отогнала от себя картины воспоминаний о той памятной ночи:

- Так что же дальше?

Ригунда вздохнула, поправляя на плечах накидку:

- А дальше стало не всё так хорошо! Ты, наверное, помнишь, как долго ярл Видар не подходил к Арнгейру, когда его, сразу после появления на свет, положили на пол³¹ в нашем длинном доме в Уппланде. Они долго сидели на улице с ведьмой Хейдур и о чём-то размышляли. Меня очень беспокоили не единожды доносившиеся ужасные слухи, что твой отец велел вынести³² ребёнка сразу же как тот родится и утопить в море или отнести в лес. Но потом ярл засомневался. Ведьма внушила ему, что утбурд³³ будет изводить его и доведёт до смерти. Мы вышли к нему со старым Ульфриком и попросили оставить новорожденного или отдать в другую семью подальше от нас. У Ульфрика уже было наготове предложение отдать ребёнка в семью своего младшего внука – того, что живёт на Готланде или отвезти его твоим родственникам по матери в Ютланд. Ярл, не сказав ни слова с какой-то тоской в глазах посмотрел на нас, резко встал, зашёл в дом, поднял ребёнка с пола, осмотрел, потом обмыл его водой и назвал имя³⁴.

Альвейд восприняла рассказанное с ужасом, представив себе, как Арнгейра могли утопить в море или отнести в лес на съедение волкам. Ригунда увидела её выражение лица:

- Ты должна всегда быть благодарна своему отцу за то, что он не отказался от тебя, не изгнал из рода и позволил жить Арнгейру.

Она вкрадчиво продолжила:

- И за Гуннара ты должна быть ему благодарна! Я же чувствую твоё сердце! Оно до сих пор не успокоилось по отношению к нему! Он тоже страдает по тебе! Я вижу это! Быть вы вам вместе, но…

Альвейд ожгла Ригунду быстрым взглядом и охватив ладонями лицо, пытаясь успокоиться.

Ригунда теребила руками края своей бесцветной³⁵ накидки:

- Мы правильно сделали, что уплыли навсегда из Руслагена. Злые языки по всему Свеаланду³⁶ давно разносили о появлении у тебя ребёнка небылицы и слухи. Ха ха ха! Даже у меня поинтересовались два лета назад на Готланде, когда вы заказывали там корабли, правда ли, что ты встречалась в лесу с гномом и от него родила. Все эти домыслы и наветы могли потом вылиться в претензии конунгу и его альтингу³⁷. Просто потому, чтобы под этим серьёзным предлогом забрать у тебя всё. Я думаю, что конунг что-то знал от твоего покойного отца, поэтому и отправил тебя подальше.

Альвейд словно очнулась:

- Да. Так и есть. При нашей последней встрече конунг советовал мне не возвращаться. И не важно, успешным будет наш поход или нет.

Ригунда, соглашаясь с услышанным покивала:

- Я догадывалась. Я осознаю, как тебе сейчас нелегко меня слушать. Тебе предстоит многое сделать для себя и других. Ты должна быть твёрдой и смелой. Ты оступилась однажды, потому что не смогла совладать с прихотями своего сердца и плоти. Но с тех пор ты больше не позволяла себе такого. Твой отец ценил тебя за ум, решительность и последовательность, поэтому он, вопреки сложившемуся порядку, но не нарушая ваши законы, сделал так, чтобы после его смерти всё перешло к тебе. К тому же ты выросла на моих глазах, и я хорошо знаю тебя. Ты умна и справедлива, как твой отец. Твой род поверил в тебя и люди пойдут за тобой хоть на пир, хоть в бой. Но то, что ты получила своё положение по праву, придётся доказывать всю жизнь. Будь мудрой и упорной! Твои родичи не должны терзать себя мыслями о том, что ими правит глупая баба, которая привела людей сюда на погибель.

Ригунда выдохнула с каким-то облегчением:

- Надеюсь, я сказала всё, что хотела. Думаю, что я не наговорила лишнего.

Альвейд молчала, обдумывая услышанное.

Она подняла глаза на Ригунду и что-то внезапно тронуло её. Альвейд вспомнила как Ригунда выхаживала её в детстве от болезней, как причёсывала и одевала на празднества, поясняла многие неясности жизни, поддерживала и помогала, когда Альвейд почувствовала в себе новую жизнь. И теперь она узнала, что, по сути, Ригунда спасла её от позора, а Арнгейра от смерти. Чтобы она делала бы в изгнании одна с маленьким ребёнком на руках или уже без него!

Успокаивая свой кратковременный всплеск волнения, Альвейд отвернулась и посмотрела на небо – тёмно-серое, как цвет её глаз, потом на перекатывающиеся волны реки и проговорила:

- Я знаю, что отец уважал тебя и прислушивался. А всё-таки почему он не дал тебе свободу?

Ригунда замялась:

- Я привыкла быть тем, кем я есть. Нужна ли мне свобода? Те, кто мне стал дорог здесь за двадцать три зимы всегда рядом со мной и это для меня главное. А что ещё нужно? Я не знаю. Мне трудно представить себя свободной.

Она присела рядом с Альвейд:

- Пойми, что жить в неволе у норманнов это одно. Так случается со многими и так случилось со мной. А свободной дочери благородного человека жить с безбожными варварами это совсем другое! Не держи на меня обиды за эти слова, Альвейд.

Альвейд задумчиво рассматривала Ригунду:

- Да. Мы никогда не примем вашего бога и ваш мир. Я могу допустить, что, став свободной, в твоей памяти мы останемся всего лишь варварами, которые удерживали тебя в неволе много зим. Но ты многое сделала для семьи, и я благодарна тебе за это.

Ригунда попыталась что-то сказать и уже открыла рот.

Однако Альвейд прервала её:

- Хорошо. Иди займись делами. И Арнгейром. Кстати, ты уже, наверное, видела Сигне? Она теперь наш новый член семьи. Можешь представить себе, что её обобрал брат со своим семейством? Эх! А я не вникла в эти тяжбы. Я попрошу тебя сделать всё возможное, чтобы она побыстрее освоилась у нас. И потом подскажешь мне, чем она будет полезна нам.

Ригунда слегка кивнула:

- Да. Мы все позаботимся о ней. Я хорошо знаю её. Хорошая девушка. Хм! Зря только она впустила в дом семью брата. Я представляю как Хринг встретит их в вашем мире мёртвых. Он и при жизни то обладал крутым нравом!

Неожиданно Альвейд взяла Ригунду за руки и обняла:

- Ригунда! А если я дам тебе свободу? Что скажешь?

Немолодая женщина с рыжими, коротко обрезанными волосами смотрела на своего ярла:

- Зачем? Тебе не обязательно...

Альвейд прервала её:

- Сейчас мы позовём кого-нибудь, кто снимет с тебя ошейник! И ты сможешь носить нормальную одежду и сидеть с нами за одним столом! Но пир³⁸ по этому поводу будет потом, когда мы тут немного обживёмся!

Ригунда с отрешённой полуулыбкой посмотрела куда-то вдаль:

- Я не знаю.

Альвейд непонимающе развела руками:

- Теперь я не понимаю тебя! Ты не рада? Первым же кораблём, который поплывёт с товарами или по другой надобности ты можешь покинуть нас и добраться до своих земель. Корабли обязательно поплывут, так как нам нужно отдавать по частям большой долг, но нескоро. Скорее всего уже после зимы. Поэтому жить пока будешь у нас в доме и также вести наш быт.

Ярл велела хускарлам:

- Приведите кого-нибудь с инструментами, чтобы снять ошейник.

Ригунда отрешённо пожала плечами:

- Что ж! Раз ты решила, то пусть будет так!

Пришёл корабельный плотник. Видно, хускарлы уже сообщили остальным, что именно будет происходить. С интересом в глазах собрались остальные домочадцы. Трэллы, забросив работу, пришли поглазеть на совершаемое действие.

Гида и старый Ульфрик вывели Арнгейра. Тот, уже одетый и умытый, кинулся к матери:

- Мама, ты где была так долго?

Ригунда всплеснула руками:

- Ой! Пока мы болтали он уже проснулся!

Альвейд счастливо взяла на руки подбежавшего сына:

- Он проснулся, наш будущий герой!

Нянька Гида с укоризной произнесла:

- Наш герой ещё не ел. Отказывается!

Арнгейр, обнимая шею матери, сказал:

- Я не отказывался. Я хотел есть с мамой!

Альвейд примирительно сказала:

- Мы поедим все вместе. Только сделаем одно важное дело.

Она передала ребёнка Гиде, встала на ящик и обратилась к окружавшим её людям:

- Я, Альвейд, дочь Видара отпускаю эту женщину Ригунду в мир и благоденствие³⁹. Снимайте ошейник!

Альвейд наблюдала как кормчий Викар, Ульфрик и один из плотников снимали ошейник с Ригунды.

Её прервал откуда ни возьмись появившийся Гуннар. Взволнованно он сообщил:

- Драккар Тодфира вернулся за подмогой! Они нашли родичей!

Альвейд резко всполошилась:

- Так быстро? А где сам Тодфир?

Гуннар указал на одного из воинов хирда, пришедших с ним:

- Олаф прибыл с этой вестью! Тодфир остался с большей частью людей скрытно изучать местность, вести разведку и ожидать помощи!

Альвейд подозвала Олафа:

- Олаф, рассказывай нам, как вы нашли родичей и где они! И сколько нужно людей вам для подмоги!

Олаф, воин двадцати пяти-тридцати зим начал свой рассказ:

- Мы доплыли до Альдейгьи, чтобы поискать ещё выживших или что-либо ценное. Кто-то из нас заметил неподалёку небольшую речушку, которая впадает в Альхав. Тодфир отправил меня и Фасти пройтись скрытно по берегу этой речушки. Мы шли, обходя прибрежные ивы и камыш и вдруг увидели небольшую крепость. Вернувшись, мы рассказали обо всём остальным. Потом весь наш отряд тайно подобрался к крепости с разных сторон малыми группами и наблюдал за ней. Я лично своими ушами слышал разговоры и крики на нашем языке за стеной. Мы не знаем, сколько человек в крепости, но на стенах я насчитал около десяти человек. Ворота одни, открыты. На страже четверо. Из крепости и в неё ходят люди. Конных не видели. Выходили женщины полоскать свои тряпки. Тодфир отправил меня к тебе всё рассказать. Можно спросить того парня найдёныша, что он знает об этой крепости.

Альвейд велела:

- Ведите сюда Торстейна и остальных словен.

Мальчишку и пленённых лесорубов опросили и вскоре имели нужные сведения. Постоянно в крепости находилось человек пятьдесят и обслуги человек тридцать. Наверное, ждут корабли, чтобы увезти захваченных родичей на продажу.

Альвейд подумала и велела Гуннару:

- Спускайте на воду корабли. Собирай пятьдесят человек хирда и человек сто ополчения. Выдвигаемся.

Гуннар уточнил:

- Кто поведёт? И зачем нам ещё сто человек? Справимся одним хирдом!

Альвейд азартно улыбнулась:

- Как кто? Ты поведёшь! А я с вами! Оценю ваше воинское искусство! Так ли вы хороши в сражении, как хвалитесь на пирах! Так же ли ловко вы управляетесь с мечами, топорами и копьями, как с кружками эля!

Гуннар, уже с надетым кожаным доспехом поверх тщательно подогнанной кольчуги до половины бедра, нахмурился, с мягкой укоризной поглядел на Альвейд и затем протестующе поднял руку:

- Нет! Я не могу позволить тебе идти с нами! Это опасно для тебя! С кем останется род если произойдёт непоправимое?! А твой ребёнок?!

Альвейд легко отмахнулась:

- Как с кем? У вас есть ещё внук моего отца - Хальфдан! Он спит и видит себя ярлом! По-моему, для вас он будет прекрасным предводителем! Почему-то мне так кажется! Ну, а если Хальфдан вам не по нраву, то пошлёте к конунгу, и тот вам найдёт другого ярла или сам возьмёт вас под своё крыло. Если, конечно, найдёт на вас время.

Гуннар вздохнул, поняв, что ярла не отговорить.

Она на миг задумалась и искоса посмотрела на Гуннара. Сердце её забилось сильней:

- А Арнгейра вырастишь ты! Он такой же твой сын, как и мой! Почему ты застыл, словно тебя заколдовали? Да! Ты не ослышался! Ты его отец! Неужели ты запамятовал ту незабываемую ночку с дочкой ярла?! Но об этом мы поговорим с тобой после того, как ты захватишь для меня крепость! И никому ни слова до нашего разговора!

Гуннар стоял окаменевший от слов Альвейд. Услышанное поразило его!

Альвейд потеребила его за плечо:

- Эй, форинг! Очнись! Мы собираемся в налёт! Той сотней человек, которую ты посчитал лишней, обложим подходы к крепости, чтобы никто не ушёл. А потом оставим её в засаде. Захватим их корабли и людей, когда они приплывут за пленными. Но прежде мы хирдом захватим крепость! Там на месте осмотримся и всё обдумаем. Срочно отплываем! Передай хёвдингу Кетилю Змее, что пусть пока управляется в лагере за меня. Знамя на мой драккар! Моё новое знамя, которое вышивали колдовскими нитками с заклятиями!

Отправив Гуннара готовить отплытие, Альвейд зашла в жилище сказать несколько слов домочадцам и подготовиться к налёту на крепость, раздумывая о том правильно ли она сделала, что открылась Гуннару.

Назначенные для захвата крепости воины и другие поселенцы деловито волокли к воде корабли и спускали их на воду. На судах быстро и умело шла их подготовка к отплытию – в уключины вставлялись вёсла, устанавливались снасти и паруса, под лавки складывалась амуниция, чистые холсты и зелья, по бортам крепились круглые щиты. Женщины и дети уходящих в налёт стояли на берегу.

Знаменосец Торвальд и двадцать хирдманов, обязанных ценой собственных жизней защищать знамя, полностью вооружённые и одетые для боя вышли на берег ожидать своего ярла.

Вышитый колдовскими нитями заклятий ярко-красный треугольный стяг с грозным соколом в броске на добычу едва колыхался на лёгком ветру, своими лентами обвивая древко и мягко шурша при соприкосновении со шлемами воинов.

                                        (продолжение следует)

ПОЯСНЕНИЯ к словам и выражениям под цифрами:

1. Драккар¹– от древнескандинавского Dreki - «дракон») - так сегодня принято называть деревянный корабль викингов, длинный и узкий, с высоко поднятыми носом и кормой. Принято считать, что драккар – это «большой длинный корабль». Длина наиболее крупных драккаров достигала 36 метров.

На носу крепилась резная голова дракона (отсюда и название типа корабля), а по бортам располагались щиты. При приближении к дружественным землям голова дракона убиралась - по поверьям скандинавов, она могла напугать или разозлить добрых духов.

Если викинги желали мира, вождь с носа драккара показывал щит, внутренняя сторона которого была выкрашена в белый цвет. Драккары приводились в движение вёслами и прямоугольным парусом. В зависимости от размера имели от 20 до 35 пар вёсел и развивали скорость до 10 - 12 узлов.

Драккары отличались многофункциональностью - корабли использовались для военных действий, перевозок, а также для дальних морских плаваний, которые позволяла совершать конструкция. Драккары же, в силу своей малой осадки, были удобны для передвижения по рекам и фьордам. По этой же причине драккары зачастую использовались для внезапной высадки войск на атакуемой территории. Низкие борта делали драккар слабо различимым на фоне морских волн, что позволяло сохранять незаметность до последнего момента.

Численность команды напрямую зависела от размеров корабля. За каждым веслом был закреплен один гребец. Плюс кормчий и несколько его помощников.

Для викингов драккар был как дом: у каждого было своё место на корабле и своя скамья, где викинг отдыхал и хранил своё имущество. В ходе целенаправленных военных походов на драккарах перевозилось гораздо больше людей. Известны случаи, когда драккары перевозили сравнительно большие отряды (до 100-150 воинов), однако в этом случае корабли ходили преимущественно в прибрежных водах, а на ночь отряды всегда высаживались на берег.

2. Трэллы² – общее название рабов в древнескандинавском обществе.

3. Снекка³ - другой тип военных судов викингов. В отличие от драккара, снекка имела меньший размер и меньшую команду (до 60 человек). Приводилась в движение прямоугольным парусом, имела до 25 - 30 пар вёсел, и в открытом море могла развивать скорость 15 - 20 узлов.

4. Гардарик⁴ или Гардарика - скандинавское название территорий, на которых впоследствии сформируется Русь. Упоминается в скандинавских сагах. Гардарики переводится как «страна городов». Скандинавы называли Гардарикой сначала северные земли, как цепь крепостей вдоль реки Волхов, начиная с Любши и Старой Ладоги, а в последствии и города, расположенные на Волге и других землях. В скандинавских сагахНовгород рассматривается в качестве возможной столицы Гардарики. Со временем именем «Гардарики» скандинавы стали называть всю Русь.

5. Альдога⁵ – древнескандинавское название Ладожского озера.

6. Руслаген⁶ – прибрежная часть исторической области Уппланд на территории нынешней Швеции. Имеется историческое предположение, что представители народа русь (или русы, руссы, россы, росы), упоминаемые в древних источниках были выходцами именно оттуда.

7. Аустмарр⁷ – скандинавские мореходы так в древности именовали Балтийское море.

8. Ниен⁸ – скандинавское название реки Нева. В переводе с древнескандинавского и шведского – «новая». Считается, что в Средние века была частью водного «пути из варяг в греки». Однако, есть мнение, что варяги по реке Неве из Балтийского моря в Ладожское озеро не могли плыть на судах, по причине различных трудностей природного и гидрографического характера.

9. Хольмгардр⁹ – так варяги называли Великий Новгород.

10. Альдейгья¹⁰ или Альдейгьюборг – важнейшее в торговом и военно-административном плане варяжское поселение на реке Волхов времён скандинаво-славянских отношений. Считается первой столицей Руси и местом зарождения её государственности. Нынешнее название – Старая Ладога.

11. Конунг Рандвер¹¹ – легендарный скандинавский конунг Гардарики. Предполагается, что он основал Альдейгьюборг (Старую Ладогу) в 753 году. Является отцом конунга Сигурда Кольцо, во времена которого происходят описываемые события.

12. Гертнит¹² – предположительно существовавший один из князей словенских племён, прославившийся тем, что обложил данью варягов и разрушил Альдейгьюборг (Старую Ладогу) около 770-780 гг. По некоторым другим упоминаниям - норвежский конунг, объявивший войну свеям, проживавшим на территории Свеаланда (см. ниже). В этой войне был разграблен и сожжён Альдейгьюборг, как владение свейских правителей. Обе версии подвергаются сомнению. Исторических фактов почти нет, а крупицы упоминаний о славянском князе (или скандинавском конунге?) Гертните противоречивы. Единой исторической точки зрения по его существованию и правлению не существует. Впрочем, факт «призвания варягов» и скандинавского влияния на формирование русской государственности тоже подвергается сомнению.

13. Серкланд¹³ – так древние скандинавы называли страны Арабского Халифата

14. Бонд¹⁴ – в описываемое время пол­но­прав­ный сво­бод­ный человек (не из знати), носящий оружие, имев­ший на­следственную зе­мель­ную соб­ст­вен­ность, вед­ший на ней хо­зяй­ст­во и получающий доход. По зову конунга (ярла) или их представителей хорошо вооружённые бонды составляли боевой костяк мор­ского и су­хо­пут­ного опол­че­ния, принимали уча­стие в защите областей, набегах и войнах. Бонды были обязаны принимать участие в сна­ря­же­нии бое­вых ко­раб­лей и сухопутных отрядов. В сагах описаны случаи, когда бонды одного из регионов на свои средства содержали несколько боевых кораблей, а боеспособные мужчины их семей объединялись в отряд. Бонды иг­ра­ли важ­ную роль в жиз­ни древнескандинавского общества и имели право голоса на всеобщих собраниях (тингах). По сути, бонд имел одновременно три статуса – землевладельца-крестьянина (юридически свободного, в отличие от крестьян Западной и Восточной Европы), воина и важного лица органа самоуправления.

15. Передать будущему мужу¹⁵ меч отца – древнескандинавский обычай, по которому во время бракосочетания невеста передавала меч своего отца, обёрнутый в красивую дорогую материю, будущему мужу. В каждой области древней Скандинавии этот обычай мог принимать разные формы.

16. Вёрмланд¹⁶ – историческая область на территории нынешней Швеции.

17. Ортуг¹⁷ – денежная единица во времена описываемых событий. Ортуг составлял примерно 1/25 марки. Марка имела вес около 210-218 грамм чистого серебра.

18. Сакс¹⁸ – популярное в раннее Средневековье однолезвийное рубяще-колющее оружие с отличительной горбатой формой ломаной спинки, длина которого не превышала 30-40 см. Сама рукоять могла выполняться в виде головы птицы- ворона или орла.В силу веса, колющие удары саксом были опасны по силе, так как он мог проткнуть хорошую кольчугу. Обычно в паре с саксом использовался меч. Саксы носились в ножнах. Ножны саксов изготовлялись из деревянных пластин, покрытых кожей, подобно ножнам мечей, и покрывались декоративными украшениями.

19. Дар¹⁹ или женский дар – в описываемую эпоху важный элемент брачного договора.

Когда предложение о браке было сделано и принято благосклонно, начинали детально договариваться о брачных условиях. Жених объявлял, сколько имения назначает будущей жене: это называлось "женским даром".

Дар давался золотом, серебром, рабами, домашней утварью и скотом. "Женский дар" и приданое считались собственностью жены. В случае смерти мужа или развода с ним она была единственной и полноправной хозяйкой этого имущества.

После смерти женщины дары переходили в собственность мужа и детей, а если женщина умирала бездетной, то ее ближайшим родственникам.

20. Ушла в настоящий викинг²⁰ – то есть в плавание для вооружённого набега, грабительского налёта, исследования территорий или торгового предприятия.

21. Коротко остриженной головы²¹ – рабы не имели права носить длинные волосы. Рабы мужчины, как правило, имели выбритую голову или волосы совсем небольшой длины. Женщинам рабыням разрешалось отпускать волосы не ниже того места, где заканчивалась шея – по линию плеч. Это правило неукоснительно соблюдалось. Свободные же мужчины и женщины ходили с длинными волосами. За волосами (это касалось и мужской бороды) тщательно ухаживали, укладывали, заплетали и гордились ими. Иметь короткие волосы, выбритые виски, затылки или полностью голову считалось позорным уделом рабов, за исключением облысения от старости, болезни или в периоды лечения травм. Древние скандинавы ценили светлые и рыжие волосы, а к тёмным волосам относились негативно. Поэтому те мужчины и женщины, которые имели тёмные от природы волосы обязательно их красили в светлые тона. Темноволосых мужчин и женщин, как иногда показывают в кино, среди викингов не было совсем. Рабам красить волосы запрещалось.

22. Железного ошейника²² – все рабы в древнескандинавском обществе ходили в специальных железных ошейниках. После надевания ошейника на шею человек официально становился рабом и переходил в самый низкий статус, равный статусу домашнего скота и неодушевлённого предмета, которого можно убить или продать. Дети, появившиеся у рабов, тоже автоматически считались рабами, за единственным исключением ситуации, когда свободная женщина рожала от раба. Дети рабыни, рождённые от свободного мужчины даже высокого ранга, тоже становились рабами. Снимался же ошейник только тогда, когда хозяин после произнесения определённых обязательных слов отпускал раба или рабыню. Как и в случае с волосами, это правило тоже неукоснительно соблюдалось. Однако, несмотря на зависимое положение рабов, институт рабства у древних скандинавов отличался большей демократичностью в отличие от рабовладельческих обществ других народов. Это мы можем утверждать на основе дошедших до нашего времени исторических источников и исследовательских работ современных отечественных и зарубежных авторов. В этой главе на примере отношений Альвейд и Ригунды показана примерная модель отношений между хозяевами и домашними рабами в ту эпоху. 

23. Англы²³ – древнегерманское племя, большая часть которого в период с 449 по 500 гг. совместно с племенами саксов и ютов, под давлением данов (см. ниже), осуществило экспансию с нынешних территорий северной Германии и Дании на остров Британию. Были приглашены королём бриттов Вортигерном на предоставленные территории Британии для спасения от данов, с условием оказания бриттам военной помощи в противостоянии с племенами скоттов и пиктов. Но затем англы, саксы и юты сами стали захватчиками обширных бриттских земель. От англов произошло название сформировавшейся позже на этих территориях страны – Англия. В описываемое время скандинавы называли так население будущей Англии. 

24. Даны²⁴ – древнескандинавское племя, которое в результате переселения с территории нынешнего Скандинавского полуострова в V веке вытеснили племена англов и ютов (см. выше) с территории нынешней Дании. В эпоху викингов даны завоевали северо-восточную часть Англии и образовали Данелаг – область датских викингов с особыми административными и социальными системами на основе древнескандинавских обычаев и права. Даны активно участвовали в грабительских походах и экспансии викингов. 

25. Норманны²⁵ – так в западной Европе называли викингов Северной Европы. В нашей стране и до её формирования древних скандинавов звали варягами. 

26. Гельд²⁶ – налог, дань, выкуп, откуп и прочее. В данном случае – выкуп за благородную девушку, захваченную викингами. 

27. Сделал её брётт²⁷ – старшей среди остальных рабов, принадлежащих этому хозяину. 

28. Передал ей ключи²⁸ – акт передачи молодой жене, дочери или ближайшей родственнице (если хозяин был неженат) ключей от всех построек, помещений, сундуков и ящиков. Это означало, что теперь она полновластная хозяйка в доме. Это возлагало на неё немалый круг обязанностей по ведению домашнего и дворового хозяйства. В отдельных случаях, если хозяин не имел жены, дочерей или родственниц, то ключи могли передаваться и рабыням, так как домашней работой мужчины не занимались – круг обязанностей у них был совершенно иного плана. Однако статуса хозяйки дома рабыня не обретала, хотя обязанности по дому и хозяйству выполняла в таком же объёме. Интересен случай, описанный в одной из древнескандинавских саг. В доме неженатого и бездетного мужчины ключами несколько лет заведовала молодая рабыня-чужеземка. Со временем хозяин и невольница полюбили друг друга, и мужчина на общем собрании свободных людей своего поселения захотел объявить, что хочет освободить её и жениться. Однако его предупредили, что в случае получения ею свободы она станет жертвой мести, так как несколько лет назад при пленении она убила одного из насильников. Брат убитого на священном кольце поклялся убить эту женщину. Но так как статус раба исключал какую-то личную ответственность перед обществом (ответственность за проступки раба нёс хозяин, а в этом случае он не мог отвечать за свою рабыню, потому что в момент убийства она ещё не была его собственностью), то месть перенесли на то время, когда женщина перейдёт в статус свободной и её вполне законно можно будет убить. В итоге, влюблённые в срочном порядке сбежали далеко в Исландию, где поженились, заимели детей и были счастливы. Но лет через десять их нашла какая-то подросшая молодая родственница мужчины. Её проблема состояла в том, что по достижению совершеннолетия собрание (тинг) не могло присудить ей в собственность брошенное родственником хозяйство, так как не знали жив ли он ещё или нет. И если жив, то он должен передать ключи, так как, по сути, даже вступив во владение собственностью, хозяйкой в своём доме она считаться не будет. Строгий обычай! Железобетонный! Пришлось мужчине возвращаться и при свидетелях передавать ей ключи. Ради факта передачи ключей он и его родственница потратили только на дорогу каждый по два!!! года. 

О важности значения акта передачи ключей говорит и то, что по закону, если муж не торопился или вообще отказывался передавать ключи от своего дома и строений молодой жене (при условии, конечно, что девушка сохранила до свадьбы целомудренность, и её родственники не обманули молодого мужа с количеством приданого), то она могла с полным правом счесть это за тяжкое оскорбление своего рода и семьи и потребовать развода. Упоминаются случаи, когда отказ от передачи ключей заканчивался кровопролитием между родственниками мужа и жены.

29. Мара²⁹ – в скандинавской мифологии инфернальная сущность, одна их помощниц богини владычицы мира мёртвых – Хель, воплощение ночного кошмара, злой дух. Она садится ночью на грудь спящего, вызывает кошмарные сны и удушье.

Могла приходить во снах, перевоплотившись в другого человека.

По поверьям, могла являться наяву молодым людям в образе красивой девушки со светлыми или рыжими волосами и прекрасными зелёными глазами. Занимаясь  любовью с мужчиной, забирала его силы и человек умирал. 

30. Ютланд³⁰ или Юталанд – в переводе со староскандинавского и датского «Страна ютов». Историческая и современная провинция на Ютландском полуострове, на котором расположена современная Дания.

В главе подразумевается, что мать Альвейд по происхождению была из Ютланда, то есть из племени данов. И это неспроста.

Из содержания главы мы уяснили, что отец нашей главной героини ярл Видар со своим хирдом (дружиной), а в последующем и с выросшим старшим сыном, в разные годы принимал участие в войне с франками и в набегах на их поселения. В результате одного из набегов была захвачена франкская девушка из благородной семьи Ригунда.

Для понимания сути написанного следует пояснить, что в описываемое время Королевством франков велась насильственная христианизация территорий, на которых сейчас расположены такие страны как Бельгия, Голландия, Чехия, Германия, Австрия и южные части Дании. Католические священники и солдаты жестоко расправлялись с населением, которое не желало принимать Христа, оскверняли вековые святыни, выжигали целые поселения, насильно крестили людей. Это вызывало упорное сопротивление христианству.

Даны, чьи земли граничили в непосредственной близости с католическими территориями, тоже испытали на себе натиск христианизации.

Не желая расставаться с религией своих древних богов, менять веками сложившиеся обычаи, общественные и социальные устои, даны яростно сопротивлялись принятию креста с оружием в руках целыми десятилетиями!

Однако, в одиночку справиться с регулярными войсками Карла Великого не представлялось возможным. Поэтому конунги данов нередко призывали на помощь общие по крови, языку и религии другие древнескандинавские племена.

Таким образом, отец Альвейд воюя на стороне данов, ещё в молодости взял в жёны одну из девушек их знатных семейств или получил её руку в награду за воинские подвиги или за происхождение из рода, представители которого становились конунгами. (Если кто читал первую главу, то должен помнить, что Видар, соответственно со своей дочерью Альвейд, являлись родственниками их конунга).

В последствии у ярла с женой родилось двое детей, старший из которых погиб во всё ещё продолжающейся религиозной войне с франками (или в набеге на одно из их богатых владений), и младшая дочь Альвейд, которая стала поздним ребёнком для своих родителей. Вследствие этого роды для её уже немолодой (по тем возрастным меркам) матери были очень тяжелыми, и она их не пережила. 

31. Пол³¹ или положить новорожденного ребёнка на пол - у древних скандинавов часть строго соблюдаемого ритуала перехода ребёнка из одного мира в другой (в мир живых людей). Для понимания действий, осуществлённых домочадцами после рождения Альвейд ребёнка, следует пояснить, что новорожденный ребёнок не считался личностью в полном смысле этого выражения. По сути, сразу после рождения он был никем и ничем. Даже у неодушевлённых предметов есть своё название или наименование. Родившийся же ребёнок был пустым местом – его просто не существовало. Даже боги не брали его под своё покровительство до тех пор, пока не станет известно примут его или не примут люди в свой мир. Сразу после рождения ребёнка ложили на пол в самом большом помещении жилища. Для того, чтобы новорожденный стал полноправным членом общества, семейного, родового и племенного социума, одушевлённой человеческой сущностью, личностью и объектом покровительства богов, его нужно было признать в течение девяти дней. Все эти девять дней ребёнок продолжал лежать на полу (все эти дни его кормили и подмывали). 

Признавал ребёнка только отец или, в исключительных случаях, главный мужчина в семье. Признание осуществлялось следующим порядком – отец брал ребёнка с пола, внимательно осматривал на предмет каких-либо дефектов или уродств, слабости или хилости, внешней похожести на одного из членов семьи или предков. Немаловажное значение имело и то, что сможет ли ребёнок пережить лютую зиму, голод или мор, свирепствовавший в округе и другие факторы. 

Если отца всё устраивало – ребёнок оказался не лишним в семье, крепок и здоров, подозрения в отцовстве проезжего молодца вроде не подтверждаются, то переходили к последующим действиям. Отец омывал ребёнка водой и нарекал именем. 

Выбору имени придавалось огромное значение! 

Имя не придумывали с бухты барахты, какое понравится капризной и своенравной жёнушке или твердолобому мужу (например, в честь своей мамочки или бывшего, первой любви или футбольной команды «Спартак»). 

Имя зависело от многих слагающих – день, в который родился ребёнок (каждый день недели принадлежал какому-либо божеству), наличие в роду имён славных и добропорядочных предков, внешняя похожесть ребёнка на какого-либо благородного животного или птицы и тому подобное. 

После наречения именем ребёнок становился личностью и полноправным членом человеческого мира, и его уже нельзя было умертвить или вынести (см. ниже). 

32. Вынести ребёнка³² – последствия непризнания ребёнка, часть вполне обычной в те времена практики. Если ребёнок по каким-либо причинам не признавался отцом или старшим в семье, то он, к сожалению, не мог считаться членом человеческого сообщества. Он оказывался лишним в мире людей и его выносили из дома. Выносили с определённой целью – утопить в море, оставить на съедение диким зверям или просто выбросить с обрыва, то есть отправить обратно в мир мёртвых. Как правило этим занимались рабы (трэллы) – такие же бедолаги, не имеющие статуса человека, приравненные к бездушному скоту. Практика выноса ребёнка была абсолютно нормальной и безнаказанной, так как, по сути, его человеческой личности не существовало. Убийством это не считалось. Просто люди выбрасывали из дома ненужный предмет, мусор. Но будем откровенны, что детально описанных случаев выноса ребёнка, в обширных материалах скандинавских саг и анналов других народов, с которыми соприкасались древние скандинавы, за несколько сотен лет имеется совсем немного. В действительности же, если по каким-то причинам, ребёнка невозможно было признать и оставить в доме, то его подкидывали к жилищу какой-нибудь зажиточной добропорядочной семьи, которая могла себе позволить прокормить и вырастить ребёнка. Иногда о том, что ребёнка подкинут сговаривались заранее. 

Таким образом, читая эту главу мы должны уяснить для себя, что Альвейд родила ребёнка, не будучи замужней женщиной. То есть, по довольно консервативным и запутанным понятиям древнескандинавского общества той эпохи, потеряв целомудренность не от законного мужа, а предавшись блуду, она фактически навлекла на себя, семью и род позор и бесчестие. За этот ужасный проступок Альвейд однозначно подлежала изгнанию из семьи и региона проживания рода, а Гуннар, возлежавший с ней, лишению жизни! Альвейд желает прервать беременность, но ведьма Хейдур запрещает ей делать это, так как богиня Фригг открыла ей славное будущее этого ребёнка. Ригунда, являясь с самого рождения нянькой и воспитательницей Альвейд, движимая к ней любовью и сочувствием, просит ярла Видара, у которого пользуется доверием, уважением и может быть давней любовью, простить дочь и не изгонять. Он прислушивается к рабыне. Кроме этого, человека виновного в произошедшем, он не только не убивает, а жалует его положением форинга, второго по статусу человека после себя. По сути, даёт ему права и полномочия сравнимые со своими. Далее ярл, чтобы избежать позора вследствие беременности дочери, придумывает историю про некоего жениха, с которым заключён брачный договор. Это считалось уже почти юридически свершившимся браком! Но, к сожалению, жених сгинул в море, а вот дочка, потеряв от счастья разум, до этого поторопилась к нему в ложе, глупая девка. Кто же знал, что так случится! Теперь вот носит в подоле! Но ребёнок уже не будет считаться незаконнорождённым! И позора в случившемся нет. Такие случаи бывали, что девушки рожали от женихов, которые погибали в походах. 

Альвейд успокаивается – ей кажется, что опасность миновала. 

Однако до Ригунды доходят слухи, что ярл всё-таки не будет признавать ребёнка и прикажет его вынести после рождения, так как он точно знает, что тот незаконнорожденный, а это может нехорошо аукнуться для семьи в будущем. Она и постаревший бывший форинг, а ныне почётный член семьи «на пенсии» Ульфрик, знают друг друга около двадцати лет, взаимоуважительно относятся друг другу, и оба хотят спасти ребёнка и проговаривают варианты передачи родившегося ребёнка в другую семью. Их опасения косвенно подтверждаются. После рождения ребёнок долго лежит на полу. Ярл в сомнении. Он не знает, как ему поступить! Он советуется с ведьмой и прорицательницей Хейдур. Та знает будущее уже родившегося ребёнка и видимо делится своим знанием с ярлом. Кроме этого, призрак погубленного ребёнка может потом извести виновника его смерти. Тот сомневается ещё больше. И тут Ригунда и Ульфрик подходят к нему с просьбой пожалеть новорожденного. И ярл решается. Он проводит ритуал признания ребёнка и нарекает его Арнгейром. 

33. Утбурд³³ – призрак умершего ребёнка, которого приказали вынести. 

Если повелительница мира мёртвых Хель посчитает, что ребёнка вынесли и обрекли на погибель без особых на то важных причин, то призрака этого ребёнка она насылает на виновника его смерти. И утбурд изведёт его. 

34. Назвал имя^{34 –} см. №32. 

35. Бесцветной накидки³⁵ – рабам в древнескандинавском обществе запрещалось ходить в цветной окрашенной одежде. 

36. Свеаланд³⁶ – историческое название области на территории нынешней центральной Швеции. 

37. Альтинг³⁷ – главное всеобщее народное собрание региона или страны. Проводился под началом конунга. 

Альтинг до сих пор существует в Исландии. 

38. Пир³⁸ – в честь освобождения раба устраивался двухдневный пир, где в первый день раб прислуживал хозяину за столом в последний раз, а на второй день хозяин прислуживал бывшему рабу. 

39. Мир и благоденствие³⁹ – обязательные ключевые слова при отпущении раба на свободу. Они означали, что раб свободен и может идти со двора куда заблагорассудится. После этих слов хозяин уже не нёс за освобождённого ответственность.